Цвета осени

Питер проводит в интернете добрую половину ночи и в понедельник утром едва открывает глаза. Ни к каким выводам он так и не приходит. Кроме того, что ему нужно ещё раз поговорить с Уэйдом. В глубине души он всё ещё надеется, что это не смешная затянувшаяся шутка Уилсона. Но когда Питер всё-таки звонит ему, голос у Уэйда совсем унылый. — Привет, — выдыхает парень в трубку. — Ты как? Он только вышел с работы и устало плетётся в сторону метро. Уже стемнело, но неоновые вывески разгоняют мрак. И навевают какую-то совсем жуткую тоску. — Нормально, — отвечает Уэйд. — Элли три раза уже просила передать тебе привет. Так что вот, передаю. — Ага, и ей… — парень зажимает телефон между ухом и плечом и лезет в карман за сигаретами, но обнаруживает, что они закончились. Придётся сделать крюк, чтобы заскочить в магазин. — Я поговорить хочу. Мы можем встретиться? Уэйд молчит, раздумывая. Питеру начинает казаться, что тот совещается со своими табличками. Как он там их называет? — Нет, в ближайшее время нет. Элли немного приболела. Не хочу оставлять её одну. Может, потом. Питер прикрывает глаза и трёт пальцами переносицу. Он вдруг робеет, не зная, что делать дальше. Он, честно говоря, не был готов к тому, что с ним откажутся разговаривать. Но, наверное, он может подождать. Сформулировать то, что собирается сказать. И подумать над тем, что может услышать в ответ. Он желает Элли скорейшего выздоровления и прощается, сбрасывая вызов. Засовывает руки поглубже в карманы и зябко морщится. Ночи становятся холодными и неприятными. И бесконечно длинными для тех, кто страдает бессонницей. Как Питер, к примеру. Парень заходит в круглосуточный магазин и вместе с сигаретами покупает бутылку недорогого вина. Просто чтобы было. Надираться в начале недели он, конечно же, не планирует. Квартира встречает его тишиной и пустотой, и Паркер, не включая свет, проходит в спальню. Раздевается, кое-как складывая одежду на стул. И падает спиной на постель. Хочется есть, но спать хочется ещё больше. И Питер просто надеется, что недосып возьмёт своё и рано или поздно его вырубит. Желательно часов на восемь. Когда парень наконец-то засыпает, ему снится, что он летит. Не на крыльях, правда. Но его определённо удерживает в воздухе нечто. Питер смотрит на город с высоты птичьего полёта. Ловко маневрируя между высотками. На миг неведомая сила отпускает его, и он начинает падать. Но тут же выставляет вперёд одну руку, нажимая средним и безымянным пальцами на датчик на подушечке ладони. И уцепляется за стоящее впереди здание, раскачиваясь на паутине как на тарзанке. Ветер свистит в ушах, и Питера переполняет необыкновенный восторг. Он пытается повторить тот же трюк, цепляясь за другое здание. Жмёт на датчики, но ничего не происходит. Сначала он испытывает недоумение. Затем горло сдавливает паника. Земля вдруг начинает приближаться к оглушительной скоростью. На ум вдруг приходят задачи по физике. Тело массой N падает с высоты L. Через какое время тело достигнет земли, если считать g=9,8? Силой сопротивления воздуха пренебречь. Ты падаешь вниз с высоты 300 метров. Под каким углом будут торчать твои кости после приземления? Парень всё жмёт и жмёт на ставшие бесполезными датчики. Вертит головой, пытаясь найти, за что можно зацепиться. Но толку от этого нет. Он падает в кроличью нору. И он никогда из неё не выберется. До земли остаётся несколько десятков метров. Питер не хочет умирать. Не хочет, чтобы всё заканчивалось здесь и сейчас. Чёрт побери, он ведь так многое… — Поймал! — крик перебивает свист ветра в ушах. Нет. Никакого свиста ветра больше нет. Он больше не падает. Питер открывает глаза. Но не может ничего разглядеть за поволокой тумана. Только чувствует, как сильные руки обнимают его поперёк груди, удерживая от падения. — Ты чего, малыш? — шепчет Уэйд ему в ухо. — Забыл, что паучки не умеют летать? *** Уэйд соглашается встретиться в пятницу вечером. Питер не знает, о чем он, собственно, хочет поговорить. Что будет говорить. И как будет себя вести. Но все равно ждет этого момента со странной смесью страха и надежды, что все наконец решится. Наивно с его стороны. Когда и что в жизни ему давалось просто? Питер приходит раньше и заказывает кофе. Надеется немного успокоиться и согреться, но от кофеина его начинает только сильнее трясти и подташнивать. Парень отставляет почти пустую чашку от себя, складывает руки на столе и принимается ждать. Наконец появляется Уилсон. Выглядит он, честно говоря, не очень. — Целоваться не будем, — говорит он на всю кофейню, жестом останавливая подскочившего со своего места Питера. — Я сейчас ходячая бацилла. Питер нервно смеется, опускаясь на своё место. — Будешь что-нибудь? — спрашивает он Уэйда, стуча пальцами по меню. — Не, мне сейчас всё на вкус как картон. Элли заразила своей болячкой. — А как же исцеляющий фактор? — спрашивает Паркер, не успевая подумать. Черт, а если это прозвучало как издевка? Чем оно, собственно, и было. — Я смотрю, кто-то сделал домашнее задание, — Уэйд вытирает нос рукавом. — Лично у меня нет исцеляющего фактора. Только повышенная болтливость. — Ты меня опять запутал, — Питер оглядывается по сторонам, понижая голос. — Так ты считаешь себя Дэдпулом или нет? Уэйд смотрит на него несколько мгновений. «Зато симпатичный», — говорит Белый. — Нет, — вздохнув, говорит мужчина. — Дэдпул — персонаж комиксов. А я — это я. Что я пытаюсь тебе объяснить, так это то, что существуют миллиарды Уэйдов Уилсонов. И некоторые из них стали Дэдпулами, некоторые нет. Во всех вселенных по-своему. У Питера снова начинает трещать голова. — Но какие-то вещи совпадают, так? — Так, — соглашается Уэйд. — Ты говорил, что не знаешь, откуда взялись голоса в голове. Ты не думал, что… Он запинается. — В комиксах у Дэдпула… — Рак? — перебивает его Уилсон, спасая от того, чтобы сказать это вслух. — В общем, да. Опухоли могут вызывать зрительные и слуховые галлюцинации. — На самом деле, я подумал о том же самом. Прошел полное медицинское обследование, благо страховка все покрывала. Но в этом плане я чист. Никакого рака, никаких опухолей в мозгу. Питер чувствует, как у него гора сваливается с плеч. Однако тут же желудок скручивает спазмом. — А специалистов другого рода ты проходил? — Каких? Шаманов? Ведьм? Тайских массажисток? Питер поджимает губы и качает головой. — Все, что ты мне рассказал, в отсутствии других болезней является симптомами шизофрении. Он ждет, что Уэйд обидится. Но тот только пожимает плечами. — У мозгоправа я не был. Но нормальность — это понятие относительное, ты так не считаешь? — Голоса в голове — это в любом случае не нормально. Ты так не считаешь? — в тон ему спрашивает Питер. — Один-один, малыш, — грустно усмехается Уэйд. Питер дёргается. — В любом случае, это не вариант, — продолжает мужчина. — Почему? — Потому что у меня дочь могут отобрать, если диагностируют шизу, вот почему! — повышает голос Уэйд. На них начинают оглядываться. Чёрт, про это Питер не подумал. — Не обязательно, — пытается возразить он. — Ты ведь... Не опасен для неё? Утверждение звучит как вопрос. Зря он это сказал. Но уже поздно. И слов назад не вернёшь. Уилсон не выглядит злым или обиженным. Он вообще на самом деле никаким не выглядит. И от этого становится не по себе даже больше. — Я. Ни за что. Не причиню. Ей. Вреда, — отрывисто говорит он. Парень открывает рот, чтобы сказать что-то, но захлопывает его. Это не самая хорошая идея. — Просто не вмешивайся в это, Питер, — продолжает Уэйд бесцветным голосом. — Не лезь в мои отношения с дочерью. Да и вообще в мою жизнь. Домой идти не хочется. Там Питер вновь будет окружён тишиной и собственными мыслями, которые клюют и жалят и не дают расслабиться, забыть, отпустить. Он бесцельно шатается по улицам, стараясь держаться наиболее оживлённых. Но довольно быстро замерзает. Взгляд падает на одну из неоновых вывесок. Что ж… Не самая плохая идея. Бар в это время полон. Питер делает заказ у стойки, отыскивая взглядом свободный стол. И находит идеально расположенный в углу. Парень садится спиной к стене и делает глоток заказанного виски. Нет, вкус ему всё ещё не нравится. Как и нахождение в подобных местах. Слишком людно. Слишком шумно. Но родные прежде стены собственной квартиры давят на него, не позволяя дышать. Поэтому он неторопливо цедит виски, разглядывая толпу. Несколько раз его взгляд натыкается на огненно-рыжий вихрь волос, но он не успевает разглядеть их обладательницу. Она то появляется, то вновь исчезает в толпе. Наконец рыжий вихрь оказывается совсем близко. И, кажется, движется в его сторону. Чёрт. Питер делает вид, что очень заинтересован тающими на дне стакана льдинками. — Привет, — слышит он. Слишком резко вскидывает голову. Даже шея хрустит. Девушка стоит перед его столом, помешивая коктейль яркой трубочкой. — Привет, — говорит Питер. Рыжая улыбается. — Можно я присяду? А то свободных мест не осталось. Кроме одного вон с теми ребятами, — она поворачивается, указывая на группу здоровенных детин, обритых почти под ноль. — Но к таким приключениям я сегодня не готова. Парень усмехается и кивает на свободный стул. — Садись. — Спасибо, — девушка опускается напротив и протягивает ему руку. — Меня, кстати, Мэри Джейн зовут. Именно так. Не Мэри и не Джейн. Можно просто ЭмДжей. Да… Конечно. Как ещё её могут звать? Может быть, Уэйд не так уж и спятил. — Питер, — представляется он, сжимая её ладонь. — Рад познакомиться. — Взаимно, — она улыбается. — Что отмечаешь? Или скорее оплакиваешь. Если это не моё дело, то так и скажи, я не обижусь. Парень кисло ухмыляется. Салютует ЭмДжей стаканом, прежде чем сделать глоток. — Повздорил с… с другом. Оба перегнули палку. И теперь он вроде как и знать меня не хочет. — Да ладно тебе, — девушка опускает ладонь поверх его руки и несильно сжимает. — Ссоры только укрепляют дружбу. Оба остынете и обязательно помиритесь! Питер смотрит на её аккуратные тонкие пальцы. — Да, наверное… — говорит он. — Ну… А ты по какому поводу надираешься? Мэри Джейн убирает руку и небрежно взмахивает ей. — А. Договаривались встретиться тут с подружкой, а она кинула меня в последний момент. Я решила, что не пропадать из-за неё вечеру. И пришла одна. — Понимаю. Сидеть дома в пятницу вечером… Раньше это было моим любимым занятием, а сейчас как-то… — Да… — девушка отпивает коктейль из своего стакана. — Я вообще не особо такие места люблю, — признаётся она, немного склоняясь к столу. — Да и, веришь или нет, к незнакомым людям не пристаю. — Кажется, это второй раз в моей жизни, когда я оказываюсь в баре, - Питер неловко вертит в руках стакан. - И точно первый, когда я оказываюсь в баре добровольно. ЭмДжей понимающе улыбается. — Тем не менее, я думаю, иногда полезно делать то, чего никогда раньше не делал. Помогает встряхнуться. Ты со мной согласен? Питер перекатывает эту мысль в голове, накладывая её на воспоминания об отпуске. И приходит к выводу, что да, пожалуй, он согласен. Парень озвучивает это, и Мэри Джейн поднимает практически пустой стакан в воздух. — Тогда давай выпьем за согласие и встряску! После этого Питер заказывает им ещё выпивки. И ещё раз. С Мэри Джейн ему на удивление легко. Она умеет слушать и поддерживать беседу, а когда Питер выдыхается — подхватывает сама, не давая повиснуть неловкой тишине. Время летит незаметно. Но ЭмДжей вдруг смотрит на часы и испуганно приподнимает брови. — Ого. Уже так поздно. — Да… — на Питера вдруг накатывает сонливая усталость. — Последний бокал был явно лишним. — Не лишним, — девушка улыбается, а затем широко зевает, прикрываясь ладонью. — Ладно, ты прав, лишним. Пора по домам. — Ага, — Питер тоже зевает. — Идём? Они проходят мимо барной стойки, и девушка вдруг прячется за плечо Питера. — Что такое? — спрашивает он, останавливаясь. ЭмДжей легко подталкивает его вперёд. — Идём. Ничего. Просто этот парень пялится на меня весь вечер. У меня мурашки по коже. Паркер оглядывается и действительно ловит на себе неадекватный взгляд. У чувака явно не все дома. Он сидит за стойкой, тяжело дышит и не отрываясь смотрит в сторону девушки. Питер берёт Мэри Джейн за руку. — Пойдем. Не бойся, он тебя не тронет. Я провожу тебя до дома. Они уходят, и Питер ещё долго чувствует на себе пристальный взгляд. Он несколько раз оглядывается, но за ними никто не следует. Руку ЭмДжей он так и не выпускает, но девушка и сама не спешит отпускать его. До её дома идти всего пару кварталов, и, как бы медленно они ни шли, совсем скоро Питер и ЭмДжей останавливаются у подъезда многоэтажки. — Я отлично провела время, — признаётся она, опуская взгляд. — Я тоже, — Питер рассеянно улыбается. — Может быть, как-нибудь повторим? Только выберем не такое шумное место. — Боже, да, — смеется Мэри Джейн. — Я думала, что оглохну от всей этой музыки и пьяного гогота. Девушка смотрит на Питера, хитро прищурившись. — У тебя есть ручка? Парень хлопает себя по карманам куртки, но ничего подобного не находит. ЭмДжей расстроенно вздыхает и лезет в сумочку. Достаёт карандаш для глаз. — Дай руку, — говорит она. Питер послушно протягивает ей руку ладонью вверх. Девушка задирает ему рукав и пишет номер на предплечье. — Я же могу просто его в телефоне сохранить, — смеется Питер. Потому что это щекотно, чёрт возьми. — И где в этом романтика? — спрашивает ЭмДжей, дописывая последние цифры, и убирает карандаш обратно. — Ну вот. Парень смотрит на черные знаки, расплывающиеся перед глазами. — Я позвоню, — обещает он. — Позвони, — говорит девушка. Приподнимается на носочки и целует его в щёку. Паркер прикрывает глаза, невольно задерживая дыхание. — До встречи, Питер. Мэри Джейн уходит быстро, не дав ему опомниться. В дверях поворачивается и машет ему рукой на прощание. Питер кивает ей в ответ. Дожидается, пока она скроется внутри. И идёт домой. Через некоторое время, когда звонкий голос ЭмДжей в голове затихает, ему на смену приходит совсем другой голос. Вспоминаются другие пьяные посиделки, когда вокруг была темнота и тишина, и ничего в целом мире не имело значения. Вся лёгкость и удовольствие от встречи с Мэри Джейн сходят на нет. Настроение портится в долю секунды. Домой Питер возвращается уже злым, расстроенным и переполненным жалостью к себе. Он скидывает ботинки и куртку, бросая её прямо на пол. Бредёт на кухню и долго ищет купленное недавно вино, матерясь на чём свет стоит. Наконец находит и наливает себе в стакан почти до краёв. Открывает окно, придвигает к нему табуретку и зажигает сигарету. Пиздец. Просто пиздец. Кто бы знал, как он ненавидит Уэйда, за то, что тот всё это так на него вывалил именно сейчас. Когда Питер искренне начал верить в то, что что-то может получиться. С другой стороны, скажи он это позже, и разрыв мог бы быть ещё болезненнее. Скажи раньше… Ну, он ведь пытался предупредить. И не особо поддерживал идею с тем, чтобы продолжить общение. Питер настоял сам. И тут он виноват, чёрт побери. Уэйд мог бы совсем ничего не говорить, и тогда… Тогда что? Каково это — быть рядом с психом? Долго ли получалось бы делать вид, что ничего не происходит? Долго ли бы Уэйд мог врать? Нет, нет. Уилсон всё сделал правильно. Это Питер… Питер — мелкая эгоистичная скотина. Он хотел честности, но когда получил её — сдал назад. Обидел Уэйда. Да и себя довёл… До такого состояния. Питер выбрасывает окурок и закрывает окно. Так и простудиться не долго. Если ещё не простудился. Наливает себе ещё вина. Осознание вдруг накатывает на него волной. Подхватывает, кружит голову и оставляет посреди тёмной кухни шататься на ставших ватными ногах. Питер хватается за стол, пытаясь удержать равновесие. Он всё ещё влюблён в Уэйда. И не может не думать о нём. Питер выуживает из кармана телефон, но роняет его и не может найти в темноте. Включает свет и долго жмурится, пытаясь привыкнуть к яркому режущему глаза свету. Телефон обнаруживается под столом. Не разбился, и то хорошо. Питер на всякий случай держит его обеими руками, когда набирает номер. А потом замирает, так и не нажав на кнопку вызова. А что, если Уэйд всё ещё злится? А что, если не простит? Голова трещит от бесконечных «что, если». Питер кладёт телефон на стол и наливает ещё вина в опустевший стакан. Выпивает половину. Уже поздно. Да и он наверняка двух слов связать не сумеет. Он позвонит завтра. И если Уэйд не врал, когда признался в ответ на признание Питера… То он поймёт. Питер садится, упираясь локтями в стол, и устало трёт лоб. И вдруг замечает чёрные цифры на левом предплечье. К горлу подступает тошнота и волна ненависти к себе. Наговорил Уэйду гадостей и со спокойной душой пошёл блядовать. Да что он за человек такой? Питер засучивает рукав и подскакивает к раковине. Долго трёт губкой кожу, пока не остаётся и следа жирных карандашных линий. Кожа теперь красная и саднит. Но это ничего. Он это заслужил. Питер выключает свет и идёт в спальню. В темноте раздевается догола и ныряет под одеяло. Ему холодно и его трясёт. Он в таком дерьме, что и словами не передать. Питер долго ворочается, прежде чем уснуть. Ему снова снится, что он Человек-паук. Они с Уэйдом сидят на крыше одной из высоток и едят какую-то дрянь, взятую на вынос. Уилсон болтает в воздухе ногами в тяжёлых чёрно-красных ботинках, травит анекдоты и чавкает своей едой. Питер смотрит на него, натянуто смеясь, и думает, что если Уэйд сейчас сорвётся, Питер не успеет его поймать. «Не упади, не упади, не упади», — повторяет как мантру. —…а официант ему: А вот и не угадали! Чай! — заканчивает Уэйд и громко ржёт, сгибаясь пополам, из-за чего едва не наворачивается с края. Питер дёргается, обхватывая его за талию. Из-за резкого движения пакет с недоеденным буррито соскальзывает с колен и летит вниз. — Ты жрачку уронил! — удивлённо восклицает Уэйд. — Захлопнись, — отвечает ему Питер, утыкаясь носом в широкую грудь. — Просто захлопнись. Утром вместе в головной болью приходит осознание того, что вчерашняя гениальная идея не была такой уж гениальной. Уверенности в нём поубавилось. Весь день Питер мается. Берётся за телефон, а потом откладывает его в сторону. Он не знает, как лучше просить прощения. И не совсем уверен в том, что хочет это делать. То, что вчера на пьяную голову казалось таким естественным и очевидным, сегодня вновь обрастает сомнениями. В итоге Питер решает, что позвонит, когда будет готов. Им обоим нужно ещё немного остыть. *** Через неделю он срывается. Он всё ещё не знает, чего хочет. Но он так устал находиться в подвешенном состоянии, что не видит другого выхода. Всё это время каждую ночь ему снились «паучьи» сны. И Уэйд всегда был в них. Питер звонит Уилсону. Сердце неистово колотится в груди то ли от ярости, то ли от страха. Телефон Уэйда выключен. Парень падает на кровать, хватаясь за голову. Блядь. У него больше нет сил. *** Питер встречает Мэри Джейн в супермаркете. Сначала он думает, что ему показалось. Мало ли рыжих девушек живёт в этом районе? Но сердце всё равно подскакивает куда-то в район горла. Он ещё несколько раз пытался дозвониться до Уэйда с одним и тем же результатом. И сейчас… Сейчас перед ним стоит выбор. Биться в дверь, которая, скорее всего, для него теперь закрыта. Или попытаться собрать себя по кускам и идти вперёд. Питер смотрит на свои руки, которые не перестают дрожать уже неделю. Делает глубокий вдох. Поднимает голову. И встречается взглядом с Мэри Джейн. — Привет, — парень улыбается ей, подходя ближе. — Я хотел позвонить тебе, но номер смазался. Девушка хмыкает и чуть хмурит брови. — Может быть, дашь мне ещё один шанс? Питер смотрит на неё щенячим взглядом. По крайней мере, с тётей это всегда срабатывает. Как выясняется, с ЭмДжей тоже.