***
Лифт мягко приземлился возле нужного коридора и тихонько дзынькнул. Не дождавшись пока двери полностью откроются, я протиснулась наружу и бегом направилась к нужной двери. В коридоре уже было темно, поэтому приходилось попутно молиться, чтобы не дай Бог не навернуться. Хотя сейчас темнота была кстати, так как я понятия не имела, за какой дверью спальня кондитера, а следовательно единственной подсказкой оказалась полоска тусклого света из щели внизу. Спасибо хоть кнопки в лифте подписаны. Чёрт, он мне должен будет по гроб… кхе, пожизненно за такие физические и моральные нагрузки. Не выходит из комнаты, ага. Никого к себе не пускает. Никто не знает, что он у себя там делает. Ещё и не ест практически. Голодом себя уморить решил? Сейчас так мозги вправлю, что ещё пожалеет о моём возвращении! Добравшись до злополучной двери с уже готовой гневной речью, я притормозила, вздохнула успокаиваясь и всё-таки как могла спокойно постучала. Правила приличия никто не отменял всё же. Хотя, судя по тому, сколько раз кондитер врывался в мою комнату без стука, ему эти самые правила были незнакомы. Не став дожидаться ответа, я сразу же распахнула дверь, готовая ко всему… Но не к тому, что предстало перед моими глазами. Просторная комната, освещённая слабым светом торшера, позволяющим разглядеть наглухо задёрнутые шторы, большую кровать, да и прочие предметы интерьера. И всё бы ничего, если бы не одно но. Посередине этого всего в окружении нестройного отряда пустых бутылок боком ко мне сидел великий гений и заливал горе чем-то алкогольным с запахом шоколада. У меня челюсть на пол упала. То есть все там снаружи переживают, не знают, что и думать, я мчусь с другой вселенной, боясь за его психическое здоровье (не сказать, чтобы зря), а он тут сидит в одиночестве и, извините, надирается! Да ещё и прямо из горла. Вот это я понимаю душа ранимая. Нет, так дело не пойдёт. — Меня не было меньше недели, и во что ты уже превратился? — стараясь сделать как можно более назидательный голос, сказала я. — Между прочим, я тогда шутила про майку алкоголика. Я подошла ближе к креслу с сидящим в нём мужчиной. Тот поднял взгляд, как-то расфокусировано на меня посмотрел, приложился к бутылке и снова опустил голову. Не поняла, это что сейчас было? — Ты с-нова з-здесь, — тихо прозвучал его голос. У него ещё и язык заплетается. — Опять ус-нул. А, вот в чём дело. Всё же я ему тоже снюсь. Романтично, если не брать во внимание ситуацию в целом. Судя по синякам под глазами, насколько их можно разглядеть при таком освещении, спало моё чувствительное чудо последний раз чёрт знает когда. Ладно, пора прекращать этот беспредел. Без каких-либо комментариев резко сажусь перед ним на колени, выхватываю из рук почти пустую бутылку и кидаю куда-то в сторону. Затем я подняла взгляд и уже хотела высказать всё, касательно необдуманных поступков, чувств окружающих и ощущения реальности, но один вид будто застланных пеленой синих глаз заставил отказаться от этой затеи. Бесполезно. Он сейчас просто не сможет воспринимать информацию. Иначе бы уже что-нибудь сказал по поводу моего фантастического воскрешения из мёртвых. Так, хорошо. Я глубоко вдохнула, успокаивая нервы, и, поднявшись, потянула кондитера за руку. Да. Лучшее решение в данной ситуации — это дать ему проспаться, а все вопросы и восторги оставить на потом. Господи, и за что мне такое наказание? — Давай. Поднимайся. Пойдём баиньки. Но шоколадник лишь уставился на меня как загипнотизированный и продолжил сидеть, явно мысленно пребывая где-то не здесь. Это уже начинает раздражать. — Уильям хрен-там-знает-твоё-второе-имя Вонка, перестань изображать беспозвоночное подобие человека и поднимись уже с долбаного кресла, — еле сдерживаясь, чтобы не отвесить-таки отрезвляющую пощёчину, сквозь зубы произнесла я. На удивление в этот раз мужчина меня послушал и встал на ноги. Ну, встал — громкое слово. Скорее оперся частично на ноги, частично на меня. Чтобы было удобней, я перекинула его руку через себя и, поддерживая, двинулась к кровати. Вот, вроде недалеко, но полоса препятствий в виде валяющихся бутылок, норовящих попасть под ногу, существенно осложняла ситуацию. Чёрт, кому сказать — не поверят. У самой в голове не укладывается. С горем пополам доковыляли мы до кровати, и я сразу же поспешила скинуть с себя ношу. Благо кондитер был в «домашнем», если можно так выразиться. Ни цилиндра, ни редингота, ни приевшихся своим скрипом перчаток. Даже вместо дорогих туфлей с витиеватой «W» были простые тапочки с тем же инициалом (куда ж без него). Уложить уложили, теперь что? Решив первым делом узнать, как связаться с родителями, чтобы успокоить их, я развернулась, намереваясь найти умпа-лумпов, но практически тут же ощутила пальцы на запястье, заставившие повернуться обратно. — Не уходи, — прошептал кондитер, да так крепко руку сжал, будто я сейчас растаю. Не дав мне шанса ответить, да и вообще как-то отреагировать, мужчина слегка подвинулся и немного небрежно потянул меня на себя. Теперь лежим вдвоём. Кхм, надо было тоже выпить. Чужие руки скользнули по моей талии и придвинули ближе к себе, словно мягкую игрушку. Твою ж дивизию, держите меня семеро! Ещё немного и у меня самой крыша съедет. Это та ситуация, где нужно быть джентльменом, то есть леди, и не воспользоваться ей? Досадно. Тихо выругавшись сквозь зубы, я попыталась немного отстраниться, но эти попытки не увенчались успехом. На меня лишь подняли взгляд и долго не мигая смотрели. Стало как-то неловко. Я мысленно дала себе затрещину и попыталась успокоиться. В который раз за этот вечер. И мне это даже удалось. Видя, что я перестала дёргаться и расслабилась, Вилли слегка ослабил хватку и посмотрел на меня чуть более осознанно. Трезвеет или показалось? — Лучше бы сейчас позвать умпа-лумпов с волшебными таблеточками, чтобы утром не метаться в поисках рассола, не находишь? — всё-таки попробовала я донести хоть какую-нибудь светлую мысль. А заодно развеять неловкость ситуации, которую, похоже, ощущал только один из нас и это явно не кондитер. Что странно, ведь обычно он вообще еле терпит вторжение в своё личное пространство. — Не уходи, — снова повторил мужчина и чуть заметно напрягся. Я улыбнулась и мягко коснулась рукой его щеки, чуть поглаживая. Как-то больно всё сюрреалистично. — Не уйду. Спи. Вилли рассеянно улыбнулся в ответ и прикрыл глаза. Нда. Не так я себе представляла нашу встречу. Определённо не так. Но как же хорошо вернуться.***
Утро встретило меня солнечным светом в лицо и пустой кроватью. Однако неплохо я так поспала, что пропустила возможность лицезреть хозяина фабрики с бодуна и уборку звенящей стеклотары. А когда ложилась, вроде и не хотелось. Видимо, сонливость заразна, а шоколадник слишком уж мило сопел. Решив не бегать по всей фабрике в поисках пропажи, я сходила в примыкающую к комнате ванную, привела себя в порядок и снова бухнулась на кровать, дожидаясь кондитера. Может хоть не первая, так вторая встреча будет как у людей? Хотя, припоминая как всё было в прошлый раз, когда я выпала в эту реальность, нормально мы поговорим встрече к пятой. Ну и виновата в этом буду я, естественно. Не без этого. Скрипнула дверь, и остановившийся в дверях кондитер застал меня, лежащей звёздочкой на его кровати и улыбающейся в потолок. — Опохмелился? — не упустив случая подколоть, поинтересовалась я, приподняв голову. Вилли улыбнулся и как-то сначала неуверенно шагнул в комнату, но затем, сразу расправив плечи, улыбнулся ещё шире и прошествовал к креслу. Как же за эти пару дней я соскучилась по этому выражению беспечности на его лице, хоть и немного нервной. Аж теплее на душе стало. Будто не было никаких проблем и размолвок. «Размолвок»… Какое невинное слово для того звездеца, который произошёл. Повисло молчание, во время которого кондитер то ли задумался, то ли собирался с мыслями, а я предпочла послушать, что мне хотят сказать. — Я рад, что ты вернулась, — наконец начал он, — но, признаться, не совсем помню, что вчера случилось и как мы… — Оказались в одной кровати? — невинно договорила я, мысленно хитро улыбаясь. Ещё бы, такой шанс! — Даме впору обидеться на такое высказывание. У нас была такая замечательная ночь, а ты… Эх. Честно, держалась до последнего глядя на медленно бледнеющее лицо кондитера. Но когда он восемь раз неудачно предпринял попытку что-то сказать, при этом то просто открывая рот, то поднимая палец, то вставая с кресла, не выдержала и рассмеялась. — Видел бы ты себя со стороны. Не могу! — сквозь смех выдавила я. Нехорошо издеваться над детской психикой, но… Оно того стоило! Осознав, что это была шутка, мужчина как-то нервно улыбнулся и попытался вернуть себе непринуждённый вид. А именно — сел ровно и замолчал. Опять мне говорить? Нет уж, моя задача чуть разрядить обстановку. Остальное за вами, мистер Вернись-Я-Всё-Прощу. Так и сидим какое-то время. У обоих выжидающий взгляд и надежды, что первым серьёзно заговаривать не придётся. Однако моя непреклонность, в конце концов, победила. — Я хотел ещё раз извиниться, — чуть неуклюже начал кондитер. Однако почти тут же взял себя в руки. — Я не должен был тогда так опрометчиво поступать, зная, как буквально ты воспринимаешь слова и совсем не обдумываешь действия, — договорил он с невинной улыбкой. Что-что? Кажется, только что опять виноватой сделалась я. Хотя в данный момент это больше походит на попытку вернуть обычную атмосферу наших бесед. Что ж, почему бы не поддержать игру? — Действительно. Ёжику же было понятно, что вы ещё сто раз могли передумать. Как недальновидно с моей стороны, — намеренно переходя на «вы» (хотя когда это мы успели на «ты» перейти?), ответила я. Хах, как же классно снова вести эти диалоги в такой манере. Сразу ощущение, что на своей волне находимся. — Именно так! И раз уж вы здесь, то мне, как воспитанному хозяину столь чудесной фабрики, ничего не остаётся, кроме как предложить вам погостить здесь ещё какое-то время, — продолжил игру Вилли, счастливо сияя глазами. Но всё же чуть серьёзней добавил: — И я искренне надеюсь, что оно будет неограниченно.***
Спустя некоторое время мы всё же прервали общение и покинули комнату кондитера. Надо было утрясти ситуацию с моей семьёй, к сожалению, оставшейся где-то по ту сторону реальности. Также как-то объяснить Бакетам произошедшее. Да и в себя прийти. Так за заботами пролетел окончательно вымотавший меня день. И вот, когда все уже разошлись по своим вечерним делам, а в Шоколадном цеху скоро должен был выключиться свет, мы с Вилли молча сидели на мостке, наслаждаясь шумом водопада и идиллией момента. Единственный вопрос, который сегодня обоюдно нами избегался — это что дальше делать с нашими отношениями? Я всё ещё подсознательно боялась поднимать эту тему. Что думал кондитер по этому поводу вообще неизвестно. И его вчерашнее поведение не в счёт. Под градусом много что можно сделать, чего не стал бы будучи трезвым, а ведь именно это важно. Я перевела взгляд на задумчиво смотрящего вдаль шоколадного инженера, разглядывая его профиль. А может и не надо ничего думать? Ведь всё и так хорошо. Такое ощущение лёгкости и тепла, когда нужный тебе человек просто находится рядом. Так к чему усложнять? С такими мыслями я подвинулась поближе, сокращая небольшое расстояние, и прислонилась боком к его плечу. И тут же почувствовала аккуратно обхватившую меня за талию руку. Такой внезапный жест от, казалось бы, пребывающего в глубокой задумчивости мужчины заставил вновь поднять голову и столкнуться с взглядом, в котором читалось умиротворение и… любовь. Я мягко улыбнулась в ответ. Да к чёрту все сомнения! — Не будешь же больше прогонять? — Никогда. По привычке захотелось прервать столь чувственный, но до ужаса сопливый момент какой-нибудь дурацкой фразой, вроде: «Хорошо, иначе скину в реку и скажу, что так и было», но мысль прервало нежное прикосновение чужих губ к моим. Впрочем, ничего против такого продолжения я не имела.КОНЕЦ