Цвета осени

— Я уже говорил, что у него странное чувство юмора? — Несколько раз, — ЭмДжей пожимает плечами и тут же перебивает открывшего было рот парня. — Питер. Да что с тобой? Ты так не нервничал, когда знакомил меня со своей тётей. Парень надувается и складывает руки на груди. — Самое страшное, что может выкинуть тётя Мэй — это показать мои позорные детские фотки. А Уэйд непредсказуем. — Всё будет в порядке, — девушка опускает ладонь ему на плечо. — Ты столько о нём говоришь, что мне кажется, что я уже давно его знаю. Питер бурчит что-то неразборчивое в ответ, склоняя голову на бок и прижимаясь щекой к её ладони. Элли необычно молчалива и закрыта. Обычно она ловко заполняет тишину своим щебетом, но сегодня она едва произнесла с десяток слов. Девочка украдкой поглядывает на ЭмДжей, которая делает вид, что косых взглядов не замечает. Мэри Джейн несколько раз пыталась завести разговор и пару раз пыталась подтолкнуть к этому Питера, но ни одна из попыток успеха не принесла. Питер думает о том, что всё это было просто ужасной идеей. И он, должно быть, совсем не думал головой, когда позвал Мэри Джейн с собой в больницу. Парень автоматически тянется за сигаретами, но ЭмДжей тут же вскидывает голову на его движение словно ищейка. Не меняясь в лице, Питер достаёт телефон и проверяет время. Или, может быть, кто-то звонил, пока они ехали в метро. Во рту стоит кислый привкус дешевого эспрессо из киоска рядом с домом. Утром Питер обнаружил, что кофе не осталось даже на дне банки, и со злости едва не налил себе припрятанный в шкафчике ликёр. Вовремя остановился. Впереди всё же целый день, который надо выдержать с максимально ясной головой. Парень облизывает пересохшие губы. Сейчас только одиннадцать утра, а он уже чертовски, чертовски устал. — Мне домашку надо доделать, — говорит Элли, когда они обнимаются с Уэйдом. — Я посижу у тебя за столом. — Конечно, — мужчина кивает. — Если нужна будет помощь с математикой, не стесняйся просить Питера. Ты знаешь, по математике у меня вечно были двойбаны. Лицо Элли впервые за день освещается улыбкой. — Может, не стоило подкладывать кнопки учителю на стул? — Много ты понимаешь, — фыркает Уэйд. — Тебе просто повезло и ты никогда не была в канадской глуши. Это ж было единственным развлечением кроме охоты на мамонтов в дни моей юности. Теперь девочка смеётся и забирается на стул. Достаёт из рюкзака тетради. Наверное, Питеру и самому стоило попытаться её развеселить. Но это пришло ему в голову слишком поздно. Наконец Уилсон обращает внимание на них с ЭмДжей. Округляет глаза. — Так это Мэри Джейн, — удивлённо говорит он. — Вау. Здрасьте. Признаться, до этого момента я думал, что у Питера нет вкуса. Парень прикусывает язык, чтобы не сморозить что-нибудь, чего говорить никак нельзя. — Уэйд Уилсон, — мужчина протягивает руку, и когда Мэри Джейн вкладывает в неё свою ладонь, добавляет: — Но друзья зовут меня Эль Дьябло. — Рада наконец с вами познакомиться, — улыбается она. Питер не сдерживает смешок и наклоняется, чтобы расцепить затянувшееся рукопожатие. Садится на кровать рядом с Уэйдом. Мэри Джейн занимает стоящий рядом стул. — Эй, Эль Хуябло, — говорит парень, совсем забывая, что Элли их прекрасно слышит. — Ты не обнаглел клеиться к моей девушке, пока я здесь? — Ну так иди погуляй, — Уэйд вздыхает. — Помоги Элли с домашкой, я думаю, она не справляется. — Прекрасно справляюсь! — отзывается девочка. — Поставь его на место, Питер. — Ты на чьей стороне, малявка? — возмущается Уэйд. Девочка, по-видимому, показывает ему язык, потому что Уилсон тут же корчит ответную морду, а затем качает головой. — И в кого только такая дерзкая пошла… — жалуется Уэйд, поворачиваясь к ЭмДжей и закатывая глаза. Та вежливо улыбается. — В соседа, — говорит Питер, за что мужчина больно толкает его коленом в спину, сталкивая с койки. Парень притворно хмурится и демонстративно отходит, чтобы встать рядом с Мэри Джейн и опустить ладонь ей на плечо. Девушка едва заметно вздрагивает. Уэйд игнорирует Питера и так же демонстративно обращается к ЭмДжей. — Так… Как вы познакомились? ЭмДжей чуть поворачивается, чтобы бросить косой взгляд на парня. И вновь мило улыбается. — Питер не рассказывал? Довольно забавная история. Питер краснеет и смущённо кашляет, убирая руку с плеча Мэри Джейн. — Наверняка рассказывал, — поздно спохватывается Уэйд, садясь ровнее на кровати. — Но у меня память девичья, в голове ничего не держится. В любом случае, я бы с удовольствием послушал ещё раз! Со всеми забавными подробностями. Питер закатывает глаза и не сдерживает разочарованного стона. Следующие пара часов грозят превратиться в ад. Но когда все начинают уставать и проходящие мимо медсёстры уже пару раз заглядывают, чтобы напомнить, что пора закругляться, Питер вдруг понимает, что уходить ему совсем не хочется. Не хочется покидать палату и возвращаться в унылое метро, а потом в унылую квартиру. В одиночестве, потому что ЭмДжей договорилась встретиться с подругой. «Не настолько важной, чтобы вас знакомить», — сказала она, и если очень постараться, в её словах можно было услышать саркастичные нотки. Питер не услышал. Или же не придал значения. Всё, в целом, прошло не так уж и страшно. Уэйд был на высоте. Слишком соскучился, видимо, по общению. Мэри Джейн если и была недовольна или удивлена его поведением, то ни разу не подала вида, и за это Питер был ей безмерно благодарен. Как и Элли, которая, устав делать уроки, свернулась у отца под боком и внимательно слушала всё, что говорят взрослые. Питер не знает, как завести разговор. Они с ЭмДжей стоят в дверях и ждут, когда к ним присоединится Элли. Парень задумчиво прикусывает губу. — Ну, всё прошло не так уж и плохо… — начинает он издалека. — Всё отлично, Питер, — отвечает девушка совсем без выражения. — Точно? Потому что я говорил, что Уэйд… — Уэйд в порядке, — перебивает его Мэри Джейн, поворачиваясь. Слишком резко. Что-то не так, но Питер никак не может понять что. Он вздыхает и устало трёт переносицу. ЭмДжей всё ещё прожигает его взглядом, когда Уилсон вдруг подаёт голос. — Пс, Питти, подойди на секунду. Питер виновато смотрит на девушку и подходит к Уэйду. Тот жестами просит его склониться и когда их лица разделяет всего несколько сантиметров, начинает что-то шептать. Питер рассеянно смотрит на сетку шрамов, рассекающих щёку Уилсона. На тонкие губы, по которым скользит кончик языка. И смысл просьбы доходит до него не сразу. — Конечно, — парень встряхивает головой и достаёт из внутреннего кармана сигареты. Отдаёт Уилсону всю пачку. Буквально чувствует между лопатками напряжённый взгляд. — Чёрт, я навеки у тебя в долгу, малыш, — выдыхает Уэйд. — А то того дурика, который всё мне таскал, спалили медсёстры. Он вытаскивает одну сигарету и зажимает между зубов. — Не проблема, потом ещё принесу, — выдавливает из себя улыбку Питер. Хлопает мужчину по плечу. — Давай, не помри тут. — Постараюсь уж, — Уэйд шарит под подушкой в поисках зажигалки. Как только за ними закрывается дверь, Питер оборачивается и заглядывает в окно палаты. Уэйд стоит у распахнутого окна. Больничная роба открывает отличный вид на голую спину и задницу. Питер усмехается и качает головой. Мэри Джейн целует его в губы на прощание, машет Элли и уходит в противоположную от метро сторону. Девочка высовывает язык и тянет: — Беее, ты ж её всю обслюнявил. Питер громко смеётся, запрокинув голову. — Мерзость, — продолжает Элли. — Никогда не буду ни с кем встречаться и целоваться. — Посмотрю я на тебя лет через семь, — парирует Питер, протягивая ей руку. — Пойдем. Элли виснет на его руке. — Не думаю, что моё мнение изменится, — серьёзно замечает она. — Все мальчишки, которых я знаю, дураки. — И я дурак? — спрашивает Питер. «О, ещё какой». — Нет, — быстро отвечает Элли. — Но ты-то взрослый. «С этим можно поспорить!» — Ну, мне тоже когда-то было десять. И папе твоему тоже. Элли надолго замолкает, переваривая полученную информацию. Они спускаются в метро, и только в вагоне девочка вновь подаёт голос. — Она красивая. Твоя девушка. Думаешь, я тоже буду красивой, когда вырасту? В глазах её столько неуверенности, что у Питера на мгновение сжимается сердце. — Конечно, — говорит он, улыбаясь. — Думаю, твой папа ещё будет с ружьём от тебя поклонников отгонять. — Он может, — смеётся Элли. Питер расслабленно прикрывает глаза, откидываясь на сидении. Девочка задумчиво дёргает нитку на его рукаве. — Питер, — зовёт наконец Элли, и её голос едва слышно за грохотом вагона. — А тебе Мэри Джейн нравится, потому что она красивая? Парень вздыхает. Если уж Элли, взвесив «за» и «против», решила задать интересующий её вопрос, она не успокоится, пока не получит на него ответ. — Ну, не только, — говорит Паркер, проводя ладонью по волосам. — Она умная, интересная. С ней есть о чём поговорить. Только Питер не помнит, когда они в последний раз особо что-то обсуждали. Они встречаются всего несколько недель, а все их отношения уже свелись к сексу и каким-то бытовым проблемам. Могло, впрочем, быть и хуже. Секса могло и не быть. Наверное, они оба просто уже переросли свой юношеский максимализм и ту дешёвую романтику, которой напичканы теперь все фильмы и книги. Элли наконец отрывает нитку и накручивает себе на палец. — Питер… А папа тебе чем нравился? Вопрос бьёт под дых и на мгновение лишает воздуха. Питеру несколько раз в своей жизни доводилось переживать панические атаки, и, хоть это и не очередной приступ, ощущения довольно похожие. Не всё ещё улеглось внутри, чтобы он мог спокойно об этом говорить. Но Элли поднимает голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Она ждёт того, что он скажет. Питер отворачивается от неё и трёт лоб ладонью. — Мы с ним похожи, — говорит он наконец. — Не знаю, как это объяснить. Отношением к жизни, вкусами. Не во всём, конечно. Но в целом наши взгляды совпадали, — парень вздыхает. — Твой отец необычный человек. А необычные люди или нравятся, или раздражают. В общем, не оставляют безразличными. Питер замолкает, не зная, что ещё сказать. И как облечь в слова то, что копошится в его мозгу. То, что растекается у него под кожей, сжижая кровь и заставляя кружиться голову, когда он пьян или спит. То, от чего сложно избавиться, и Питер не уверен, хочет ли. Чего он сам до конца не понял, поэтому и не может дать ни названия, ни определения. Элли грустно улыбается ему, и Питер улыбается в ответ. Он малодушно надеется, что с вопросами на сегодня покончено. Поезд останавливается на нужной им станции, и они выходят. У самого дома девочка обнимает Питера. — Спасибо, что ответил мне, — бубнит она. — Взрослые обычно отмахиваются, если не хотят чего-то объяснять. Папа всегда отшучивается. — Без проблем, — печально усмехается Питер, поглаживая её по голове. И в который раз удивляется, насколько чувствительна Элли к поведению окружающих. Ему в её возрасте здорово помогло бы это качество. Да чего уж там, и сейчас бы не помешало. *** Питер сталкивается с незнакомой девушкой на крыльце дома Уилсонов. Та смущённо кивает ему и стучит в дверь. Замок щёлкает буквально в ту же секунду, и Уэйд возникает в проёме. — Лиззи! Отлично! — он теснит девушку плечом, выскакивая на крыльцо. — Отвлеки её, пока я сваливаю. Лиззи не успевает опомниться, как Уэйд проталкивает её внутрь дома. Затем поворачивается к парню. — Быстрее! Пока малявка не… — Стоять! — доносится до них суровый голос, и Уилсон замирает на месте. Лицо его приобретает печально-раздосадованное выражение. Как у подростка, которому не удалось незаметно улизнуть из дома. Он возвращается внутрь и кивком головы зовёт Питера с собой. Парень прикрывает дверь. Лиззи вешает пальто и разматывает шарф. Видимо, это соседка, которая иногда сидит с Элли, если Уэйду нужно отлучиться на какое-то время. Элли собственной персоной стоит посреди прихожей, скрестив руки на груди. Глаза её подозрительно прищурены. — Куда вы собрались? — спрашивает девочка у Питера. Тот косится на Уэйда. — В бар?.. Лицо мужчины не меняется. Значит, он не успел наврать. Разувшись и сняв верхнюю одежду, Лиззи подходит к Элли и опускает ладонь ей на плечо. Девочка не реагирует. — Верни его домой не позже десяти, — командует она, всё ещё обращаясь к Питеру. — Десяти? Мне что, пятнадцать? — Уэйд складывает руки на груди, копируя её позу. — Полночь. — Половина одиннадцатого. — Ну маааам, — ноет мужчина, опуская руки. — Вечно не даёшь повеселиться. — А ты даже не сказал, что идёшь на свидание! Соседка быстро алеет и опускает голову, чтобы скрыть румянец. — Это не свидание, — говорит Питер, мотая головой для пущей убедительности. Уэйд яростно кивает, соглашаясь с ним. Элли внимательно разглядывает обоих. Питер чувствует себя неловко под изучающим взглядом. Да уж… Всё-таки надо было надеть то, что валялось на стуле, а не перерывать шкаф в поисках более-менее приличных вещей. — Тогда что? — Ну… Э… Мы празднуем… — Питер поворачивается к Уилсону и громко шепчет: — А что мы празднуем? Тот пожимает плечами. — Празднуем мы, вот. То, что твоего отца выписали из больницы, например! Элли закатывает глаза. — Просто верни его домой. Хоть когда-нибудь. Или оставь где-нибудь, так даже лучше. — Эй! — Уэйд обиженно надувает губы. — Я это припомню, когда опять спросишь у меня карманных денег! Девочка широко улыбается. — Ты же понимаешь, что я давно нашла, где ты хранишь деньги, и спрашиваю только из вежливости? — Я воспитал чудовище, — причитает Уэйд, поворачиваясь к выходу. — Лиззи, будь другом, не дай ей меня разорить. — Хорошо, мистер Уилсон, — наконец отзывается девушка. — Приятного Вам свидания! Весь день голова у Питера так трещала, что он сначала хотел нажраться аспирина и лечь спать в шесть. Но ближе к шести ему всё меньше и меньше хотелось провести вечер в одиночестве, поэтому в итоге он сдался и позвонил Уэйду. Тот тоже оказался не прочь оторваться за проведённое в больнице время. В последние дни ему даже курить не разрешали — сработала пожарная тревога, и у него изъяли все заначки и зажигалку. И после этого следили с двойной строгостью. Поэтому выписка была сродни долгожданному спасению. Уилсон подталкивает к нему шот. — Сначала выпей, а потом скажу, что там было. Питер недоверчиво косится на зелёное нечто, потом на Уэйда. Потом снова на нечто. Затем поднимает рюмку тремя пальцами и ждёт, когда мужчина сделает то же самое. — Насчёт три? Раз, два… — Три! — восклицают они одновременно и залпом опрокидывают пойло. Горло обжигает пламенем. На глазах выступают слёзы. Лёгкие почти перестают работать. — С-сууукаа, — хрипло тянет Питер, опуская рюмку на стол. — Что это было? Раскалённая лава? Он приоткрывает глаза и тянется к последней оставшейся сырной палочке. Разламывает её пополам и протягивает одну половинку Уэйду. Однако горло всё ещё дерёт, и хрен что тут поможет. — Хорошо пошло! — с восторгом говорит Уэйд, чавкая сыром. — Я как будто заново родился. — В аду, — ноет Питер. Голову ведёт. Он откидывается на спинку стула. Уэйд вытаскивает салфетку из держателя и стирает слёзы у него с щёк. — Что, на школьных тусах такого не наливают? — Может и наливали до сухого закона, — беззлобно огрызается Питер, позволяя салфетке скользить по лицу. — Или когда там ты ходил в школу? — Туше! — Уэйд комкает салфетку и кидает на стол. Довольно потягивается и заводит руки за голову. Питер хихикает, наблюдая за ним. — Зато благодаря этому пойлу не будем ебать себе мозг всякой фигнёй. Расслабляет, — говорит Уилсон. Парень не может с ним не согласиться. — И какой же фигнёй ты ебёшь себе мозг? — спрашивает он, складывая ладони на столе и опуская на них подбородок. — Да эта проверка из соц защиты, — Уэйд морщится, покусывая губу. — Чем она ближе, тем больше я психую. — Да ладно тебе, — говорит Питер. — Выбрось использованные гандоны и банки из-под пива и всё будет окей. — Уже, — усмехается Уилсон. — Вылизал дом от и до, даже в подвале прибрался. Осталась пара вещей, которые надо куда-то деть, пока не уйдёт проверка. — Можешь оставить у меня, — предлагает Питер, чуть поворачивая голову, чтобы лучше видеть собеседника. Перед глазами немного плывёт. Но горло, вроде бы, уже не раздирает. Остаётся только приятное тепло в груди. — Не все из этих вещей законны, — Уэйд криво усмехается. Питер закатывает глаза. — Почему я не удивлён? — говорит он наконец. — Всё что угодно, кроме трупа шлюхи. — Так и знал, что ты имеешь что-то против Изольды! — Уэйд хлопает ладонью по столу, от чего Питер подскакивает. На щеке остаётся след от костяшек. — Ничего не имею против, но Брунгильда будет ревновать. Уэйд хохочет, и Питер присоединяется к нему. На глазах снова выступают слёзы, и парень стирает их большими пальцами. Отсмеявшись, он поднимается из-за стола. — Пошли покурим, — говорит Паркер. Уилсон тут же подскакивает со своего места. — Я боялся, что ты будешь не в состоянии ходить. — Вот и узнаем. Питер делает несколько шагов и озирается. Потом двигается к барной стойке. Ну, по крайней мере он не шатается, хоть в голове так легко. Парень спрашивает у бармена, где здесь можно курить, и тот неопределённо указывает рукой вглубь зала. Питер идёт в указанном направлении, Уэйд следует за ним. Из зала ведёт плохо освещённый коридор. С одной стороны туалеты, в которые, судя по звукам, даже соваться не стоит. Чуть дальше из неприметного проёма, завешенного пластиковыми шторами, крепко несёт табаком. Питер первым ныряет туда и осматривается. Импровизированная курилка пустует. Тут стоит несколько заплёванных лавочек, на которые Питер не сел бы под страхом смерти. Вместо окон сетка. На подоконниках — половинки жестяных банок, полные окурков. Электрического света тут нет, хотя в курилке на удивление светло. — Чёрт, сколько же мы уже сидим? — Питер смотрит на часы. Уэйд фыркает из-за его спины. — Хорошо, что я предупредил Лиззи, что вернусь утром. Он протискивается мимо Питера, придерживая за талию. Дыхание Уэйда на мгновение опаляет затылок, и Паркера бросает в дрожь. Затем Уэйд ставит ногу на лавочку и опирается локтём о колено. Питер достаёт пачку из кармана и протягивает мужчине. Тот вытаскивает сигарету и зажимает между пересохших губ. Наклоняется к зажигалке. Музыка здесь едва слышна, однако биты и вибрации просачиваются через стены, проникают через пластиковые шторы, загораживающие вход. Поднимаются по нервам и отдаются в груди и голове прямо в такт биению сердца. Они стоят у сетки, за которой видны в основном серые стены ближайших зданий. Дышат прохладным уличным воздухом вперемешку с табачным дымом. Неяркий утренний свет проникает через сетку и ложится пятнами на лицо Уилсона, делая совсем нереальным. Моргни и исчезнет. Питер закрывает глаза, вдыхая дым, медленно считает до пяти. Пальцы подрагивают. Парень приподнимает веки, боясь и надеясь, что Уэйд исчезнет. Что он — лишь пьяная галлюцинация. Но он всё ещё здесь. И он улыбается той самой улыбкой, что сжигает Питера изнутри. Паркер улыбается в ответ. Зрачки Уэйда — чёрные дыры. Не такие чёрные как та, что растёт в душе, пожирая все мысли и чувства. Все последние доводы рассудка. Абсолютно всё, что когда-либо имело значение. Мир вокруг замирает. В этой келье, где есть место только для них двоих. Мир замер. Застыл. Дым не движется в воздухе, и пепел не падает с сигареты. Свет ложится на лицо Уэйда под странным углом. И тоже замирает на месте. Они стоят друг напротив друга, и всё, что было раньше, рушится. Рассыпается прахом. Города сравниваются с землёй. Армии сгнивают и тлеют. Прошлого нет. Остаётся лишь пепелище. Лишь улыбка, что однажды сожгла Питера дотла. Лишь взгляд ярких глаз, что однажды возродил его из пепла. Уилсон тушит окурок и кивает в сторону выхода. Пора. Слишком долго длится это мгновение. Слишком долго оба чувствуют это странное непривычное спокойствие. Слишком долго смотрят друг другу в глаза. Последняя украденная улыбка. Последний вздох. Последняя искра совершенства. И время вновь подхватывает их, обрушивается на них со всех сторон. Время смывает зыбкий призрак былого. Невысказанного. Забытого. Время гнёт их к земле, когда они разрывают зрительный контакт. Пальцы мимолётно касаются пальцев. Оплавляют кожу. Израненная прикосновением рука ноет. И это единственное, что Питер чувствует. Что он когда-либо хотел чувствовать. Единственное, что навсегда останется с ним. И будь он проклят, если не сохранит этот момент в памяти навечно. И даже если такого с ним больше никогда не случится… Парень делает шаг вперёд и целует Уэйда. Прижимается губами, закрыв глаза. Пальцы переплетаются. И они оба задерживают дыхание на мгновение. Теперь время идёт слишком быстро, закручивая их в водоворот. Уэйд опускает ладонь на щёку парня и углубляет поцелуй. Питер раскрывается ему навстречу. Прижимается крепче, боясь потерять равновесие. Уэйд отрывается от его губ. Вздыхает и прислоняется лбом ко лбу Питера. Парень тянется вперёд, покрывая смазанными поцелуями лицо Уилсона. — Питер, — шепчет тот, поглаживая его по щеке. — Нет. Но Питер его будто бы не слышит. — Забыл, чем всё закончилось в прошлый раз? — спрашивает Уэйд уже громче. — Не надо. Пожалуйста. Питер распахивает глаза. Смотрит удивлённо. А потом разочарованно. Уилсон отстраняется, убирая от него руки, и для надёжности прячет их в карманы. — Давай оставим всё как раньше, хорошо? Паркер хочет ответить что-то. Что угодно. Но во рту пересыхает, и он не может выговорить ни слова. Как раньше? Это когда они сходили с ума друг по другу или когда сходили с ума друг без друга? Уэйд смотрит на него. Ждёт ответа. Но что бы Питер ни сказал, это перечеркнёт многое для них обоих. Идиот. Чёрт, Питер такой идиот… Значит, ему только казалось, что между ними снова что-то происходит. Значит, он обманывал себя. Парень кивает. Он всё ещё не может говорить. Разворачивается и шагает к выходу из курилки. А потом из бара. Не оглядываясь. И не вслушиваясь в шаги. Впрочем, за ним никто и не идёт.