Парализованное сердце

Огромный пузырь на локте не думает рассасываться ни на следующий день, ни даже в течение следующих трёх суток. Джейд боится ложиться спать, потому что знает, что посреди ночи может с криком проснуться, хватаясь за руку. На всякий случай Джейд туго перевязывает вздутость, настолько туго, что даже не больно уже. Левую руку никак сгибать нельзя. Двинешь вправо — боль. Двинешь влево — боль. Согнешь — боль в квадрате. Развлекательные действия с мёртвой кожей — будто бы в Диснейленде. Преодолевая очередной спуск американских горок, чувствуется, как лёгкие давят на сердце, все внутренности перемешиваются в жуткий коктейль, язык чуть ли не выскакивает изо рта, а внутри нарастает необъяснимое чувство восторга. Отрывая по маленькому кусочку собственной кожи, Джейд чувствует то же самое. Серый свитер в мелкий рубчик (тот самый, который она нашла у Питера) довольно удобный, мягкий и тёплый, и перевязанная рука почти не выделяется. С джинсами выглядит довольно неплохо. Хоулетт старается не встречаться с Питером, хотя, чего таить, самой хочется подойти. Неожиданно для себя она начинает скучать. Прошло не так много времени, а она уже освоилась и в классе, и дома. Джейд уныло плетётся в кабинет истории, садясь дальше, чем обычно, чтобы не привлекать к себе внимания. Аллен, после первых недель любезного общения, так же любезно забыла о её существовании, изредка посмеиваясь с остальными над "смешными" шуточками Томпсона. Бинг презрительно поглядывает на неё вместе с Лиз, следом кидая настороженный взгляд. И даже Джессика Джонс, хмурый призрак их класса, тоскливо смотрит на неё, и Джейд не может понять, что означает её взгляд: то ли сочувствие, то ли понимание, то ли невесть что ещё. Прикрыв окно жалюзи, тем самым скрываясь в почти полной темноте (свет ламп не доходил до дальнего угла кабинета), Хоулетт рассчитывала, что останется одна; она даже приготовила заветную тетрадку, чтобы в очередной раз попробовать. Но перед самым звонком она почти ощущает на себе подозрительный взгляд и слышит, как рядом с ней на стул плюхается Паркер. — Ты же в курсе, что это мой свитер, так? — наклонясь, он заговорщицки прикладывает ладонь к губам и шепчет, внимательно следя за её реакцией. — Как тебе не стыдно? Джейд замирает, от ужаса и стыда округляя глаза и стараясь не дышать, надеясь, что Паркер — это просто результат невыспавшегося мозга. Но нет, он настоящий. Она чувствует, как всё её лицо становится пунцовым, щеки горят адским пламенем, и Джейд яростно желает сейчас провалиться сквозь землю. Это более чем позорно. — Хочешь, я могу отдать его обратно? — она еле шевелит губами, часто моргая от подступивших слёз. Нет, плакать она не собирается, просто от крови, прилившей к лицу, и от стыда, комком застрявшем в горле, она себя почти не контролирует. — Тебя не поймут, — улыбается Питер. — Ладно уж, оставь себе. Всё равно у меня таких много. Обращайся. Джейд поджимает губы, не решаясь взглянуть на Питера. То, как он отреагировал, до сих пор не может оставить её в покое: она ожидала гнева, оскорблений, но никак не шутки и снисхождения. Тихий бубнёж учителя не нарушается никем и ничем, только до тех пор, пока в окно и в дверь не влетают мужчины в спецкостюмах с автоматами. Потом ещё и ещё. Все они наставляют оружие на учеников и грозно кричат что-то грудным голосом. Джейд испуганно смотрит на Питера и встаёт из-за парты вслед за ним, поднимая руки кверху. Страх прогоняется по её организму, достигая сердца, заставляя его работать быстрее. В мыслях лишь некое сожаление, что умрёт она сейчас, за чуть больше полгода до свободы, в расцвете лет и сил. А потом уже она замечает спрятавшуюся за дальней партой у высоких цветов Джессику. Та выжидает, иногда высовывая нос из-за стола, тихо разминает руки, и Хоулетт даже поражается ей: в такой ситуации действует быстро, смело, несмотря на нешуточную опасность со стороны этих неизвестных. Джейд стоит у подоконника, в не очень удобном положении, чувствуя нарастающий дискомфорт в руке и дергающиеся нервы на шее. Мужчины проходят между рядами, осматривая учеников. Хоби, Йонеллу и ещё одного парня, сидящих на первом ряду, спецназовец за руку вытаскивает в центр кабинета, жестом приказывая встать на колени. Когда очередь доходит до Питера, Джейд неожиданно быстро делает шаг в сторону, хватая парня за руку и оставляя на месте. Нога уже сама собой делает замах, и Джейд даже знает, куда метит, но мужчина, несмотря на грузность, оказывается проворнее и выворачивает её левую руку, отпинывая девушку в сторону труб под подоконником. От боли во лбу (которым она ударилась о трубу) и руке Джейд не видит, но может предугадать, что Питер яростно отстаивает её и свои права, но что может семнадцатилетний худощавый парень против взрослого мужчины с оружием? Хоулетт от злости и боли кусает себя за мягкое тело ладони, легко массируя большим пальцем вспухлость. Боже, как больно-то! И обязательно надо было именно за больную руку хватать, а? Придерживаясь за столешницу, Джейд поднимается на ноги, глядя на то, как террористы (иначе как их можно назвать) выстраивают в ряд перед партами всех парней этого класса. Джейд встречается взглядом с немного испуганным (хотя, скорее, она сказала бы, серьёзным и сосредоточенным) Питером, который не сводит с неё глаз. Неужели все взаправду? Им столько раз читали нотации о террористических актах, правилах поведения и тому подобному, но никогда Джейд не думала, что всё будет так реально. Что будет молить Бога (в которого верила с трудом), чтобы их не тронули, потому что вечно огрызающиеся Аллен и Бинг, видимо, и в этой ситуации не уступят страху и пойдут на поводу принципу, а тогда их либо убьют, либо изнасилуют, а потом убьют. И лучше бы их сразу убили. Она опирается о парту, пытаясь всё ещё отдышаться и поверить в то, что именно сегодня и именно её школу захватили террористы. И что теперь? Взорвут или перебьют всех? Весело. Косит взгляд и смотрит на Джонс, которую всё ещё каким-то чудом не заметили ("спецназовец" просто ещё не дошёл до того места). Но, когда мужчина начинает приближаться к последним партам среднего ряда, что было опасно близко от Джессики, Джейд (проклиная себя и вообще всех на свете) притворно падает на колени с жутким грохотом, попутно стеная от боли. Мужчина как следствие оборачивается, и сзади на него нападает Джонс, оглушая ударом увесистого учебника по истории и ногой отшвыривая вперёд. Мужчина улетает далеко за пределы первых парт, и Хоулетт восторженно-удивленно охает: это ж какую силушку надо иметь? Джейд чертыхается и тут же прикрывает уши руками, когда кто-то из впереди стоящих стреляет по отчаянной девчонке. Пуля попадает куда-то в голень, и угрюмая Джессика валится на пол, отползая за кусты, где и была раньше. Оглушенный, но не потерявший сознание, подходит к раненой девушке и со всей дури пинает её ботинком, Джейд слышит стон и нерешительно поднимается на ноги, пытаясь стать невидимкой. Пинки продолжаются. Джейд сочувствует рёбрам и органам Джонс. Мужчина уже наставляет дуло на брюнетку, как слышит зычный голос, как понимает Джейд, босса. И вместо шумного выстрела она слышит только удар приклада о лицо Джессики. И слава всему сверхъестественному. Не хватало ещё, чтобы кто-то погиб. Хоулетт наивно полагает, что про неё все забыли, и поднимается с колен уже решительно и быстро, укрываясь за стульями как за спасительным барьером, что мог бы защитить её от бандитов. Окинув взглядом кабинет, мужчина резво подходит к ней, что-то крича своим напарникам. "Друг" первого продолжает осматривать ряды и выводить парней, оставляя почти истерящих девушек на месте. Джейд на ум не приходит ничего путного, кроме крутых экшен-сцен из боевиков и кратких теле-роликов с телефонов очевидцев, когда тот или иной Мститель в очередной раз спас кого-то. Критически смотря на происходящее, Хоулетт убеждена, что скорее уж радужные пони прискачут и спасут их, нежели кто-то другой (мысль с Мстителями она отвергает сразу: кто будет беспокоиться о какой-то маленькой старшей школе Мидтауна? Правильно, никто). Когда вся мужская часть класса выведена вперёд, стоит на коленях и безмолвно гадает, что же будет дальше, Джейд смотрит, как один за другим мужчины прохаживаются взглядами по девушкам средней "полосы" — Аллен, Бинг и Стейси попадают в их кругозор первыми. Джейд яростно откидывает мысли об изнасиловании, но они как-то сами напрашиваются. Наверное, хрупкий мир Аллен не будет прежним никогда: привыкшая быть наверху, она вряд ли потерпит такое, но выбора у неё нет. Решительный Томпсон порывается защитить свою девушку, но натыкается на удар стволом в живот и дуло у лба, — и живо оседает обратно на пол. Неожиданно для всех, главарь банды что-то снова кричит своим подчиненным, встречает шквал недовольства, но те всё же подчиняются и выводят парней из кабинета прочь. Джейд хриплым голосом кричит им прекратить, но Бинг шипит на неё и прищуром (в котором так же, как у Джейд, виден страх) останавливает девушку, толкая на место, пока пуля не врезалась в её тело тоже. Как только в кабинете остаются только террористы и девушки, часть мужчин приближается к среднему ряду, хватая красавиц класса за руки. Каким-то образом один из мужчин, а Джейд узнает в нем того, которого толкнула Джессика, приближается к ней, опуская повязку со рта и нагло улыбаясь. Как только он меньше, чем в метре от неё, Хоулетт пронзительно визжит и поднимает ладони кверху. — Ты чё, совсем? Заразиться хочешь? Ну мне не жалко, пожалуйста! — она выпаливает импровизированную фразу, которую придумала буквально пол секунды назад. — Сифилис штука опасная, чувак, я тебе не завидую! — она приподнимает рукав, показывая повязку на вздутой руке. Первая страшная болезнь, пришедшая ей на ум, и она даже не знает, правда ли сифилис опасен такими ужасными вздутиями и знает ли об этом мужчина. Кажется, проходят годы, прежде чем он с перекошенным лицом отступает, мерзко стряхивая с рук невидимую грязь, будто бы касаниями тоже можно передать болезнь. И пока мужчина отступает, а другие отвращенно хмурятся, в окно влетает что-то красно-синее, приземляясь на широком учительском столе. Джейд впервые так близко видит Человека-паука. Костюм так себе, не лучше, чем на том смазанном видео, что показывал ей Питер. Какое-то обтягивающее резиновое чудо. Лучше, это да, но не совершенство. Липкая масса попадает на автоматы и руки, затем и ноги, прочно скрепляя их, но Джейд замечает, что первым, кто упал, недвижимый и умолкший сразу же, был террорист рядом с ней. Справившийся почти со всеми (последних двоих он вырубил собственноручно), Паук тут же выскакивает туда, откуда пришёл — в окно. Джейд облегченно вздыхает. Нехило им так повезло. Прям точь-в-точь в фильмах, где отважный герой спасает всех подряд. Фу-фу-фу, уныло и избито. Джейд кусает середину губы и щелкает пальцами. Всё-таки, ладно, это лучше, чем находиться в заложниках. Вообще бред какой-то. Разве такое могло произойти в их школе? Такое только в фильмах. Взгляды одноклассниц а-ля «что за хрень с тобой» просто выбешивают жуть как, и Джейд, чтобы не сломать что-либо в классе помимо окон, стремительно уходит в коридор, сквозь толпу обезумевших учеников, и учителей, и родителей (которые, заслышав о произошедшем, стремглав примчались в школу), и даже полицейских, пытаясь найти Питера. Видит Брауна, Томпсона с его компанией. Но не Паркера. Нигде его нет, и Джейд тревожно поглаживает рукой брелок, оглядываясь туда-сюда. Его нет даже на первом этаже, она облазала почти все кабинеты, но его так и не нашла. Репортеры несколько раз пытались взять у неё интервью, задавали вопросы, но Хоулетт лишь рыком посылала их и продолжала свой путь. — Джейд? — голос позади неуверенно её зовёт. — Джейд! Поворачивается и облегченно выдыхает, пихая Паркера кулаком в живот (а выше достать просто не может). Хоулетт улыбается, прижимаясь лбом к стене, всё ещё массируя левый локоть. — Ну что, видел своего восьминогого? — спрашивает она, потирая ботинки друг о друга. — Он тут, кажется, всех спас. — Да! — восторженно говорит Питер, нахваливая себя. — Ты бы видела, что он вытворял! Настоящий герой... — Ой, пф, — Хоулетт отворачивается. — Он мог бы и поторопиться. Тогда бы неприлично врать не пришлось. А так весь класс думает, что у меня реально сифилис, — она поджимает губы. — Сифилис? — Питер заразительно смеется. — Рановато для него, не думаешь? — он тут же айкает, когда получает сильный тычок в плечо. — Почему ты бьешь меня? — Потому что ты придурок! Питер снова смеётся, потому что злиться на невероятно яростную Джейд просто не в силах. Она больше похожа на маленького воробья, чем на реально злую девушку, которая способна надрать тебе задницу. Хоулетт хмурится и шагает к выходу, только потом понимая, что её рюкзак так и лежит внутри кабинета. Питер вздыхает и несёт два рюкзака, ожидая увидеть Хоулетт во дворе или у забора, но ни там ни там её не находит. Когда заворачивает за ворота, то сталкивается с ней нос к носу (просто чувствует толчок где-то в районе живота. Да, а она реально мелкая!), почти роняя её вещь на землю. — Ты знала, что я принесу, — заявляет Питер. — Знала, — вторит ему Джейд, забирая свой рюкзак, уже изрядно смятый в руках Паркера. — Иначе бы я не оставила его там. Она улыбается и быстро уходит от него, а Питеру лишь остаётся смотреть на её сутулую фигуру. Россыпью конфетти в его сознании появляются сравнения её походки с другими животными или явлениями природы. Но лиса — это точно. Хитрая мордашка и её тёмно-медные волосы просто выталкивают другие сопоставления. Как можно противиться необъяснимой обаятельности лисы, которая этого даже не замечает? И правильно: никак нельзя. Вот и Питер не может.

***

Перебираясь по крышам здания, воровато оглядываясь каждый раз, Питер зевает и садится на краю бетонной скульптуры. И снова мимо него, оглушительно звеня сиренами, проносятся полицейские. Питер с ужасом вспоминает прошлую и первую встречу с тем существом. Что есть мочи надеется, что это не оно. Он спрыгивает со здания, шепча про себя, чтобы он не облажался. Хоби, как истинно верующий человек, молится за него каждый день, он сам ему говорил об этом. Питеру, хоть и немного неловко, всё же приятно. Он его друг. Лучший друг. И единственный, кто знает о нём всю правду. Перед взлётом к облакам Питера как и всегда потряхивает. Страх перед каждым чёртовым происшествием поедает его. Сначала мясо, а потом и кости. Начало всегда многообещающее, а день обычно фиговый. Костюм жмет ему в плечах. Небольшой ювелирный магазин с разбитыми окнами и рыдающим на дороге владельцем успокаивают Паркера — то существо не пошло бы на такое. Деньги ему, как понял Питер, не нужны. Почти у двери магазина раздается взрыв, и машину около него отбрасывает волной прямо на владельца. Питер еле успевает стрелой метнуться вниз. — Кто сказал, что в Нью-Йорке нельзя поймать такси? — пыхтя, задыхаясь от тяжести, говорит Паркер. — Нет? Никто? Подкинув машину как пушинку, Питер оставляет её висеть на паутине. Потом придётся всё равно снимать. Иначе через час она грохнется кому-нибудь на голову. На выходе из магазинчика Питер встречает двух женщин, с виду почти полностью одинаковых. Может, в глазах двоится? Что повыше гневно, даже брезгливо дёргает плечами. Узкое лицо, высокий лоб, очерченный профиль греческой богини и вычурная маска на лице. Костюм слишком броский, такого преступника не заметить может только гражданин со зрением более чем минус шесть! Пафосный белый плащ развевается за спиной преступницы, тут уж точно все слова пропадают! Женщина перекидывает через плечо большой мешок, явно радуясь такому улову. — Смотри, кто пришёл, Лана, — голос сквозит высокомерием, отчего Питер даже сначала чуть не порывается уйти, чтобы не мешать. Тихо усмехается и переводит взгляд на маленькую преступницу рядом с женщиной. — Да вижу, мама! — девчонка, кажется, возмущена. Её всю передергивает, но она всё-таки выставляет вперёд кулаки, согнувшись и нахмурившись. Девчонка — пружина, которую сдерживает её же собственная мать. Питер чуть ли не подпрыгивает от радости — хорошо, что маска скрывает его лицо. Если с тем Карнажем маска скрывала страх, то сейчас она прячет под собой любопытство и — к сожалению этих бедных уголовников! — смех. — Мама? — восклицает Паук. — Как же вы похожи, чёрт вас возьми! Вы прям… — он на секунду замолкает, когда вокруг кулаков девчонки прямо из воздуха появляются светящиеся сферы, но, чтобы не выказывать удивление или недоумение, тут же продолжает: — Супер! — Мы бомбы, и мы собираемся прибить тебя, если ты сейчас же не свалишь отсюда к чёртовой матери! — угроза действует на Питера слабо, у него даже поджилки не трясутся, он лишь издает громкий смешок и разводит руками. — Да вы ещё и ругаетесь как сапожники! Суперкрутые! — видимо, стебать врагов — функция, что всегда включена. Глядя на ещё более нелепый костюм девчонки, нельзя не пошутить. Потому что как можно сдержать смех, глядя на семнадцатилетнюю на вид девчонку, одетую, как десятилетнюю? Розовые топик и шорты вместе со странными остроносыми лодочками и тёмно-синими чулками до середины бедра! Серьёзно? Питер действительно пытается сдержать смех. Если её мама хоть и выглядит грозно из-за высокого роста и видимого возраста (и всё же это под вопросом), то её дочурка больше смахивает на косплеершу какой-нибудь крутой героини аниме. Вот же повезло ему, одни косплееры встречаются. Если по дороге домой ему на глаза попадется одетый как он сам фанат, то Паркер без зазрения совести разденет его догола и уползет (точнее, улетит). Разговоры с самим собой, пусть и мысленные, — реально важная штука, особенно, когда на тебя нападает зелёная воровка с суперсилами! Особенно, когда ты впечатываешься в стену, ломая кирпичи и сползая на мусорные баки, как какой-то пакет с дерьмом! Люди в разные стороны разбегаются, и что-то подсказывает Питеру, что не от страха. От него ведь теперь воняет за три мили! Как он домой пойдёт? В позвоночнике что-то хрустит, когда он пытается выпрямиться. Но, раз уж Паук стоит на ногах, значит ничего не сломал. Иначе бы валялся на заплёванном асфальте, смотря, как какие-то новички улепётывают с приличной суммой в мешке. По-старушечьи пробурчав что-то под нос, Паркер разминает шею, хрустом своих костей (не стопроцентно целых, ага) стараясь запугать дам. Хочется сказать что-то остроумное, но всё из головы вылетело; кирпичная стена и правда очистила ему голову будь здоров! Чего ж ему дома не сиделось? Ну да, он же герой. Сотрясения быть не должно. Иначе бы он встать точно не смог. Его противницы улыбаются и трясут кулаками, вокруг которых ещё не развеялись сферы. Эти дамы жутко собой довольны! Питер хмыкает. — Хорошо, бомбы. Всё ясно. Классно стреляешь! — машина, рядом с которой он стоял секунду назад, превращается в обгоревший металлолом: мать решает присоединиться к дочери и стреляет в Человека-паука. Видимо, они не до конца с ним знакомы, потому что в противном случае они бы даже не пытались с ним драться, потому что выходить против Нью-Йоркского Паутинника — себе дороже, лишь в тюрьму попадешь. — Уходим, Лана! — голос у женщины немного хриплый, видимо, она единственная, кто начинает понимать всю ситуацию. Особенно, когда они не попадают по Питеру с пятой попытки. Особенно, когда он в каких-то жалких двух метрах от них. — Да мы размажем его! — девчонка сил не жалеет. — Возможно, я бы сказал, чтобы ты послушала мать, — Питер пожимает плечами. — Но не в этом случае. Всем, кроме неё, кажется, что именно она затащила тебя в грязные делишки. Но на самом деле… Ох, этот момент! Девчонка, не слишком грациозно откинув в сторону чёрные длинные пряди, засаленные постоянными прикосновениями, коротко разбегается по оторванным доскам и прыгает прямо на Питера, занося кулак. Пожав плечами, парень не остаётся в долгу и тоже прыгает, более изящно, на его взгляд. Прямо как в суперкрутых боевиках, где главный герой и главный антагонист один на один сходятся в финальной схватке! С мечами было бы круче, намного круче. — Пошёл на хуй, тупой козёл! — сияющий кулак проносится в сантиметрах от маски Питера, ещё чуть-чуть и задела б, хорошо, что он Человек-паук, иначе бы точно огреб! Мамаша бомбочки, видимо, действительно на капельку умнее дочки, потому что она хватает её за руку, заслоняя собой. Питер уж было хочет по-мирному разойтись, но и сумку с драгоценностями женщина не отдаёт. Ишь ты, хитрая какая! Смешно смотреть на то, как две "злодейки" спорят между собой. За это время можно сходить к кому-нибудь в гости и выпить чайку с кексиком. Питер зевает и упирает кулаки в бока. Что это вообще за преступники такие? Может, розыгрыш? Типа, хэй, Человек-паук, мы тебя разыграли! Неужели ты и вправду думал, что бывают такие воры-неудачники? Ха-ха. Но, кажется, и правда бывают. — Ладно, дамочки, — тянет Паркер, делая сальто назад и уклоняясь от взрывов. — Видимо, у меня нет выбора. Вот чёрт! В темени у него что-то противно вибрирует, словно под кожу вшили мобильник. Всего его прямо трясёт от чего-то ещё непроизошедшего. Паучье чутьё его ещё ни разу не подводило! Противный оборванный шланг с бензином вот-вот соприкоснется с напряженным кабелем, слившись с ним в страстном искрящемся поцелуе. Искрящем в прямом смысле! Сейчас будет «бум»! — Валите все к чёрту отсюда! — психует Питер и кричит всем вокруг (хотя кроме них троих, почти никого нет). Взрыв горячей волной касается пятой точки Паука, спины тоже, а костюм трещит, разрываемый огнём. Питер на регенерацию особо не надеется, но молится всем существующим богам, чтобы у него не осталось шрамов на заднице. Ладно, на спине. Но не на мягком же! Этого он себе простить не сможет! Его задница — это нечто обособленное; отдельно живущее от него существо, которое такого халатного отношения к себе не потерпит. Бзиканёт и уйдёт к другому. Питеру это надо? Старшая из бомб, летящая вверх по волне от взрыва, кивает дочери и, видимо, снова выговаривает ей. Та лишь озлобленно огрызается и сильнее сжимает кулаки, мечтая, наверное, запихнуть туфельку куда-нибудь в пятую точку Человека-паука. Питер, поджав губы, тут же улыбается и горделиво хмыкает. На сей раз он уже знает, на что они способны. Раздаётся боевой клич. С характерными для индейцев звуками Паркер летит следом за дамочками, стараясь выловить момент, чтобы… да! Младшая бомбочка падает на жестяные щиты на крыше рядом, пальцами загребая воздух и отрывая паутину с лица. Безуспешно, кстати. Откуда-то с её стороны звучит приглушённый визг и материнское причитание: старшая пытается помочь. И тоже безуспешно! — Что с тобой такое, придурок? — женщина, видимо, колебалась: помочь дочери снять клейкую массу с лица и убежать с деньгами либо вступить в схватку с Пауком. И проиграть. Питеру ничего не стоит победить эту женщину, даже не до конца владеющую своей силой. Питер-то уже привык паутину пускать и летать меж небоскрёбов. — Вы нарушили закон, и я обязан вас арестовать, — смеючись говорит он, уклоняясь от взрывных кулаков старшей бомбочки. Одна из таких вспышек попадает в край крыши прямо под ногами Питера, и ему приходится скрыться . — Уходим, не спорь! — женщина срывается на крик, противным хрипом разносимый по округе. — Где он? — девчонка всё ещё отдирает паутину с лица. Если бы злость измеряли оторванными головами, то в Нью-Йорке все улицы были бы в крови и головёшках. — Сбежал, наверное, — кидает на бегу мать; одновременно тащить набитую драгоценностями сумку и упёртую дочь — задача не из лёгких! Она уже жалеет, что вообще ввязалась в это. Азарт от своего могущества опьянил её, но только на несколько минут. До тех пор, пока не появился этот идиот в красном. — Правда? Ты такая тупая? — удар откуда-то сбоку. — Вижу, девочки, вы новички в этом деле… При прыжке Питер замечает большие серьги-кольца у старшей бомбочки. Вот зачем, спрашивается, надевать их на важное мероприятие, такое как ограбление? Тебя же заметят, в полицию позвонят, расскажут о находке, а потом тебя легко поймают! Женщина отлетает куда-то к краю, судя по довольно громкому вскрику и дребезжащему звуку, о бетон приложилась она хорошенько. И эта поза её, падающей и жалкой, была бы смешной до коликов, если бы не было так больно. — Ах ты сукин!.. — девчонка, на удивление быстро оправившаяся от возможного шока (не каждый день отдираешь противную паутину с лица и дерешься с самим Человеком-пауком!), даже бровью не поводит от сокрушительного падения матери. Хотя нет, бровью она поводит, но только из-за того, что во время своего прыжка Питер задел её ногой, и она чуть не упала. — Следи за языком, пожалуйста! — Паук блокирует один удар, блокирует второй. В третий раз просто уворачивается, а в пятый — хватает девочку за руку. — Я разобью твоё хле... — пытается вырваться, но не тут-то было. — Заткнись, тупой!.. Её кулак снова искрится, и на этот раз она отшвыривает взрывной силой его подальше с крыши. Вцепившись друг в друга, они комком летят вниз, в темную бездну. Несмотря на обожжённый сзади костюм и сильный удар металлического контейнера, Питер успевает сжать запястья бомбочки и выставить их наружу, чтобы подъехавшие полицейские видели, с кем имеют дело. — Заткнись! — Паркер легонько хлопает Бомбочку по губам, пока она не закончила матёрое предложение. — Парни, отойдите от нас. У этой девочки очень опасные руки! Бомбочка всё ещё что-то злобно ворчит, а на вопросы Питера не отвечает, лишь хмыкает и трясется от злости. Паучье чутьё затихло уже давно. Питер в замешательстве, но, в общем-то, рад. Минус ещё одна преступница. Точнее, две. Да их даже преступниками стыдно называть! Попасться на первом своём деле, да ещё и Человеку-пауку. — Отличная работа, малыш. Я так рад с тобой познакомиться, — один из полицейских коротко хлопает в ладоши при близком контакте с Пауком. Смотрит на него благоговейными глазами. — Ох! Спасибо! Сумка с драгоценностями валяется на крыше вместе с её мамкой, — Питер смущенно переваливается с ноги на ногу и наконец решает разбежаться. — Ударники уже там, — "случайно" роняет мужчина, видимо, не зная, чем заполнить неловкую паузу. — Ладно, класс. — Серьёзно, отличная работа! Ты просто восхитителен! — мужчина всё ещё расхваливает Паучка, пока девчонка в наручниках садится в полицейскую машину. Столько золота, драгоценностей! А сколько же денег?! Ещё больше. — Спасибо-о! Ну, мне правда уже пора! Питер улыбается (какого черта он это делает, ведь через маску все равно не видно!). — Ты уверен? Остальные парни тоже будут рады с тобой познакомиться! — наверно, под «остальными» полицейский имел в виду свою семью. Никто не прочь поужинать с самим Паутинником! Паркер мягко отказывает и разбегается для напускной крутости. Надо проявить себя перед людьми максимально классно. Они все к нему хорошо относятся! Наконец-то людей, любящих его, гораздо больше, чем ненавидящих! Класс! И тихо добавляет: — Я воняю. Уже ближе к дому он замечает одинокую фигурку Джейд. Он всматривается в неё, начиная улыбаться. Он даже радуется, что из-за маски не видно вообще ничего. Иначе бы он смутился. Достигнув максимальной растянутости, улыбка уступает место противной складке между бровей. Одинокая Джейд не такая уж и одинокая. Позади неё, метрах в пятидесяти, плетется сомнительного вида мужчина в костюме. Поклонник? Питер чувствует укол ревности. И страха.