ONE OK ROCK – Last Dance
Для Хансоля чувства были выше всего остального и он понятия не имел, когда успел их утратить. Он знает, что может любить целую вечность и на вряд ли хотя бы что-то способно ему помешать, но система дала сбой. Глядя на Читтапона он не может понять, что происходит. Джи не чувствует абсолютно ничего. Раньше, смотря на парня, видя его сияющие глаза и сверкающую улыбку он улыбался сам. Теперь губы отказываются даже насильно совершать хоть какое-то движение. Он замер. Просто замер. Тэн сидел напротив и читал какую-то книгу, которую "Джонни на днях посоветовал, ты же помнишь Джонни, не так ли?". Джонни он помнит. Трудно не запомнить двухметровую глыбу, которая чуть ли не каждый день появляется на пороге и что-то тайцу на ухо шепчет. (А он заливается краской и смеётся смущённо, поглядывая в сторону Хансоля). (Который и так всё уже понял). (Только ничего не почувствовал). Если бы это всё началось на месяц или даже несколько недель раньше, то ему было бы больно и наверняка на лице чикагского мальчика красовалось пару гематом. А теперь только какая-то пустота. Вообще ни капли эмоций, ни горькой обиды или ревности, ничего. Тэён сказал, что такое бывает и что это вполне нормально. Но от слов Ли как-то ни горячо ни холодно. Хансолю только интересно становится, чувствует ли Читтапон хотя бы каплю того безразличия и ослабли ли его чувства? Вот только ответ на вопрос пришлось искать меньше, чем ожидалось, потому что Джонни обнимает его мальчика так нежно и так тепло, что у Джи что-то всё-таки дёргается в груди и жалит больно. Парень задёргивает быстро штору и ждёт, пока таец зайдёт в дом и как прежде сядет напротив, возьмёт в руки книгу и поправит очки в тонкой оправе. Когда это происходит, Хансоль долго не осмеливается поднять глаза на парня и только несмело скользит взглядом по тонким лодыжкам, аккуратным рукам, изящной шее и останавливается на двух темницах, которые тоже в его устремлены. Он тоже смотрит. Губы пересохли, говорить что-то очень больно и саднящее горло будто пытается препятствовать этому. - Тэн мы, - тяжело,- ты можешь, - стыдно непонятно почему, - потанцевать со мной? Сейчас. А Читтапон глаза опускает и как-то странно блестят его ресницы. Изящные ладони ложатся на плечи, а затем парень и вовсе обнимает, легко прижимаясь и смотря в глаза. Руки у Хансоля большие и держат крепко. (Как за последнее, что у него осталось). Так получается, что даже не сговариваясь они начинают петь тихо ту песню, которую услышали когда-то и добавили в плейлисты, включая потом в машине по дороге на море. Они тогда думали, что эта песня никогда не будет про них, но вот теперь и наступает тот самый последний танец. - Ты всегда будешь... - ... мне небезразличен. У Хансоля слёзы в глазах стоят и никак не выкатятся нескончаемым потоком; чувства ослабли но на дне сосуда всё ещё остались не смываемой копотью горящего прошлого. У Читтапона горечь во рту и губы дрожат. Он хочет заплакать, но только тычется в чужую шею и не менее подрагивающим голосом продолжает петь злополучную песню.Это всё, что у нас есть? Должны ли мы, наконец, уйти, Чтобы оставаться вместе?