В свете полной луны

       БэкХён с трудом пережевывал кукурузные хлопья без молока, стараясь сконцентрироваться на завтраке и на непринужденной болтовне ДжиХе.    Полночи ребята не спали, пытаясь разработать план действий, и теперь все они расплачивались за это свинцовой головой и вялостью.    Они решили не говорить ничего матери БэкХёна, чтобы не поднимать преждевременной паники.    Да и чем ДжиХе могла помочь? Она всегда была дамой импульсивной, а тут нужен был совсем другой подход: продуманный, детальный.    Юноша поднял голову и встретился глазами с ЧанЁлем, который подмигнул ему и показал пальцами знак «о'кей».    Всё в порядке. Они справятся.    Должны справиться.    Звонок отцу с утра не принес никаких хороших известий. Доктор Бён, правда, сообщил, что вернётся к вечеру домой, но о состоянии Чимлин предпочёл умолчать.    Впрочем, и так было ясно, что мачеха не сможет передать им инструкции по проведению ритуала.    Так что вся надежда была на полный условных элементов план ЧунМёна. ***     Погода стояла прекрасная: солнце едва встало, низко нависая над линией горизонта, и клёны, украсившие мир своими яркими листочками, словно дразнили каждого, силясь пробудить в нём внутреннего художника.    Даже МинСок, никогда не жаловавший людей искусства, вышел на улицу и, степенно прогуливаясь, мурлыкал под нос песенку.    Мэр пребывал в отличном настроении, потому что, как ему казалось, смог достичь того, о чём раньше только мечтал.    Из захудалого поселка Хадон превратился в процветающий городок, похожий на иллюстрацию из книги об острове Утопия. Вокруг было чисто и уютно, а быт отладили почти до автоматизма.    Конечно, этот несносный шериф ещё не вернулся на место, но градоначальник об этом не беспокоился: он верил, что тот мальчишка нагуляется в столице и обязательно приедет домой.    Некоторые люди такие ненадежные...    МинСок остановился у магазина и недовольно посмотрел на большой висячий замок.    ЧонИн открывал свою лавку ровно в восемь, а до того часа оставалось ещё сорок минут.    Что ж, мэр был готов к этому варианту развития событий.    Градоначальник улыбнулся и вытащил из кармана ключ.    Всё-таки иногда приятно пользоваться теми плюсами, что автоматически прилагаются к должности.    МинСок открыл замок и прошел внутрь.    В магазине было темно, но чиновник безошибочно нащупал выключатель на стене и щелкнул им.    Помещение немедленно залил пронзительный электрический свет.    Что ж, прекрасно. Теперь нужно найти, где тут хранится йогурт, и оставить деньги у кассы вместе с запиской.    Мэр зашел за прилавок и хотел было приблизиться к огромному холодильнику, но вдруг замер на месте: на полу он увидел книгу.    Довольно объёмный том в зелёном переплёте...    Градоначальник помнил это творение.    Когда-то он лично приказал его уничтожить, надеясь, что вместе с хрупкими страницами уйдут в небытие и реальные ужасные события, которые произошли в этом мирном местечке много лет назад.    МинСок порывисто огляделся и подобрал книгу.    Что это значит? КёнСу не избавился от неё?    И как она оказалась здесь, в магазине?    Мэр провел пальцами по тиснению на обложке и содрогнулся: октябрьский ветер, уже по-осеннему холодный, проник внутрь через распахнутую дверь и пробрал до костей. – Нужно как можно скорее избавиться от неё, – пробормотал градоначальник, спрятав том под мышкой.    Забыв про йогурт, он вышел из лавки и, погасив свет, запер её.    Градоначальник не привык откладывать дела, поэтому он направился к ферме, что находилась к югу от Хадона. У хозяина тамошних угодий – когда-то одноклассника нынешнего мэра – имелось чуть ли не всё, что душа пожелает. Именно у него когда-то нашлась и спокойная лошадь для безумного вояжа, задуманного ДжиХе.    Отходы земледелец сжигал в большой печи. Та, конечно, была не четой известковой, которая могла превратить в пыль даже кости, но выбора не было.    Тем более, бумага горит куда лучше, чем плоть.    И потому уже через десять минут роковая книга полыхала в огне, а двое мужчин – мэр и фермер – стояли напротив. – И почему для тебя это было так спешно? – неторопливо осведомился земледелец, искоса поглядывая на друга. – Не хотел вспоминать кое о чем, – честно ответил МинСок, вытирая лоб тыльной стороной ладони. ***     ЧонДэ вынул карандаш изо рта и с сожалением посмотрел на его изгрызенный кончик.    Ужасная привычка, конечно, но нервы успокаивает.    Юноша повернулся назад и бросил сочувственный взгляд на друга.    Бедняга БэкХён. Ему приходилось куда хуже других, потому что этот малопонятный дух по какой-то неизвестной причине выбрал для своих вылазок в реальный мир именно его.    Поскорее бы уже уйти отсюда и начать что-то делать.    План ЧунМёна был дырявым, как швейцарский сыр, но всё же лучше, чем ничего. И хорошо, что они возьмутся за это всей командой.    Конечно, их коалиция стала весьма неожиданной. Кто бы мог подумать: они теперь водятся с ЧунМёном и Исином!    С другой стороны, именно в эти годы и завязываются такие дружеские связи, которые потом длятся вечно.    ЧонДэ вздохнул и повернул голову к окну. Подперев рукой подбородок, он наблюдал, как тяжелые облака с серебристой окантовкой медленно плывут по небу, подобно пустынному каравану.    И тут он услышал стук в окно.    Школьник покривился: ну вот, снова дождь...    Но нет: с неба не упало ни одной капли.    Тогда что это было? Птица? Желудь, принесённый ветром?    Молодой человек быстро огляделся.    Все остальные сидели на своих местах и мирно строчили что-то в тетрадях.    Похоже, этот шум слышал лишь он.    Школьник прищурился. На стекло легла какая-то тень...    Но по всем законам оптики это являлось невозможным...    ЧонДэ зажмурился, а потом открыл глаза. Так и есть: за окном ничего не было. Видимо, просто показалось.    Молодой человек продолжал смотреть туда, как зачарованный; ему казалось, что ещё секунда – и он снова увидит ту тень...    Звонок с урока прервал мысли юноши; он подпрыгнул на месте и начал спешно собирать свои вещи.    Нужно заняться делом и выкинуть из головы все ненужные мысли: пора избавить БэкХёна от этого духа или сущности, которая чуть было не погубила ЧанЁля. ***     Делать всё правильно – это важно для людей, которые стараются вести примерную жизнь. Но обычно нашу индивидуальность составляют именно недостатки – их неповторимая комбинация и вылепляет уникальный образ, что мы носим всю жизнь.    Но образцовое существование вовсе не предполагает безупречный характер.    ЧунМён родился в маленьком городке в семье скромного аптекаря, никогда не отличавшегося особой амбициозностью. Он осознавал, что вряд ли может стать хозяином своей судьбы: ему, скорее всего, придется принять дело отца в свои руки и поддерживать местного доктора, являясь его правой рукой.    Юноша не бунтовал, но и не спешил соглашаться. Он тщательно и с удовольствием выполнял поручения аптекаря, в свободное время зачитываясь детективными романами и фантазируя, как он когда-нибудь станет одним из тех борцов с преступностью, какими восхищались герои второго плана.    Жизнь в Хадоне была скучной и пресной, как манная каша. Конечно, очень-очень редко отец и мать, переговариваясь вполголоса, вспоминали какие-то ужасные события пятнадцатилетней давности, но сам ЧунМён, которому тогда было всего два года, разумеется, не помнил этого. Стоило ему спросить о подробностях, как родители тут же отшучивались и переводили разговор на другую тему.    Молодой человек знал про ту трагедию лишь в общих чертах, да и то почерпнул из сплетен сельских кумушек.    В общем, это было самое значимое из всего, что когда-либо происходило в этом тихом и мирном местечке.    Но всё изменилось, когда сюда переехал новый врач с семьёй.    ЧунМён никогда не верил в привидений, полтергейстов и всяческую чертовщину, считая это дикостью, но происходящее не оставляло никаких сомнений: в коттедже, где обосновались новоприбывшие, было нечисто.    Юноша никогда не ощущал потребности общаться с ЧонДэ и ЧанЁлем – ему хватали и Исина, – но с появлением этого нового парня они совершенно естественно и всего за один час смогли сделать то, что не получалось за всю жизнь в городке, – сформировать единую команду.    И сейчас, направляясь к приёмной врача, ЧунМён не мог сдержать улыбку – ему нравилось то, что происходило сейчас, даже несмотря на то, что повод был не особо весёлым. Авантюрная часть его натуры просто ликовала в предвкушении реализации плана, который молодой человек разработал накануне.    Аптекарь – невысокий и худой человек с пышной шевелюрой, странным образом контрастировавшей с его внешностью, – возился в кабинете врача, присев на корточки у распахнутых дверец белого шкафа. Он сосредоточенно перебирал какие-то склянки и даже не заметил сына, вбежавшего внутрь.    ЧунМён прочистил горло, и провизор, вздрогнув, по-птичьи порывисто повернул голову; очки, комично съехавшие на самый кончик носа, придавали его лицу слегка удивлённое выражение. – Ты уже пришел? – невпопад спросил аптекарь. – Можешь пока поделать уроки за тем столом; мне тут ещё долго возиться. – Папа, там один из моих товарищей, – молодой человек кинул рюкзак на пол и начал шумно дышать. – Кажется, у него что-то с ногой... Ты не мог бы взглянуть? – Разумеется! – провизор быстро вскочил на ноги. – Что же ты сразу не сказал?! Веди меня!    ЧунМён кивнул и с готовностью побежал на улицу. Там, напротив магазина, лежал ЧонДэ, истошно вопя. – Боже, бедный мальчик! – аптекарь ринулся к пострадавшему. – Что произошло? – Иисус, Мария и пресвятые угодники! – надрывался «пострадавший», прижимая согнутую в колене ногу к себе. – Как же мне больно!    Провизор присел на колени у обладавшего довольно сильными голосовыми связками юноши и принялся ловко ощупывать «больную» ногу, попутно выясняя у ни на секунду не замолкавшего ЧонДэ, где именно у него болит.    Он даже не обратил внимания на то, что от группки подростков отделился один из них – племянник пастора. Высокий юноша быстрым шагом прошел в приёмную врача и, отодвинув в сторону одну из створок металлического шкафа, начал деловито рыться в медицинских картах.    А на улице, тем временем, продолжалось шоу. – Я истекаю кровью! – возопил ЧонДэ, воздев руки к небу. – Я умираю! – Ничего подобного, – аптекарь пощупал ногу, слегка надавив пальцами на щиколотку. – Так больно? – Да! – пронзительно взвизгнул юноша. – Ещё как! Кость, наверное, раздроблена на мелкие кусочки! – Вовсе нет, – провизор покачал головой, автоматически поправив очки, грозившие свалиться с носа. – Кость цела. Видимо, ты растянул связки; тут нужен эластичный бинт...    Он собрался было подняться на ноги, но ЧунМён удержал отца со словами: – Я принесу, я знаю, где он лежит. Тебе лучше пока побыть с ним.    Провизор кивнул и, пожав плечами, снова склонился над пациентом. – И как ты так умудрился? – спросил он. – Выпал из окна, – простонал ЧонДэ, закатывая глаза. – Ох, святой Антоний и его страдания, как же невыносимо!..    Исин, стоявший поодаль, вдруг хихикнул, за что получил тычок под рёбра от БэкХёна. Китаец ойкнул и потупился, но улыбаться не перестал.    ЧунМён поспешил к лазарету, но его перехватил выбежавший из лавки ЧонИн: продавец узнал голос младшего брата. – Что с ним такое? – спросил смуглый молодой человек. – Ушиб ногу, – махнул рукой сын аптекаря. – Не беспокойтесь; перелома нет. Я думаю, он поправится за пару дней.    И школьник быстро скрылся в приёмной врача.    ЧонИн с недоверием закусил губу. Он прекрасно знал своего несносного родственника и ясно видел фальшь в его, тем не менее, прекрасной актерской игре.    Мальчик явно пытался одурачить провизора, но зачем?    Впрочем, неважно; лучше вернуться в магазин и продолжить обзванивать все больницы и полицейские участки. Может быть, где-нибудь обнаружится СеХун.    Лишь бы только очередь не дошла до моргов...    И смуглый молодой человек вернулся в лавку. ***  – Что ты там копаешься? – недовольно спросил ЧунМён, вытаскивая упаковку с эластичным бинтом из ящика высокой тумбочки, неловко примостившейся в углу. – Вообще-то я открыл этот шкаф впервые, – парировал ЧанЁль, не отрываясь от своего занятия. – Сам бы попробовал.    Сын аптекаря тяжело вздохнул, надевая лямки своего рюкзака на плечи и поправляя их. – Если бы я ушел, то отец сразу же заметил моё отсутствие, – возразил он. – Пожалуйста, поторопись, иначе ЧонДэ сорвёт голос.    Племянник пастора неопределенно кивнул и продолжил копаться в бумагах. ЧунМён встал в дверном проёме и начал наблюдать за коридором, молясь, чтобы родителю не пришло в голову самому направиться сюда. – Вот оно! – рослый юноша, вытащив, наконец, нужную карту, улыбнулся во весь рот. – Наконец-то! – Прячь скорее, – распорядился его товарищ. – Я выйду первым.    ЧанЁль кивнул и сунул документ под рубашку.    Сын провизора выбежал на улицу, тряся эластичным бинтом в тонкой руке. – Я забыл, где он хранится, – выпалил юноша, протягивая моток человеку в белом халате. – Он в порядке? – В полном, – аптекарь начал ловко заматывать щиколотку лежавшему на дороге ЧонДэ. – Нужно просто походить так пару дней, а потом само пройдёт.    Племянник пастора, прижимавший рюкзак к животу, подошел ближе и резко выдохнул. – Мы уж думали, что с ним совсем плохо, – басовито вымолвил школьник, глядя на товарища.