Наездник Гончей

      – Совсем расслабилась наша Гончая, да, Джон?       Доктор, уже успевший снять грязную рубашку, резко обернулся. На диване вразвалочку сидел Джеймс Мориарти, который хитро и снисходительно смотрел на Уотсона.       То, что Джон не заметил Джеймса, сидящего в ординаторской, говорило о многом. О потере бдительности, которая была неотъемлемой частью жизни хирурга, об улучшении профессиональных навыков Джеймса, который и без того был мастером своего дела, и о том, что мысли о Шерлоке когда-нибудь его погубят. Уотсон мог назвать еще сотню причин, по которым он не заметил сидящего на диване человека, но все они не отменяли того факта, что он его не увидел, и оправдания здесь излишни.       – Что тебе нужно? – Напрягся Джон, внимательно наблюдая за незваным гостем.       – Ты не торопишься выполнять мой заказ, Джон.       Хирург замер. Невыполнение или отсрочка заказа у Псов каралась очень жестко. И если заказчик хоть намеком даст понять об этом Инквизитору…       – Я выполняю его так, чтобы я мог его закончить. Если я потороплюсь, ты понимаешь…       – О, да, точно! Там же двое в Уандсворте, если не ошибаюсь, сидят. А, насколько я помню, из ваших туда так никого и не послали после… хммм… – Джеймс сделал вид, будто задумался. – После той трагедии в одной из камер.       Трагедия действительно была. В одной из камер Уандсвортской тюрьмы произошло кровавое, жестокое убийство Уайбера, одного из Псов. И убила его не кто иная, как Эмауз Мирослава.       В Джоновом списке она предпоследняя.       – Так что кому-то, придется идти за ними. Прямо в Уандсворт. Ведь так?       Мужчина молчал. Джеймс всегда был слишком умен. И отрицать или опровергать правду при нем было глупо и бесполезно.       – И что, Джеймс?       Тихий смешок со стороны дивана:       – А то, что самый легкий способ попасть туда – попасться и загреметь за решетку. Ты действительно ради исполнения заказа пошлешь одного из своих дрессированных песиков за решетку? Учитывая, что они все в курсе данного заказа, благодаря мне, конечно же. – Усмехнулся Джим. – И как тебя еще не прибили в темном переулке свои же? Мало, кто настолько предан Псам, чтобы ради дела сесть на пожизненное…       Его речь прервала распахнувшаяся дверь. За ней стоял Шерлок, твердо намеревавшийся что-то произнести, но замерший при виде неожиданной сцены.       Джон взмолился о том, чтобы тот не слышал недавнюю речь Джеймса. Взглянув на лицо вошедшего, Уотсон про себя вздохнул с облегчением. Таких эмоций, как презрения, ужаса, возмущения, не было и в помине. А остальное неважно.       – О-о-о-о, какие лю-юди-и-и! – Встал с места Мориарти. – Неужто это сам консультирующий детектив? У тебя, оказывается, есть очень любопытные и полезные связи, Джонни!       Прищурившийся Холмс перевел взгляд на поспешившего накинуть рубашку Джона. Тем не менее, он успел заметить большой шрам, расположивший свои уродливые щупальца по всему левому плечу хирурга.       – И с чем же вы пожаловали к этому, несомненно, гениальному хирургу, мистер Холмс? Неужели вас что-то беспокоит?       Медленно обернувшийся Шерлок обвел подошедшего к нему ирландца снисходительным взглядом и тихо произнес.       – Я думаю, что это не ваше дело, мистер…       – Джеймс Мориарти. – Мужчина протянул руку, чтобы поприветствовать детектива. – Можно просто Джеймс.       Проигнорировав руку Мориарти, Холмс повернулся к Уотсону и спросил его:       – Джон, я хочу поговорить с тобой наедине.       Такое личное обращение на «ты» заставило Джона замереть и сглотнуть. Хорошо, что Джеймс, с удивлением повернувшийся к доктору, это не увидел.       – Ух ты… Джонни, ты уже успел оприходовать самого неприступного детектива Лондона? Так ты до сих пор западаешь на темноволосых худышек? Я польщен, милый. – Растянул губы в похабной усмешке Мориарти.       Эти слова, похоже, задели Уотсона, и тот нахмурился:       – Тебе не кажется, что ты переходишь все границы?       Шерлок с удивлением посмотрел на Джона. Не смотря на внешнее хладнокровие, тот явно был разозлен – горящие синим огнем глаза, сжатая линия челюсти, сведенные вместе брови – все это навевало мысль об очень опасном волкодаве, который вот-вот бросится на обидчика.       Вид такого эмоционального хирурга невероятно взволновал Холмса, и он попытался взять себя в руки, отвлекаясь на привычную для него работу: шевелить мозгами. С чего бы так выходить из себя такому хладнокровному человеку, как Джон, при одном упоминании сексуального контакта с ним, Шерлоком? Ему настолько противна эта мысль, или?..       Додумать мысль не удалось. Ее прервал удивленный, постепенно переходящий в насмешливый голос Мориарти:       – А что это мы так взбудоражились? Обычно ты как-то спокойно переносишь такое. У кого-то закончилась череда беспорядочных связей? Ты ж обычно не вылезаешь из борделей по выходным. Что произошло?       Джон промолчал, уставившись на Джеймса пустым мертвым взглядом. Шерлок, услышавший все до последнего слова, прищурился, развернулся, распахнул дверь и…       – Дверь вот, мистер Мориарти. Будьте любезны, покиньте помещение. Вы мешаете работе хирурга. Он готовится к новой операции.       Ирландец замер и его злорадная улыбка, адресованная доктору, медленно угасла. Повернувшись к детективу, он некоторое время смотрел ему в глаза. Опустив веки, Джим методично размял шею и прошептал:       – Да, верно. У Джонни операция. И ее нужно поскорее завершить. Не так ли? – Мориарти подошел к Джону и произнес ему в лицо. – Виновные в посягательстве на чужое, будут наказаны, Джонни. И ты сам причислил себя к ним. И именно поэтому ты сам себя накажешь, дорогой мой. Ты же не позволишь остальным отдуваться?.. Не кинешь их на произвол судьбы?.. Не так ли?..       Отстранившись от Уотсона, мужчина направился к выходу. Поравнявшись с Холмсом, он прошептал:       – Знаешь, когда-нибудь в Лондоне останется один консультант. Даже у Псов все в одном экземпляре. И бывших Псов не бывает. Выходят из банды они только ногами вперед. Запомни это.       После щелчка закрывшейся за Джеймсом двери наступила густая, как остывшая манная каша, тяжелая тишина. Шерлок обернулся к Джону, который все так же стоял и смотрел в одну точку.       «Значит, не врач. Пес.»       – Джон?..       Хирург не ответил. Детектив заглянул в его глаза и невольно напрягся. Такие синие и глубокие, невероятно живые глаза превратились в грязно-серые, пугающие своей пустотой. А зрачок сузился до размеров игольного ушка.       «Страх»       Вот, что это было.       Дикий, необузданный страх сейчас владел Уотсоном, и Шерлок никак не мог взять в толк, отчего. Он взял его за руку и встряхнул. Ледяная ладонь чуть дернулась.       – Джо-о-он…       Уотсон моргнул. Мельком глянув на Холмса, он отвернулся и, пряча взгляд, стал собираться.       – Какой бы мразью ни был Джеймс, это не отменяет правды в его словах.       – Джон…       – Ты знаешь, кто я. Доказательства тебе не нужны. Они нужны для Скотланд-Ярда…       – Джон. – Шерлок подошел ближе к доктору.       – Кстати, ты в курсе, что я тебя хочу? Физически.       Шерлок моргнул. Вот этого он не ожидал. Конечно, все признаки вожделения он видел, но что это было за вожделение, Холмс пока никак не интерпретировал. Желание победить в интеллектуальном споре (так у него такое же)? Желание обыграть оппонента на почве преступлений (это взаимно уж точно)? Но физическое влечение?.. Он об этом не подумал.       – Он сказал правду, Шерлок. Я часто пользовался услугами мальчиков на заказ. И если раньше они были просто черноволосыми и худыми, то в последнее время они все стали еще и кудрявыми. – Джон продолжил собирать сумку, старательно поворачиваясь к Холмсу только спиной. Надевая пальто, он все продолжал говорить. – Только когда я стал отворачивать лицо последнего и представлять на его месте тебя, до меня дошло, что со мной происходит.       – Джон!       – Я прекрасно понимаю, что ты ко мне сейчас чувствуешь: либо непонимание, либо презрение. Ты никогда не подавал вида, что тоже заинтересован в отношениях со мной. Я даже не знаю, предпочитаешь ли ты мужчин! Но даже если…       – ТЫ МОЖЕШЬ ХОТЬ НА СЕКУНДУ ЗАМОЛЧАТЬ, ДЖОН ХЭМИШ УОТСОН?!       Вздрогнувший доктор повернулся к детективу бледным лицом и замолк, смотря снизу вверх на Шерлока.       – Никогда. Больше. Не смей. Говорить. Мне. О моих же. Желаниях. – С каждым словом Холмс все ближе подступал к Псу, все больше понижая голос. – Я и сам о них прекрасно тебе сообщу.       Долгий глубокий поцелуй в губы стал для Джона слишком неожиданным финалом разговора, и он застыл. Закрывший глаза и обхвативший широкими ладонями шею Джона детектив явно не собирался выпускать из лап свою жертву и все продолжал наседать.       Джон, вдохнув запах дорогого парфюма и этот неповторимый, шерлоковский аромат кожи, отдался поцелую Холмса, приоткрыв рот, и робко начал отвечать. Почувствовав отклик, Шерлок тут же сменил гнев на милость и стал нежно ласкать языком губы и десны мужчины. Хирург обхватил ладонями затылок партнера, сделав то, что давно мечтал сделать: зарылся пальцами в его кудри. Они оказались еще мягче на ощупь, чем он представлял. Глаза обреченно закрылись. Прижимаясь всем телом к мужчине, Джон жадно обхватил своими губами губы Шерлока, прижав его к себе изо всех своих сил. В ответ Холмс обхватил руками талию Уотсона и подтянул его к себе чуть повыше, заставляя Джона встать на цыпочки. Такое простое действие заставило тело доктора откликнуться и мужчина застонал.       Этот звук отрезвил обоих. Замерев, но так не разъединив губ, они оба открыли глаза и посмотрели друг на друга. Чуть отстранившись, но почувствовав твердую хватку у себя на поясе, Уотсон тихо произнес:       – Ты ведь прекрасно знаешь, что мы не мо…       – Я хочу этого, Джон. – Перебил его Холмс. – Я думал о тебе все последнее время. И как только я представлял тебя рядом, с твоими комментариями, твоей улыбкой и твоими наводящими вопросами, мне как будто становилось легче думать. Все загадки и преступления будто становились настолько просты и понятны, что, казалось, даже такой идиот, как Лестрейд, палец о палец не ударит для их раскрытия. Но я не мог понять, почему так, и чего мне хочется конкретно. Увидеть тебя? Да. Продолжить наши мозговыносящие пикирования? О да! Раскрыть тебя? И да, и нет. Да, потому что я никогда не проигрываю, и нет, потому что это бы закончилось и перестало бы быть таким веселым. И хотелось еще чего-то, но чего, я понял только сейчас. Ты слишком хорош, чтобы тебя не хотеть. Во всех смыслах.       Молчание затянулось. В шоке смотрящий на Холмса доктор сглотнул.       – Ты…       – Насколько я знаю, то в твой дом, в отличие от моего, никто не может проникнуть без твоего согласия, поэтому едем к тебе.       Восхитившись умом, расчетливостью и наглостью этого человека, Джон мельком взглянул на часы и прикинул в уме, что до назначенного времени остается где-то пять часов. Да, он успевал.       Переведя взгляд на партнера, доктор согласился:       – Да, определенно, нужно ехать ко мне.