***
— Сегодня без праздника? — спрашивает мама, спускаясь по лестнице. Джесси чувствует себя виноватым, он дома всего лишь несколько дней, мог бы опять что-нибудь приготовить для любимой семьи. — Нет, — отвечает он, смущенно почесывая затылок. — Прости. Я только что проснулся. — Мм, — урчит она, хватая коробку хлопьев, — У вас двоих была долгая ночь? Джесси слышит странную нотку в ее голосе. — Маам, — раздраженно фыркает он. — Что? — быстро отрезает она. — Мне запрещено поговорить с моим сыном о некоторых подробностях его личной жизни? Серьезно, Джесси МакКри? — Господи, мам. Я просто не хочу с тобой обсуждать это. Это слишком странно. Хандзо встает рядом с ковбоем, складывая руки ему на поясницу. — Мы оба вчера очень устали, — бормочет он, — И быстро уснули. В какое же русло зашел разговор… Джесси мысленно поблагодарил Хандзо за своевременное вмешательство. Он слышит стук на лестнице: близнецы и Сирша спускаются вниз. — Доброе утро, — промурлыкал Джесси, получив в ответ симфонию из зевков и ленивых стонов. Нина трет глаза и хмурится. — Где мои блинчики? — спрашивает она, скрестив руки на груди, — Черт, Джесс. Я очень рассчитывала на тебя. — Я что, твой личный повар? Четыре женщины уставились на него с каменным лицом. — Ну, да, — говорит София. — Ты же знаешь, как мы любим твою стряпню. — И мамочка нуждается в отдыхе, — добавляет Нина. — Приготовь себе чертову овсянку, — фыркает Джесси, — Я не твой слуга. — Аах, Джесси, — скулит София, — Пожалуйста?.. — Я буду готовить, — вставляет мужчина, — А ты не будь таким привередливым. — Чт… — Джесси поворачивается к Хандзо, открыв рот. — Детка, ты должен встать на мою сторону. Не ведись на поводу этих маленьких гремлинов. Хандзо поднимется на цыпочки и целует ковбоя в щеку. — Не волнуйся, — бормочет он. Джесси чувствует укол в живот, краснеет. Рукой он рассеянно прикасается к месту, где мгновение назад были чужие губы. — Уверена, что мама готова выкрасть у тебя Хандзо, если ты будешь плохо за ним следить, — Нина специально растягивает слова с самодовольной ухмылкой на лице. — Больше готовим, меньше говорим, — бормочет он, засовывая руки в карманы джинсов. Вскоре все они столпились вокруг кухонного стола. По тарелкам разложены вареные яйца и совершенные золотисто-коричневые тосты, которые любезно приготовил Хандзо. Простой, домашний и вкусный завтрак. Девушки в один голос бормочут „Спасибо“ и принимаются за еду. Джесси улыбается; они действительно привязались к Хандзо. Часть его желает, чтобы они остались в этих выдуманных отношениях, а другая напоминает, что это плохая идея. — Итак, — говорит мужчина, разбивая скорлупу. — Сегодня жаркий день. Мы можем сходить к реке. — Звучит прекрасно! — восклицает Нина, и София кивает вслед в знак согласия. — В кабине грузовика все не поместятся, — говорит мама, задумчиво касаясь пальцем подбородка, — Хотя я полагаю, что вы двое не прочь будете ехать в кузове. — Конечно, без проблем, — отвечает Джесси, скаля зубы, — Не так ли? Хандзо пожимает плечами. — Не вижу проблем. — Тогда решено. Давно же мы не ездили к реке. — Мне нужно сделать домашку, — бурчит Сирша. — Возьми тетради с собой, — Джесси заботливо треплет волосы сестры, — Расслабишься и соберешься с мыслями. Девушка фыркает, отстраняя руку ковбоя. Очевидно, она не рада, что ей придется работать, пока другие будут развлекаться. — Ты справишься. — Отлично…***
Грузовик — самое дорогое, что есть у этой семьи. Это самый любимый мамин проект; ныне старый, белый 1977 Ford F250. Пережиток прошлого. Работая в гараже в свободное время, она смогла превратить грузовик во что-то полезное, несмотря на его возраст. Замена деталей, обновление некоторых технологий на что-нибудь современное, новая краска сделали из ретро-автомобиля настоящее чудо. Девочки забрались вовнутрь, пока Джесси и Хандзо расстилали толстые одеяла по кузову грузовика. Они легли бок о бок, скрытые от посторонних глаз. Джесси скрестил руки за головой, упиваясь горячим пустынным ветром, жгучим солнцем, запахом лета, полыни и бензина. А над ними лишь голубое небо. Мужчина чуть приоткрывает глаза и смотрит на Хандзо. Тот спокоен, умиротворен, с довольным выражением лица… и в этой проклятой футболке. Когда-нибудь он доведет меня до смерти.***
В часе езды от Санта-Фе, к западу от водохранилища Абикви, на берегу Рио Чамы находится их потайное местечко. Мама ведет пикап по бездорожью, дрифтуя меж кустарников и редких деревьев, прибывая в небольшую тенистую рощу можжевельника. По холму разбросаны цветы гайлярдии, ветер неторопливо колышет берграс, а камыши уже вплотную подошли к самому берегу. Все так же, как он и помнит — прочная веревка привязана к дереву, свисающие к воде ветви, собственные инициалы, вырезанные в коре самого старого платана рощи. Мама паркует грузовик на вершине холма и стелет одеяла по земле, чувствуя хруст выжженной солнцем травы под ногами. Когда Джесси заканчивает с обустройством привала, замечает Хандзо, стоящего на берегу реки, сгибающего руки в талии. С хитрой ухмылкой, он понимает, что наступил момент, ради которого приехал сюда. Мужчина смотрит на близнецов, на лицах которых сверкают одинаковые ухмылки… они все прекрасно понимают. Он сзади подкрадывается к лучнику, мягко ступая по траве. Неслышно. Приблизившись на максимальное расстояние к Хандзо, он не может сдержать тихого смешка; тот разворачивается, но уже слишком поздно. Нахрапом, Джесси со всей силы толкает друга прямиком в реку. Он что-то выкрикивает еще не долетев до воды, Джесси хохочет, и его смеху вторят близнецы, которые все это время сидели в кузове грузовика и наблюдали эту сцену со стороны. Великий Хандзо Шимада пал ниц. Когда мужчина не всплывает и не начинает сердито орать, Джесси начинает волноваться. Черт, а если Хандзо не умеет плавать? Это вполне возможно. Может быть, он ударился головой о камень? Это его беспокоит. Он стоит там, где мгновение назад был лучник. Согнувшись, сканируя водную гладь в поисках хоть какого-нибудь знака. Но на поверхности лишь тонкая струйка пузырьков и рябь волн. — Хандзо? — неуклюже спрашивает Джесси. Может ли он вообще его услышать? Внезапно из воды вырывается пара рук, тянется вверх, оборачиваясь вокруг шеи мужчины и увлекая его на дно. Открыв глаза, ковбой не сразу приходит в себя, кажется, что вокруг пустота; Хандзо плывет перед ним, его руки все еще лежат на его шее, их тела соприкасаются. На его лице сверкает самодовольный взгляд. Джесси отталкивается ногой от гладких камней на дне реки. Под водой совсем другой мир; время чувствительно замедлилось, звуки приглушаются, солнечный свет играет слабыми отблесками. Ковбой смотрит на Хандзо, чьи темные волосы кружатся, словно буря. Джесси улыбается, хохочет, выталкивая воздух из легких порывом мелких пузырьков; в ответ он получает призрачную улыбку на устах лучника. Вот бы навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти. Мир вокруг остановился. Хандзо выдыхает штормом пузырьков. Подобно дракону. Оба мужчины оттолкнулись от дна реки и всплыли вверх, рассекая волны. — Ты меня обманул, — говорит Джесси, выжимая воду с волос. — Черт возьми, я думал, что ты утонул. — Око за око, — отвечает Хандзо. — О, больше похожу на кучу мокрой одежды. — Если бы не ты, ничего бы не случилось. — Я просто хотел позабавиться! — ворчит Джесси. Он тянется за шляпой, плавающей рядом с ним. Вместо ответа, волна воды плеснула ему в лицо со стороны Хандзо. Он тут же хватается за стетсоном, ныряет под воду, отталкивается от дна с помощью ног и плывет в сторону, чтобы избежать ответного удара. — Эй! — кричит ковбой. — Вернись! — он пытается догнать Хандзо, но тяжесть брюк тянет его на дно. Вероятно, одежда Хандзо намного легче. Джесси довольно хмыкает. Все в порядке, они могут немного поиграть друг с другом. — Я не собираюсь побеждать, — фыркает он сам себе. Альтернатива. Он может просто наверстать упущенное. Он быстро подплывает к берегу и выходит на твердую землю; с его тела обильно стекает вода, под ногами мешается трава и грязь. Лучник начинает плыть быстрее, крепко держа старую ковбойскую шляпу. — Попался, — думает Джесси. Мимолетный изгиб чужого тела, проскользнувший меж волн. Огромный, оглушительный скачок. Всплеск воды. С немалой толикой самодовольства, Джесси понимает, что ему удалось достать Хандзо. — Я возьму ее, дорогуша, — он нарочно сладко растягивает слова. Его пальцы сомкнулись вокруг полей головного убора, и Хандзо неохотно отпускает ее. Когда мокрая шляпа оказывается на его голове, он слышит, как Хандзо фыркает: — Ты выглядишь смешно. Джесси наклоняется вперед и пускает струю воды прямо в лицо Хандзо. — А ты выглядишь, как утонувшая собака, — отвечает он. — Я? Утонувшая собака? — возмущенно ворчит мужчина. — Посмотри на волосы на своем теле. Удивлен, что кто-то все еще не путает тебя с шавкой. Он ухмыляется, чуть хихикая, и получает новую волну воды в лицо. Позже они вместе бродят по берегу реки, останавливаются на небольшой поляне, чтобы немного отдохнуть, остаться один на один. Хандзо ложится на живот, складывая голову на скрещенные ладони. — Как твоя рука? — спрашивает он с любопытством. — Все в порядке. Я пользуюсь гидрофобным спреем, когда знаю, что столкнусь с водой. — Вижу, — бормочет мужчина, аккуратно касаясь холодного металла фальшивой руки. Джесси наблюдает за Хандзо, чьи влажные волосы хаотично спадают на лицо и плечи, а солнечные лучи, пробивающиеся сквозь крону деревьев, играются с драконьей татуировкой на всю его руку. Черт, думает ковбой. Он потрясающий. Он вздрагивает от подобной мысли — не будь идиотом, Джесси МакКри. Брось это дело. — Думаю, девушки уже обедают, — говорит он, нарушая тишину. — Не хочешь посмотреть? Хандзо кивает головой в знак согласия; они спускаются вниз по берегу, развешивают мокрую одежду по кузову грузовика. — Не приближайся к моим книгам, — бормочет Сирша, когда Джесси садится на одеяло рядом с ней. — Знаю, знаю, — отвечает он, — Тяжелая домашка? — Геометрия, — она раздраженно зачеркивает пример в тетрадке. — Не понимаю, как сделать это! Нина и София не помогают мне. А мама просто не помнит, как решать подобное. — Послушай, я учусь в художественной школе, — говорит Нина. — Просто ничем не помогу тебе. Я спала на уроках, когда мы проходили это. — Кроме того, если ты не научишься решать эти примеры самостоятельно, то никогда не поймешь их смысл, — добавляет София. — Просто прочитай учебник. Не так уж сложно. — Ты собираешься быть инженером. Ты, по крайней мере, можешь мне помочь, — мямлит Сирша. Хандзо садится на колени прямиком напротив младшей сестры Джесси. — Дашь посмотреть? — спрашивает он тихо, протягивая руку. Девушка отдает тетрадь с удовольствием, сложив ладони на коленях, внимательно наблюдая за его действиями. — Ты можешь решить это? — удивленно спрашивает Джесси; как только он бросил школу и сбежал из дома, любая задача, связанная с математикой, казалось ему адом. — Мм, — урчит Хандзо. Он делает несколько заметок на полях, лениво покусывая ластик карандаша. — Это ведь простая геометрия. Джесси одобрительно свистит. Лучше оставить их наедине; он берет банку холодного пива и бутерброд с арахисовым маслом, приготовленный девочками, прыгает на одеяло в кузове грузовика, свесив ноги, ест и наблюдает за своей семьей. Вторая половина дня тянется медленно. Мама, вытянувшись в кресле словно кот, отдыхает. Близнецы, сидя на камнях у берега реки, лениво разговаривают и окунают ноги в прохладную воду. Хандзо, активно жестикулируя, что-то объясняет молодой девушке, которая мило улыбается ему в ответ. Через какое-то время Джесси замечает, что учебник геометрии был отброшен в сторону, а Сирша, кажется, тихо болтает о чем-то с лучником. Интересно, о чем же они разговаривают. — Эй, вы двое! — кричит Нина, размахивая руками. — Вы нужны нам для игры! — Для какой еще игры? — спрашивает Джесси, разделяя взгляд с Хандзо. Тот пожимает плечами. — Давайте посмотрим, — говорит он. Близнецы изображают щенячьи глазки, когда мужчины подходят к ним, складывают ладони вместе. — Ребят, поиграете с нами в курицу? — Нет, точно нет, — отвечает мужчина жестко. — Всего одна игра, Джесс. Ничего больше, — фыркает София. — Что такое курица? — спрашивает лучник с любопытством. — Явно не то, о чем ты думаешь, — предупреждает его мужчина. — Знаешь... курица. Ты сидишь на чьих-то плечах и борешься с тем, кто сидит на плечах другого человека. Победителем считается тот, кто не упадет в воду. — Звучит жестко, — говорит Хандзо. Он смотрит на Джесси, поджимая губы. — И весело. — Отлично, просто замечательно, — отвечает Джесси, раздраженно вскинув руки. — Если кто-то пострадает, я буду не виноват. Три игры закончились стопроцентной победой комбо Нина-Хандзо. Обе парочки со смехом рушатся в воду. Близняшки, быстро охладившись, обмотались полотенцами и сбежали обедать. Джесси падает на спину, глупо улыбаясь, смотрит на пятна света, просвечивающие сквозь листву. — Не могу поверить, что завтра мы уезжаем, — бормочет он задумчиво. — Я никогда так не проводил время со своей семьей… — отвечает Хандзо, немного подумав. — Родители были холодными. Мой отец заботился только о своем бизнесе. Я воспитывался так, чтобы стать достойным наследником. Из-за этого я и отдалился от Гэндзи, между нами возникла непроглядная стена. Наши отношения никогда не были похожи на твои с сестрами, но сейчас, проведя некоторое время с твоей семьей, я постараюсь все исправить. В каждом его слове чувствовалась горечь и тоска. Провести детство с родителями, которые больше заботятся о своем бизнесе, чем о ребенке. Невозможность нормально общаться с братом, опасаясь, что воробей выскользнет из его рук и разобьется о несправедливость жизни. Тяжесть долга и ответственности связала его по ногам, тянула на дно безрадостного существования. — Я знаю, что Гэндзи до сих пор любит тебя, — все, что смог сказать Джесси. Он прошел с Хандзо через многие трудности, и кажется, должен понимать его, но он не может по-настоящему осознать трудности, через которые прошел лучник. Трудности, которые заставили его бросить собственный клан. Свою семью. — Может быть. Но… я благодарен за время, проведенное с твоей родней. Они приняли меня, как своего. — Они действительно любят тебя, знаешь? Все хорошее начинается с нарезки хлеба. — Прости? — Метафора, — мотнул рукой он, переворачиваясь на бок. — Ну, — бормочет Джесси, — У нас остался только один день. А после мы вернемся к Overwatch, где не нужно будет притворяться. Спасибо тебе за все. Это очень много для меня значит. — Конечно, — лепечет Хандзо в ответ. Стеклянный взгляд, слова звучат, словно эхо; он вдумчиво смотрит куда-то в сторону. — Остался один день.***
— Вау! — фыркнул Джесси. — Это дерьмо кусается! — Язык! — ругается мама с двояким оскалом на лице. — Конечно, кусается. Я купила его специально для вас. — One-fifty proof? Господи, ты хочешь, чтобы мы спились. Мужчина напевает себе под нос старую песню, пока близнецы подключают стерео к телевизору. Хандзо устроился рядом с ним на диване, читая этикетку бутылки. Спустя некоторое время девочки перемещаются на кресло к маме. У нее в руках банка пива, а вот близняшкам повезло меньше, у них простая вода. Джесси тихо смеется над обиженным лицом Нины; он-то знает, что в прошлом его сестрички не брезговали сбежать из школы и немного выпить. — Выглядит интересно, — говорит Хандзо. — На вкус, как если налить чистого спирта в Martinelli. Попробуй. Мужчина залпом делает несколько больших глотков. — Мм, — Хандзо одобрительно урчит. — Мне нравится. Мама заканчивает с пивом, убирает банку в сторону, складывает руки у бедер. Джесси тут же понимает в чем дело. Ох, — думает он. Она что-то задумала. — Так, — говорит она, мило улыбаясь. — Вы когда-нибудь танцевали? Джесси смотрит на текилу и понимает, что он недостаточно пьян для подобного разговора. Мужчина поднимает бутылку к губам и делает большой глоток; Хандзо повторяет за ним. — Нет, — Джесси кашляет, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Мы таким не занимаемся. Она возмущенно фыркает в ответ: — Твой отец и я много танцевали. Нужно быть в хороших отношениях со своим партнером, чтобы синхронизировать каждый шаг. Гармония движений. — Аа, слишком поэтично. Это глупо. Танцуют все. — Нет ничего глупого в танцах, — отвечает мама. — Неужели я так тебя воспитала? — Ты же знаешь, у меня две левые ноги. Я не могу танцевать. — Я научу вас. Всего несколько движений — сделай это для меня, сынок. В конце концов, вам же придется танцевать на собственной свадьбе! — Маам, — стонет он. — Вставай! Вставай! И ты тоже, — щебечет она и осторожно касается предплечья Хандзо. Он медленно кивает и поднимается... после берет бутылку текилы из рук Джесси и делает пару больших глотков. — Господи, дорогуша ... не переусердствуй. Хандзо брезгливо морщится в ответ, допивает кусачий напиток. — Теперь я готов танцевать, — говорит он категорично, вызывая смешок со стороны девушки и мягкую улыбку от мамы. — Готовься проблеваться через полчаса. Хандзо прищуривает глаза. — Я справлюсь. — Эта вещь будет покрепче Everclear, — отвечает Джесси. — На пополам согнешься. — Хм, — отвечает лучник возмущенно. — Еще посмотрим. Мама невинно улыбается, меняя песню на что-то старинное, медленное и странное. Старый-добрый Rascal Flatts. — Теперь, — говорит она, облокачиваясь на спины мужчин, — Вы должны сложить ваши руки вот так, — левая ладонь Джесси оказывается на талии Хандзо, который переместил правую руку на его плечо. Ковбой неожиданно для себя чувствует медленное дыхание Хандзо, осознает, что их лица находятся в опасной близости. — Это самый простой танец, которому только можно научиться, — продолжает мама. — Сынок, когда ты делаешь шаг назад, Хандзо должен сделать шаг вперед. Он должен как будто преследовать тебя, но при этом всегда отставать. Два шага назад, два шага вправо. Попробуйте. Джесси кажется, что у него ничего не получится. Нельзя позориться. Мельком он замечает телефон в руках Нины. Да, она запишет их неловкие, смазанные движения, а потом будет использовать их в качестве шантажа. Он оглядывается на Хандзо и наугад делает два шага назад. Лучник изящно догоняет его. Ковбой более уверенно повторяет движение. Шаг назад, шаг назад, шаг вправо, шаг вправо — каждый раз мужчина встречает его легко и элегантно. Их танец кажется почти идеальным, если бы не мимолетная запинка со стороны лучника. Мягкий смех срывается с его губ. — Текила отдает в голову, да? — спрашивает Джесси с удовольствием. Хандзо фыркает, утыкаясь лбом в его плечо, закрыв глаза. — Немного, — теплое дыхание лучника ощущается даже сквозь ткань рубашки, —Твоя одежда пахнет пеплом, — тихо бормочет он. — Плохая привычка, знаю. Он делает еще один шаг, и Хандзо еще раз спотыкается, тихо фыркая. На лице Джесси застыла довольная ухмылка, глубокий смех засел в его груди. Их танец переходит в нежное покачивание и мягкое, тихое пение радиоприемника, Хандзо окончательно уткнулся лицом в красно-черную ткань клетчатой рубахи. От него веет летом; запахи полыни, сухой травы и гречневой крупы смешиваются с томительным ароматом реки. Рядом с ними мама и Сирша слились в тихий и спокойный танец. Он запомнит этот момент навсегда. Зевая, Нина объявляет про позднее время, и что она отправляется спать. София соглашается с ней, и они вместе поднимаются наверх. Младшая сестра также отпрашивается в постель. Обычно девушки протестуют, когда их гонят спать, но сейчас, видимо, они слишком устали для этого. Он смотрит на кухонные часы — 00:03. Уже поздно. — Иди, дорогая, — говорит мама. — Отдыхай. Сирша мямлит спокойной ночи и обнимает каждого из мужчин. Джесси удивлен, когда она обвивает руки вокруг талии Хандзо. С особой нежностью. В ответ лучник мягко гладит ее по голове. — Я тоже пойду спать, — говорит мама, ступая вслед за дочерью, — Спокойной ночи, мальчики. Не задерживайтесь допоздна, — на ее лице сверкнула чеширская улыбка. Теперь тишину нарушает лишь слабая кантри-мелодия. Джесси падает на диван, широко раскинув руки. — Я выдохся. А ты как? Хандзо стоит перед ним, прижав ноги вместе. Его лицо парит перед Джесси, ухмылка танцует на его губах. Он облокачивается на ковбоя, уставившегося на него. Раскрасневшиеся щеки, мутный взгляд; он пьян. Гораздо пьянее, чем должен быть. — Хм, — шепчет мужчина, его жаркое дыхание очень сильно пахнет алкоголем, — Я никогда не замечал твои коричневые глаза, ковбой. Они похоже на кофе, — смех. — Или на дерьмо. Он очень далеко зашел. Их лица вновь находятся в очень опасной близости. Хандзо дразнит его. Джесси замирает, чувствуя, как чужие ладони скользят под его рубашкой, играются с поясом штанов. Мгновение промедления. Их губы соприкасаются, лучник целуется жадно, по-собственнически. Ковбой не замечает, как под руками оказывается изгиб чужого бедра. Я не могу этого сделать, думает он, Господи, да, я могу. — Стоп, — рычит Джесси, твердо положив ладони на грудь Хандзо. Лучник отступает, сквозь дымку алкоголя к нему возвращается сознание, — Остановись. Никого нет. Тебе не надо притворяться. — Что? — спрашивает Хандзо, хмуря лоб. — Никого нет. Они все легли спать. Ты не должен... так делать, когда никого нет рядом. Это все притворство, помнишь? Шоу. Ты ведь пьян... — Шоу, — шипит лучник. Его лицо бесстрастно застывает; прежние эмоции пропадают. Остается только Хандзо Шимада, стоик и настоящий воин. Не тот Хандзо, которого Джесси знал последние несколько дней. — Да, конечно. Мне очень жаль. Он грациозно слезает с ковбоя и стоит перед ним. — Возможно, будет к лучшему, — бормочет он, — Если я буду спать на диване, а ты на кровати. Завтра мы уедем — нет никакого смысла удлинять это представление дольше, чем нужно. — Я... — Джесси не заканчивает свою мысль: я не хочу, чтобы ты уходил, — Да, — говорит он вместо этого. — Так будет лучше. Лучник не отвечает. Он просто смотрит на Джесси с каменным лицом. — Ну, — говорит мужчина. — Я... думаю, отправлюсь в постель. Спокойной ночи, Хандзо. — Спокойной ночи, МакКри, — отвечает он натянуто.