В свете полной луны

       Между двумя состояниями всегда присутствует какой-либо рубеж. Пока он не наступил, сложно говорить о переходе.    Да и сейчас, спустя столько лет, почти невозможно вспомнить, когда он перестал быть кем-то и стал непонятным объектом.    Лу Хань фыркнул: как неожиданно его потянуло на философию!    В любом случае, ему повезло куда больше, чем остальным.    Но наблюдать за людьми становилось всё интереснее и интереснее. Может быть, кому-то из них и удастся разорвать порочный круг, по которому они ходят уже более семидесяти лет...    Этот БэкХён сначала показался ему слабым духом, но теперь, когда его окружала целая команда из друзей, мальчик явно стал сильнее.    И, конечно, не стоило сбрасывать со счетов СеХуна.    Лу Хань вздохнул и, соскользнув с верхушки дерева, мягко и невесомо приземлился на утрамбованную дорожку.    Полная луна освещала перелесок, превращая его в царство серебряных листьев, и юноша протянул руки к ночному светилу, чтобы белые лучи прошли сквозь его пальцы.    И что вдруг сподвигло его на спасение полицейского?    Конечно, не сочувствие; этого добра он лишился ещё при жизни.    Скорее всего, причина была в самом СеХуне: полицейский являлся одним из самых интересных персонажей на этой жизненной сцене, и списывать его так рано не хотелось.    Правда, теперь шериф лежит в больнице из-за истощения и вряд ли в ближайшее время сможет приняться за расследование.    Значит, придется довольствоваться той командой подростков...    Лу Хань фыркнул, легонько дотронувшись пальцами до ствола векового дерева.    До сих пор попытки этого «отряда храбрых» напоминали небезызвестное барахтанье лягушки в молоке. Но, как известно, старания квакши были в итоге вознаграждены...    А у этих слепых котят нет ни единого шанса.    Хотя...    Кто знает, может, кого-нибудь из них осенит внезапная идея, яркая, как вспышка сверхновой?.. ***     Подростки понуро брели к родному поселку, изредка сверяясь с картой.    Темнело просто катастрофически быстро, но на небе сияла полная луна, так что дорога была освещена и четко видна.    Пятеро школьников шли в тишине: после рассказа БэкХёна о своём провале им нечего было обсуждать. Ребята просто не представляли, что им делать; они зашли в тупик. – Можно поговорить с тем, кто был свидетелем произошедшего пятнадцать лет назад, – вдруг выдал ЧунМён, пиная мелкий беленький камушек, неизвестно откуда оказавшийся на дороге. – Ты имеешь в виду нас? – спросил Исин, пристально глядя на друга. – Разумеется, нет, – раздраженно ответил тот. – Когда всё это произошло, нам было по два года. Естественно, мы ничего не знаем об этом. – О чем именно? – осведомился БэкХён, поправляя лямку рюкзака.    ЧонДэ глубоко вздохнул. – Пятнадцать лет назад этот самый Ли ТэУн съехал из коттеджа, где сейчас живёшь ты, – нехотя проговорил он. – Но до этого череда несчастных случаев скосила всю его семью: мать, жену и двоих детей. Мы считаем, что вся чертовщина, творящаяся у тебя, имеет отношение к той трагедии. – Только мы ничего об этом не знаем, – подхватил ЧанЁль. – У нас есть общая информация, а вот подробности мы рассчитывали узнать сегодня. – Нужно было предвидеть, что этот человек и вправду окажется полнейшим психом, – сквозь зубы процедил ЧунМён. – Это я во всём виноват. С самого начала идея никуда не годилась. – Ничего подобного, – не согласился БэкХён. – Ты просто пытался помочь, и предыдущий житель был той самой ниточкой, которая связывала настоящее с прошлым.    Исин довольно громко зевнул и, подобрав с земли ветку, начал методично разламывать её. – Несчастные случаи обычно расследуются, – заметил он. – Так что можно расспросить СеХуна. – Тогда ему, как и моему брату, было двенадцать лет, – вставил ЧонДэ. – В то время за правопорядком следил отец нынешнего шерифа, и он, как и наши родители, вряд ли с удовольствием станет вспоминать о тех ужасах.    ЧанЁль нахмурился и поскрёб затылок. – Может, Тао? – предложил он. – Искренний и открытый, он уж точно не станет темнить. – Они с Крисом приехали в Хадон уже после того, как приключилась та трагедия, – возразил ЧунМён, проходя мимо деревянного указателя и рассеянно проведя по нему рукой.    Друзья подходили к городским воротам всё ближе, и БэкХён порадовался про себя: наконец-то их путешествие окончено.    Да, они ничего толком не узнали, без толку потратив уйму времени. Да, недолгое пребывание в психиатрической клинике безумно испугало его.    Но этот день позади, так?    А завтра всегда будет чуть лучше, чем сегодня.    Мальчик улыбнулся, но потом замер и прижал руку к груди: он почувствовал какой-то неясный холодок в сердце. Юноша хотел было окликнуть друзей, но не смог: голос будто умер внутри него. Зрение затуманилось, и подросток часто заморгал...    БэкХён лежал на дне неглубокой ямы, а сверху на него сыпался песок.    Юноша попробовал закричать, но почему-то не смог; лишь сдавленный хрип вырвался из его горла. Он попытался сесть или сделать хоть что-нибудь, чтобы выбраться, но его мышцы сковала слабость.    Сдаться? Ни за что.    Молодой человек попробовал брыкаться, но тело его попросту не слушалось, словно принадлежало не ему... – Эй! Ты чего?!    БэкХён открыл глаза. Над ним склонился ЧонДэ, слегка похлопывая друга по щекам. – С тобой всё в порядке? – взволнованно спросил брат продавца. – Меня чуть не.., – хрипло ответил юноша. – Неважно...    Он с трудом встал, опершись на руку приятеля, и поморщился: край учебника, лежавшего в рюкзаке, при падении впился ему в спину.    Остальные одноклассники подошли ближе, не сводя глаз с товарища. – Мне пригрезилось, что меня хоронят, – признался он, потирая плечи руками. – Заживо. – Что значит «пригрезилось»? – нахмурился ЧунМён. – Это не было похоже на простой обморок: ты закричал, а потом упал на землю, как подкошенный...    БэкХён помотал головой. – Я не знаю, что со мной приключилось, – заявил он, – но это было пугающе реально.    Школьники переглянулись, и сын аптекаря сделал шаг вперёд. – Попытайся описать нам то, что видел, – он провёл пятернёй по густым волосам. – И сделай это как можно точнее, хорошо?    Юноша помотал головой, простонав: – Не заставляй меня переживать это заново! – Мы не сможем помочь, если не поймём, как именно, – мягко возразил ЧунМён. – Прошу, напрягись чуть-чуть и расскажи, что тебе пригрезилось.    БэкХён резко выдохнул и произнес: – Я лежал в неглубокой яме, и на меня сыпался песок... Но как это связано со всеми призраками, что преследуют нас?    Сын провизора прижал ладонь ко лбу. – Одно я знаю точно, – вымолвил он. – Ничто не происходит случайно. И если тебе было видение, то, скорее всего, оно имеет непосредственное отношение ко всем происходящим тут ужасам.    Юноша махнул рукой и неожиданно закрыл лицо ладонями. – Я больше не могу так, – прерывисто прошептал он. – Почему всё это происходит именно со мной?..    ЧунМён подошел ближе и сжал плечо товарища неожиданно сильными пальцами. – Уныние – это самое худшее, что ты можешь выбрать, – твёрдо вымолвил он. – Вытри лицо и успокойся; мы обязательно что-нибудь придумаем.    Молодой человек, кивнув, утер нос тыльной стороной ладони и автоматически, как сомнамбула, пошел за притихшими одноклассниками в город.    ЧонДэ, чуть задержавшись, взял друга под локоть, и последний с благодарностью посмотрел на брата продавца.    Они поравнялись с прачечной, и ЧанЁль, шедший во главе строя, внезапно замер на месте. ЧунМён, чуть не уткнувшийся ему в спину, раздраженно цокнул языком и открыл было рот, чтобы поинтересоваться у одноклассника, какого черта тот творит, но вовремя остановился: у дома стоял новый врач Хадона. – А я как раз искал вас, ребята, – вымолвил доктор Бён, с трудом выдавливая улыбку. – БэкХёну пора домой, и я хотел забрать его. – А он не может переночевать у кого-нибудь из нас? – осторожно поинтересовался сын аптекаря, обеспокоенно стискивая пальцами ворот куртки. – Боюсь, нет, – помотал головой эскулап. – Мне бы хотелось, чтобы он был рядом, если... Если позвонят из больницы.    Его сын резко поднял голову и прижал ладонь к груди. – Чимлин стало хуже? – выдохнул он. – Нет, наоборот, – доктор Бён устало сгорбился. – Пойдём домой; я всё тебе расскажу.    И он направился вдоль по улице.    БэкХён, оглядевшись, махнул друзьям рукой и отправился вслед за отцом.    В тот самый роковой коттедж.    Подростки стояли, не шевелясь, и смотрели вслед товарищу, который направлялся в тот самый роковой дом с жуткой историей и непонятными обитателями. Как только оба путника исчезли в лунном полумраке, ЧонДэ, словно отмерев, вымолвил: – Что ж, и нам тоже пора по домам. ***     В кабинете мэра в этот ночной час было тихо, как, впрочем, и всегда: градоначальник не жаловал шум и потому распорядился звукоизолировать свои владения так, чтобы ему не мешали.    МинСока нельзя было упрекнуть в лени: он проводил здесь чуть ли не круглые сутки, забывая обо всём. Этот человек любил свой город и посвящал ему всё время, которым располагал.    Именно из-за этого он и старался забыть роковую часть истории этих мест, надеясь,что когда-нибудь ему удастся превратить Хадон в туристический рай.    Какая разница, что происходило в той больнице в сороковые? Тем более, то место находится на расстоянии от самого городка... Но лучше перестраховаться и сделать вид, что ничего подобного и не было.    Те люди не имели никакого отношения ни к Хадону, ни к стране в целом, так что их можно смело сбрасывать со счетов. Они все уже давно погибли? Ну и замечательно; туда и дорога.    Мэр глубоко вздохнул и потер висок, постепенно наливавшийся тупой болью.    Почему КёнСу не уничтожил свою летопись? Зачем он сохранил это бесполезное и страшное свидетельство тех ужасов, что имели место неподалеку? Кому от этого легче?    Градоначальник встал с места и, подойдя к окну, заложил руки за спину.    Не лучше ли было бы просто всё забыть? Почему этот учитель никак не хочет понять такой простой вещи?..    МинСок поднял голову и рассеянно посмотрел на серебряный лунный диск, украшавший чернильный небосвод. Ночное светило прекрасно справлялось со своими обязанностями, превращая простой провинциальный городок в ледяное царство.    По улице, спрятав руки в карманы, шел юноша.    Мэр моргнул и, наклонившись вперёд, присмотрелся к путнику. Он знал каждого жителя Хадона, и сей подросток точно не был одним из них.    Может, это друг сына нового врача, приехавший погостить?..    Но почему он на улице в такой час, да ещё и передвигается пешком?    Не шел же он от самого Сеула...    Градоначальник, сняв очки, быстро протёр их о пиджак и снова водрузил на нос.    Нет, этого паренька он точно раньше не видел...    На подростке были надеты холщовые брюки и френч. Цвет вещей нельзя было различить из-за луны, окрасившей всё в металлик, но одежда казалась какой-то консервативной.    Может, спуститься и поговорить с этим незваным гостем?..    МинСок поджал губы и потёр подбородок.    Пожалуй, нет, не стоит. Сейчас на улице чересчур свежо, чтобы выбегать без верхней одежды, а паренёк вряд ли представляет собой какую-нибудь угрозу. Просто безобидный мальчишка, который, добираясь до своего городка, решил срезать путь через Хадон.    Это не преступление.    И мэр, отойдя от окна, снова устроился в своём кресле: административные дела никогда не переводились. ***     Лу Хань, пройдя мимо мэрии, вздохнул с облегчением и чуть замедлил шаг.    Какой этот МинСок любопытный! Всё ему нужно знать.    Такое бывает у людей, которые любят всё контролировать, что в принципе невозможно. Порой нужно отпускать вожжи и давать жизни шанс двигаться так, как придется.    Людям дан не особо широкий спектр возможностей, с помощью которых можно влиять на мир вокруг, так что стоит пользоваться ими аккуратно.    Подросток остановился у полицейского участка, а потом, махнув рукой, продолжил путь.    Пускай эта хвалёная команда сама догадывается, что к чему.    ЧунМён хочет быть танатологом, а эта профессия требует немалых знаний психологии. Недостаточно вылепить лицо из воска, нужно ещё и вдохнуть в него жизнь.    Так что пусть этот амбициозный юноша думает, вычисляет, решает... Всё в его руках.    А подсказок пока хватит.    Лу Хань прошел в перелесок и с наслаждением вдохнул в себя напоённый тишиной воздух.    Всё-таки хорошо, когда есть возможность, пусть даже она и ограничена...