Наездник Гончей

      Дальше пошел долгий час обсуждения дальнейших действий как со стороны правительства, так и со стороны Псов. Джон настоял на более тщательной проверке того магазина уже его собственными людьми, отправив сообщения Дятлу и Шныре и на всякий случай Эйдетику, может он что-то сможет сказать, опираясь на свою память.       Адский Эйдетик - уникальная личность, полностью соответствующая своему прозвищу. Мальчика-аутиста тринадцати лет нашел Асклепий, работавший в военном госпитале до того, как присоединился к Псам. К нему на операционный стол попал ветеран Афганской войны, у которого было очень мало шансов выжить в связи с осколочным ранением в живот, повредившим кишечник.       Самое удивительное, что мужчина абсолютно не боялся смерти. Он больше боялся совсем другого.       Как Асклепий понял, ребенок был с психологическими отклонениями, отчего их бросила жена, уйдя к другому. Отец в сыне души не чаял и ни в чем ему не отказывал, но служба по контракту отняла у него последнюю надежду на счастливое совместное будущее. Самое страшное, что его пугало до дрожи в пальцах - это оставить несовершеннолетнего, сложного в обращении, ребёнка одного, и Асклепий, пообещав пациенту, усыновил мальчика, разобравшись в его психологических проблемах. Пожив с ним несколько лет, Асклепий понял, что у мальчика не просто аутистическое расстройство, а синдром саванта. Мальчик имел феноменальную память. И говоря о феноменальной, Асклепий именно это и имел ввиду. Мальчик, прочитав один раз книгу, мог с точностью до запятой процитировать любой ее отрывок через несколько лет, будто заучивал ее все эти годы. Его память распространялась на все: на лица людей, на адреса, любые прочитанные книги. Все, что он слышал, видел, ощущал, вкушал и как двигался – все это оставалось в его памяти на долгие годы.       Когда Асклепий присоединился к Псам, он не думал даже о том, чтобы привести с собой приемного сына, но тот сам вызвался и сказал, что будет максимально полезен. Так и оказалось.       Эйдетик, знающий о смерти отца и ее причине, рвался сделать мир более безопасным, избавляя его от войны, убийств и террора. С годами мальчик не только укрепил свою сверхспособность, но и развил ее до практически уровня предсказаний. Если брать за основу все прочитанные им книги и полицейские дела, которые для него добывала Дятел, вскрывая, как банку с огурцами, базу данных полицейских участков всех стран, Эйдетик стал вырисовывать портрет любого убийцы, только увидев место преступления. Если обычные детективы говорят о внешних повреждениях, передвижениях преступника и его жертвы, любых физических проявлениях преступлений, и только предполагают возможные мотивы свершившегося действа, то Эйдетик говорил о персональных конфликтах преступника и его жертвы, их обычной жизни и взаимоотношениях с окружающими, полностью вырисовывая точный психологический портрет обоих, из чего мог с практически стопроцентной вероятностью выдать мотив, причину и следующий шаг преступника.       Поэтому ему взглянуть на место преступления будет полезно. И ему поможет Шныра.       Последний – удивительно неприятный человек, который взял свое место среди Псов очень просто – проник в один из их временных штабов, вскрыв входной замок запонкой, найденной на одной из свалок. Шныра – наглядное пособие по изучению внешности и жизни бомжей. Никогда не бывает в штабе, дрейфуя от одной мусорки к другой. Но у него просто замечательно ловкие руки. В лексиконе этого человека нет такого понятия, как «закрытый» или «запертый». Двери для него – как растаявшее масло для ножа – никогда не были препятствием. И учитывая специфику его умений, Джон обращался к нему довольно часто, что привело к тому, что Шныра был одним из самых богатых Псов. Но упрямо не приводил себя в порядок, всем и каждому поясняя, что смотреть на несправедливость и грязь этого мира легче, валяясь в такой же грязи, нежели из «Роллс Ройса» в смокинге.       - Значит, мои ребята проверят возможные средства связи, звонки и видеонаблюдение в том районе в то время. Сами прошерстят этот магазин начиная с вентиляции, заканчивая канализацией. Преступления без улик не бывает. – Задумчиво проговорил Джон, быстро печатая сообщения на телефоне.       - Не бывает? – Поднял брови Майкрофт. – А как же ваши задания? Были бы улики, вас бы всех пересажали.       Джон усмехнулся и поднял глаза на Холмса, нажимая кнопку «отправить» уже который раз.       - Поверьте, они есть, просто те из нас, кто совершает заказ, сами выбирают, какие улики оставить. В девяносто девяти случаях из ста эти улики как раз и сбивают с толку полицию, указывая в противоположную от нас сторону. А бывает и на того, кого стоит поймать, но до кого еще не добрались органы. – Уотсон усмехнулся. – Поверьте, на трети упеченных за решетку висят те преступления, которые они не совершали, так что наша деятельность чуть более широкая, чем вы думаете!       Словно по секрету, Джон шепотом поделился с Майкрофтом данной новостью. Не то, чтобы его собеседник был в восторге от услышанного.       - Из-за вас за решеткой сидят безвинные?! – Прошипел он.       - Эй-эй, спокойно! – Поднял ладони Джон. – Вы, походу, забыли главное условие работы Псов, Мистер Правительство. Наши клиенты не бывают невиновными. И нет, мы не сбрасываем вину за убийство на карманника и не клевещем на угонщика, обвиняя его в педофилии. Поверьте, каждый, кто был пойман нашими руками или с помощью них, заслуживает того, что он получил. И обвинен он именно в том, в чем действительно виновен. Включая меня самого.       Я смотрел на человека, сидящего передо мной, и понимал, что все мое нутро трясется в священном ужасе. Осознание того, что человек передо мной не только для своих заказчиков совершал преступления, но при этом подставлял других, меня напугала гораздо сильнее, чем я, мог себе в этом признаться.       А знаю ли я так хорошо деятельность Псов и этого индивидуума в частности? Там не глупцы, даже по моим меркам, сидят. Я бы знал и нахождение их штаба и всех членов, но уверен я только в Адской Машине (и то, только из-за последнего дела и благодаря Джону), ну и непосредственно в Джоне Хэмише Уотсоне, сидящем передо мной.       Я окинул его взглядом, собирая информацию, которой нет в его деле.       Светлые, слегка растрепанные, будто не расчесанные, волосы падают на лоб, отчего Джон частенько резким движением головы откидывает их назад – обычно использует гель для фиксации, чтобы они не лезли в глаза, но такой роскоши в тюрьме нет, так что он использует воду для их зачесывания, но сейчас волосы уже высохли и непослушными сосульками падают на лоб, что слегка раздражает мужчину.       Волосы не посветлели и не выгорели с момента попадания в тюрьму, хотя, судя по отчетам, Джон старается чаще бывать на улице и никогда не пропускает прогулки на открытом воздухе. Жаркий летний месяц и соответствующее солнце должны были повлиять – ультрафиолетовое излучение не щадит не только кожу, но и волосы. Но я не увидел ни намека на то, что в волосах начал расщепляться кератин – они были все такие же блестящие, не ломкие и я бы даже сказал ухоженные, насколько это возможно в данных условиях. И, естественно, никакого загара. Как вывод: Джон не выходит на солнце, оставаясь в тени заборов, стен, оставаясь незаметным для остальных заключенных. Наблюдает за кем-то? Анализирует поведение? Выискивает кого-то? Мало данных.       Глаза, как говорят, зеркало души. Если бы это было правдой, то я бы с уверенностью сказал, что передо мной сидит пустышка в улыбчивой оберточной упаковке. Взгляд людей всегда говорил мне о чем-либо. О внутренних переживаниях, надеждах, тщательно скрываемых эмоциях и даже потаенных страхах. Но сейчас передо мной сидит человек без эмоций. Вообще. Да, во время разговора у него могут проскакивать искры веселья, заинтересованности или недовольства, но это то немногое, что считывается только такими наблюдательными людьми, как я или Шерлок. В остальное время там была просто пустая чернота зрачка в обрамлении безэмоциональной синевы. Даже сейчас после произнесенной фразы широкая улыбка, появившаяся на лице, собрала морщинки во внешних уголках глаз, нижнее веко приподнялось, прикрывая нижнюю часть радужки, глаз чуть увлажнился, будто готовясь пролить слезы смеха, даже уши немного опустились, что говорило о крайне высоком уровне эмоциональности в данный момент. Идеальная яркая улыбка, которая появляется, когда внутренне смеешься и вот-вот сорвешься на громкий хохот, не в силах его удержать, но все портила только одна деталь…       Глаза мертвеца. Взгляд был не покрыт ни искорками смеха, не пеленой радости, как обычно заволакивает зрачки обычных людей. Нет, сейчас он с остротой и холодностью бритвы вгрызался в мои глаза, отчего захотелось размять шею, и проверить, нет ли нигде пореза. Я примерно понимаю, почему нас с Шерлоком сторонятся люди. Если мы с ним также вгрызаемся в собеседника, то понятно, почему на нас такая реакция. Только вот мы это делаем словами, заставляя человека сначала услышать о своей ничтожности, а потом дать ему время для осознания информации, которая, ме-е-е-едленно достигнув крохотного мозга, усваивается и только тогда выдает похожую реакцию. На данный момент Джон добился такого результата просто посмотрев человеку в глаза.       Я не удивлюсь, если он сейчас изучает меня также, как и я его. Крайне неуютное ощущение, которое я очень редко испытываю. Глаза невольно опустились вниз и больше не поднимались выше уровня подбородка Уотсона.       Руки Джона спокойно лежат на столе, ни малейшей дрожи или шевеления, что выдало бы его нервозность или недавнюю активность. На это можно было бы списать покрасневшие кончики пальцев, если бы не недавняя травма: умеренное растяжение мягких тканей второй степени - частичный разрыв волокон. В суставе при такой степени повреждения у обычного человека наблюдается небольшая дестабилизация, которую видно при любом движении рук, но не в случае Уотсона – либо более быстрая регенерация, либо идеальный контроль над своим телом, хотя я не исключаю и совокупность обоих вариантов. Пришлось отмести первоначальный вариант с травмой лучезапястного сустава первой степени – даже при таком контроле, растяжение связок не дало бы возможности Уотсону так легко и непринужденно двигаться. Хотя обе травмы сопровождаются легким отеком. Достаточно для изменения рисунка отпечатков, но недостаточно сильным, чтобы был заметен визуально. Должность ведущего хирурга, несомненно, дает знания о том, как «правильно» травмировать запястья для нужных последствий.       Но расслабленные запястья полностью противоречат напряженным плечам. И нет, сама поза не говорит ни о страхе, ни нервозности, тут более подходящим термином будет «готовность». И тут я даже не скажу о том, что это вызвано моим появлением. Данная поза вытачивалась годами работы и уже въелась в осанку и повадки Уотсона. И если при каком-либо маскараде Джон наверняка способен «отключить» это напряжение, то в тюрьме она не только не лишняя, но весьма и весьма полезна, так что здесь она оправдана.       И, казалось бы, человеку сказали, что скоро выпустим его из тюрьмы, но ни в позе, ни в способе держать себя сейчас - Джон не изменился ни в чем. Словно ему не сообщали об освобождении. Нет напрасных, никем не доказанных надежд и послаблений. Передо мной сидел человек, ждущий ножа в спину ото всех. Без излишнего доверия и наивности. Он точно знает, за что сидит и, судя по всему, даже не надеялся на освобождение, поэтому и наблюдает за местными, стараясь прочитать каждого заключенного рядом.       Но тем не менее, травмы запястий, молчание на допросах – все говорит о том, что он подготовлен к высвобождению. Но в данном случае, это не надежда, нет. Скорее запасной план, реализуемый только в самом крайнем случае.       Я уверен, у него есть другие способы связи с остальными Псами и помимо этого телефона. Подозрительные движения около дома Шерлока на Бейкер-стрит были для меня не новостью, но впервые я увидел людей вокруг братца, подосланных кем-то не с целью что-то о нем узнать или как-то навредить, а как будто… Присматривающих. Малозаметные моменты, удаленные Шерлоком из его памяти, как «незначительные», но тщательно обрабатываемые мною. Автомобильная авария, которая не дала въехать на Бейкер стрит печально известному насильнику. Не то, чтобы у него в планах было как-то навредить Шерлоку, но ему просто не дали даже приблизиться к его дому. Так же был подстрелен разыскиваемый Скотленд-Ярдом снайпер Шон Пиннер буквально в ста метрах от 221 дома. Майкрофт не верил в совпадения, как не верил и в то, что это было сделано бескорыстно. Уотсону что-то нужно от Шерлока. Но что?       Мозг заработал в полную мощность. Я начал раздумывать над тем, на чем оборвался их разговор. Казалось бы, сколько дел было задокументировано под грифом «Псы» в моей базе? Восемьсот пятьдесят два дела по всему миру, которые были подтверждены. Сколько дел было под вопросом, без доказательств, но с большой вероятностью, тоже с их причастностью? Шестьсот восемьдесят девять. А если проанализировать информацию, полученную минуту назад, сколько дел станет во второй базе?       После появления Псов в Лондоне я стал следить за всеми преступлениями, которые совершались в городе, и мог рассказать о каждом мало-мальски громком. Особенно, если его раскрывал Шерлок. И, если подумать, несостыковки в некоторых до сих пор мозолили мою память, но так как преступники были найдены, и это были не Псы, об этих мелочах я благополучно забыл. А вот не стоило.       Этюд в розовых тонах. Один из «серийных самоубийц» был нечист на руку. Продажа и транспортировка наркотиков в больших масштабах за границу. За ним охотились власти больше двух лет, но предстал он перед ними только в морге от той злополучной таблетки. Удачное стечение обстоятельств? Крупный наркодилер случайно садится в машину серийника? Случай один к миллиону.       Слепой банкир. О нем и говорить нечего. Все замешанные были контрабандистами. Но вот Ван Кун, у которого были совещания с отделом продаж в Даляне, в соответствии с записями с камер видеонаблюдения выходил из гостиницы всего лишь дважды: когда забирал портфель с контрабандой и когда обедал в ресторане с женщиной. Ради обеда с ней он задержал свой вылет в Лондон. И тут встают несколько вопросов. Он любил Аманду - свою секретаршу, и очень ею дорожил. Встреча в Даляне вряд ли была романтической, но все же важной, раз ради нее был отложен вылет. Но какие у него дела еще были помимо контрабанды? Причем незапланированные. Ван Кун любил дорогие вещи, но был очень трусливым и, я уверен, не рискнул бы обворовывать огромный синдикат. Его могли натолкнуть на эту мысль. Для того, чтобы Черный Лотос начал действовать.       Пятнистая блондинка. Падчерица, убитая своим же отчимом с помощью пены для ванн. И практически до такого же состояния доведенная ее сестра. Причина, по которой он пытался их двоих убить – неизвестна. Почему? Потому что его нашли мертвым в петле из яркой ленты в метре от пола на кухне. Ни записки, ни иного послания. Все пришли к выводу, что это суицид, но…       - Доктор Ройлотт тоже ваших рук дело? – Осознал я.       - А, да. – Уголок губ Джона чуть приподнялся. – Доктор Гримсби Ройлотт из Сток-Морона. Пренеприятнейший тип. Не припомню, кто расследовал его дело, но прекрасно помню, как со мной связалась мисс Стоунер, в панике прося о помощи. Она вообще не была уверена, что ей смогут с этим помочь. Она подозревала, что скоро станет трупом сама. Ну, я помог этой прекрасной леди. Мисс уже была отравлена. Времени не было. После ее обращения ко мне оставалось несколько часов. Поэтому пришлось действовать быстро. Я достал прекрасную Аруначал-Прадешу и просто познакомил ее с доктором!       Майкрофт вопросительно поднял брови:       - Не уверен, что знаю, что это.       - О, это прекрасная монокольная кобра! У нее очень уникальный яд – содержание цитотоксина в нем больше в пять раз, чем у обыкновенной кобры. Не буду уходить в фармакологию, расскажу более приземленным языком. – Радостно сообщил Майрофту Джон. Да, возможность сказать любому Холмсу, что тот не поймет его научных речей и придется объяснять, как для «чайников», очень позабавила Уотсона. - Это не самый смертельный яд, но от него нет противоядия и если жертве повезло выжить, то ей гарантированы либо пожизненные травмы, либо обезображивание, либо инвалидность. Коварная девочка.       - Когда врач совершает преступление, он опаснее всех прочих преступников. У него крепкие нервы и большие знания... – севшим голосом проговорил Майкрофт.       Его прервала короткая трель телефона Джона. Тот сразу схватил гаджет.       - Дятел передала, что в это время из магазина поступил звонок в службу спасения. Сейчас скинет запись… - Джон увеличил громкость динамика и положил телефон на середину стола, повернув к трубке правое ухо.       Сначала в трубке послышалось два гудка ожидания, после чего звук соединения и стандартный ответ службы:       - Служба спасения, что у вас случилось?       В ответ в трубке послышался короткий отрывистый шуршащий звук, потом затрудненное дыхание и еле слышные спешащие шаги. Приглушенный щелчок и судорожный шепот в трубку:       - По-помогите... Он убьет ме-меня… Пож-жалуйста… - громкий сглатывающий звук, приглушенный щелчок, пара секунд молчания.       - Где вы?.. – Спросила женщина из службы, но ее прервал дикий, истошный истерический крик ужаса и запись оборвалась.       Джон тут же схватил телефон и начал что-то строчить.       - Она спряталась в служебном помещении. Судя по звукам, она уронила что-то, когда перебегала из комнаты в комнату и спряталась в самом дальнем помещении, чтобы сообщить об этом в службу спасения. Но ее это не спасло. – Пристально смотря на Джона, сообщил Майкрофт.       - Почти. – кивнул Джон и положил телефон обратно на стол. – Она дозвонилась еще в торговом зале. Что-то напугало ее настолько, что она сразу набрала службу. Решала сделать это незаметно, но… Но она в спешке задела и уронила пакет с чипсами, которые стоят на полке у стены слева…       Джон поднял телефон и повернул его экраном к Майкрофту. Тот увидел фотографию, сделанную на телефон: всего три ряда с полками. На левом ряду действительно лежал большой ассортимент закусок к пиву, среди которых на самом углу лежали пачки с чипсами.       - Падение шуршащего пакета привлекло внимание Кейла, и Маргарет рванула в противоположную сторону от звука. – Джон указал пальцем в правую часть фотографии, где виднелась часть дверного косяка. – И забежала в служебную комнату. Их никогда не запирают. Но сложно не заметить единственную, помимо входной, открывающуюся и тут же закрывающуюся дверь. Ее тут же нашли.       Джон еще что-то напечатал и стал ждать:       - Дятел даст послушать запись Эйдетику и тот скажет свое умозаклю… - не успел договорить Джон, как нахмурился и зажевал внутреннюю сторону щеки.       Майкрофт поднял брови:       - Что случилось?       Уотсон медленно поднял голову и недоуменно покачал головой:       - Улик нет. Ни одной. Преступления как будто и не было.       Комментарий автора:       В комментарий после части эта бандура не влезла, поэтому пишу здесь)       С этой змеей мне пришлось провести настоящее детективное расследование. Да, в классическом Шерлоке в «Пестрой ленте» была не кобра, а болотная гадюка. И я, конечно, объясню, почему мне пришлось заменить канонную змею на данную:       Во-первых, нет ни одного представителя семейства гадюковых, чей яд мог бы привести к тому исходу, что описан в «Пестрой ленте». Тут, конечно, есть и вина переводчиков, потому что в оригинале «swamp adder» - это «болотная ядовитая змея», в то время как конкретно гадюки на английском – «viper».       Согласно А.К. Дойлу, у жертв наблюдались непроизвольные сокращения мышц: «Она корчилась, словно от нестерпимой боли, руки и ноги ее сводило судорогой», но яд гадюк действует по другому принципу – распространяясь по телу жертвы, он, благодаря наличию в нем разнообразных ферментов, вызывает разрушение различных внутренних органов (прежде всего, кровеносных сосудов). При подобном отравлении у человека возникают сильные головные боли, головокружение, озноб и повышается температура. Никаких судорог.       Во-вторых: Внешнее описание змеи. «Вокруг его головы туго обвилась какая-то необыкновенная, желтая с коричневыми крапинками лента». Все специалисты по змеям отмечают, что под это описание подходят две змеи: гадюка Рассела и ленточный крайт. Именно к нему склоняются выше обозначенные специалисты, но и тут возникает целых три «но»: Первое «но» - Крайта сложно назвать «болотным», потому что крайты очень плохо переносят влажность и стараются избегать таких мест, предпочитая им кустарники, или даже города или деревни, так как абсолютно не чураются людей. Второе «но» - способ укуса крайта. Змея при укусе не сразу отпускает жертву, а как будто «вгрызается» в нее, сдавливая челюсти, не ослабляя хватку. У крайта короткие клыки и данный способ позволяет быстрее направить яд «по адресу». От укуса крайта остается огромная гематома, которая сильно отличается от описанных Дойлом «двух крошечных темных пятнышек». И третье «но» - смертоносность яда. Мало того, что процент летального исхода после его укуса не превышает двадцати процентов, так и интоксикация проходит не через девять секунд, а через 6-8 часов, и то при условии, если пострадавшему не оказали какой-либо помощи.       Если же взять гадюку Рассела, тоже подходящую под внешнее описание, то при действительно опасном яде, он так же не убивает настолько быстро и не с такими симптомами: отек, кровоподтеки и боль в течение четырех недель после укуса. Через некоторое время наблюдается свертываемость крови и почечная недостаточность.       И да, ни одна из вышеперечисленных (прошу, заметить, наземных, которым не были бы такие акробатические трюки под силу) змей не смогла бы перебраться и спуститься в другую комнату по шнурку от колокольчика для слуг, это было взято у африканских древесных гадюк.       Я уже не буду говорить о содержании и питании змеи Ройлоттом, о том, что ни одна, даже дрессированная змея не сможет возвращаться к хозяину по тихому свисту. Змеи слышат не так как мы и слышат они не звуки, а колебания воздуха.       Итог один: А.К.Дойл создал некий собирательный образ из нескольких видов змей и соединил в одну такую смертоносную прекрасную рептилию.       А выбрала я Кобру с моноклем по нескольким причинам: первая - она действительно из Индии, как и положено по канону) Если быть точной, то из района Аруначал-Прадеш на северо-востоке Индии. Вторая - мгновенно действующий яд, от которого нет противоядия. И в третьих, она красивая!)