Ведьмин костёр

      Канда сидит под раскидистым деревом уже около часа, за это время мимо не прошёл ни один человек, хотя не так давно до мальчишки донёсся чей-то недовольный возглас. Лучше быть здесь в одиночестве, чем отвечать на многочисленные вопросы Алмы и старших инквизиторов, которые внезапно вспомнили о наличии у себя человечности и теперь напрасно стараются влезть ему в душу перед тем, как проведут над ним новый эксперимент. Он не настолько наивен и глуп, чтобы принимать эту показную доброту за чистую монету. Наверное, он мог бы быть чуть мягче хотя бы с этим надоедливым мальчишкой, но Канда не будет собой, если будет обращать внимание на чужие чувства и в один миг станет самым дружелюбным человеком в Чёрном Ордене. Ему всё ещё не нужны друзья, потому что он не хочет делать вид, что всё хорошо, и делиться с ними своими мыслями и чувствами. Всё равно скоро всё закончится, так что и стараться расположить к себе кого-нибудь нет смысла. Мечник смотрит на себя из прошлого со стороны и чувствует набившее оскомину чувство дежавю. - Угадай, кто? - Ледяные руки закрывают ему глаза, хочется скинуть с себя чужие ладони как можно скорее, потому что инквизитору нет дела до глупых игр. Аллена не должно было быть в его прошлом, мечник уверен в этом точно так же как и в том, что всё происходящее вокруг не более чем сон или одно из вышедших из-под его контроля воспоминаний. Инквизитор до хруста сжимает тонкие пальцы, отнимая их от своих глаз.       Канда нехотя отворачивается от маленького мальчика, обнимающего себя за колени, и фактически сталкивается лицом к лицу с травником. Аллен облизывает пересохшие губы и подаётся вперёд, мечник чувствует его горячее дыхание на своей шее и вздрагивает от неприятного ощущения чужой близости, потому что сладковатый запах гниения наполняет его лёгкие. Ему мерзко и противно, а ещё он раздражён своей обрывочной памятью, только абсолютная пустота в серых глазах останавливает его от драки. Раньше у проклятого мояши взгляд был живым, словно в нём изнутри горела Светлая магия, дарующая жизнь, а сейчас этот огонёк погас и уступил место чему-то тёмному и хищному, приносящему за собой смерть и разрушение. Шестое чувство подсказывает инквизитору, что любое телодвижение может стоить ему если не жизни, то хотя бы здоровья, каждый его шаг сейчас контролируется порождением тьмы. - Так ты и есть тот самый человек, который так долго и упорно изматывает его нервы? - Аллен вскидывает голову, едва не ударяясь затылком о чужой подбородок, и осматривает мечника с головы до ног, практически разделывая его на мельчайшие частицы придирчивым взглядом. - Ты, конечно, ничего так, да и Чистой Силой владеешь вполне сносно, только рядом с тобой быть тяжело. Тебе нравится причинять боль тем, кто тебя любит, да? Сперва был Алма, теперь - Аллен.       Парень не успевает отпрыгнуть в сторону, а, может быть, и не хочет этого делать, если судить по довольной усмешке на его губах, когда он видит кровь у себя на животе. Канда не чувствует ничего кроме слепой ярости, которая выжигает его изнутри, и желания сделать как можно больнее, голос разума попросту капитулирует под таким напором. Он практически не помнит Алму Карму, но упоминание его имени становится спусковым крючком, приводящим в действие едва сдерживаемую до этого злобу. Что-то тёплое и неприятное на ощупь пропитывает одежду, кругом расплывается запах крови, которая сочится из в точности такой же, как у светловолосого травника, раны. Аллен прислоняет пальцы к аккуратному порезу и обмазывает их в крови, любуясь тем, как она стекает по коже и впитывается в одежду. - Ты не знал об этой стороне проклятья? - Существо в теле Аллена тихо хихикает и облизывает пальцы, щурясь от удовольствия. Эти факты никак не хотят укладываться в голове, хотя что-то о подобном знахарь говорил совсем недавно, кажется, минувшей ночью, только вот мечник предпочёл пропустить пустую болтовню мимо ушей. - Малыш не сможет его снять, потому что оно требует серьёзной жертвы, а он вряд ли решится на такой поступок, ведь это развяжет мне руки и запятнает его безупречную ауру. Но можешь быть спокоен, инквизитор, я освобожу нас от цепи того проклятого старикашки. Если только ты не убьёшь Аллена раньше, разумеется.       Маг подскакивает вверх, не придавая никакого значения вновь открывшейся ране и едва ли не прыгает вокруг мечника на одной ноге, а затем подходит к нему на непозволительно близкое расстояние. Тонкие руки сжимаются вокруг шеи инквизитора, и, наверное, их можно было бы с лёгкостью переломить в нескольких местах, чтобы выбить дурь из обезумевшего знахаря. У Канды нет ни одной разумной причины, которая объясняла бы такое поведение Светлого мага, напоминавшего сейчас скорее жестокого убийцу, чем служителя добра. Ударить бы его в солнечное сплетение, но перспектива упасть рядом с ним совершенно не радует. Проклятый старик со своей чёртовой местью. Если бы та девчонка, подражающая Ноям, решила проявить хотя бы видимость инициативы и предупредила знахаря об угрозе раньше, то всё сложилось бы иначе. Абсолютно чёрные глаза не имеют ничего общего с человеческими, такие рисуют разве что ведьмам, которые продали душу Дьяволу или самим представителям адских полчищ. Канда ни разу не встречался с одержимыми, но много слышал о них, только всё это было больше похоже на глупые россказни, чем на правду. Реальность оказалась несколько иной, чем он себе представлял.       Когда бледное лицо начинает напоминать восковую маску, а по щекам текут тёмные слёзы, это шокирует и в половину не так сильно, как трупные пятна, расползающиеся по запястьям с пугающей скоростью. Запах гнили усиливается вместе с тем, как на лбу светловолосого парня проступает отчётливая вереница не заживающих стигмат. Существо с внешностью Аллена меняет облик, не отрывая взгляда от инквизитора; оно ослабляет хватку, но не спешит убирать руки. Канда чувствует подступающую тошноту и прокусывает себе губу, морщась от острой боли, тварь отскакивает на несколько шагов назад и облизывается. Тёмный открывает рот и, по всей видимости, собирается что-то сказать, но не успевает произнести ни звука, потому что всё вокруг теряет краски и за один удар сердца обращается в абсолютную пустоту. Канда не видит и не слышит ничего, словно мир просто перестал существовать - Просыпайся. БаКанда, неужели даже тебе снятся кошмары? - Аллен нависает над ним с довольной улыбкой, как будто бы это не он не так уж и давно столкнулся с толпой Тёмных магов, которые собирались устроить жертвоприношение.       Канда подрывается с кровати слишком резко, и Аллен просто не успевает среагировать и увернуться, как его с силой прикладывают об стену. Мечник досадливо морщится из-за ноющей боли в спине и затылке, потому что спросонья успел благополучно забыть об ещё одном свойстве проклятья и ударил Светлого мага изо всех сил. Рубашка у травника целая и чистая, а глаза больше не светятся безумством и жаждой убийства, как в недавнем сне, но инквизитор всё равно не может прийти в себя, а внешность обманчива. Знахарь выглядит растерянным, но терпеливо ждёт, пока инквизитор перестанет изучать его лицо с таким вниманием, словно хочет найти в нём новые черты. Он не произносит ни слова, когда мечник оттягивает его нижнюю губу, но едва не давится возмущением, когда тот задирает его рубашку и осматривает светлую кожу на наличие раны или свежего рубца. Хорошее настроение мага улетучивается мгновенно, графин, мирно покоившийся на столе, разлетается на тысячи осколков; комната снова наполняется душным запахом тлеющих трав, которых здесь в избытке. - Всё увидел, что хотел, или мне раздеться полностью? - У знахаря в глазах читается вызов и недовольство тем, что кто-то позволяет себе швырять его из стороны в сторону, как тряпичную куклу. Но тем не менее, он чувствует, как горят его уши и благодарит свои не самые длинные волосы на свете за то, что они надёжно скрывают его смущение. - Что с тобой происходит, шпендель? Комуи знает, что ты пугаешь Тёмных магов до дрожи? - Канда перегораживает все пути к отступлению своим телом, продолжая зажимать в руке край серой рубашки. Возможно, Аллен бы попытался вырваться из подобной ловушки, но свирепый взгляд пригвождает его к месту. - Со мной всё в порядке, - парень улыбается и ерошит светлые волосы на затылке, - это не я сплю почти целые сутки, кидаюсь на людей и пытаюсь их раздеть, мистер Смазливое личико. И нет, я не пугаю Тёмных, просто они хорошо знакомы с Роад, к тому же, с нами был инквизитор, а проблемы с Орденом никому не нужны.       Травник складывает руки на груди, закрывает глаза и гордо задирает голову, всем своим видом демонстрируя нежелание продолжать разговор. Канда закатывает глаза и фыркает. Это определённо не самое лучшее пробуждение в его жизни, пускай он и помнит лишь меньшую часть из них. У него такое чувство, словно из-за проклятой головной боли и полной неразберихи в воспоминаниях от него ускользает несколько очень важных деталей, стоящих того, чтобы их хотя бы просто отметили. Мояши никак не хочет облегчить ему задачу и либо просто молчит, либо мастерски уходит от ответа, всякий раз кардинально меняя тему разговора. Роад влетает в комнату вместе с потоками тёплого ветра, несущего за собой запах свежих листьев и травы, и замирает на пороге. - О, а я не вовремя. Прощу прощения, - ведьма полушутя-полусерьёзно кланяется, подобрав подол платья, чуть ли не до самого пола и уходит, с трудом сдерживая смех, что хорошо заметно по её подрагивающим плечам. Аллен пользуется замешательством инквизитора и тут же буквально исчезает из комнаты, словно его и не было, только Канда всё равно замечает румянец на его щеках и досадливо морщится. Если этот день может стать ещё хуже, то он, определённо, воспользуется этой возможностью. ~~~       Нельзя отпустить девушку в город в сопровождении серебристой лисицы, пускай они обе прекрасно знакомы с местностью, а на улице ещё день. Девушки ведь создания хрупкие и слабые, вдруг случится чего, нужно обязательно помочь ей и в целости и сохранности доставить опечаленным горем родителям. Девчонка выглядит очень счастливой, когда знакомится с привычно хмурым японцем, не забывая то прижиматься к нему с объятиями, то брать его за руку в порыве чувств, чтобы выразить всю свою признательность в полной мере. Канда медленно закипает от ярости, ехидный смех Аллена лишь усугубляет ситуацию, серебряная лисица вертится под ногами и хватает японца за штанины через каждые две минуты. Слушать благодарности и причитания надоедает очень быстро, но уйти из этого осточертевшего дома не представляется возможным, ведь проклятье не даст ему даже просто выйти за порог. Возможно, стоит всего-навсего вырубить девчонку и принести её в город в бессознательном состоянии, так будет гораздо проще и спокойнее; острая боль пронзает всё тело - Чистая Сила явно недовольна подобным мыслям своего носителя.       Зато она никак не противостоит воздействию того самопровозглашённого хозяина леса, хотя обязана по определению служить своему носителю надёжной защитой от чужеродной магии. Надо же было так вляпаться и к провалам в памяти напополам с постоянной головной болью получить ещё и нерушимую связь с магом, который сам сплошное ходячее недоразумение. Хотя отчасти им повезло, что старик всего лишь привязал их друг к другу, а не придумал что-нибудь похлеще. Можно попытаться привыкнуть к постоянному присутствию стручка где-то в поле зрения и не отходить от него дальше, чем на двадцать шагов. Да следить, чтобы он не умер раньше времени. Главное не забывать медитировать каждую свободную минуту и запастись успокоительными отварами, заставить мелкого насобирать разных трав на несколько месяцев вперёд и каждый вечер окуривать все комнаты. Но это в любом случае более приемлемо, чем если бы им нужно было постоянно контактировать друг с другом или чувствовать всё то, что чувствует другой.       Девушка, имя которой мечник даже не потрудился запомнить, чувствует себя настоящей героиней какой-нибудь банальной романтичной истории. С каждым разом пересказ случившегося приобретает всё более фантастические черты, хотя все её спутники видели всё собственными глазами, это не останавливает девушку. Доходит до того, что, по словам несостоявшейся жертвы, инквизитор появился в лесу верхом на коне и с сияющим знаменем Ордена в руках, а маги добровольно отдали ему свою пленницу и клятвенно пообещали исправиться. Светловолосый знахарь в её рассказе мелькает лишь единожды, что вызывает у Роад, увязавшейся вместе с ними, приступ смеха, а у самого травника кривую ухмылку. Ведьма с лёгкостью огибает все ветви деревьев, что норовят хлестнуть по лицу или зацепиться за одежду, но то, что её магия помогает ей преодолевать препятствия, вовсе не означает помощь остальным. Лес встречает знахаря как старого друга, а вот к простым людям он далеко не так дружелюбен, поэтому инквизитору приходится молча ругать все эти заросли и тащить за собой девчонку, которая вцепилась в него как клещ. - Если эта тропа не закончится через пять минут, то я закопаю тебя в твоём же лесу, мояши. - Канда сдувает чёлку, упавшую на глаза, и смахивает с волос мелкие листья и ветки. Судя по ощущениям, в прошлый раз дорога была в несколько раз проще или же сейчас они ходят по чащобе кругами, что вполне в духе Светлого мага и его странной подруги. Роад, появившаяся чуть ли не из воздуха, снимает с плеча Аллена огромного жука с блестящими тёмными крыльями и бережно опускает его на свою ладонь. Ей откровенно наскучила единственная собеседница, а травник не спешит расспрашивать знакомую в присутствии посторонних, так что остаётся только бедное насекомое. - А потом выкопаешь могилу и себе? Проклятье-то ведь никуда не делось, БаКанда, - травник улыбается, но эта улыбка выходит слишком кровожадной и не предрекает ничего хорошего. Почти тут же мечник спотыкается о корягу дерева, которой раньше не было, и с трудом удерживается на ногах, успев, правда, дёрнуть за руку самого колдуна. Парень отпрыгивает в сторону так резко, словно кто-то ошпарил его крутым кипятком, оборачивается назад и с гневом и недовольством смотрит на Канду. - Мы почти пришли, так что тебе недолго осталось страдать.       Слова травника оказываются пророческими, не проходит и десяти минут, прежде чем лес уступает место знакомым пейзажам. Девушка заметно оживляется, Роад отпускает жука в траву и поправляет платье, словно собирается идти прямиком в Чёрный Орден, чтобы поприветствовать Комуи. Воодушевление сходит на нет в мгновение ока, потому что город встречает их странной тишиной, а людей на улице подозрительно мало, как будто бы половину населения выкосило страшной болезнью. Инквизитор ловит себя на этой мысли и едва не прикусывает язык, не хватает только накликать беду, а потом пожинать её плоды. Лисица прижимает уши к макушке и звонко тявкает, прижимаясь к ноге своего хозяина. - Тёмная магия? - Вопрос больше похож на утверждение, но тем не менее Аллен терпеливо ожидает ответа от Роад. Канда выдыхает сквозь стиснутые зубы и складывает руки на груди, всё идёт к тому, что он придушит Комуи и шпенделя собственными руками. - А ты как будто бы не чувствуешь, Светлый, - девушка кружится на одном месте, раскинув руки в стороны. Её не пугает ни тишина, ни почти физически ощущаемое горе, наоборот, они близки к её силе, хочется впитать в себя отзвуки чужой магии и запастись пьянящим смешением чувств надолго. - Давай, развей её, если не хочешь, чтобы я сделала ещё хуже, - колдунья выглядит серьёзной, когда говорит это, но несмотря на уверенный тон, в её взгляде читается неподдельное сожаление.       Аллен молча кивает и прищуривается, смотря куда-то вдаль, словно это поможет ему справиться сразу со всеми проклятьями, свалившимися ему как снег на голову, а после закрывает глаза. Он ослаблен, взять себя в руки и отследить тонкую чёрную нить, ведущую к Тёмному магу, который решил отомстить людям и отравил саму землю, удаётся отнюдь не сразу. Отдавать столько магии тому костру было глупо и самонадеянно, но теперь уже слишком поздно сожалеть об этом. Шум в голове нарастает по мере того, как он выдирает, вымывает из почвы смертельно опасный яд. Кто-то шепчет его имя, кладёт холодные ладони на плечи и прижимает вниз, просит сдаться, ослабить контроль над телом. Если он не сделает это, то пожалеет, только будущее сейчас кажется слишком абстрактным и далёким, в то время как Свет просит помочь. Солнечный свет становится ярче, выжигает траву, обращает в пыль листья на деревьях, что уже успели впитать отраву, заменяет их новыми и согревает сам воздух. Роад движется бесшумно, аккуратно берёт знахаря за руку и шепчет что-то на давно забытом языке, который кажется сейчас частью этого города. - Сегодня нам придётся увидеть ещё один костёр, мояши, - Канда произносит это настолько обыденным тоном, как будто бы не ему предстоит наблюдать жестокую казнь. Аллен вздрагивает и опускает голову, скрывая лицо за волосами. Отдать виновника инквизиторам будет справедливо, пускай у мага были причины, может быть, даже весьма серьёзные, как ему казалось, когда он творил свою ворожбу и обрекал людей на смерть. Знахарь сплёвывает кровь и вытирает уголки губ тыльной стороной запястья.