Ведьмин костёр

      Ворон был не просто большим - он был воистину огромен. Возможно, это только казалось маленькому наблюдателю, но его чёрные, встопорщенные перья на свету отливали синевой, а глаза блестели чересчур хитро, словно птица что-то задумала или про себя посмеивалась над зеваками. Ведь если ворон пребывал здесь в надежде найти для себя пищу, то люди зачем-то, борясь со страхом и отвращением, глазели на преступников, болтающихся в петле без видимого на то смысла. Вряд ли это доставляло им удовольствием, но они едва ли не считали своим долгом прийти сюда и хотя бы несколько секунд уделить мертвецам. Можно провести это время более разумно, но люди предпочитали следовать неизвестно как и когда появившемуся обычаю. Должно быть, им просто нравилось смотреть на страдания других и понимать, что смерть снова прошла мимо, принесла боль и опустошение в чужую семью.       Мелкий, отвратительно холодный дождь смочил лохмотья, надетые на покойников, из-за чего они прилипли к телам на манер второй кожи. Канда старался не особенно рассматривать эту отвратительную картину, хотя ему было не привыкать к подобному. Живя среди инквизиторов, он являлся не только сырьём для экспериментов, но и свидетелем бесчеловечных пыток. Разумеется, ему не позволялось находиться в подвалах, где хранились окровавленные орудия или наблюдать сам процесс истязаний, но дикие вопли доносились до него даже сквозь каменные преграды. Единственным выходом было сбежать на улицу, что удавалось далеко не всегда. Иногда ему просто хотелось ослепнуть и оглохнуть, чтобы его просто выставили на улицу или добили из жалости. Сложно было говорить наверняка, что из этого лучше. Правда, Юу не позволял себе слишком долго думать о подобном, ведь жалеть самого себя гордость не позволяла, а бессмысленные фантазии ничем не могли помочь. - Дьявольские отродья! - вскрикнула женщина и опустилась на колени, не боясь испачкать и без того выцветшее, заплатанное во многих местах платье, рыбья чешуя на котором указывала на занятие своей владелицы. - Они убили его! Мой сын не был чернокнижником, он ни в чём не виноват. Не виноват!       Она обхватила голову ладонями и стала раскачиваться взад-вперёд, едва шевеля губами и смотря на размытую утренним дождём землю. Люди вокруг смотрели на неё с испугом и словно бы случайно пытались отойти как можно дальше и от виселиц, и от самой женщины, пока сюда не нагрянули стражники или, упаси Господь, инквизиторы. Подобные выкрики в сторону Церкви могли стоить этой безумной, а иначе её назвать было сложно, не жизни, но пыток. Вряд ли она выдержит даже малую их часть, в конце признав за собой совершенно не имевшие к ней никакого отношения грехи. Какой бы ни была её участь, но Юу был уверен, что её жизнь теперь зависит от самих судей и их расположения духа. - На неё теперь наденут ругательскую уздечку*? - Алме было тяжело, гораздо хуже чем Канде. Его голос казался совсем слабым и дрожащим на фоне гула толпы и редких выкриков убитой горем матери, некоторые слова едва можно было разобрать. Мальчик крепко вцепился в плечо своего единственного друга и упрямо пытался не дрожать, чтобы не выдать страх с примесью волнения.       Ветер, поднявшийся словно бы из ниоткуда, принялся раскачивать мёртвых преступников, а женщина пронзительно завыла, словно в эту самую секунду став смертельно раненным зверем. Это было безумство и отчаяние, доведённые до самого предела. Возможно, она бы начала биться головой о мостовую или кинулась к своему сыну, чтобы отвязать его и укачивать на руках, но ожидания не оправдались - она всего лишь пела колыбельную да изредка укоризненно смотрела на небо. Небо оставалось безмолвным и равнодушно внимало крикам и обвинениям. Самый крайний мертвец смотрел на него пустыми глазами, на шее был виден тёмный след от крепкой верёвки, на щеках проглядывались следы побоев. С ним совсем не церемонились палачи, скорее наоборот пытались доставить как можно больше мучений - чернокнижник. Наверняка под одеждой можно было увидеть целую россыпь ожогов, порезов и лиловых синяков, оставшихся ему на память до самой смерти. Над раскрытым ртом гудела муха, присмотревшая место, чтобы отложить личинки. Вороны ещё не успели устроить своё пиршество, а потому и глаза, и отвратительный распухший язык были на месте. - Может быть. Не я же буду ей заниматься, - Юу пожал плечами и тихо фыркнул, он не стал говорить о неподобающем поведении второго подопытного и решил хотя бы на этот раз перетерпеть момент чужой слабости. Лучше дышать глубже и не думать о том, что на плече могут остаться синяки в форме человеческих пальцев. Не хотелось бы ему когда-нибудь стать одним из этих бездушных живодёров, превращавших живых людей в безвольные куклы из кожи, костей и мяса.       Время тянулось слишком медленно, словно возомнило себя вязкой патокой. Толпа разошлась по своим делам, возможное прибытие служителей Церкви отрезвило их, напомнив о важных делах, которые не терпели отлагательств. Канда бы тоже предпочёл уйти отсюда как можно скорее и не видеть никого из членов Чёрного Ордена в действии, но и возвращаться назад тоже было бы глупо. Сегодня их предоставили самим себе и разрешили пройтись по городу, чтобы своими глазами убедиться в низости и коварстве людей. На самом деле, как бы ни звучали такие заявления, мало кто действительно в них верил. Инквизиция больше была озабочена Тёмными и их колдовством, чем грехопадением обычных горожан, которые могли разве что убить друг друга или ограбить, но никак не отравить землю или перебить почти всех своих соседей.       Наконец на площади появилось несколько фигур в тёмных, практически чёрных, плащах с наброшенными капюшонами. Они двигались медленно и степенно, как будто бы плыли, не касаясь мостовой, но в их жестах ощущалось нетерпение покончить со всем как можно быстрее и эффективнее. Это была жажда хищников, почувствовавших беспомощную жертву. Скорбящая торговка рыбой заметила их приближение много позже, чем все, кому не посчастливилось оказаться в этом чёртовом месте. Она тщетно пыталась отползти в сторону, чтобы не быть прямо на их пути, но они шли за ней. Они пришли забрать её, чтобы спрятать в одной из подвальных комнат, а потом запытать до смерти или навсегда обезобразить её тело и душу. - Он не был ни в чём виноват! - женщина поднялась на ноги с поразительной лёгкостью и кинулась к виселицам, но была остановлена одним из инквизиторов, который стоял к ней ближе всего. Она билась в его руках, пыталась отдавить ноги, только быстрее выбиваясь из сил, ослабленная прошедшей истерикой. - Вы напрасно его обвинили, вам нужна была жертва и вы выбрали моего сына. Горите в Аду! Вы хуже чертей, вы недостойны... - договорить она не успела. Резкий удар в живот заставил торговку согнуться пополам и потерять всяческую возможность сопротивляться. - В Орден её, живо!       Женщина, возглавлявшая отряд, была, пожалуй, красивой, если бы не пугающий холод в её глазах и черты лица, напоминавшие строгую, мёртвую маску. Из-под капюшона была видна толстая коса волос, отливавших яркой, почти неестественной рыжиной в свете выглянувшего сквозь тучи солнца. Конечно же, они были русыми и только. Но на мгновение Канда вспомнил глупое поверье, которое нельзя было даже шёпотом произносить тем, кто имел непосредственное отношение к Ордену. Все ведьмы рыжие. Незнакомка резко обернулась в их сторону, на мгновение показалось, что она смогла залезть в голову ребёнка и прочесть все его мысли до единой. Она никак не выказала своего интереса, но на губах расцвела тонкая улыбка-усмешка, полная снисхождения. Только вот голубые глаза всё равно оставались мёртвыми, а их цвет напоминал об убийственных водах. - Какие милые дети. А не пора ли вам вернуться со своей прогулки? Я уверена, что вас там уже заждались.       Ровный, делано доброжелательный тон её голоса только больше дополнил впечатление, что перед ними стоит настоящая колдунья, интересующаяся детьми исключительно в качестве основы для зелий. Но она точно не могла быть Тёмной, потому что Орден никогда и ни за что не стал бы сотрудничать со своим непосредственным врагом и оказывать ему подобные услуги. Или всё-таки стал бы? Эта мысль пугала и вызывала нечто, похожее на первобытный, неконтролируемый ужас перед гораздо более сильным существом.       Если бы только они знали, что эту встречу стоит запомнить на всю оставшуюся жизнь, вбить в голову все детали, даже те, что им просто почудились, то всё могло бы сложиться иным образом. Огромный ворон пронзительно закричал и поднялся в небо, поднялся высоко в воздух и удалился как можно дальше от этой площади и этих людей.

~~~

      В библиотеке было уютно и тихо, вереницы шкафов из тёмного дерева тянулись вдоль стен и достигали почти самого потолка, знахарь сразу же приметил лесенку, с помощью которой сможет добраться до самых верхних полок. Пахло пылью, бумажными листами и свежими чернилами, но как только Аллен почувствовал подступающую головную боль, ему пришлось втереть в виски мятное масло, из-за чего всё вокруг впитало в себя этот аромат. Канда долго сверлил его пристальным взглядом, прослеживал буквально каждый шаг и с большой неохотой следовал в нужном направлении, если напарник уходил слишком далеко. Ему казалось, что любые травы скоро будут вызывать у него тошноту и искреннее отвращение только лишь одним своим упоминанием. В самом деле, надо быть таким же знатоком зелий и отрав или попросту блаженным, чтобы подобные мелочи не выводили из себя.       Линали приходила в себя медленнее, чем хотелось бы её брату и самому Светлому лекарю. Промедление могло дорого стоить, но вмешиваться в её память слишком опасно, ведь если что-то пойдёт не так, то вместо девушки получится безвольная кукла, душа которой будет находиться далеко от тела, а то и вовсе исчезнет. Будь Аллен опытнее или сильнее, возможно, он бы и решился на такой рискованный шаг. Насколько он знал, где-то на свете жила ведьма, которая повелевала человеческими душами, могла проникать в чужие сны и воспоминания, только вот она была Тёмной, из-за чего её давно уже могли сжечь на костре, а прах пустить по ветру. В любом случае, всё это было пустыми мечтаниями. Стоило только копить собственные силы и ждать, когда Чистая Сила полностью восстановит организм своей носительницы. - Зачем тебе вообще сдались эти книги? - Канда устал бесцельно бродить вдоль заставленных полок и равнодушным взглядом провожать имена писателей и названия их повестей, рассказов и романов. Он бы понял, если бы травник пытался найти ведьмовские гримуары (которых здесь, конечно же, никогда не было), но они пришли сюда вовсе не за этим. - Мы уже ходили за травами, я приготовил несколько отваров для твоей подруги, но я не могу силой заставить её прийти в себя. Комуи не пускает меня в лесную хижину, да и ты сам противишься этой затее, так что позволь мне хотя бы чем-то занять себя, - парень резко остановился и стал втягивать воздух, будто пытался найти интересное чтиво по запаху, а затем оглушительно чихнул. Пламя свечи, находившейся в его руках, задрожало и чуть не погасло.       Инквизитор фыркнул и закатил глаза, а затем с недовольным видом сложил руки на груди. В том, что это недоразумение могло быть неуклюжим и сбивать всё на своём пути, он успел убедиться не единожды, благо они провели на магической цепи немногим больше недели. Этого времени хватило вдоволь, чтобы пару раз возжелать смерти для нежеланного напарника и избавления от шумной компании. Они больше не ссорились и не вздорили, отчасти потому, что стены Ордена оказывали на них подавляющее влияние, а отчасти из-за того, что Аллен в моменты сильной злости терял контроль над своими способностями и уничтожал все хоть сколько-нибудь хрупкие предметы. Инквизиция отнюдь не бедствовала, но постоянно менять стёкла и посуду не было выходом.       Обрывки воспоминаний то и дело мелькали в сознании, заставляли погружаться в них снова и снова, мечнику приходилось отмахиваться от этих навязчивых идей, как от назойливых мух. Он относительно давно не видел снов, которые раскрывали бы тайны его прошлого, но сейчас не мог однозначно сказать, был ли он вообще рад восстановлению памяти. В другое время он бы вздохнул с облегчением, что приступы головной боли и слабости скоро должны исчерпать себя, но сейчас это отошло на задний план. Много важнее было состояние Линали и те маги, напавшие на Орден. Вокруг было слишком много вопросов, ответы на которые, возможно, хранились у бессознательной девушки. Может быть, прямо в этот момент уже разрабатывался план полного уничтожения инквизиторов, вместе с их башней и пыточными подвалами. А они просто сидели сложа руки и не подозревали о приближающейся угрозе.       Аллен чихнул ещё раз и, смущённо улыбнувшись, попросил прощения, больше перед самой библиотекой, чем перед своим надзирателем. В том, что Канда ещё и следил за тем, чтобы знахарь не забрёл куда не следует, можно было и не сомневаться. Правда, магу было всё равно на их пособия по должному нравственному воспитанию юных послушников и на тайный учёт всех носителей Чистой Силы, о которых было известно лишь Ордену. Он всё равно не смог бы использовать это знание в свою пользу. Скорее, его бы прирезали в тёмной подворотне, не успей он заикнуться о том, что в городе осталось столько-то инквизиторов, столько-то людей было сожжено, а вот столько не перенесло пыток.       Откуда-то повеяло холодом, пальцы левой ладони, протянутой к шкафу, больно кольнуло невидимыми иголками, из-за чего Аллен вздрогнул всем телом и едва не выронил свечу. Здесь была Тьма. Прямо на этих самых полках хранилось что-то изголодавшееся до магии, что-то старое и несомненно проклятое, оставленное кем-то десятилетия назад. Травник стоял на месте как вкопанный и пытался понять, что такая опасная вещь забыла в библиотеке церковников. Это было даже смешно, хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место. Сердце явно решило своим бешеным стуком выдать тревогу своего владельца всем, кто только находился неподалёку. Это было глупо и в большей мере опасно. А книга звала его к себе, льнула к Свету, ничуть не боясь его, и заискивала, обещала новые заклинания и могущество над другими колдунами и ведьмами. Она была почти живой и гудела от нетерпения. - Кто-то был очень наглым и хитрым, - слова сорвались с губ раньше, чем Аллен успел их осмыслить. Они принадлежали ему и не ему одновременно, на мгновение он почувствовал себя отодвинутым в сторону и абсолютно беспомощным, испуг едва не превратился в панику. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов и нервно усмехнуться, чтобы совладать с собой. На лбу выступила холодная испарина. - Что ты там бубнишь, мояши? - нервозность передалась и ему. Он не расслышал саму фразу, но она была произнесена более хриплым голосом, похожим на тот, что принадлежал твари, делившей с мелким его тело. Рука сама по себе потянулась к рукояти, и инквизитор не стал бороться с собственными рефлексами. Кто знает, на что способен этот чёртов подселенец в условиях реального мира, а не мира сновидений. - Меня зовут Аллен, БаКанда, неужели сложно запомнить? - Аллен выдохнул это через силу. Его не покидало ощущение чужого, пока ещё лёгкого и ненавязчивого, присутствия. Канда раздражённо цокнул языком. Он ненавидел, когда на его вопросы не отвечали, а задавали новые, весьма далёкие от первоначальной темы.       Маг облизнул пересохшие губы и резко развернулся к книгам спиной, прикладывая неимоверные усилия, чтобы не поежиться или заглянуть через плечо. Какая ему разница, что там стоит, надо просто рассказать Комуи. Возможно, указать примерное расположение фолианта, раз никому из Носителей Чистой Силы до сих пор не удавалось его почувствовать. Аллен больше не Тёмный, он не будет даже трогать эту дрянь и кормить своих внутренних демонов. Это звучало как самовнушение, но подобная молитва действительно придавала ему уверенности в своём решении. Мечник смерил его тяжёлым взглядов, словно пытался прочесть его мысли и убедиться в их непременно низости. - Пойдём лучше пообедаем, мистер Смазливое Личико. Только представь: мы вдвоём и вкусная еда. Заманчиво звучит, согласись? - в серых глазах читалась почти мольба и страстное желание поскорее уйти отсюда и больше не видеть ни шкафов, ни книг, ни витающей в воздухе пыли.       Не дождавшись ответа, Аллен буквально стремглав понёсся к выходу из библиотеки, не обратив абсолютно никакого внимания на недоумённую оторопь своего напарника, которому пришлось немного пробежаться, чтобы невидимая магическая цепь не натянулась до предела. Откладывать разговор и дальше было попросту невозможно, Канда твёрдо решил для себя, что придётся узнать правду, чего бы ему это не стоило. Если его догадка окажется верна... Впрочем, он сам не решил, что последует в таком случае дальше, но ни один из возможных вариантов не обнадёживал.