Цвета осени

Уэйд будит его рано утром. Он уже одет и, кажется, давно на ногах. — Элли собралась идти к тебе, — почти шёпотом говорит Уэйд. — Я пытаюсь её убедить, что ты ещё спишь, но надолго её терпения не хватит. Так что сейчас я постараюсь её отвлечь, а ты возвращайся домой, переодевайся, приводи себя в порядок и приходи на завтрак. Питер щурится и моргает. Зрение расфокусировано, перед глазами всё расплывается. Засыпать в линзах было не самой хорошей идеей. Наконец парень встаёт, потягивается и оглядывается по сторонам. Его одежда аккуратной кучкой свалена на стуле. Питер поворачивается к Уэйду, но тот уже выходит из комнаты и спускается вниз. Вернувшись к себе, парень долго стоит под струями душа. До тех пор, пока не кончается вода в нагревателе и не становится ужасно холодно. Тогда он заворачивается в полотенце и выходит из ванной, шлёпая мокрыми ногами по полу. Переодевается, а затем спускается вниз и наливает кофе. И впервые за утро позволяет себе подумать о том, что произошло. О том, что пьянеет он довольно быстро, к примеру. О том, что виски — это всё-таки не его. И о том, что вчера он блядь трахался с Уэйдом Уилсоном. И ничуть об этом не жалеет. С Элли он сталкивается в дверях. — Ты уже проснулся! — радуется она. — Пойдем, там папа блинчиков напёк! — Я даже отсюда чувствую запах, — улыбается парень и позволяет увести себя в сторону беседки. Там Уэйд заканчивает накрывать на стол. — Доброе утро, Питти! — наигранно радостно восклицает мужчина. — Голова не болит? — Что?.. А, нет, не болит, — парень пожимает плечами и опускается на скамью. — Эх, где мои двадцать лет… — бормочет Уэйд себе под нос. — Он всё утро спит на ходу, — делится своими наблюдениями Элли. — Вы вчера поздно разошлись? Питер открывает рот, чтобы сказать что-то, но его перебивает громко зевнувший Уэйд. — Вчера мы разошлись сегодня, малышка. Разговорились и не заметили, как прошло время. Элли завистливо вздыхает. Она с нетерпением ждёт того момента, когда вырастет и тоже будет допущена ко взрослым посиделкам. — Почему ты улыбаешься, Питер? — вдруг спрашивает она, повернувшись. — А теперь ты покраснел! — Просто задумался, — пожимает плечами Паркер. И украдкой бросает взгляд на Уэйда. Их взгляды встречаются, и Питер первым отворачивается, краснея ещё сильнее. Смотрит на Элли, которая уже давно поменяла тему. — Мне осталось дорисовать только несколько деталей. Ну и разукрасить. Посмотришь потом? Мне важно твоё мнение как художника. — Конечно посмотрю, — обещает Питер. — Но я не художник, всего лишь самоучка. — Да я тоже, — Элли пожимает плечами. Уэйд ставит перед ней тарелку и стакан, наливает молока. — Папа предлагал записать меня в художественную школу, но ты бы видел, какие снобы туда ходят. Уэйд склоняется над Питером и наливает молоко и в его стакан. Мужчина стоит слишком близко. Питер чувствует исходящий от него жар. В животе начинает покалывать словно от волнения. — С-спасибо, — выговаривает парень, когда Уэйд выпрямляется и садится на своё место — напротив Питера. — Я пойду дорисую! — восклицает Элли, когда заканчивает с завтраком. Подлетает к отцу, клюёт его в щёку и бежит наверх. За столом на несколько мгновений повисает тишина. Питера немного трясёт. Он хочет сказать что-то. Сделать что-то. Или чтобы Уэйд что-то сделал, но тот ведёт себя как ни в чём не бывало. И это вводит в ступор. Наконец мужчина встаёт и начинает собирать грязную посуду. — Я помогу, — вырывается у Питера. Парень вскакивает и хватает тарелку, к которой уже тянется Уэйд. Они убирают со стола вместе, затем Уэйд моет посуду, а Питер вытирает её полотенцем. Мужчина о чём-то болтает, и Питер кивает невпопад, практически не слушая его. Наконец, когда с посудой покончено, Уилсон падает на один из стульев на кухне и откидывается на спинку. — Что ж… Полагаю, ты хочешь поговорить о том, что вчера было. Питер тяжело сглатывает. Поговорить. Если бы он только мог выговорить хоть слово. Если бы мог выразить, как заводят его прикосновения Уэйда. Взгляды Уэйда. Его поцелуи. Эта забота, которой пропитано было каждое его движение. Питер подходит к мужчине и опускает ладонь на спинку стула. — Не особо, — признается Паркер. — Но если тебе есть что сказать… Уэйд открывает рот и тут же закрывает его. Питер переводит ладонь ему на плечо. Ведёт выше. Поглаживает шею. — Мне есть, что сказать, — говорит Уилсон, подставляясь под ласки. Недоверчиво поначалу, словно бродячий кот. А потом едва не мурчит от удовольствия. — Ну… — Питер садится ему на колени. — Я тебя послушаю. — Из головы вылетело, — говорит вдруг Уэйд, опуская ладони на поясницу Питера. — Какая жалость, — парень поджимает губы. — Может, я смогу тебе напомнить? Как-нибудь. Он вдруг соскальзывает с колен мужчины прямо под стол. — Питти, что ты… — Тшш, — шипит Питер из-под стола, расстёгивая его ремень. — Бля… — Уэйд вцепляется пальцами в столешницу, когда Питер обхватывает ладонью его член. — Знаешь, я так вообще буквы забуду. Но Питер уже не слушает. Губы касаются головки, и парень насаживается ртом. Уэйд запрокидывает голову и прикусывает ребро ладони, чтобы сдержать стон. Вдруг слышится топот, и Уэйд резко подаётся вперёд, упираясь локтями в стол. А Питер… Питер даже не думает останавливаться. Скользит языком по стволу уэйдова члена. — Питер! — Элли вбегает в кухню и останавливается, оглядываясь по сторонам. — Пап, где Питер? «Отсасывает мне под столом». — Он… Он отошёл, малышка. Кажется, ему позвонили. — А… — расстроенно тянет девочка. — А я дорисовала картину. Хотела ему показать. Со своего места она не видит Паркера. По крайней мере, Уэйд на это надеется. — Он скоро вернётся, — обещает мужчина. — И мы вместе посмотрим. — Ну ладно, — Элли поворачивается к выходу. — Тогда начну разукрашивать. — Д-давай, — отвечает ей мужчина. — Мы поднимемся минут через пять. А-ах… — чувствительной плоти касаются зубы, — то есть… пятнадцать. Девочка останавливается в дверях и подозрительно смотрит на отца. — Ты в порядке? Ты какой-то странный. — Да, да, — поспешно отвечает Уэйд. — Не выспался, вот и всё. Конечно же, Элли не убеждена. Но предпочитает не давить и возвращается к себе. Уэйд вновь откидывается на стуле. Опускает ладонь на макушку Питера между своих ног. — Чёрт, малыш, я с тобой свихнусь ещё сильнее, чем уже есть, — шепчет он. Паркер упирается ладонями в разведённые колени Уэйда. И принимает так глубоко, как только может. — Чёрт… Сделай так ещё пару раз, и я всё… — стонет Уэйд. И Питер делает. Обводит языком головку. И чуть сжимает ладонью член Уэйда, пока мужчина кончает ему прямо на язык. Парень отстраняется и поднимает на Уэйда расфокусированный взгляд. Кончик языка скользит по раскрасневшимся губам. Питер приводит его одежду в порядок и вылезает из-под стола, вновь опускаясь мужчине на колени. — И что это было? — спрашивает Уилсон, когда к нему возвращается способность разговаривать. — Отсос, — отвечает Питер, целуя его в подбородок. — Ага, это я заметил, — Уэйд обхватывает лицо парня ладонями и чуть отстраняет от себя, устанавливая зрительный контакт. — Я просто хотел сделать для тебя что-нибудь, — вздыхает парень. — Ты сегодня и слова мне не сказал. Предоставил выбирать был это единственный раз или нет? — Вроде того, — соглашается Уэйд. — Знал бы ты, как хотелось тебя затрахать с утра пораньше, когда ты был такой сонный и не понимал, что происходит. — Оу… Питер ощутимо дёргается. Кровь приливает к члену. Парень ещё раз облизывает припухшие губы. Уэйд верно расценивает это как призыв к поцелую и притягивает парня ближе. Одну ладонь запуская Питеру в штаны. — Тогда, полагаю, мы оба согласны, что не единственный, — улыбается Питер, хватаясь за плечи Уилсона. — Да, у меня тоже появились такие подозрения, — шепчет мужчина. — Когда мой член оказался у тебя во рту. — В таком случае… — У Питера вырывается рваный вздох. — Как ты смотришь на то, чтобы разбудить меня завтра и затрахать с утра пораньше? — С боольшим удовольствием, малыш, — отвечает Уилсон, ускоряя движения руки. — Ха-ха. «С большим». Понял, да? Питер стонет, чуть запрокидывая голову. — Это… Это мило, — выговаривает он наконец, снова глядя на Уэйда. Мужчина проходится по всей длине и возвращается, массирует головку большим пальцем. — Что мило? — Т-то, как ты меня н-называешь… Это должно звучать стремно, но мне нравится. — Оу. Уэйд жадно ловит срывающиеся с губ парня вздохи. — Это потому что ты такой очаровательный, — шепчет Уэйд. — Красивый. Развратный. И непозволительно горячий малыш. Питер захлебывается вздохом. Пальцы сильно сдавливают плечи Уилсона. — Мой малыш. Питер кончает после этих слов. После, когда Питер слезает с колен Уэйда, тот кажется ещё более сонным, чем был раньше. Он широко зевает. — Ты вообще не спал? — спрашивает Питер. — Я просыпался несколько раз ночью, и ты то в потолок смотрел, то выходил покурить. — Не спалось, — пожимает плечами Уэйд. — Пробовал считать единорогов. Сбился на десяти тысячах. — Может, ляжешь сейчас? — Питер поправляет толстовку. — Не, — отмахивается Уэйд. — Я в порядке, малыш. Ещё один зевок. Питер складывает руки на груди. — Поспи хоть пару часов, — настаивает он. — Я пригляжу за Элли. Посмотрим с ней телик. Наконец Уилсон сдается. — Ладно. Но сначала пошли посмотрим, что за шедевр декоративного искусства ей не терпится тебе показать. — Тебе правда нравится? — в третий раз спрашивает Элли. — Очень, — снова отвечает Питер. Девочка ещё раз придирчивым взглядом окидывает свою работу. Посреди рисунка блестит озеро, обрамлённое желтеющими деревьями, так красиво переливающимися осенними красками, что даже и не верится, что такое многообразие оттенков достигнуто всего тремя карандашами. — А то папа иногда говорит что ему нравится, чтобы меня не расстраивать, — она пожимает плечами. — А я делаю вид, что ему верю, чтобы не расстраивать его. Элли поднимает взгляд на Питера. — Один раз, когда я пекла кексы, я перепутала соль и сахар. А папа попробовал и сказал, что с пивом пойдёт отлично. И все их съел! Питер усмехается. Такое и впрямь в духе Уэйда, насколько парень успел его узнать. — Он у тебя классный, — говорит Питер, и по лицу девочки расплывается довольная улыбка. Значит, не только она так считает. Значит, Питер тоже видит, какой её отец на самом деле. — Мама много с кем встречалась, пока я росла, так что мне есть с чем сравнивать, — говорит Элли. — Он — лучший отец, который у меня когда-либо был. Несмотря на то дерьмо, что ему пришлось пережить. На все те плохие вещи, что он когда-то делал… Она вдруг прижимает руку ко рту и начинает тараторить, не давая Питеру возможности спросить какие «плохие вещи» она имела в виду. — Не говори ему, что я выругалась, а то он у меня десятку заберёт. Парень усмехается. — Хорошо. Не скажу. Элли расцветает. Откладывает рисунок в сторону. — Ладно. А теперь серьёзный вопрос. Очень серьёзный. Питер поджимает губы. Слегка дёргается под пристальным взглядом ребёнка. Чёрт, дожили. — Д-да? — спрашивает он, когда пауза затягивается. Элли щурится и внимательно разглядывает его лицо. Она же не могла догадаться… И не могла увидеть их сегодня… Ладони потеют, и Питер незаметно пытается вытереть их о штаны. И чего он так разволновался?.. — Так… — начинает Элли. — Какой твой любимый диснеевский мультик? Уэйд присоединяется к ним, когда они досматривают «101 далматинца» и собираются включить 102. (Питер и Элли оба соглашаются, что вторая часть вышла не хуже первой). Уэйд притаскивает с кухни пиво для них с Питером, сок для Элли и большой пакет чипсов. Элли хмурится. — Где ты их прятал? — спрашивает она, подозрительно глядя на пакет. — Всё-то тебе расскажи, мисс Марпл, — фыркает Уэйд. — Думала, нашла все мои тайники? А вот фигушки! Это явно вызов, и, судя по тому, как блеснули глаза девочки, он был принят. Уэйд устраивается на диване по правую сторону от дочери и кидает пакет ей на колени. Закидывает руку на спинку дивана, обнимая девочку. И будто случайно касается пальцами шеи Питера. Парень откидывается на спинку дивана и чуть придвигается, подставляясь под руку Уэйда. Питер пытается подобрать слово, которым можно было бы описать то, что он чувствует сейчас. Оно вертится на кончике языка, готовое сорваться, но всё никак не выходит. История пятнистых щенков, которую он видел миллионы раз, напоминает ему о собственном детстве. Когда всё было чуть проще и ярче. Не то, чтобы сильно лучше. Но просто по-другому. Мир воспринимался совершенно иначе. И сейчас, на короткое мгновение, получается вернуть это давно забытое, давно утраченное чувство уюта. Питер усмехается. Пальцы Уэйда вычерчивают круги на его затылке. Вот слово, которое он пытался вспомнить. Уют. Этим вечером Питер вновь засыпает в постели Уэйда. Сквозь сон чувствует, как подушечки пальцев скользят вдоль позвоночника до самой ложбинки меж ягодиц. — Мы скоро уезжаем, — говорит ему Уилсон. — Через пару дней. Питер едва ли его слышит. А если и слышит, то никак не может сообразить, о чём тот говорит. — Элли скоро в школу. Пора покупать всякую хрень типа тетрадок и пеналов. — Угум, — мычит Паркер. Пальцы вновь поднимаются вверх по позвоночнику и теперь щекочут шею. И только наутро до него доходит смысл сказанного.