Цвета осени

Свет фар проезжающих мимо машин скользит по потолку. В детстве Питер долго не понимал, откуда он берется. И одно время даже боялся, пока не спросил об этом дядю. Тот всё ему разъяснил, и в доказательство даже плотно завесил его окно. В ту ночь теней на потолке не было, и Питер заснул спокойным и довольным. Сейчас же заснуть не получается никак. Слишком светло, как бы ни пытался он занавесить окна. Гул, проникающий с улицы, бьёт по ушам. Сирены. Рев двигателей. Даже голоса. Соседи сверху слишком громко ходят. Соседи снизу слишком громко трахаются. Соседи слева и справа слишком громко дышат. Как тут вообще заснуть? Питер широко зевает в доказательство того, что спать он всё-таки хочет. Только после блаженной тишины загородного дома это не так-то просто сделать. Питер и так оттягивал возвращение в Нью-Йорк до последнего. Но через несколько часов ему уже вставать и идти на работу. Парень со вздохом откидывает одеяло и встает, шлепая босыми ногами по полу. Доходит до кухни и включает свет. Долго морщится, привыкая. Затем открывает холодильник и достает пакет молока. Питер пьет холодное молоко, и вдруг взгляд его падает на висящий на дверце холодильника рисунок. Без очков он видит лишь яркое голубое пятно, обрамленное желто-оранжевой каймой. Парень улыбается, поправляя немного покосившийся лист. И думает о том, как сильно ему этого не хватает. И пусть прошло ещё не так много времени… Питер возвращается в постель и заворачивается в одеяло. Дожить до выходных. А там Уэйд обязательно позвонит. Он обещал. *** Уэйд не звонит в пятницу вечером, но Питер особенно и не ждёт. *** Уэйд не звонит в субботу утром. Питер пожимает плечами и, засучив рукава, принимается за уборку дома. Это давно пора было сделать. *** Он управляется к вечеру, но телефон всё ещё молчит. Может, позвонить самому? Питер в итоге решает этого не делать. Первый выходной в сентябре. Уилсоны наверняка отмечают возвращение Элли в школу или что-нибудь такое. Позвонит когда сможет. *** За утро воскресения Питер выкуривает больше сигарет, чем обычно. Подпрыгивает на месте, когда раздается трель звонка. Но это тётя Мэй. Спрашивает, придёт ли он сегодня её навестить. Питер соглашается, потому что торчать дома ему надоело. И по дороге, забывшись, выкуривает ещё сигарету. Что сразу улавливает острый нюх тётушки. — Чем от тебя пахнет? — морщится она, когда выпускает племянника из объятий. — Не знаю, — говорит тот, поднимает руку и втягивает носом воздух. — Я вроде каждый день моюсь. — Пахнет сигаретами, — говорит тётя. — Ты у меня в квартире-то была? — Питер пожимает плечами. — На лестничной площадке так дымят, что запах аж в кожу въедается. Я его уже почти не замечаю. Привычный антураж. По лицу невозможно сказать, удалось ли её обмануть или нет. Питер делает себе пометку бросить курить в ближайшее время. Но тема вроде бы замята, и тётя Мэй и племянник идут обедать на кухню. Паркер немного расслабляется. Отвечает на расспросы о работе и прошедшем отпуске, опуская некоторые — да почти все — детали. Да, выходил из дома, чтобы сходить в магазин. Нет, не делал ничего интересного. Всё это будит задремавшие было мысли о Уэйде. Точно надо будет позвонить. Просто узнать, всё ли в порядке. Но планам не суждено сбыться. Телефон в кармане внезапно оживает. Питер выуживает его и смотрит на экран. Поднимает взгляд на тётю. — Я… Я знаю, что это не вежливо, но можно я отвечу? — спрашивает Питер. Тётя Мэй хитро щурится и кивает. Парень вскакивает из-за стола, едва не опрокидывая на себя чашку с чаем и уносится в коридор. Пальцы не слушаются, и он долго пытается ответить на звонок. И наконец у него получается. — Д-да? — говорит он, и тут же мысленно дает себе тумака. Оригинально начал разговор, ничего не скажешь. — Здравствуйте, сеньор, — говорят на том конце трубки. Голос явно принадлежит Уэйду, но вот откуда взялся этот жуткий испанский акцент… — Может быть, вы сможете мне помочь. Я ищу своего малыша. Он вам не попадался? Питер прыскает в кулак, а затем пытается придать голосу всю серьезность. — Даже не знаю. А как он выглядит? — О, диос мио… — тянет Уилсон. — Вы бы ни с чем не перепутали эту задницу, сеньор. Ей орехи колоть можно! Питер чувствует, как щёки покрываются румянцем. — Да… Ну, возможно, я его видел… Но я должен знать, каковы ваши намерения в отношении этого молодого человека, сэр. — Самые грязные! — радостно восклицает Уэйд, забыв про свой ужасный акцент. — Сначала я приглашу его в кино, а потом защекочу своими пышными усами. Во всех местах. — Прямо во всех? — Прямо во… Блядь! Только не говори, что всё слышала! В трубке слышится возня. — Кыш в свою комнату, малявка. Я разве не учил тебя, что подслушивать не хорошо? — Ты выругался, с тебя пятёрка! И передавай Питеру привет! — доносится из трубки голос Элли. — Марш, я сказал! Ать-два, левой-правой, вперед. Питер весь красный от смеха и смущения. Он вытирает выступившие в уголках глаз слезы. — Кажется, я ей только что детство сломал, — почти шепчет ему Уэйд. — Ну так что скажешь? — По поводу кино или по поводу усов? — продолжает веселиться парень. — Это идет в комплекте! — Слишком заманчиво, чтобы отказаться. Я согласен. — Отлично, тогда будь готов где-нибудь часов в шесть. Я скину адрес смской. — Договорились, — улыбается Питер. — И не забудь надеть свои лучшие трусы. — Ого! Прямо так сразу? На первое свидание? — Мы — мексиканцы — народ горячий, мучачо! — вздыхает Уэйд. — Нет никаких шансов, что ты передо мной устоишь. Питер мурчит что-то в трубку и вдруг замечает тётю, возникшую в дверном проёме. Она кивает ему и снова возвращается в кухню. Парень прощается с Уэйдом и следует за тётей. — Неа, даже не спрашивай! — сразу предупреждает он. — Я пока не готов об этом говорить. Тётя Мэй пристально смотрит на него, чуть склоняя голову набок. Ну, зато тема курения точно забыта. — Всё так серьёзно? — спрашивает она. — Не знаю, — отвечает Питер, опуская голову. — Это пока только первое свидание. — Это кто-то с работы? — Не скажу, — усмехается Паркер, вновь садясь на свое место. Хватает печенье с блюдечка, и оно крошится у него в руках. Тётя Мэй тепло смеётся и качает головой. «Ну и попал ты, мой дорогой», — читается у неё во взгляде. И Питеру нечего на это возразить. *** — Ну и где усы? — Питер подкрадывается к Уэйду со спины, от чего тот дёргается и рывком разворачивается. — Украли враги! — расстроенно говорит он, обнимая парня за плечи и прижимая к себе. — Я соскучился. — Я тоже, — Питер обвивает мужчину руками и прячет лицо у него на плече. — Уэйд. Ну не здесь же. Ладонь, опустившаяся было на его задницу, тут же исчезает. Паркер отстраняется от мужчины и оглядывается по сторонам, но на них, к счастью, никто не смотрит. — Ладно, ладно, буду вести себя прилично, — вздыхает Уэйд, доставая билеты из-за пазухи. — Пошли внутрь, а то я последние мозги себе отморожу. — Что мы хоть смотрим? — спрашивает Питер, придерживая сидение для Уэйда, у которого все руки заняты едой. — Понятия не имею, — мычит тот неразборчиво. В зубах у него зажат пакет чипсов. — Пусть это будет сюрпризом. Питер падает на своё сидение и забирает у него часть пакетов. Оглядывает зал — тот заполнен наполовину. Либо фильм не ахти, либо время не самое удачное. Оказывается, что первое. Сначала Питер честно пытается уследить за развитием сюжета. Но постоянно отвлекается на что угодно: на вспыхнувший у кого-то спереди экран телефона, на слишком громкий хруст чипсов, на дебильные шутки Уэйда. Под середину боевик — кажется, это всё-таки боевик — становится настолько скучным, что Питер укладывает голову Уилсону на плечо и прикрывает глаза. Мужчина уничтожает остатки чипсов, половину съедая сам, половину скармливая ему. Вытирает руки обо что-то. Скорее всего о штаны. А затем обнимает парня за плечи. Питер поднимает голову, утыкаясь носом в щёку Уэйда. Целует в уголок губ. Уэйд поворачивается к нему, и теперь они целуются по-настоящему. Жадно. Задерживая дыхание. И слушая пульс друг друга. Мужчина кладёт свободную руку Питеру на колено. Оглаживает и ведёт выше по внутренней стороне бедра. — Пойдём ко мне, — шепчет Питер, в перерыве между поцелуями. — Я тут недалеко живу. — Досмотрим этот картонный шедевр? — спрашивает Уэйд, переводя ладонь на ширинку парня. — Неа. Пойдем прямо сейчас. Питер закусывает губу. И первый встаёт, поправляя рубашку. Медленно протискивается мимо таких же увлечённых парочек, которым точно так же плевать, что там происходит на экране. В основном подростков. Уэйд легко шлёпает его по заднице, призывая идти быстрее. Паркер ухмыляется. Да они сами как пара подростков. В метро уже сам чёрт не может помешать Уилсону его облапать. Питер, в общем, и не возражает. — Я должен кое-что тебе рассказать, — шепчет Уэйд Питеру на ухо, щекоча дыханием шею. — Говори, — улыбается парень, пытаясь отстраниться, но в забитом вагоне это сделать не так-то просто. — Не здесь, — вздыхает мужчина. — Но это очень важно. Но все важные разговоры вдруг вылетают у обоих из головы, стоит им лишь пересечь порог квартиры. Питер прижимает Уэйда ко входной двери и припадает к его губам. — Я скучал по тебе сильнее, чем мне казалось, — говорит парень, на мгновение разрывая поцелуй. Стаскивает ботинки, наступая на пятки, и пинает их в сторону. — Говорил же, что ты не устоишь передо мной, — усмехается Уэйд, снимая с Питера куртку. — Но мне правда нужно с тобой поговорить. Питер прикладывает палец к его губам. Потирается бёдрами. — Это не может подождать? — Наверное, может. Ботинки и верхняя одежда Уэйда летят на пол. Питер берёт Уилсона за руку и тянет за собой в спальню. Свет он не включает. В комнате и так достаточно светло. К тому же, на это пришлось бы потратить драгоценное время. Вновь оторваться от Уэйда. Которого за последние недели было чертовски мало в его жизни. — Оставь, — выдыхает Питер, когда мужчина пытается расстегнуть пуговицы на его рубашке не слушающимися руками. — Я думал, что запрыгну на тебя прямо в кино. Парень расстёгивает ремень и ширинку на своих брюках. — Это зрелище было бы явно интереснее того, что было на экране, — усмехается Уэйд, следуя его примеру. — Без шуток, Уилсон. Я пиздец как хочу тебя. В рот проникает язык Уэйда. Мужчина валит Питера на кровать и всё же расправляется с чёртовыми пуговицами. Может быть, даже отрывает несколько. Оба слишком заняты, чтобы проверить. — Чёрт, я презики и смазку в куртке оставил, — шипит вдруг Уэйд. — Погоди, я секунду… — Стоять! — Питер ловит его за ворот рубашки. — Презервативы в кармане джинсов. А о смазке я позаботился… — Малыш всё разрулил, — довольно улыбается Уилсон, ныряя ладонью в передний карман джинсов парня. — Я правда скучал, — говорит Питер. Дёргаясь, когда пальцы Уэйда касаются кончика члена через ткань кармана. — Я знаю, Питти. Я тоже, — отвечает Уэйд, всё же отстраняясь и выпрямляясь. Разрывает упаковку. Питер тем временем приподнимается и спускает джинсы вместе с бельём. Дёргает ногами, чтобы выпутаться из них, но, кажется, только сильнее запутывается. После долгой возни джинсы всё же сдаются и летят на пол. Он поворачивается к Уилсону спиной, вслушиваясь в громкое и неровное дыхание. Пульс зашкаливает. Губы мгновенно пересыхают, сколько бы Питер их не облизывал. Кожа покрывается мурашками и будто бы даже зудит без прикосновений. Парень поворачивает голову. Уэйд обнимает его со спины, крепко обхватывая поперёк груди. Целует и легко толкает, заставляя упереться локтями в матрас. Рубашка парня задирается, прилипая к влажной от пота спине. Даже в полумраке видно, как блестит его кожа. Уэйд склоняется, касаясь губами выступающих позвонков. И одновременно входит, помогая себе рукой. Питер охает, выгибаясь. Вжимает голову в плечи, а затем упирается лбом в сложенные ладони. — Нормально? — спрашивает Уэйд. — Не больно? — Нет, нет. Всё хорошо, — спешит ответить Питер. Заводит одну руку за спину, опуская ладонь на задницу мужчины. — Давай. Я скажу, если станет неудобно. Уилсон послушно начинает двигаться, не позволяя, однако, себе расслабиться. Внимательно следит за реакцией Питера. И когда видит, что тот немного обмякает на матрасе, ускоряет темп. Так, что у Паркера начинают разъезжаться колени, и он падает грудью на кровать. Цепляется за покрывало. Каркас протяжно скрипит и проезжается ножками по полу. Питер мстительно надеется, что соседи снизу просто счастливы. Уэйд касается его члена. Всего лишь скользит кончиками пальцев от основания до головки. Затем возвращается к яйцам. И Питер и рад бы продержаться подольше. Но его тело решает всё за него. Оргазм выходит смазанным и слишком быстрым. Уэйд, между делом, слишком сосредоточенный на том, чтобы доставить удовольствие, сам ещё не кончил. Питер отсасывает ему, попутно скидывая с себя пропитавшуюся потом рубашку и разминая затекшие мышцы. Затем устраивается верхом. Склоняется, вовлекая в долгий и желанный поцелуй. Теперь, когда первичная горячка спала, торопиться некуда. — Жрать охота, — говорит Уэйд. Он лежит, свесив голову с кровати, и разглядывает потолок. — Если дотянешься до телефона, можно пиццу заказать, — говорит Питер. Лично он не намерен шевелиться даже ради еды. — А свидания у нас толком и не было, — вздыхает мужчина. — Это надо исправить. — Угу, — Питер зевает. — В следующий выходной? Я приглашаю. — Долго, — Уэйд морщится. — Может, сейчас? Питер протестующе мычит, но Уилсон уже поднимается и садится на кровати. — Пожалуйста-препожалуйста. Я хочу, чтобы всё было как надо. По мнению Питера, всё и так идёт как надо. Но разве можно противостоять такому жалобному взгляду, которым одарил его Уэйд? — Хорошо, — ворчит парень. — Только давай пойдём не очень далеко. — Юху! — Уилсон поднимает руки в воздух. — Где здесь поблизости можно раздобыть чимичанги? Свет здесь слишком яркий и бьёт по глазам. Диваны неудобные. Официантки медленные и уставшие. И Питер с подозрением смотрит на принесённое тако. Уэйд, однако, тут же набрасывается на еду и на какое-то время выпадает из реальности. Питер закатывает глаза. Романтика, блядь. Наконец, наевшись, Уилсон поворачивается к нему. — Ладно, я тебя притащил сюда не только, чтобы пожрать. — Да что ты говоришь, — Питер приподнимает бровь, за что получает тычок в ребро. — Я просто… Есть вещи, которые ты должен узнать обо мне. Потому что рано или поздно это всё равно вскроется, и лучше уж я скажу это сейчас, пока ещё не поздно… «Поздно, — думает Питер. — Скорее всего, уже поздно». — Если про то, что ты спишь с плюшевым единорогом, то не утруждайся. Элли давно тебя сдала. — Вот чёрт! — Уэйд хлопает ладонью по столу. — Маленькая предательница. Обещала ведь никому… Питер смеётся и отбирает у мужчины стакан с газировкой. Свою он уже выпил. Взамен придвигает Уилсону своё тако. — Ладно, а теперь максимально серьёзно. Насколько вообще хоть что-то может быть серьёзным, когда речь обо мне. Питер отставляет от себя бумажный стакан и смотрит на Уэйда. — Ты никогда не спрашивал, кем я работаю, — начинает мужчина. — Я понимаю, что во время отпуска впадлу говорить про работу. — Да мне всегда про неё впадлу говорить, — усмехается Питер. — Ненавижу свою работу. — А я нигде не работаю, — признаётся Уэйд. — Мы с Элли живём на мою военную пенсию. Ребята здорово мне задолжали… Ну, за это всё, — мужчина демонстрирует ему покрытые шрамами руки. — Окей, — Питер пожимает плечами. — И что в этом такого страшного, что должно меня отпугнуть? — Дослушай, — Уэйд качает головой. — Без работы сидеть довольно скучно. Да и расходы порой превышали доходы. Поэтому я иногда искал подработку. Но выяснилось, что я умею делать только одну вещь. Паркер хмурится. Больше не пытаясь ёрничать. — Убивать. На несколько мгновений повисает тишина. — Я получал заказы от армии. Такие, с которыми не имеющие моего опыта рекруты попросту не справились бы. По сути, это мало чем отличалось от службы. Я снова убивал людей «во благо родины» и неплохо на этом наваривался. Питер молчит, не зная что сказать. В общем-то, он знал, что Уэйд — бывший военный. И что военные не цветочки сажают. Но слышать это сейчас от него самого… — Теперь ты этим не занимаешься? — спрашивает парень севшим голосом. Опускает взгляд, рассматривая пластиковую столешницу. — Сейчас нет. В этом нет нужды. Часть заработанных денег ушла на покупку дома, а другую часть я оставил на колледж Элли. Питер вдруг вспоминает, как девочка проговорилась при нём о «плохих вещах», которые делал её отец. — Я этим не горжусь, — продолжает Уэйд. — Но это моё прошлое, изменить которое я не в состоянии. — Да, я понимаю, — Питер кивает. Скребёт пальцем белый пластик. — Я… Я думаю, я смогу с этим смириться. Наконец он поднимает взгляд, выдавливая из себя улыбку. Однако Уэйд ему не улыбается. — Хорошо, — говорит он. — Потому что есть кое-что ещё. И я не знаю, тяжелее или проще будет принять это. Паркер внутренне напрягается. Пальцы лежащей на колене руки сжимаются в кулак. — Даже не знаю, с чего начать, чтобы это не прозвучало полным безумием… В общем, порой я разговариваю сам с собой. — Все так делают, — настороженно замечает Питер. — И все слышат голоса в ответ? Вернее, это даже не голоса… У меня перед глазами появляются таблички с текстом. Как… Как в комиксах, вот. Слова, о которых я сам бы даже не подумал. Какие-то вещи, которые я не знал. Понимаешь? — Нет. Уэйд вздыхает. — Жёлтый предупреждал, что не поймёшь. Это я так зову одну из табличек. Они различаются — Жёлтый и Белый. Но оба редкостные мудаки. Большую часть времени у меня получается не обращать на них внимания. Но если я слишком долго молчу или наоборот, разговариваю сам с собой, то я спорю с ними. Ладно, бывало и похуже… Воображаемые друзья есть почти у каждого ребёнка, а Уэйд несмотря на внушительные размеры, всё же во многом ещё ребёнок. — Я не знаю, почему они существуют у меня в голове и в этой вселенной. Я имею в виду… Мы же даже не в комиксе! И… И ты опять не понимаешь, о чём я говорю? — Параллельные вселенные? — предполагает Питер. — Именно! — радостно отвечает Уэйд. — Их тысячи! Миллиарды! Бесконечность! Есть такие, где нас с тобой попросту не существует. Есть такие, где мы не гуманоиды, а какие-нибудь сороколапые безглазые инопланетяне. Есть вселенная, где я — здоровая панда. Круто, скажи же? — Ближе к делу, Уэйд, — просит Питер, который всё больше и больше нервничает. — Так я по делу и говорю. Я не знаю, откуда я взял всю эту информацию. Она просто есть. Я просто… Вижу вещи, которые никогда не существовали в этой вселенной. Знаю о событиях, которые никогда не происходили. — Если я не ошибаюсь, это называется богатым воображением. Можно книжки писать. — Так и пишут! — взмахивает руками Уилсон. — Даже прямо сейчас. Мы с тобой живём не в комиксе, а в воображении какой-нибудь школьницы. (Почему сразу школьницы? — обижается автор. — Дообзываешься и до финала будешь без секса ходить.) — Это ты, конечно, круто завернул, — Питер фыркает. — Ладно, я тебя понял. Мы с тобой книжные герои. И высшие силы в лице какой-то школьницы свели нас вместе. Так что ли? (И ты останешься без секса, дорогой мой.) — Почти. На самом деле мы знакомы во многих вселенных, где существуем мы оба. Почти во всех. Не всегда, правда, у нас хорошо складываются отношения. Иногда мы друзья, иногда враги. Иногда любовники с уклоном в ту или иную сторону. Есть вселенные, где один из нас просто не доживает до встречи, или знакомы мы всего несколько минут. — Уэйд… — вздыхает Питер. — Ты несёшь какой-то бред. Он трёт лоб ладонью и устало зевает. — Серьёзно, запиши это и продай в качестве сай-фая. — Знаешь, это слегка лицемерно с твоей стороны, — в голосе Уилсона слышатся ледяные нотки. — Ты жалуешься, что никто не принимает тебя таким, какой ты есть, а сам даже выслушать нормально не можешь. Питер прикусывает губу. Может быть, Уэйд и прав… — Ладно, — парень решает зайти с другого конца. — А сам бы ты что сказал, если бы тебе рассказали всё это? Мужчина игнорирует его вопрос. — Ты веришь в совпадения, Питер? — Смотря в какие. — Помнишь я говорил тебе посмотреть в интернете имя Дэдпула? — Это-то тут причём? — злится Паркер. — Не причем. Посмотри. И подумай, до какого момента совпадения — это просто совпадения. С этими словами Уэйд встаёт из-за стола. Достаёт из кармана купюру, оставляет на столешнице и, не взглянув на Питера, уходит. Парень не двигается с места. Долго сидит, сверля взглядом дырки в своих коленках, а потом достаёт телефон и открывает браузер. Он и так знает, что найдет там. Но всё же проверяет. Имя Дэдпула — Уэйд Уилсон.