Кажется, мы где-то проебались с воспитанием!

      — Мам, а почему ты после каждой ссоры с отцом готовишь ему кофе?       Спрашивает Джер, выходя из ванны, и присаживается за стол, наконец, появившись на завтраке. Он вчера поссорился со своей очередной блядью, которая ему, «Ну, очень нравится», по причине того, что зажигал в баре с друзьями, присматриваясь к следующей.       — Ну, я к тому, что папа не настолько любит кофе, чтоб всё за него прощать, — рассуждает брат, жуя свой завтрак.       — Я очень люблю твою мать, — отзывается Ужас Всея Лихость из-за газеты, отрываясь от чтения. — Каким бы исчадьем ада она не была… — подкалывает супругу, а мама лишь закатывает глаза, фыркнув на приевшуюся шутку.       — Да потому, что плевать в лицо слишком палевно! — отзываюсь, жуя свою яичницу, а мама щёлкает пальцами, а-ля: «Моя дочь!», папа же давится своим кофе, он как раз слишком много заглотнул.       — Не понял?! — откашливается отец и смотрит на нас с мамой, а я делаю вид, что не при делах.       — Ну и как мне с ней помириться? — прохрюкавшись в кулак, скрывая свой смех и успокоившись, брат обращается ко мне.       — А оно тебе надо? — вопросительно выгибаю бровь.       — Не так, чтоб прям очень… — хмурится Джер, что-то там прикидывая — Она горяча в постели, и ей постоянно мало!       — Фу-у! — высказывание брата заставляет меня поморщится, ведь я не хочу знать даже о наличии его интимной жизни, не то, чтоб представлять её.       — С рыжими всегда так! — говорит отец, закончив убийственно сверкать глазами в мамину сторону.       — В смысле? — переспрашивает Джер.       — В смысле, когда крыша ржавая, в подвале всегда течёт… — включается в беседу мама.       Папа как-то странно косится на маму и, кажется, я знаю, в чём причина. Тётя Ло когда-то рассказывала о том, что до того, как признаться маме в своих чувствах, папа капал ей на мозги, крутя романы направо и налево, а выбирал как раз рыжих баб. Остаток завтрака проходит в споре о том, что какой период в отношениях является сказочным для обоих и тут побеждает мама, заявив…       — Когда вы только познакомились, очарованы друг другом, и вам ещё только предстоит удивить половинку тем, насколько же каждый из вас ебанутый!       — Верно! — кивает папа, соглашаясь. — Ты же больная на…       — Всю голову и даже на правую полупопицу! — перебиваем отца и заканчиваем в один голос с Джером его любимый упрёк, а на недовольный взгляд отца продолжаем. — И выродила двух себе подобных, чтоб окончательно свести меня с ума!       Лидер Бесстрашия сидит, откинувшись на стуле, окидывает взглядом свою семью, смеясь над ситуацией, ворчит: «Идите нахер, черти!»       — Вы, дорогие мои родители, одни из немногих, кто прям создан друг для друга! — встаю и целую отца в щёку, убираю тарелки в раковину, Джер, целуя маму, делает то же самое. — Вместе вы добиваетесь всего!       — За каждым успешным мужчиной стоит женщина, которая в него поверила! — умозаключает папа, а мама вносит уточнение.       — За каждой успешной женщиной стоит мудак, назло которому всё и затевалось…       — Вот не умеешь ты жить в мире! — рычит отец.       — Мы живём во фракции, которая не предназначена для мирного времени! — пожимает плечами мама, строя глазки мужу.       — Ты никогда не признаешь своей вины, неправоты и не попросишь помощи, — лидер тычет пальцем в супругу. — Сколько лет прошло, а ты всё не меняешься… Даже если всё вокруг будет гореть, ты не признаешься, что чиркнула спичкой, и не позовёшь на помощь!       — Ну и правильно! — отмахивается мама. — Сгорю, но с гордостью! — отец закрывает лицо руками и качает головой, сдаваясь.       — Харлс, ты разгребла бардак в своей квартире? — папа обращается ко мне.       — Только дурак нуждается в порядке, гений господствует над хаосом! — отмахиваюсь, стаскивая конфетку из-под носа брата. Схомячив сладкое, поднимаюсь из-за стола.       — Какая сама, такие и дети… — лидер наблюдает, как мы с братом надеваем куртки в коридоре. — Их же никто в свои отряды брать не хочет! А Харлс и из ада выгонят, скажут, что задолбала ржать, да чертей подъёбывать! Ты должна была научить их дисциплине, женщина!       — А ты, блять, нахуя тогда нужен?! — капитан Корпуса Дракона вопросительно выгибает бровь.       — Четыре говорит, что они матом ругаются! — лидер продолжает давить жене на психику, будто она плохая мать.       — Пиздёшь! — закатываю глаза на обвинение, поправляю ворот куртки, а отец поднимает руки в жесте, а-ля: «Что и требовалось доказать».       — Пап, мы дисциплинированные! — Джер поднимает лапку и кладёт на сердце. — Бля буду, всегда слушаемся!       — Ну-ну… — отец сидит и стучит пальцами по столу.       — Господи, дай мне дисциплины, а нет, не давай, я её куда-нибудь засуну и забуду. Лучше дай мне ума, чтобы… А ненужно, я и так хитрожопая, — молюсь как обычно делает папа. — Лучше, знаешь что, не дай, а забери лень и придурь! — опять немного подумав, продолжаю, а Джер давится со смеху. — Нет, без придури я стану скучной. А без лени меня мать с отцом не узнают… Ладно, извини, ничего не надо, спасибо! — подмигиваю потолку.       — А говоришь, от тебя ничего не досталось… А как же вера?! — мама посмеивается, вновь шутя над мужем.       — На тренировки, живо! — ругается Бабайка, а нас с братом уже и след простыл. А перед тем, как плотнее закрыть дверь, мы с Джером стояли и слушали, как мама отчитывает генерала фракции воинов, гоняя того в хвост, да в гриву за очередные косяки. И вот, стоишь в предвкушении красочного и колоритного ответа отца, а он такой: «Ты права!», полностью соглашается со всем сказанным. У мамы аж дар речи пропал. Ну, правильно, нифигасе какой поворот! Мы только и слышали её смех и тихое: «Умно, сукин ты сын».       — Ты бы хоть извинился! — тянет мама.       — Ну, извини! — лидер поддаётся на провокацию жены.       — Да пошёл ты нахер со своими извинениями! — ворчит мама.       — Вот сучка! — звучит беззлобный смех отца. — И пообещал Бог мужчине, что хороших женщин можно будет найти в любом уголке Земли… А потом сделал Землю круглой…       Я и Джер уже прошли инициацию и являемся полноценными членами фракции огня. Лидер нам даже выделили квартиры, в которых мы успешно живём. Вот только они находятся напротив их с мамой квартиры. Папа боится, что если отвернется, то мы с братом в ту же секунду убьёмся или перебьём друг друга. Поэтому мы каждое утро завтракаем у них, как бы отмечаясь, что всё в порядке. Нас зачисли в Белую Гвардию Корпуса Дракона, и мы тренируемся, чтоб пройти квалификацию оперативников и работать в поле.       — Ты вроде сегодня раньше должен был проснуться, какие-то там дела и всё такое?! — жестикулирую лапками, придерживая спортивную грушу, она как раз возвращается на место после моего удара.       — Угу, собирался! — кивает брат, обращая на меня внимание, и также ловит свою грушу. — Подушка не отпустила! — пожимает плечами.       — Уу-у-у! Она такая… — поднимаю лапку, выставляя вперёд два пальца, имитируя пистолет, и навожу на брата. — Лежать, сука! Мордой вниз, руки за голову, не делать резких движений! Захрапел назад!       — О, твоя тоже, да?! — улыбается Джер, обнимая грушу.       — Ага! — смеюсь, а к нам подходят друзья.       Шустер обнимает Оди, а Тео и Роб тянут ко мне свои потные ручонки, тоже желая обниматься. Оди — девушка, перешедшая из Отречения, волей судьбы уродившись не в той фракции. Вот в ней альтруизма столько же сколько во мне романтики… Нихрена, блять! Мы проходили вместе инициацию и подружились, а Шу её даже закадрил. Ну, конечно, у неё другое имя. Оди, это тот вариант, с которым она прижилась в Бесстрашии, а так её зовут Дина. Просто кто-то как-то обратился к ней формулировкой: «О-Дин…», в итоге она стала Одином, а для девушки мужское имя — не комильфо, поэтому Оди.       — Вы видели? — Тео обращает наше внимание на другой конец зала, где вновь выясняют отношения парочка, за отношениями которой следит пол фракции, и делают ставки, когда мадама уже кастрирует своего хахаля или пошлёт ко всем хуям за его измены. — Кто ставил на тринадцатое? — друг сверяется с часами, а точнее проверяет дату на циферблате.       — Тут все поставили на конец месяца! — отвечаю и уточняю. — Да не, у них пока всё нормально! — машу рукой, отворачиваясь от уже целующейся парочки.       — Ещё можем выиграть! — пожимает плечами Джер и подходит ближе.       — Она может различить сотни цветов губной помады… — Оди тычет пальчиком себе за спину, имея ввиду девушку, на отношение которой поспорила вся наша честная компания. — Но нормального мужика от мудака никогда! Что сложного и неподдающаяся запоминанию? Презерватив — это разовый контрацептив, а гондон — это диагноз душевного состояния…       — Бабы дуры! — пожимает плечами Тео.       — Чё пизданул? — недовольно урчу, а Оди отвешивает подзатыльник, рыча: «Бессмертный что ли?»       — Я сказал бабы, — Тео тресёт головой, ведь подруга испортила ему причесон. — Вы же, прекрасная половина нашей компании, красивые, неземные, а главное очень женственные девушки!       — Да, мы, блять, такие! — Оди делает взмах волосами, а именно длинной чёлкой, что она золотистой волной падает ей на лицо, прикрывая один глаз, так как виски у этой прекрасной девчули выбриты.       Не могу удержаться, и меня разрывает смех, подруга поддерживает смешок, а за ней и друзья. Стоим и ржём как кони.       — Да бросил бы он её уже и нашёл себе другую бабу! — Джер хмурится и, видимо, это были мысли вслух.       — Знаешь, засунуть хуй в другую бабу — это далеко не выход! — толкаю брата плечом. — Вторая тоже захочет поговорить после секса и пообниматься… — Джер закатывает глаза, фыркнув.       — А вы знали, что по статистике мужики в полтора раза больше занимаются сексом, чем женщины? — Роб кладёт руку на плечо Джеру и задаётся вопросом.       — С кем, блин?! — начинаю смеяться с новой силой, ведь если бабы занимаются сексом в полтора раза меньше, кого в это время ебут мужики? Что за статистика такая, мать вашу?!       — С друг дружкой! — смеётся Оди, а Джер отпихивает от себя друга, делая вид, что он не часть статистики. — Слышала анекдот про два члена, спорящих, у кого хозяин круче…       — Мой мне каждый день новых баб приводит, — припоминаю, что там в анекдоте они говорили друг другу. – Ну и что, зато у моего руки золотые!       — Именно! — тычет в меня пальчиком подруга. — Вот, где эти полтора раза!       — Ты не права, милая! — осаживает любимую Шу. — А как же фетишизм, зоофилия, любая другая филия… Про пидорасов вы уже говорили.       — А ты мне многого ещё не рассказывал, да?! — хитро поглядывает Оди на своего парня, а мы начинаем ржать ещё громче над другом, щёки которого чуть порозовели.       — Ну, а что насчёт тебя?! — Шустер отмахнувшись от насмешек, обращается ко мне.– Что у тебя там с твоим? Я чего-то давно его уже не видел, вы встречаетесь?       — Он меня запарил! — пожимаю плечами — Что я могу сказать? Характер вашей женщины — это отражение вашего к ней отношения… Хуйня случается, чё!       — Для непонятливых! — смеётся Оди и переводит для парней, а то у них на моське прям бегущая строка, а-ля: «Я не понял, повторите!» — Это не она стерва, это он мудачьё!       — Ну, а что? — развожу лапками. — Как по мне, лучше дружить и трахаться, чем любить и плакаться!       — Мне определённо нужно что-то типа тебя! — щёлкает пальцами Тео. — Но только, чтоб оно меня любило!       — Я тебе кто, чтоб называть меня Оно?! — толкаю друга в грудь, и начинаем дурачиться, как в зал входит генерал. Сегодня у нас зачётные бои, и сам Великий и Ужасный будет следить за ними.       Спустя время приходится и мне выйти на ринг для боя с ещё одним новобранцем Белой Гвардии, которого я вырубаю, поиграв с ним около двадцати минут. Парня выносят с ринга, а меня встречают объятья брата, как…       — Стоять! — гремит голос Первого Лидера фракции Огня. — Вернулась на ринг!       В зале сейчас стоит гробовая тишина, некоторые даже перестают дышать от прозвучавшего раздражения в голосе лидера. Отпускаю брата и медленно поворачиваюсь лицом к лидеру. Подчиняюсь и запрыгиваю на ринг. Лидер идёт в сторону ринга, снимая при этом куртку, и отбрасывает её в сторону Джера, который успешно ловит кожаную косуху отца. Поднимает две бамбуковых палки, которые мы используем в спаррингах, и бросает одну мне под ноги.       — Чему собрались учить меня, Лидер? — спрашиваю, косясь на отца.       — Поймёшь! — отец поднимает палку, держа её у середины двумя руками, раскручивает вокруг себя, проверяя баланс и разминая мышцы. — Не жди поблажек, их не будет!       — Отлично! — киваю, опускаю голову, смотря на своё оружие, лежащее у ног. — Значит и мне не придётся жалеть старика…       — Старик?! — переспрашивает, хмыкнув. — Ах ты мелкая, наглая…       Поддеваю носком ботинка палку и подкидываю её ногой. Бамбуковый предмет летит вперёд и бьётся об лидерскую грудь, отскакивая от неё, летит назад. Перехватываю палку, держась за неё двумя руками, встаю в стойку.       — Ну вот, уже учишься… — произносит отец, потирая грудь, видно прижгло. — До трёх ударов! — поворачивается и выпускает палку на полную длину, держа её лишь за конец, наносит удар, прижигая мне другим концом по ляжке и полупопице.       — Блять! — рычу, стиснув зубы.       — Один! — считает отец. — Я тебя не воспитывал ремнём, приходится навёрстывать! — тычет мне в нос пальцем. Взмах палки, и она отбивает по лидерской руке с глухим звуком.       — Один-один! — уравниваю счёт.       Расплывшись в кровожадной ухмылке, которой я никогда в жизни в отношении себя или брата не наблюдала, лидер начинает обходить меня полукругом. Об Эрике, лидере фракции и ночном кошмаре всего Бесстрашия, всегда ходили слухи, что он отличается садизмом в отношении инициируемых. В этом году я убедилась в этом, ведь отец измывался над нами как только мог: наказывал, гонял не только переходников, но и урождённых, не выделяя никого, даже своих детей. Хотя, оно и правильно, теперь мы знаем на что способны, ведь нас учили лучшие из лучших.       Выставляю палку назад, блокируя удар в спину. Уклонившись и отбив следующие удары, которые были нанесены с такой силой, что у меня бамбук в руках затрещал. Раскручиваю палку и с разворота наношу удар, метя в лицо лидера, тормозя в каком-то миллиметре от соприкосновения с носом.       — Два — один!       Получаю удар колена в живот, отхожу, восстанавливая сбившееся дыхание, и стараюсь проморгаться от выступивших слёз, с какой силой был нанесён удар.       — Два — два!       Лидер не даёт мне восстановиться и идёт в атаку. Меня и так косит на правую сторону, так почему бы и нет? Кручу сальто в бок, приземляясь в полный присед, оседаю на одно колено, отвожу палку противника от себя и придерживаю её своей, зафиксировав на поверхности ринга. Ныряю под ноги лидеру, перекручиваясь и цепляю его левую ногу, придерживая у себя подмышкой, резко встаю, а противник теряет равновесие и падает на спину, матерясь. Наносит удар второй ногой, чтоб избавиться от моего захвата. Блокирую выпад, ударив по атакующей ноге палкой, а другим концом давлю на горло проигравшему.       — Три — два! — тяжело дышу, ещё чувствуя боль при каждом вдохе — Я победила! — убираю палку, откинув её прочь, подаю руку отцу и помогаю ему подняться.       — Что поняла? — приподнимает бровь.       — Не выкладываюсь в бою, играя с более слабым противником, как кошка с мышкой, тем самым теряя время и давая возможность ему одолеть себя… — подвожу свой итог.       — Я жду от тебя большего не потому, что ты моя дочь — отец убирает пряди выбившихся волос с моего лица. — Я знаю, что ты способна на большее! Чтоб я перестал заботиться и переживать о вас с братом, такой момент никогда не наступит, но, по крайней мере, я буду уверен, что вы сможете защитить себя и друг друга…       — Пап?! — прикрываю глаза от удовольствия, когда он гладит меня по голове.       — Мм-м?!       — Все смотрят… — начинаю оглядываться по сторонам, а лица присутствующих выражают умиление.       — Кто следующий?! — задаёт вопрос лидер, утробно рыча, как в зале не остаётся никого, кроме Джера, народ как сдуло в неизвестном направлении.       — Время обеда! — мурлыкою, сверяясь с часами.       — Ты как мать! — смеётся папа. — На всё похуй, лишь бы пожрать…       — Не-е! — мотаю головой — Мама похуист, а я оптихуист, разные понятия вообще-то!       — Да?! — лидер приподнимает бровь, забирая куртку у сына и одевая её. — Что это, мать вашу?       — Оптихуист — это человек, который верит, что всё будет хорошо, а если не будет, то пусть ебётся всё трёхфазным током… — пожимает плечами Джер.       — Похуист с долькой оптимизма?! — переспрашивает лидер. — Ах ты, зараза ушастая! — отец кладёт нам с братом руки на плечи, притягивает к себе, обнимая.       — Это он тебе! — произносим одновременно, переглядываясь с Джером, переводя стрелки.       Потеряв брата где-то в коридорах фракции, держу свой путь в кафетерий, у дверей которой толпятся люди. Быстро пробегаюсь взглядом по собравшимся и понимаю, что это, вернувшиеся с дальних рубежей, бесстрашные. Лиц их не узнаю, а значит, они довольно долго ебались со службой хрен знает где. Пройдя сквозь собравшихся, толкаю двойные двери кафетерия и краем глаза замечаю, что привлекла внимание некоторых бесстрашных. Ну, да! Я сегодня выспалась и хороша собой… Присаживаюсь за стол к подруге.       — Где все? — спрашиваю о местонахождении друзей.       — Сама их потеряла, — пожимает плечами Оди. — Забей, стоит только потерять бдительность и появятся как из пизды на лыжах!       Вот она, бывшая отречённая, вы можете в это поверить? Я нет! К нам за стол подсаживаются те незнакомцы, которых я видела в коридоре. И это далеко не парни, а зрелые мужики. Я, конечно, не ханжа и признаю возможность отношений с взрослым мужчиной, но я ещё не встретила ни одного, с кем бы смогла сойтись. Все не те, да и не в моём вкусе!       — Кажется, ты моя судьба! — начинает лезть в уши присевший рядом со мной.       — Кажется, я твой ебучий случай! — отвечаю, даже не отрываясь от тарелки, а подруга давит смешок.       — Ты такая сладкая! — произносит сидящий напротив, рядом с Оди, закусывая нижнюю губу, думая, что этот жест выглядит сексуальным. Ох, какой же наивный долбаёб… — Как будто на заказ делали!       — Сахар убивает, ты в курсе? — приподнимаю бровь, всё же посмотрев на любителя сладостей.       — Будешь грубить, отхватишь ладошкой по попе! — отзывается первый сидящий рядом со мной, а я перевожу на него взгляд. Всё же сколько человеку не объясняй, но разок ёбнуть надёжнее.       А он красивый. И не просто красивый, а ахуенный! Мой внутренний голос пищит от желания чмокнуть эти пухлые губёхи с родинкой над ними. А эти карие глаза, да щетинка, которая растёт аккуратно и без проплешин… Стопе! Куда это меня понесло?! Ни разу такого ещё не было… Мой нос улавливает запах его парфюма. Святые ёжики, как он пахнет! Блять, я что встретила единственного мужика, на которого у меня встаёт, а он оказался придурком?! Кто так себя ведёт? Походу, козлина знает, что он невъебенен. Карма-сука! Да и похер, он не единственный мужик во фракции и нужно поставить козла на место… Ну, нет чтоб просто подойти и сказать: «Привет!», сразу выёбываться начал, а это для меня как красная тряпка для быка.       — А как насчёт, подносом по наглой роже?! — приподнимаю бровь, отбивая подачу, стуча по железному предмету.       — Мы знакомы?! — красавчик хмурит свои бровки и прищуривает глазки.       — Нет! — отмахиваюсь и не могу перестать козлить, сарказм так и рвётся — Но у вас знакомое лицо, я вас случайно нахуй уже не посылала? — а внутренний голос так и кричит: «Да заткнись ты, пока вконец не показала, что ты ебанутая!» Как там мама говорила, что узнавание друг друга самое волшебное в знакомстве? Ненужно показывать интереса! Так, собралась, всё на месте? Паранойя, апатия, психоз, лень, а где пиздец? Эй, пф, пиздец?! А, вон он, мой хороший, уже бежит и друга похуй с собой ведёт.       — Холодное приветствие! — смеётся парень, сидящий напротив.       — А тебе, что тепла, блять, захотелось? — Оди выгибает бровь, косясь на него. — Давай я тебя сейчас бензином оболью и спичкой согрею, раз замёрз, бедненький…       — Парни, не к тем яйца катите! — встаю из-за стола.       А внутренний голос: «Как не к тем? Ебанулась, дура?!», подруга также поднимается со своего места, а моё предплечье цепляет сильная рука и разворачивает лицом к своему обладателю. Торможу, упираясь чуть ли не носом в подбородок этой привлекательной сволочи. Внутренний голос ликует, ведь у нас во фракции полно шлюх, которых этот засранец пойдёт иметь после моего отказа, но по крайней мере с ними он вспомнит меня. «Скорее вспомнит какая ты сука!», звучит ещё один голос в подсознании. А ну всем заткнуться и заползти обратно в свои норы! Ругаюсь на своих тараканов, а они, поджав хвосты, всё равно сидят и обсуждают, какая я дурочка, неспособная усмирить свой характер.       — Что же ты, девица, в печали? — произносит, растягивая слова своим бархатным голосом — Грусть-тоска тебя съедает, что так недружелюбна?       — Грусть-тоска? — переспрашиваю, хмыкая, и поднимаю глаза от его губ выше, встречаясь с шоколадным взглядом. — Пусть рискнёт сволочь и подавится с первого же куска! — отгораживаюсь, выдёргивая руку из железной хватки. — Ты в одном шаге, чтоб остаться без клешни, схвати меня так вновь!       — Недружелюбная?! — усмехается Джер, появившись с друзьями за моей спиной. — А ты фракцией не ошибся? — протягивает руку и обнимает меня за талию, притягивая к себе, а я делаю шаг назад, вставая рядом с братом. — Помощь нужна? — задаёт вопрос, обращаясь к новому знакомому, за спиной которого также подтянулись друзья, но он продолжает неотрывно смотреть на меня, даже не посмотрев на Джера.       — Я смотрю, вы уже знакомитесь… — оборачиваюсь на голос мамы. — Джер и Харлс, — мама подходит ближе, указывая на нас с братом. — Векс, Майло и Мира, — указывает на прибывших.       — Векс Дагэн?! — переспрашиваю.       Все мы знаем истории о Принце Бесстрашия, который ушёл в горы, возглавив ополчение, и годами сражался против Города Ветров. Но после был заключён мир, и они вернулись. Вскоре он отправился на секретное задание со своей командой, и, видимо, вернулся только сейчас. Тот, что стоит дальше всех, выходит Мира, радужный парень, который знает всё обо всех. Тот второй, что подкатывал к нам с Оди, получается Майло, старший брат Питера Хейса, что является самым сволочным представителем фракции. А эта моська с глазками Векс. Кабздец! Он мне непонятный дальний родственник, который доставил немало проблем родителям когда-то.       — Не понял! — хмурится Мира. — Это что, твои дети? Бля, сколько же нас не было?!       — Да сразу понятно было чья дочурка… — тычет в меня Майло. — Вот ни стыда, ни совести! А грубиянка, ой! — присвистывает.       — Ну и правильно! — закатываю глазки, фыркнув. — Ничего лишнего!       — Миленько! — Векс всё также буравит меня взглядом. — Скучала? — переводит своё внимание на маму.       — Добро пожаловать домой! — тянет мама, улыбаясь старым друзьям.       — Ну, наконец-то! — появляется генерал и обнимает прибывших, похлопывая по плечу каждого. Прибывшая команда следует за лидером фракции в его кабинет, чтоб отчитаться по заданию. И вот, когда уже они должны были скрыться за дверьми, Векс оглядывается на меня, а двойные двери захлопываются.       — Ебаный стыд! — присвистываю.       — Так, им больше зубы не показывать! — отзывается Джер. — Свои!       — Да я и не думала!