Ведьмин костёр

      Канда пытается взять себя в руки и сохранить хотя бы частички самообладания, что попросту невозможно из-за донельзя любопытной девчонки, сверлящей инквизитора пристальным взглядом, с ехидной улыбкой на губах. Ему плевать, кто она такая и зачем вообще пришла сюда, главное, что Чистая Сила буквально заставляет своего носителя достать катану и с удивительной лёгкостью перерубить тонкую шею. От незнакомки так сильно веет тьмой и смертью, что в висках неприятно покалывает, а мысли всё время возвращаются к заманчивой перспективе избавиться от неё с особой жестокостью. Ради настолько поразительной мощи ей наверняка пришлось убить множество людей, ведь не бывает силы из ниоткуда. Ведьма явно догадывается о том, что происходит в голове её молчаливого врага, а потому улыбается ещё шире и, болтая ногой, обмахивается приглянувшейся ей веточкой вербены, как светская дама веером, разве что не пытается начать кокетничать и обсуждать, несомненно, прекрасную погоду.       Аллен что-то чертит на своих перчатках и тихо шипит сквозь зубы, торопится и чуть ли не проливает чернила на стол и на свою одежду, хотя вряд ли бы это принесло большой урон его рубашке, рукава которой уже утратили свой первоначальный цвет. Он мог бы и отказаться от столь дурацкой и, откровенно говоря, самоубийственной затеи, как предстоящий поход в лес. Инквизитор чуть слышно фыркает и качает головой, если бы не девчонка, то этот чёртов знахарь и не подумал бы выйти из дома в Вальпургиеву ночь. Все эти пентаграммы и заклинания, браслеты и амулеты на шее и запястьях не спасут его от разъярённых и опьянённых кровью колдунов уже хотя бы потому, что Канда не намерен отсиживаться за чьей-либо спиной. Тем более если на его глазах кто-то решит совершить жертвоприношение, то Чистая Сила сама толкнёт его вперёд, не давая времени на раздумья или сомнения.       Издалека раздаются крики и дикий шум, лишь отдалённо напоминающий музыку, дым от костра вьётся над верхушками деревьев и складывается в причудливые фигуры. Ведьмы и колдуны устраивают настоящее празднество, на котором никто из инквизиторов ещё не бывал. Одни из них действительно хотят развлечься и получить как можно больше дармовой силы, другие же пытаются завязать нужное знакомство и найти себе помощника или наставника. Бывало и так, что на этих шабашах заключались сделки между тёмными колдунами, они делили между собой город на владения и договаривались о способах воздействия на людей. Жертвоприношение тоже играет не последнюю роль в том, почему Ведьмин костёр собирает столько нечисти одновременно. Если верить записям Чёрного Ордена, то однажды жертвой чуть не стал ребёнок, но одна из ведьм заменила его собой и добровольно бросилась в пламя. Это один из тех немногочисленных случаев, когда маг одним своим поступком искупил прошлые прегрешения. Но Канда не слишком воодушевлён шансом стать тем самым счастливчиком, кому выпадет честь увидеть этот праздник своими глазами. Судя по всему, светлый знахарь тоже не в восторге от этой идеи, иначе он собрался бы гораздо быстрее, а не убирался на столе с излишне воодушевлённым видом.       Темноволосая ведьма зевает от скуки, потягивается до хруста в позвоночнике и, за неимением других вариантов, подходит к стопкам книг, чтобы выбрать себе чтиво. Поиск интересного произведения не занимает у неё много времени - скромный сборник сказок и преданий о Ведьмином костре и, как оказалось, семействе Ноев тут же попадается под руку. Девушка снова взбирается на подоконник, читает несколько страниц и сконфуженно фыркает, а затем показывает фолианту язык и щёлкает пальцами по имени автора, вытесненному на обложке. Японец только сейчас думает о том, что незнакомка явно решила сегодня быть похожей на одну из этой легендарной семьи невероятно сильных Тёмных магов. Даже наложила на себя иллюзию стигмат и утемнила тон кожи. Что ж, из года в год одно и то же, всегда найдётся несколько ведьм и магов, уверяющих, что уж они-то точно истинные Нои, которые просто умело скрываются среди людей, прикидываясь весьма посредственными знахарями. Инквизитор и ведьма ухмыляются одновременно и обмениваются друг с другом весьма красноречивыми взглядами, мысленно желая противнику сгинуть где-нибудь в лесной чаще. - Ты готов, Аллен? Пойдём скорее, иначе пропустим всё самое интересное, вполне может статься, что жертву принесут без нас.       Девушка легко соскакивает с нагретого местечка и кружится по комнате, широко улыбаясь, чтобы через несколько мгновений обнять травника и прижаться к нему всем телом. От её резкого движения огоньки свечей дрожат и гаснут, но тут же зажигаются вновь, поддавшись велению чужой магии, по комнате плывёт запах жжёного воска и иссушенных трав. У японца что-то неприятно сжимается внутри и на губах застывает кислая горечь, как будто бы ему пришлось съесть лимон целиком. Он ненавидит все эти приторные охи и вздохи, приправленные изрядной порцией показной нежности, от которой сводит зубы. Только вот мояши вздрагивает так, словно держит в своих руках ядовитую змею, а не давнюю знакомую, и улыбается слишком натянуто, интуитивно пытаясь придвинуться ближе к своему новому знакомому.       Канда не боится смерти, а уж терять ему сейчас, когда Линали в полной безопасности, и вовсе нечего, поэтому он почти не испытывает волнения, только вот затаённое чувство тревоги никак не хочет оставить его в покое. Он поправляет ленту, которой перевязаны его волосы, вместе с тем проверяя, не стёрлись ли с неё цепочки неведомых даже ему заклинаний. Должно быть, кто-то очень постарался, создавая этот талисман, который не смог изучить ни Комуи, ни кто-либо ещё из Чёрного Ордена. Имя искусного заклинателя исчезло вместе с памятью, как будто бы мечник никогда и не знал его. Когда он вернётся назад, то обязательно стрясёт с главы Ордена компенсацию и хотя бы небольшую отсрочку от постоянных заданий, чтобы окончательно утрясти все проблемы с собственным подсознанием. - Я бы хотел, чтобы ты остался в доме, здесь хоть немного безопаснее, но ты слишком упрямый. Так что просто надень это и спрячь под одежду. - Парень что-то шепчет в свои ладони и протягивает хмурому инквизитору небольшой кристаллик кроваво-красного цвета, висящий на кожаном шнурке. - С какой стати мне это носить, мелочь? - Канда складывает руки на груди, стручок отвечает ему не меньшим упрямством и смотрит ему прямо в глаза с каким-то вызовом. Ещё немного тупых магических оберегов, и он станет похож на ходячую ёлку. - С такой, что ты не хочешь умереть в первую же секунду, когда войдёшь на ту поляну, где проводятся ритуалы. Но если хочешь поиграть с судьбой и подразнить магов, то дерзай.       Пока Канда надевает амулет и раздражённо шипит, случайно зацепившись за волосы, Аллен нервно перебирает тонкие полосы браслетов у себя на руках и бросает осторожный взгляд в сторону своей знакомой. Инквизитор борется с желанием закатить глаза или грязно выругаться, но вопреки всему протягивает к знахарю ладонь и стирает чернила с бледной щеки. Его кожа мягкая и холодная, пальцы почему-то жжёт от этого прикосновения, а сердце пытается пробить грудную клетку. Он уже делал так раньше. У него практически нет воспоминаний о прошлом, кроме тех, что появились несколько часов назад, но их встреча в детстве явно не была последней. Об этом кричит его же тело, об этом говорит вновь и вновь появляющееся чувство дежавю. Канда решает выжить хотя бы для того, чтобы припереть проклятого мага к стене и выбить из него всю правду о своём прошлом. Травник же просто смотрит на него с затаённой тревогой и даже не шевелится, только закусывает нижнюю губу и выпрямляет спину, чтобы казаться не таким мелким.       Ночью в лесу ужасно холодно, ветер шумит в кронах деревьев, раскачивает тяжёлые ветви, пригибает их к земле. Ветки то и дело норовят хлестнуть путников по лицу так сильно, чтобы оставить на коже алые полосы, а корни деревьев мешаются под ногами, травы цепляются за одежду. Канда готов проклясть эту природу со всеми её полчищами комаров и прочих тварей, прячущихся в сплошной темноте. Аллен знает эту местность как свои пять пальцев, но всё равно не может справиться с внутренней дрожью и перестать оглядываться по сторонам. Он не хочет потерять себя снова, он не хочет дать ни шанса на возвращение того, кто дремлет в его подсознании. Парень едва не подпрыгивает, когда из травы неожиданно выпрыгивает серебряная лисичка и хватает его за штанину, пытаясь остановить хотя бы на мгновение. Каждое движение, каждый жест знахаря сопровождается мелодичным звоном множества цепочек. Это напрягает Канду так же сильно, как и тявканье мелкой хищницы, но особенного выбора у него нет, так что приходится просто сжать кулаки и медленно считать про себя от одного до десяти. - Добрый вечер, Светлый.       Аллен замирает на месте, когда видит огромный костёр, который поднимается так высоко, словно пытается дотянуться до ночного неба и затмить собой звёзды. Ему хочется подойти к этому огню и согреть об него руки, а ещё лучше присоединиться к веселящимся колдунам, но желание умирает так же быстро, как и появилось. Знахарь уже знает, что произойдёт в следующую секунду, стоит только ему увидеть бледную девушку, лежащую у ног старого мага с густой бородой. Старик, поприветствовавший его, окидывает незваных гостей недовольным взглядом и достаёт из складок своего балахона ритуальный кинжал. Чёрное лезвие из обсидиана практически источает тьму и дикую жажду крови, он поёт, гудит в руках своего владельца и просит дать ему испить чьей-нибудь крови. Травник чувствует металлический привкус на языке и зажмуривает глаза, перед глазами мельтешат разноцветные круги. Он помнит, как по его рукам стекала его собственная кровь, такие же алые капли сочились из глубокого пореза на лице, а горло сковал ужас.       Жертва плачет, она уже мысленно попрощалась с жизнью тысячу раз, но всё равно пытается подняться на локтях и если не подползти ближе к новоприбывшим, то хотя бы посмотреть на них. Канде глубоко наплевать на испуганного паренька, который пытается схватить его за запястье и остановить, удержать от глупой, самонадеянной и попросту смертельно опасной ошибки. Муген приятно холодит ладони, вместе с решимостью приходит спокойствие, потому что сейчас он поступает правильно, именно так, как и должно инквизитору. Всё же защита людей - их первостепенная задача, пускай противников слишком много, но мечник просто не может позволить себе отступить. Он слышит, как тяжело вздыхает стручок, опускает голову и закрывает глаза, словно пытается принять тяжёлое решение, а рядом ухмыляется тёмная ведьма. Она знала заранее, что всё закончится именно так, но вместо того чтобы вмешаться, просто наблюдает за всем со стороны и терпеливо ожидает развязки. - Не тронь их! - Аллен загораживает собой мечника и трясущуюся от рыданий девушку, широко раскрыв руки, словно это поможет ему полностью перекрыть доступ к чужим телам. Амулеты и цепочки нагреваются и обжигают своего владельца, а затем с тонким звоном лопаются и рассыпаются серым пеплом, как будто никогда их и не существовало. Аллен не чувствует боли, но рубашка неприятно липнет к коже, на секунду инквизитору кажется, то ли от освещения, то ли от чего-то ещё, что кожа травника становится несколько темнее.       Канда едва не отбрасывает мояши в сторону из-за ярости, что снова поднимает голову и обжигает лёгкие и само сердце сплошной волной злости. Ему не нужна ничья помощь, его не нужно закрывать от чужих атак и уж точно нет необходимости корчить из себя великомученика. У инквизитора в голове тысяча ненужных язвительных слов, он кладёт руку на чужое плечо, кажущееся слабым и хрупким, но не успевает озвучить ни одно из них, потому что вперёд выходит всё тот же старик. Судя по всему этому Тёмному никак не удаётся справиться с удивлением, его глаза широко раскрыты, а густые брови сливаются с прядями абсолютно седых волос. Спустя целую вечность он переводит взгляд на свою неудавшуюся жертву и тихо смеётся в бороду, а затем смотрит прямо в глаза знахарю. От этого смеха по коже прокатываются мурашки, а все остальные маги и ведьмы подхватывают веселье своего лидера и скалятся в усмешках, сами не понимая причины. - Тебе не кажется, что ты сейчас в не самом выгодном положении, знахарь? - Последнее слово старик буквально выплёвывает, из его уст это звучит как одно из самых страшных оскорблений. - Кто виноват, что девчонка оказалась здесь так поздно? Все знают, что эта ночь принадлежит нам. - Маг посмотрел на рыжеволосую ведьму в тёмно-синем платье, которая широко зевнула со скуки. - Но у меня есть предложение для тебя: девчонка в обмен на инквизитора. - Они уйдут вместе со мной! Я забираю обоих. - Аллен выдерживает и чужие шепотки, доносящиеся со всех сторон, и стальную хватку на плече, и разочарование от того, что Роад здесь на самом деле не ради него. Может быть, ему придётся ослабить контроль над собой, уступить место чужой магии, только вот заходить настолько далеко ему хочется меньше всего на свете. Проще будет сразу пойти в Чёрный Орден и попроситься к ним на костёр добровольцем. Правда, Линали расстроится и будет плакать, углядев в случившемся свою вину, да и её больше будет некому лечить.       Старик явно получает удовольствие от этой перепалки, его дряхлая фигура трясётся от сдерживаемого смеха, где-то поблизости раздаётся уже знакомый смех девчонки, которая выдаёт себя за одну из Ноев. Они чувствуют себя хозяевами положения. Канда пытается пошевелиться, но ничего не получается, потому что чёртова магия тупого стручка крепко держит его на месте. Так определённо не должно быть. Носители Чистой Силы не могут быть подвержены влиянию ни одного из заклятий - это прописная истина, знакомая даже простым смертным. Видимо, на Аллене эти правила просто теряют какой-либо смысл. Светлая аура претерпевает поразительные изменения, покрывается трещинами, сквозь которые проглядывает нечто тёмное и безумное. Это первый раз, когда человек, не сделав ровным счётом ничего, сменил саму сущность своей магии за считанные секунды. Канда уверен в этом наверняка, так же как и в том, что уже за одно лишь это светловолосое недоумение можно тащить в допросную камеру. - Я хозяин этого леса, уж не думаешь ли ты, что сможешь причинить мне здесь какой-либо вред?       Аллен плавно ведёт рукой, с запястья падают капли крови - пламя костра мелко дрожит, а затем опадает вниз и замерзает, превращаясь в прозрачную ледяную статую, темнота сгущается вокруг напополам с холодом. Тёмные маги с визгом отскакивают в разные стороны и пытаются спрятаться друг за другом, словно кто-то плеснул в их сторону щедрую порцию святой воды. Хозяин леса стремительно бледнеет, что хорошо видно даже в сгущающейся тьме, которая теперь кажется ещё более тревожной, чем раньше. Несостоявшаяся жертва, кажется, теряет сознание от страха и нервного перенапряжения. Маги удивлены ничуть не меньше самого инквизитора, никто из них не может дать внятное объяснение случившемуся, а всякие теории тут же терпят крах. - Верни пламя и проваливай отсюда. Немедленно!       Маг в ярости отбрасывает от себя обсидиановый кинжал и разве что не вырывает волосы из бороды, он в ярости от подобного унижения, но всё ещё хорошо контролирует себя, раз не бросается на никчёмного Светлого. Травника не приходится просить дважды, он снова взмахивает ладонью, взъерошивает свои волосы, совершенно не думая о том, что тем самым испачкает их, и нервно всхлипывает. Всё обошлось, всё прошло, он всё ещё здесь. Глаза слезятся, и эта солёная влага грозит превратиться в настоящую истерику. Канда отмирает и в ту же самую секунду отвешивает Аллену подзатыльник. Тот шатается на месте и едва не падает на руки своей знакомой, что вновь присоединяется к ним. Она выглядит немного разочарованной, но тут же берёт себя в руки и присаживается на корточки перед бессознательной девушкой. Мечник, не обращая ни на кого внимания, подхватывает неудавшуюся жертву на руки и перебрасывает её через плечо. Поляну они покидают в полной тишине, даже пламя, вновь разгорающееся, больше не трещит поленьями. Только вот старик что-то шепчет ему вслед, знахарь вздрагивает всем телом и прислушивается к себе, но не чувствует ровным счётом ничего. У него не осталось ни одного защитного амулета, а все силы ушли на то, чтобы сдержать тьму и заморозить пламя. - С этим человеком, - девушка кивает в сторону инквизитора, - он пробудится гораздо быстрее, Аллен. Неужели ты хочешь именно этого? - Роад говорит совершенно серьёзно, на её красивом личике ни капли насмешки, только интерес и доля сочувствия. Она подходит к знахарю ближе и пристально вглядывается в серые глаза, чтобы попытаться увидеть в них что-то ещё. Не только целительный Свет, но и примесь Тьмы, вечной, необузданной, губительной. - Я уже отпустил его однажды, и ты прекрасно об этом знаешь, - знахарь передёргивает плечами и вскидывает голову, сжимая кулаки. - Я не искал с ним встречи, но он пришёл сам.       Ведьма молчит в ответ и буравит взглядом спину темноволосого мечника, мысленно призывая несчастья и беды на его голову. Он идёт таким быстрым шагом, что складывается впечатление, что ему неприятно находиться среди колдунов, бедная девушка болтается на его плече, как мешок. Роад глубоко погружается в собственные мысли и спотыкается на месте, когда зазевавшийся Аллен вскрикивает от боли и по инерции делает несколько шагов вперёд. Канда оборачивается к нему и морщится от неприятных ощущений, которые разливаются по всему телу. Впрочем, они гаснут по мере того, как знахарь, прихрамывая, подходит ближе к нему и обеспокоенно всматривается в чужое лицо. - Старикан всё-таки проклял тебя, Аллен! - Тёмная хватается за живот от смеха и утирает слёзы, выступившие на глазах. - Если бы только Тики и Граф это видели!