Leave Me Breathless

      Те выходные никак не повлияли на их жизни, но Блейн все равно не мог отделаться от мысли, что все-таки они немного изменили их самих. Парни проводили время вместе, могли спокойно делать все, что захотят, ─ спать, готовить и вместе кушать, целоваться и прикасаться друг другу когда и куда угодно. Они могли громко петь, потому что им хотелось, и утомлять себя сексом. Все это дало парням почувствовать, как же это будет происходить в Нью-Йорке. И они не могли больше ждать.       То, что они переступили еще один барьер, значило очень много. Блейн осознал, что совсем недавно каким-то образом, но на протяжении их общего пути он изменил свои мысли о сексе.       До этого у него были идеи по поводу всего этого, которые базировались на теории, каких-то сомнительных источниках по типу порно и слэшных фанфиков по Гарри Поттеру. Блейн был уверен, что есть только один вариант развития его будущих сексуальных отношений. Сначала будут поцелуи и ласки, конечно же, дальше последуют минеты и взаимное удовлетворение, а потом уже растягивание пальцами и анальный секс. Блейн никогда не ставил это под сомнение. Именно так все работало для геев. Была еще парочка вещей, которые он хотел попробовать, ─ трение друг о друга или даже римминг, но стандартный путь в его голове прорисовывался всегда очень четко.       Когда он думал обо всем этом, то все шаги в интимности казались соблазнительными. Ничто из этого не вызывало в его голове немедленного протеста. Он знал, что есть разные геи, которые исключают определенные сексуальные опции, как секс с проникновением, но он хотел попробовать все. Ему было любопытно, как рука другого парня будет чувствоваться на его члене (теперь он знал, что ощущения совсем другие, но в самом удивительном смысле) и как это ─ дрочить кому-то другому (тяжелый микс силы и нежности, который он никогда не чувствовал). Он хотел, чтобы парень ему отсосал (что стало идеальным сочетанием чего-то горячего, мокрого и узкого, что его мозг не мог еще все обдумать без того, чтобы снова не возбудить его), и то, как будет чувствоваться чужой член в его рту, и не один раз (и раз уж он это попробовал, то больше никогда не позволит себе пренебрегать полученными капельками). Насчет секса с проникновением, то он хотел попробовать оба варианта ─ как проникновение пальцев, так и анальный секс. Это посылало дрожь возбуждения по его телу. Эти мысли были словно о запретном плоде. Но он никогда не прикасался к себе таким образом.       А потом произошло изнасилование. Это произошло так неожиданно и агрессивно. А с тем, что у Блейна вообще не было никакого предыдущего сексуального опыта, все стало еще более разрушительным, чем могло бы быть. Теперь, когда он думал о сексе с проникновением, вообще о любом проникновении, ему становилось плохо. Для него это было насилие, унижение и, конечно же, боль. Много боли. Он знал, что если секс будет происходить по согласию, то все будет иначе, но он даже представить не мог, что позволит кому-то сделать с ним такое. Это будет так, словно он откроется для пыток. А мысль, что он сделает подобное с Куртом… была такой же ужасающей. Он никогда в жизни не хотел причинить своему бойфренду подобную боль.       И несмотря на то что рационально он понимал, что все будет совсем не так, как Эрик сделал с ним, что с Куртом это принесет удовольствие, все равно это не имело значения. Блейн не будет, он просто не сможет его взять, даже если Курт захочет. Но во время одного из их ночных разговоров Блейн все-таки признался, что когда-то захочет этого, если он уверится, что это не принесет океан боли и беспомощности, о которой он не мог забыть. И чтобы быть уверенным, сначала он должен будет впустить Курта. А он не мог.       Все этим мысли и осознание оставили чувства Блейна… неполноценными. Неправильными. Словно у него никогда не сможет быть правильного секса. Но теперь, когда у них была их особенная ночь, а после и целые выходные, и огромное количество оргазмов у каждого, которые оставили их истощенными и счастливыми, заставляя удивляться собственной выносливости, Блейн осознал, что в его сексуальной жизни не было чего-то неполноценного или неправильного. Это отличалось от того, что он подразумевал под нормой, но это был его сексуальный опыт, и пока Курт был счастлив, все было идеально.       Было такое ощущение, словно он сбросил тяжелый камень переживаний, который нес с собой на протяжении всего года. Жизнь сразу стала ярче, а любое маленькое событие делало его счастливым. Он осознал и признался себе, что уже больше привык к прикосновениям и, в общем, чувствовал себя сильнее. После их первого раза (они согласовали, что это был их первый раз, и после они больше не были девственниками), казалось, что Курт тоже изменился. Даже если это было не сразу заметно, Курт стал мягче, теплее, вел себя более открыто. Дома они не могли не держаться за руки, и, честно говоря, на публике это тоже было нелегким испытанием. Однажды даже Сантана посмотрела на них, и на ее лице появилась ухмылка, в которой читалось понимание.       Главное было то, что они, наконец, чувствовали себя как обычные подростки ─ возбужденные, с бурлящими гормонами, влюбленные, поэтому они вели себя соответственно. Это чувствовалось удивительно.

***

      У всех в МакКинли был целый школьный год, чтобы привыкнуть к тому, что Курт с Блейном были вместе. Даже если они не целовались или не держались на людях за руки, то не притворялись, что они не пара. Все было заметно по их взглядам, разговорам. Прошло немного времени, которое было наполнено неодобрительными взглядами, но когда пришло время выпускного, почти всем надоело обращать внимание на гей-пару, которая была среди них, и люди обратили внимание на другие вещи. На вопрос "Что это за парень с Хаммелом?" просто отвечали "Его парень", без каких-либо задних мыслей.       И каким-то образом парни подняли уровень толерантности и открытости в своей школе, тем самым заставив остальных чувствовать себя немного комфортнее. Но настоящие последствия были ещё лучше. Потому что это означало, что когда они пойдут вместе на выпускной, оба в достаточно стильных смокингах, чтобы противостоять монотонности образов, то кто-либо едва обратит на них внимание. Они будут просто ещё одной парой, которая в последний раз пришла вместе на танцы. Они смогут повеселиться вместе с Новыми Направлениями и танцевать друг с другом больше одного раза, пока выпускной не подойдёт к концу, и они все отправятся на вечеринку Сантаны.       Настоящей сенсацией вечера стало то, что Стенли Дел ─ тихий выпускник, который на протяжении всех школьных лет почти ни с кем не общался, подошёл к Курту и пригласил его на танец. И если ещё год назад все бы пялились на них, показывали пальцем, то теперь кто-то просто удивлённо приподнял брови и отпустил пару комментариев о том, как Хаммел превращает людей в геев направо и налево. Блейн стоял рядом, он гордился своим парнем и немного ревновал, но поперхнулся, когда увидел двух девушек, которые не сводили глаз с его бойфренда и смотрели на него голодными взглядом. Он даже услышал, как одна из них сказала, что ради такого парня тоже стала бы геем. После того как он пересказал все Курту, тот смеялся так громко, что начал икать.

***

      Национальные проходили в Бостоне, и для Блейна все было еще более значимым, потому что Соловьи выиграли на своих Региональных и тоже участвовали. В этом году Новые направления подготовились пару недель назад (что было совсем им не свойственно). Их песни были идеально отрепетированы, благодаря Майку и Бриттани хореография была впечатляющей. Поэтому между репетициями у них было достаточно времени пообщаться и повеселиться. Встреча и совместное времяпровождение с друзьями из Далтона были прекрасным дополнением для Курта с Блейном. Они были противниками, но это совсем не ощущалось. Даже если Рейчел фыркала и запрещала обсуждать их список песен, честно говоря, их общение было никак не связано с хором. Скорее всего, это была их последняя возможность увидеться со всеми Соловьями вместе, ну, за исключением тех, кто выпустился в том году. Для Блейна это было очень важно.       Соревнование прошло хорошо, но не идеально. Новые Направления заняли второе место, а Соловьи пятое. И пока Рейчел расценивала это как поражение, остальные были рады. Выступление вместе на Национальных в последний раз заставило их гордиться друг другом. И это было еще одни приятным воспоминанием после того, как им придется прощаться. Особенно после того, как каждый выпускник мог получить шанс спеть соло, даже если это был кусочек песни. Они вернулись из Бостона с чувством выполненного долга, словно они преуспели ещё в одном деле, которое нужно было выполнить до выпуска.       И вот наступило то время. Заканчивалась последняя волна вечеринок до выпуска, и пришло время прощаться. Конечно, большинство из них все ещё будут видеться во время лета, до того как разъехаться по стране, но они знали, что все не будет таким же. Они заканчивали важную главу своей жизни и начинали идти по новым дорогам, которые сами выбрали и которые приведут их неизвестно куда. Они могут добиться успеха или провалиться, найти счастье или что-то потерять; они могут создать собственные семьи или оставаться в одиночестве; они могут делать то, о чем мечтают, или утонуть в разочарованиях. Они могут закончить где угодно. Но пункт назначения был один ─ взрослая жизнь.

***

      Церемония награждения была долгой и проходила очень странно ─ Блейн заметил, что даже Курт пару раз всплакнул, хотя годами мечтал об этом дне. В конце концов, после всех речей, вручения дипломов, традиционных грустных прощаний пришло время окончательно попрощаться с МакКинли. Они ещё раз оглянулись, вспоминая все хорошие события, вместе с грустными (особенно в случае с Куртом), после чего развернулись и плечом к плечу двинулись навстречу своему будущему. Или если точнее, то на парковку, где их ждали родители.       Почти все праздновали выпуск со своими родителями и решили где-то вместе поужинать. А с тем, что в округе была всегда парочка ресторанов, каждый год в это время они были заполнены. Не то место, где чувствуешь себя уютно. За неделю до всего этого мама Блейна пришла к семье Курта со своим планом празднования. Когда она поговорила с Кэрол, все покатилось словно снежный ком.       К счастью, погода была чудесной, потому что у них была вечеринка во дворе Андерсонов. Кроме Курта, Блейна и их семей, там была Рейчел со своими папами, и так как девушка хотела, чтобы рядом была ее биологическая мать, к ним присоединилась миссис Коркоран вместе с Бет. Мама Блейна обратилась в службу, которая всегда организовывала вечеринки для их компании, поэтому все было подготовлено идеально. Все казалось слишком напыщенным, даже для Блейна. Такое чувство, словно они находились в приватном ресторане на природе.       Но совсем скоро, после удивительного ужина, вся неловкость ушла, и они прекрасно проводили время, вспоминая последние четыре года. И через какое-то время даже взрослые делились своими историями из школы. В какой-то момент Рейчел начала петь с Финном, показывая лучшие песни, которые они спели в Хоре за эти года. Вскоре Курт с Блейном к ним присоединились, что удивительно, и мисс Коркоран тоже. Это превратилось в небольшое представление, которым все остальные наслаждались с улыбками на лице, после чего наградив их оглушительными аплодисментами.       Во время того, как они уже наслаждались десертами и кофе, разговор вернулся к планам, мечтам и ожиданиям четырёх выпускников. Финн единственный из них, кто оставался в Огайо, ─ он будет учиться в Государственном Университете в Колумбусе. Рейчел, так же как Курт и Блейн, выбрала Нью-Йорк. Ее приняли в НЙАДИ, куда Курт тоже подавал заявление. И девушка, и Финн будут жить в общежитиях, по крайней мере, в первый год. Конечно же, Курт с Блейном придерживались своего плана жить вместе.       Вечер медленно перетек в тёплую летнюю ночь. Бет, которая босиком бегала по саду в своём летнем платье, стала широко зевать, и все восприняли это как сигнал расходиться по домам. Рейчел со своей семьёй ушла первой, и как только они покинули их компанию, отец Блейна встал, привлекая внимание всех остальных.       ─ Берт, Кэрол, если вы не против… Есть ещё одна вещь, которую мы бы хотели сегодня озвучить, и так как это включает Курта, я бы хотел остаться ещё на какое-то время.       Родители Курта переглянулись, удивившись, но сели обратно. Блейн понятия не имел, что происходит, когда посмотрел со своего места рядом с Куртом на нечитаемое выражение на лице отца.       ─ Блейн, мы хотим, чтобы ты знал, что мы очень тобой гордимся. Несмотря на все препятствия на твоём пути за последние четыре года, ты не только смог выжить, но и добиться успеха в учебе и творчестве, и ты показал себя как исключительный молодой человек. Мы доверяем тебе, считаем тебя мудрым и верим, что ты сможешь использовать это с умом.       Блейн чувствовал, что готов разрыдаться. Эти слова ─ то, о чем он мечтал на протяжении многих лет, но не верил, что когда-либо их услышит. Он поднялся, чтобы обнять обоих родителей ─ объятия отца были резкими и жестковатыми, но крепкими, а мамины ─ тёплыми и сердечными.       Когда он вытер глаза и сел обратно, его отец зашёл в кабинет в патио и взял оттуда простую чёрную папку. Он провёл ею по столу по направлению Блейна, который удивлённо ее открыл. Там лежала небольшая карта Нью-Йорка с парой знаков и маршрутов, которые были дорисованы маркером. Под картой на паре листов была картинка двери. Простая дверь небесного цвета с серебристой цифрой 7. Блейн посмотрел на своих родителей, пытаясь все понять. Его мама засмеялась.       ─ Посмотри под листочки, глупенький.       Поэтому он убрал скучные бумажки, просмотрел их, когда осознание начало медленно формироваться в его мыслях. Это была не… конечно, это не могла быть?.. Все совпадало ─ его имя, вся информация, подпись отца… Но это было невозможно, здесь должна была быть ошибка. Блейн не мог осознать все, что видел. Он поднял взгляд на своих родителей, и его глаза удивленно расширились.       ─ Вы… вы купили мне… квартиру.       Его отец улыбнулся и достал что-то из кармана своего пиджака.       ─ Да. И раз уж вы двое сегодня заявили, что все еще думаете жить вместе, у меня есть кое-что для вас обоих.       После этого он положил перед Куртом то, что держал. Парень выглядел таким же шокированным, как и Блейн.       Два одинаковых набора ключей с красивыми серебряными брелками, которые блестели на солнце. На одном была выгравирована буква К, а на втором ─ буква Б.