В свете полной луны

       Почему самые обычные вещи вокруг нас после какого-нибудь пугающего события приобретают кисловатый привкус страха?    Даже когда просто осматриваешься вокруг, в груди давит терпкое ощущение ужаса, надвигающейся трагедии.    По мере приближения к дому, БэкХён ощущал всё нараставшую тревогу, а оказавшись в холле, почувствовал дурноту.    Отец, разговаривавший с ДжиХе, не заметил состояния сына; он стремился побыстрее решить с бывшей супругой все вопросы и лечь спать, ведь именно для него эти дни оказались самыми тяжелыми.    Закончив разговор, мать потянулась к своему синему пальто, висевшему на вешалке, и подросток, повернув голову,с удивлением спросил её: – Ты не останешься? – Я не могу, моё сокровище, – ответила женщина, заматывая вокруг шеи кроваво-красный шарф. – Мы с твоим отцом уже не женаты; у него теперь другая половина. Ты уже достаточно взрослый, чтобы это понять. Я обязательно приду навестить тебя, обещаю.    Юноша грустно кивнул и, обняв ДжиХе на прощание, проследил, как она, задорно сбежав с крыльца, направилась к перелеску. – А ей не опасно идти ночью одной? – спросил молодой человек, поворачиваясь к отцу, сосредоточенно рывшемуся в стенном шкафу. – Сейчас полнолуние, так что на улице светло, – отозвался родитель. – Давай, пожалуй, разойдёмся по кроватям, хорошо?    Школьник послушно склонил голову. Сняв куртку и уличную обувь, он подхватил рюкзак и поднялся на второй этаж.    Собственная комната показалась ему враждебным и страшным местом, где за каждым предметом его поджидали враги. БэкХён с удовольствием бы ушел отсюда, но усталость брала своё: он кинул сумку в угол и, не раздеваясь, упал ничком а кровать.    Юноша смежил веки; его сморило почти сразу же, несмотря на неудобную позу и одежду. ***     БэкХён проснулся резко, неожиданно, даже сам не до конца осознав, что открыл глаза.    Комната была погружена в бархатную плотную темноту, поглощавшую всё вокруг своими призрачными зубами.    Видимо, на небе было облачно, и луна скрылась.    Юноша несколько раз моргнул, пытаясь понять, что именно разбудило его. В комнате было тихо, как в могиле, и молодой человек, успокоившись, решил попытаться уснуть снова.    И тут произошло нечто ужасное.    Воздух в комнате загустел и почти физически ощутимо давил на грудь подростка. Он попытался закричать, но не смог: вопль умер у него в горле, не успев родиться.    Мальчик почувствовал, что в помещении кто-то есть.    Шаркающие, неторопливые шаги проследовали от двери до окна, а затем до слуха юноши донёсся скребущий звук, будто по стеклу провели... когтями?!    БэкХён попытался шевельнуться, но не получилось: его будто сковали невидимыми путами.    Молодой человек запаниковал. Он не мог ни позвать на помощь, ни убежать, и это всё приводило его в ужас.    Таинственные шаги, тем временем, устремились в его сторону.    БэкХён почувствовал, что вот-вот умрёт от этого кошмара; его сердце заколотилось так громко, что просто оглушало изнутри.    Кто-то наклонился над ним: школьник почувствовал, как его лица коснулось затхлое, зловонное дыхание.    Юноша попытался зажмуриться, но не смог сделать и этого...    И вдруг всё закончилось.    Свет луны снова залил помещение, выхватывая из цепких пальцев темноты очертания мебели.    БэкХён резко сел и шумно задышал. Лоб покрылся мелкой испариной, а в висках гулко стучала кровь.    Во рту у молодого человека пересохло, и он нервно сглотнул, но слюна оказалась вязкой, как смола.    Он неловко встал и, чуть не упав, схватился за спинку кровати: ноги подгибались и не слушались.    Постояв немного и восстановив равновесие, подросток побрел к двери и, открыв её, вышел в коридор.    Узкий проход был освещён вмонтированными в стену тусклыми светильниками, один из которых раздражающе мигал.    БэкХён закрыл дверь и, прислонившись к ней спиной, неловко сполз на пол. Он был эмоционально истощён и полностью выжат; юноше казалось, что ещё чуть-чуть – и он сам превратится в призрака.    Он осмотрелся и, тяжело поднявшись, побрёл на первый этаж – там хотя бы был диван, на котором можно было расположиться поудобнее.    Молодой человек изо всех сил старался не производить шума: он помнил, насколько усталым был отец, и ему хотелось, чтобы родитель, в отличие от него самого, хорошо выспался.    Если бы здесь были ДжиХе или Чимлин, то подросток, возможно, кинулся к ним, разбудил их, пожаловался на кошмар...    Но одна из них пребывала в своей съёмной комнате, а вторая – в больнице, так что приходилось обходиться своими силами.    Сняв школьный форменный пиджак и свернув его кульком, БэкХён бросил импровизированную подушку в изголовье дивана. Сбросив с поверхности жесткие, словно набитые камнями, думки, школьник улёгся поудобнее и подложил ладони под щёку.    Но сон никак не шел к нему, как будто пережитый кошмар не желал отпускать свою жертву, не выпив её до дна.    Мальчик вздохнул и крепко зажмурился, пытаясь уговорить сам себя... ***     Никогда ещё путь до школы не был таким длинным.    Это был всего лишь третий учебный день, но БэкХёну казалось, что он провёл здесь, в этом жутком городке, половину своей жизни.    Он долго не мог заснуть на диване, и задремал только под утро.    А потом юношу разбудил отец.    Школьник едва переставлял ноги, чувствуя себя совершенно разбитым. Он не представлял, что будет делать дальше, и будущее виделось ему исключительно в черном цвете.    У ворот школы мальчика ждали друзья, и это зрелище слегка приободрило его. С вымученной улыбкой он приблизился к ним. – Паршиво выглядишь, – вместо приветствия выдал ЧонДэ. – Плохо спал? Опять кошмары? – Точно, – БэкХён скривился, как от боли. – Не напоминай мне...    ЧанЁль нахмурился и решительно ударил левым кулаком по правой ладони. – Чем скорее мы справимся с этой чертовщиной, тем лучше, – воинственно вымолвил он. – Верно, – вступил в разговор ЧунМён. – И у меня есть идея.    Все, кроме Исина, который сосредоточенно изучал свои пальцы, мигом уставились на сына аптекаря.    Несколько смущённый всеобщим вниманием, юноша потупился и закусил губу. – Дело вот в чём, – начал он. – Помните, мы вчера говорили о том, что неплохо бы найти человека, который был свидетелем трагедии пятнадцатилетней давности? – Да, – кивнул ЧонДэ. – И, поразмыслив над этим дома, я пришел к выводу, что наилучшей кандидатурой стал бы мини-дьявол. – Верно, – склонил голову ЧунМён. – Но это ещё не всё. Как-то раз, приходя за обезболивающими таблетками, КёнСу обмолвился отцу о том, что писал летопись Хадона. Значит, он хорошо знает историю этих мест. – И что? – развёл руками ЧанЁль. – Нас же интересует событие, не столь отдалённое по времени... – Я так не думаю, – не согласился сын провизора. – В двадцати километрах к югу от нашего городка расположены развалины, и поговаривают, что когда-то там стояла больница.    БэкХён, широко раскрыв глаза, внимал приятелю. – Так ты думаешь.., – прошептал он. – Я точно не знаю, – признался ЧунМён. – Но уточнить не мешает, так что я предлагаю подойти после уроков к нашему классному руководителю и попросить его рассказать нам обо всем, что он знает.    Друзья переглянулись, и ЧонДэ сварливо протянул: – Очаровательно. Никогда не думал, что подойду к демону смерти по своей воле. ***     ЧонИн пришел к выводу, что ему нравится запах в больнице.    Этот химический аромат лекарств, смешанный с хлористо-синтетическим запахом антибактериальной жидкости для мытья полов, вовсе не вызывал у него отвращения, скорее, даже наоборот.    Дорогу до палаты СеХуна молодой человек уже успел выучить наизусть. Он мог дойти до той светлой комнаты даже с закрытыми глазами.    Но, конечно, пробовать это на практике хозяин магазина не собирался. Он отлучился лишь на ночь, а рано с утра пришел, чтобы навестить своего приятеля.    На правом предплечье ЧонИн нёс корзинку с фруктами, а в левой руке держал букет цветов. Он помнил, что СеХун не особо их жаловал, но решил, что для выздоровления шерифу просто необходимо постоянно видеть эту природную красоту перед собой.    Смуглый молодой человек, поправив наброшенный на плечи белый халат, толкнул дверь палаты и прошел внутрь, широко улыбаясь.    Его лучший друг полусидел на взбитых подушках и читал какой-то журнал, быстро перелистывая страницы. Увидев визитера, он отложил своё не особо интересное чтиво и приветственно кивнул. – Выглядишь прекрасно, – отметил ЧонИн, ставя корзинку на прикроватную тумбу.    И действительно – щеки СеХуна порозовели, та мертвенная бледность, которая покрывала его лицо, когда они прибыли в госпиталь, бесследно исчезла. Глаза шерифа вновь блестели, и он был почти полностью готов к выписке. – Врач сказал, что завтра я уже смогу выйти отсюда, – вымолвил полицейский, подавив зевок. – Поскорее бы; тут смертельно скучно. Я попросил что-нибудь почитать, и они дали мне это.    Он продемонстрировал другу медицинский журнал.    Хозяин магазина улыбнулся и, вытащив из корзины все фрукты, вручил товарищу книгу. – Я так и знал, что она пригодится, – с торжеством в голосе произнёс он. – Не бестселлер, конечно, но лучше, чем статьи про барбитураты. – Это точно, – СеХун принял томик и кивнул. – Спасибо. В Хадоне не произошло ничего странного? – Что ты имеешь в виду? – ЧонИн, потянувшийся за ножом, лежавшим тут же, на блюде, начал нарезать яблоко на дольки. – Нет, всё спокойно, но было бы лучше, если бы ты побыстрее вернулся на своё место. – Я и сам об это мечтаю, – со вздохом ответил шериф, открыв роман на форзаце. – Не волнуйся, – хозяин магазина осторожно вырезал сердцевину из дольки и протянул угощение другу. – Завтра наступит куда быстрее, чем кажется сейчас. – Было бы здорово, – полицейский взял яблоко и аппетитно захрустел им. – Мне нужно задать кое-кому несколько вопросов. ***     Школа жила постоянно.    Серьёзно, это здание всё время бурлило энергией жизни, яркой и неиссякаемой. Может, потому учителя, как и артисты сцены, со временем вырабатывают в себе привыкание к своей профессии?..    КёнСу не знал точного ответа на этот вопрос.    Ему просто нравилось дело его жизни.    Среди учеников он слыл строгим и требовательным, и мало кто рвался обнажить перед ним душу. Впрочем, преподавателя это вполне устраивало: когда люди делились с ним чем-то сокровенным, он не понимал, что именно требуется от него. На душевный стриптиз учитель реагировал смущением и ступором, который многие неверно принимали за черствость.    Именно потому КёнСу очень удивился, когда после уроков пятеро учеников из его класса попросили об аудиенции.    Мальчики выглядели обеспокоенными, а новенький – Бён БэкХён – и вовсе пребывал в полуобморочном состоянии.    Учитель, подавив в себе изумление и кучу вопросов, тут же родившихся в голове, согласился, и после занятий они вшестером собрались в классе.    И тут преподаватель испытал настоящий шок.    Он ожидал, что разговор пойдёт об обычных для молодых людей вещах, которые им кажутся важными: о первой любви, оценках, выборе высшего учебного заведения и так далее...    Но подростков почему-то интересовало совсем не это; они хотели узнать побольше об истории этого места. Их интересовала трагедия пятнадцатилетней давности, а также развалины больницы к югу от городка.    КёнСу поёжился; внезапно его пробрала мелкая дрожь. Не так давно у него пропала летопись, а теперь к нему приходят ученики, интересовавшиеся тем самым периодом времени...    Не слишком ли странное совпадение?..    Но мальчики выглядели серьёзными и встревоженными, и всё это мало походило на шутку или розыгрыш.    И потому учитель, прогнав от себя сомнения, начал рассказ...