~оОо~
Операция была на сегодня всего одна. Лапароскопическая холецистэктомия. Джон вводил газ в брюшную полость пациента, пока в его голове свободно текли мысли об одном небезызвестном детективе. Сегодня ему не хотелось ни отключать эмоции, ни полностью погружаться в операцию. Пока руки делали надрезы, глаза видели улыбающееся лицо Шерлока. Зря Джон тогда ключи ему оставил. Минутный порыв, которому от почему-то поддался, спустя пять минут испарился под сокрушительным размышлением о том, что видеться им сейчас нельзя. И мелкие прихоти в виде оставленных ключей от квартиры, нужно прекращать. Джон ввел в разрезы на теле больного видеокамеру и инструменты. Отсекая артерии и пузырный проток, хирург с каждым движением убеждался в том, что их связь, в любом ее проявлении, невозможна. Он не спорил, тот очень даже его привлекал внешне, а уж его ум… О, их пикирования были гораздо лучше того секса, что был у него с Риком! Мужчина наложил на отсеченные органы металлические клипсы, а из наиболее крупного надреза начал извлекать желчный пузырь. Псы уже должны были все подготовить к сегодняшнему вечеру, и Уотсон уже отпросился с работы. Учитывая загруженность предыдущих дней, его спокойно отпустили. Проложив тонкий дренаж к ложу желчного, доктор наложил на ранки швы. Джон стянул с рук перчатки, глотнул чай из своей цветастой кружки и обратился к ассистировавшим ему интернам: – Доставьте пациента в палату, больной проснется в течение часа. Хирург направился к выходу, на ходу снимая свободной от кружки рукой маску и накидку. Как бы ему ни хотелось сейчас быстро собрать вещи и отправиться готовиться к заданию, внутри начало предвкушающе трепетать, а ноги делали шаги все меньше и медленнее. Разозлившись, на себя, Джон встряхнул головой и ускорил шаг, не заметив двоих активно спорящих мужчин, один из которых резко взмахнул рукой с картонным стаканчиком кофе. Рука, впечатавшаяся в обтянутую белоснежной рубашкой грудь доктора, инстинктивно отдернулась, отчего половина находящегося в стакане горячего напитка оказалась на одежде Уотсона. По ощущениям пострадавшего напиток был не просто горячим, а очень горячим, но, даже не дернувшись, Джон медленно поднял взгляд, чтобы посмотреть на виновника. – О Господи, ради Бога, простите меня! – Стройный седеющий мужчина достал из кармана платок и стал активно протирать мокрую ткань. – Извините, пожалуйста! Я дурак, по сторонам не смотрю! Джон тоже по сторонам не смотрел. Он даже сейчас смотрел за спину суетящегося виновника происшествия и не обращал на него никакого внимания. Ведь за ним стоял не кто иной, как сам объект его ныне постоянных раздумий. Привалившись спиной к стене, кудрявый молодой человек внимательно смотрел за руками своего собеседника, которые путешествовали по груди Уотсона. Подняв взгляд выше, он столкнулся своими бирюзовыми глазами с темной синевой и нахмурился. Расширенные зрачки. Медленное, но крайне глубокое дыхание. Дрожащие ресницы. «Его так возбуждают прикосновения Грэма? Конечно, да,он же спит с мужчинами и рассматривает их как потенциальных сексуальных партнеров. Выходит, он так реагирует на любого, кто…» Заканчивать мысль резко расхотелось, и Шерлок почувствовал себя не очень приятно. Холмс, захотевший было покинуть это место, вдруг передумал и стал наблюдать за дальнейшим развитием событий. Лестрейд, от всей своей простяцкой души натирающий рубашку Уотсона, все продолжал извиняться, а Джон… Сердце детектива ёкнуло. Он не замечал инспектора в упор. Его расфокусированный взгляд блуждал по… Шерлоку. Он задержался на расстегнутой сверху рубашке детектива, скользя по ключицам, переходя на торс, плотно обтянутый темной тканью, плавно скользя на пояс и тесные черные брюки. Шерлок сощурился. – Не издевайся над несчастной одеждой, Лестрейд. Ты же видишь, что делаешь только хуже. Оба мужчины посмотрели на грудь Джону, где пятно не только не уменьшилось, но и разрослось в размерах, обзаведясь не очень лицеприятными разводами. – Кхм. Ничего страшного. Я сейчас переоденусь. Это мой рабочий костюм, он создан для того, чтобы пачкаться всеми возможными жидкостями во время операций. Кофе на этом фоне – такая мелочь. О том, что на этот рабочий костюм никогда не попадало ни капли крови, Джон решил не упоминать. В больнице и так шепчутся о том, что хирург, проведя многочасовую операцию на сердце, не может выйти идеально чистым из операционной, как это делает Уотсон. – Доктор Уотсон! – К хирургу подбежала дежурная медсестра. – У больного, стоило нам выкатить его с операционной, началась сильная тошнота, нам… – Ну так дайте ему Церукал! Извини, Шерлок, я сейчас подойду. – Развернувшись, доктор направился в ординаторскую, по пути кивая девушке. – И дайте ему больше обезболивающего, ближайшие три-четыре дня я ему не завидую. Джон и так хотел переодеться, так что рубашка, которую он стирает каждый день, по-любому попала бы в стиральную машинку сегодня вечером, и его действительно не задело это происшествие. Но он был крайне заинтригован тем, что такого случилось, что этот человек повысил на Шерлока голос. Выгнав из головы ненужные мысли, Джон зашел в ординаторскую и направился к шкафу, чтобы переодеться. Стоило сосредоточиться на сегодняшнем задании.~oOo~
Шерлок, отговорившись от инспектора, пошел на поиски Джона. Он хотел отдать ключи в коридоре, но хирург так быстро свернул беседу и покинул их, что детектив просто не успел это сделать. Где обитает Уотсон, Холмс знал еще с прошлого своего посещения больницы. Поэтому не составило труда найти нужную комнату. Мысль о том, что нужно хоть что-то разузнать о следующей операции Псов, не давала ему покоя, но он прекрасно знал, что Джон вряд ли расколется. Поэтому следовало поступить по-умному: просто отдать ключи и сразу же уйти, наблюдая за подозреваемом со стороны. Шерлок дошел до двери и резко распахнул ее, стремясь быстро, пока доктор не опомнился, отдать ключи и смыться, но все слова застряли в горле, а тело одеревенело, стоило ему увидеть происходящее в помещении. Около шкафа стоял полуголый Джон, который скрестил руки на голой груди, будто отгораживаясь или защищаясь. Незастегнутые брюки на его бедрах держались на честном слове. Хирург пристально смотрел прищуренным взглядом на человека, сидящего в другом конце комнаты. Там на диване, вольготно развалившись, закинув ногу на ногу, а руку на спинку дивана, боком к Шерлоку, сидел темноволосый мужчина, одетый в серый, дорогой, классический костюм и кожаные туфли. Он определенно зарабатывает миллионы. Нелегальным или легальным бизнесом — детектив сказать не мог. За то он мог сказать о том, что тот подавал очень интересные сигналы своим телом: положением, движениями, атмосферой. Сексуальные сигналы. Итак, защищающийся, недовольный, практически голый врач и определенно вожделеющий его миллионер. Супер. На звук открывшейся двери оба повернулись в сторону Холмса. И если Уотсон слегка покраснел, но остался стоять на месте, то его посетитель, увидев детектива, прямо подорвался, вскочив на ноги. – Ух ты! А что тут у нас? Джон, ты знаком с ним? Где твоя хваленая вежливость? Представь же нас! Скрипнув зубами, доктор произнес механическим голосом: – Шерлок, позволь представить тебе Джима Мориарти. Он – мой бывший коллега. Холмс перевел взгляд на «Джима». Черные густые брови хищно сдвинулись, а тонкие губы изогнулись в крайне неприятной кривой улыбке. Волосы уложены гелем, ухоженная кожа, карие, практически черные глаза впились в детектива, и Шерлок понял, что перед ним тот самый Джим из IT, которого он встретил в больнице Святого Варфоломея. Стоп. Бывший коллега. Врач или Пес?