В свете полной луны

       Говорят, что границы человеческих возможностей ещё не известны науке.    Но, похоже, его лимит уже наступил.    Идти дальше было невозможно; он и так последние минуты держался лишь на силе воли.    СеХун упал лицом вниз, почувствовав разгоряченной кожей прохладную грязь.    Где он? Какое сегодня число? Куда ему идти?    Шериф уже не знал.    Да это и не имело значения.     У него не осталось сил идти.    Полицейский не хотел сдаваться, но выбора просто не было. Сознание покидало его мучительно медленно, словно по капле вытекая из зияющей раны его души.    Он повернул голову, чтобы не наглотаться жидкой грязи и не умереть такой позорной смертью.    Очень жаль, что приходится уходить... Вот так.    СеХун подумал о своём лучшем друге ЧонИне, который, скорее всего, ищет его сейчас, о своих родителях, которые так гордились сыном, о жителях Хадона, которые возлагали на него большие надежды...    Юноша прикрыл веки... ***     Ферма близ Хадона, носившая гордое название «Божьи угодья», занимала огромные территории, и именно поэтому там можно было легко спрятаться. Каждый мальчишка, родившийся в этом провинциальном городке, знал об этом. Тут, в отдаленных уголках этого царства сельского хозяйства, было проведено множество игр, взято немереное количество замков и побеждено несколько тысяч бандитов.    У северной границы фермы стоял огромный сарай, который обычно использовали как склад различного инвентаря. Это строение располагалось ближе всего к городку, поэтому местная детвора уже давно облюбовала его.    К счастью, сегодня в здании посторонних не оказалось, и пятеро друзей смогли спрятаться там, чтобы изучить с таким трудом добытую медицинскую карту. – Чья она? – спросил БэкХён, заходя в сарай и с недоверием осматриваясь. – Человека, который раньше жил в твоём доме, – откликнулся ЧунМён, усаживаясь на газонокосилку. – Давай её сюда, ЧанЁль.    Племянник пастора, вытащив потрёпанную карту из-под рубашки, послушно протянул её другу. – Странно, что аптекарь до сих пор хранит её, – вымолвил ЧонДэ, присев прямо на пол. – Это из-за старого доктора, – рассеянно ответил ЧунМён, листая документ. – Он настаивал на том, чтобы хранить все материалы. Тем более, из клиники, к нашей удаче, её не запросили...    Исин подошел поближе к другу и заглянул ему через плечо. – Я ничего не понимаю, – признался молодой человек, наклоняясь ниже. – И не из-за того, что этот язык мне не родной.    ЧанЁль громко усмехнулся. – Но старина Мён сможет разобраться, ведь так? – спросил он, хлопая в ладоши. – Он всю жизнь читает врачебные каракули.    Сын аптекаря ничего не ответил. Он был полностью сосредоточен на документе, который читал.    БэкХён держался позади. Он не до конца верил в успех их операции, считая, что ЧонДэ явно переиграл там, на улице, а вероятность того, что в медицинской карте было указана конкретная клиника, куда отправили этого человека, составляла, по самым оптимистичным прогнозам, около двух процентов.    Но удача была на их стороне: ЧунМён улыбнулся и, вытащив из рюкзака блокнот, переписал название больницы. – Ну как? – не выдержал нетерпеливый ЧанЁль. – Что там? – Последняя запись сделана врачом, который определил пациента на госпитализацию, – ответил юноша, вырывая листок из записной книжки и пряча её и медицинскую карту в сумку. – Название заведения здесь есть; нам нужно всего лишь рискнуть и каким-то образом изловчиться, чтобы увидеться с ним.    Исин прикрыл зевок и кивнул. – А как называется больница? – спросил он.    ЧунМён, надев лямки рюкзака на плечи, поднёс листок к глазам и прочитал: – «Психиатрическая лечебница «Клёны». ***     ЧонИн нажал на кнопку «сброс» на клавиатуре радиотелефона и тяжело вздохнул: он обзвонил все больницы и полицейские участки, не забыв про криминалистическую лабораторию, куда как раз и ездил его друг, но результат оставался нулевым.    Смуглый юноша принялся за морги и каждый раз, когда его просили подождать, замирал, прикрывая глаза и молясь о том, чтобы среди неидентифицированных трупов не было СеХуна.    Продавец устало потер переносицу и, отложив трубку в сторону, оперся о прилавок. Ему начало казаться, что все его действия бессмысленны, и он никогда не найдёт товарища. В душе пышным цветом распускался леденящий холод, и всё существо молодого человека захватывало отчаяние; с каждой минутой надежда угасала.    Да, прошло совсем мало времени, но что-то, некий неясный внутренний голос, подсказывал ЧонИну, что его друг в смертельной опасности.    Продавец вздохнул и потянулся за трубкой: ему ещё предстояло сделать немало звонков. Вычеркнув из списка очередной морг, юноша принялся набирать следующий номер, но вдруг замер: до его ушей донесся какой-то странный звук.    Молодой человек отложил телефон и прислушался.    Да, так и есть: где-то неподалёку смеялся ребёнок.    ЧонИн улыбнулся и резко выдохнул: это дитя такое беззаботное, такое счастливое... Благословенная пора, ценность которой понимаешь только повзрослев.    Кажется, этих детей было двое... Нет, даже больше...    Их серебристый смех доносился до юноши так чётко, будто они прятались в кладовой.    Продавец приблизился к окну и выглянул на улицу. Как ни странно, там никого не было.    Молодой человек нахмурился.    Что-то шло не так.    Он проверил задние помещения, обошел вокруг магазина и даже подходил к соседним зданиям.    Источник смеха будто перемещался вместе с ЧонИном, постоянно следуя за ним.    Но где же они, эти дети?    Может, они где-то прячутся?..    Юноша резко обернулся, планируя застать своих малолетних преследователей врасплох, но позади никого не было.    Махнув рукой и решив не обращать внимания не непрекращающееся хихиканье, он направился к магазину. Подойдя ко входу, ЧонИн застыл и поднес руку ко рту.    На двери присутствовало кое-что, чего не было всего несколько секунд назад, а именно: надпись «ФЕРМА», сделанная ярко-красной краской.    Юноша сдвинул брови у переносицы, а потом, сорвавшись с места, быстро побежал по улице на юг, забыв запереть лавку.    Он мчался по асфальтированному покрытию, а затем – по утрамбованной земле. Ветер свистел в ушах и довольно ощутимо кусал за щеки: хозяин магазина забыл взять с собой верхнюю одежду. Но эти мелочи игнорировались молодым человеком; он бежал всё дальше, к своей цели.    Почему ЧонИн понял, что надпись на двери лавки имеет какой-то смысл? С чего он это взял?    Юноша и сам не знал.    С ним редко случалось такое, но всё же в данном случае он действовал под влиянием момента.    Молодой человек пробежал через перелесок, миновал дом нового врача, затем вбежал в лес, потом пересек поле...    Ферма «Божьи угодья» показалась вдали, но ЧонИн и не думал останавливаться; он мчался всё дальше и дальше.    ЧонИн пробежал мимо загона с овцами, заставив стригаля, направлявшегося туда, нервно отпрыгнуть в сторону; он распугал собак, которые от неожиданности даже не погнались за ним и не залаяли...    Юноша остановился лишь у южной окраины фермы.    Дальше уже снова шел лес, и потому сюда редко заглядывали даже хозяева-земледельцы.    Молодой человек остановился и, уперев руки в колени, попытался отдышаться. С его лба стекали крупные капли пота, а серая водолазка потемнела у ворота и под мышками.    Отдохнув немного, он распрямился и громко ахнул: неподалеку, прямо в грязной луже, лежал человек.    Хозяин магазина прижал руку к сердцу и кинулся туда: он сразу узнал эту светло-бежевую форменную одежду с нашивками. – СеХун! СеХун! – закричал ЧонИн, тормоша друга. – Пожалуйста, ответь мне!    Но шериф не очнулся.    В ужасе юноша прижал два пальца к шее друга, выдохнув с облегчением, когда почувствовал ритмичное биение.    Он вдруг внезапно успокоился; паника ушла куда-то, оставив на своём месте лишь трезвый и рациональный расчет.    Что ж, теперь жизнь товарища зависела только от ЧонИна, и уж он-то ни за что не допустит, чтобы СеХун погиб.    Юноша присел на корточки и взвалил тело приятеля на спину, перехватив его за руки и за ноги.    Он побрёл в сторону фермы, рассчитывая попросить там подвезти их до Хадона. При каждом шаге ноги его, обутые в легкие туфли, проваливались в жидкую грязь, но молодому человеку было всё равно: все его мысли разом сконцентрировались на том, чтобы помочь другу. ***     Психиатрическая лечебница «Клёны» находилась не так далеко от Хадона, что само по себе было довольно иронично.    Сие заведение, обнесенное высоким бетонным забором, слыло самой надежной тюрьмой для душевнобольных, и, как правило, эта репутация себя оправдывала: отсюда редко кто выписывался.    В клинику принимали сумасшедших с болезнями любой степени тяжести, и порой родственники были даже рады избавиться от столь непосильного груза.    А иногда у пациентов даже не было семей.    Зато, прибывая сюда, они тут же приобретали и санитаров, и врачей, и медбратов, и порой даже медсестер.    ЧунМёну уже случалось ездить туда вместе с отцом: они занимались снабжением клиники медикаментами, так как «Клёны» частично состояли на балансе Хадона.    Может, именно потому несчастного хозяина коттеджа сослали сюда?..    Пятерым подросткам пришлось идти сюда пешком, сверяясь с картой. Соврав своим родственникам, что проведут время друг у друга, они отмахали без малого несколько километров.    Но всё же дошли до цели.    Мальчики приблизились к высокому кованному забору, и БэкХён потряс створки. Естественно, они не поддались. – И что нам делать теперь? – сварливо спросил сын врача, пряча руки в карманы. – Перелезать через эту Вавилонскую стену? – Это башня, – отреагировал Исин, щупая бетонный забор. – Что? – поднял брови сын врача. – Вавилонская – это башня, – пояснил иностранец, внимательно глядя на свою ладонь. – А стена – Берлинская. Или китайская.    ЧанЁль прыснул и отвернулся, его примеру последовал ЧонДэ.    ЧунМён, укоризненно посмотрев на друга, подошел к интеркому и нажал на кнопку вызова. – Хоть бы повезло, – прошептал он. – Слушаю, – раздался высокий женский голос.    Сын аптекаря широко улыбнулся и, показав товарищам большой палец, вымолвил: – Тётя СунХи, как хорошо, что сегодня на дежурстве именно вы! У меня случился один конфуз... Не могли бы вы впустить меня внутрь? – Конечно, ЧунМён, конечно, – добродушно ответила дама. – Проходи; я встречу тебя у пункта.    Интерком пронзительно пискнул, и сын провизора, потянув за одну из створок, пропустил друзей вперед. Пройдя на территорию лечебницы, мальчики осмотрелись.    Тут было тихо и спокойно, как на кладбище, лишь тоненькие деревья, высаженные аккуратными рядами, едва слышно перешептывались друг с другом шорохом листвы.    Казалось, что само это место не создано ни для чего живого, будто здесь царит смерть...    БэкХён поёжился, почувствовав внезапный холод, несмотря на теплую куртку. Он обнял себя руками и подошел поближе к друзьям, надеясь, что это могильное оцепенение отступит.    Тут ЧунМён помахал спешившей к ним полноватой женщине в дутой куртке, наброшенной поверх белого халата, и чары мигом спали.    Дама приблизилась к ним и обняла сына аптекаря.    У неё была высокая прическа в виде замысловатого узла на макушке, добрые светло-карие глаза и стоячий воротничок блузки, который явно крахмалили. И пусть эта женщина явно злоупотребляла косметикой и духами, с её появлением это место перестало казаться таким страшным. – Что случилось, мой мальчик? – участливо спросила она, погладив ЧунМёна по щеке.    Сын провизора потупился в притворном смущении. – Помните последнюю партию, что мы с отцом привезли три дня назад? – он провел носком ботинка по одной из скучных серых плит, которыми были вымощены здесь все дорожки. – Я случайно положил туда инсулин для инъекций. – Надо же! – дежурная подняла нарисованные брови. – Препарата у нас и так мало, – продолжил объяснения ЧунМён, – а больные диабетом есть. Конечно, можно заказать новую партию, но она будет идти вечность, а в таких случаях, сами понимаете, лучше перестраховаться... – Разумеется, – дама с готовностью закивала. – Если хочешь, я найду тебе твой инсулин, только опиши, в каких упаковках было средство.    Сын провизора замахал руками. – Мне совестно отрывать вас от работы, – произнёс он. – Лучше я сам посмотрю; я хорошо помню эти ампулы. А друзья мне помогут.    Женщина с сомнением посмотрела на подростков. – Ну, если так, то я не против, – наконец, сказала она. – Только давайте поспешим, хорошо? Главврач сегодня не в настроении, и если он вздумает снова проверять меня, то я получу нагоняй.    И она направилась к зданию.    ЧунМён сделал знак товарищам следовать за ней, сам же, чуть поотстав, потянул БэкХёна за рукав. – Твой выход, – прошептал молодой человек. – Сейчас она поведёт нас в хранилище, попасть в которое мы сможем через её кабинет. Мы пройдём внутрь, а ты останешься и поищешь, в какой именно палате держат человека по имени Ли ТэУн. Это не будет сложно: у неё на столе лежит журнал со списком. Потом тебе придётся пойти к этому человеку и расспросить обо всём. Ключи ты найдёшь в навесном шкафчике сбоку от письменного стола – он не запирается.    Школьник закусил губу и склонил голову. – Мне одному идти к нему? – обреченно спросил он. – Да, – четко ответил сын аптекаря. – Отсутствие двоих она может заметить.    БэкХён кивнул и глубоко вздохнул: ему стало неимоверно страшно, и он уже был готов повернуть назад.    Но воспоминания о ЧанЁле, с ужасом смотрящего на друга и потирающего горло, были ещё свежи в памяти юноши, и потому он, с силой стиснув зубы, прошел следом за всеми в здание «Клёнов».