***
Он просыпается посреди ночи и, слава богу, не помнит ни одного из своих снов. После нескольких минут, которые он проводит глядя в потолок, Джейн откидывает одеяло, которым его укрыла Лисбон, и зажигает лампу, стоящую рядом с диваном. Комната погружена больше в тень, чем в свет, но достаточно освещена, чтобы можно было свободно передвигаться. Он подходит к полкам вдоль стены, и взглядом изучает корешки книг. До смерти жены у него не было бессонницы. Но теперь, спустя тысячи ночей без сна, он серьёзно задумался: а что, если причина его привычки блуждать во снах заключается в том, что он никак не может привыкнуть спать в одиночестве? Что, если именно это причина его бессонницы? Он старается избавиться от этих мыслей и присаживается на корточки, разглядывая нижнюю полку. Как и любой страдающий бессонницей, он знает, что хуже всего — просто лежать в постели и пытаться уснуть. Ему лучше чем-то занять свой ум. Его пальцы слегка касаются книжных переплётов. Он немного удивлён тем, что здесь нет детективных романов, — возможно, Лисбон хватает смертей и на работе. И тут совсем мало классики. Скорее всего, большая часть этих книг — это сборники стихов. И его догадка подтверждается, когда он вытаскивает и раскрывает одну из книг. Джейн улыбается. Он и подумать не мог, что Лисбон увлекается поэзией. Сунув книгу под рукой, он отходит от полки, и в этот момент его внимание привлекает кое-что ещё. На одной из полочек в центре, с обеих сторон прижатая книгами, стоит вишневого цвета деревянная коробка. Любопытство берёт над Джейном верх, и он протягивает руку и открывает её. От удивления роняет книгу и в тот момент, когда она с грохотом падает на пол, выругивается себе под нос. Он перекидывает взгляд на лестницу, едва дыша, но наверху нет никакого движения. Оставив книгу лежать в том месте, куда она упала, Джейн погружает руку в коробку и вытаскивает фотографию. Он помнит день, когда она была сделана, — тогда они были на месте преступления недалеко от границы штата, и Грейс фотографировала улики. Он и не знал, что она сфотографировала его и Лисбон. Он слегка улыбается — так же, как на фото. Лисбон смотрит куда-то за камеру, а он смотрит на Лисбон. Его чувственный взгляд на фото заставляет Джейна задуматься: почему он только сейчас понял, что испытывает к ней? Это должно быть очевидно любому, кто обращал на них хоть малейшее внимание. Ещё ему интересно, как эта фотография оказалась у Лисбон. Хотя он не имеет ничего против того, что она хранит её у себя. Он смотрит на фото довольно долгое время, пока не понимает, что коробка ещё не опустела. На бархатной подкладке покоится колода нарисованных от руки карт таро. У него захватывает дух. Он нарисовал их несколько лет назад — ещё во время самого первого расследования с Лисбон. Он и понятия не имел, что она оставила их у себя. Он переворачивает колоду, задумавшись на секунду и задаваясь вопросом, есть ли смысл в том, что сверху лежит карта Влюбленные. Он переворачивает колоду так, чтобы не видеть рисунки, и начинает тасовать. Вытянув случайную карту, он едва не роняет её, когда переворачивает. Повешенный. Именно эту карту выбрал убийца на первом деле Джейна. И Джейн не может не принимать всерьёз значение этой карты, хоть это и глупо. В воображении Джейна невольно возникает образ мёртвой Лисбон. И он вдруг осознает, что в конце концов гибель Лисбон будет на его совести. Свои вниманием он выделил её среди остальных. И он убьет её, потому что заботится о ней. Его внезапно охватывает желание разорвать эту карту на куски, но вместо этого он быстро убирает её вместе с другими картами и фотографией. Он замирает на месте на некоторое время, держа руку на закрытой коробке, глубоко дыша и пытаясь привести пульс в норму. Это ничего не значит. Ты никогда не был экстрасенсом. Экстрасенсов не бывает. Ты сам создаёшь своё будущее — и ты не следуешь сценарию мошенников. Но независимо от того, в каких вариациях он говорит это себе, изображение повешенного, которое он нарисовал много лет назад, въелось ему в голову, и он проводит остаток ночи, отсчитывая минуты до восхода солнца.***
Лисбон возвращается к работе в следующий понедельник — уже без бандажа, и он не может сдержать глупой улыбки, когда она заходит в КБР. Он встаёт с дивана, чтобы поздороваться, а остальная часть команды — чтобы поздравить её с возвращением. Через несколько минут они расходятся, и Джейн остаётся рядом с Лисбон один. Она наклоняется к нему слегка. — Ты случайно не знаешь, почему Бертрам хочет меня видеть, а? — спрашивает она почти шёпотом. Джейн слегка покачивает головой. — Нет, — говорит он. — Я ничего не слышал. Но уверен, там хорошие новости. Я ведь пытался держаться подальше от неприятностей. С ухмылкой на губах Лисбон легонько толкает его локтем в рёбра. Если бы всё было как обычно, он бы не обратил на это внимания, но сейчас он замечает, что она использовала раненую руку, чтобы дотронуться до него, и улыбается. Должно быть, она чувствует себя лучше, а её рука достаточно зажила, потому что она снова позволяет себе издеваться над ним. — Скоро увидимся, — говорит она, подходя к лифту, а Джейн хватает несколько папок с открытыми делами, чтобы изучить их, пока будет ждать её возвращения.***
Для встречи, которая прошла на хороших тонах, Лисбон возвращается слишком быстро. Джейн узнаёт её со спины, когда она выходит из лифта и скрывается у себя в кабинете, и он сразу же откладывает документы, которые держит, не замечая, что в спешке роняет несколько страниц. Пока Чо и Ригсби проверяют зацепки (которые, по предположению Джейна, заведут следствие в тупик), Грейс с удивлением замечает, как он подорвался с места. Джейн стучит в дверь и ждёт, когда она взглянет на него через стекло и пригласит войти, и только потом входит. — Что случилось? — спрашивает он. Она стоит рядом со своим столом и выглядит точно как агент Лисбон — практичная обувь, тёмный пиджак, волосы, собранные в пучок, крест на шее, отражающий свет. Но ведёт она себя не как агент Лисбон. Она ведёт себя как Тереза. Джейн замечает, что она пытается подобрать слова. Она выглядит потеряно. Наконец, она поднимает глаза — так, как будто он единственный человек, который может её понять. — Меня отстранили, — произносит она растерянно. Джейн отходит от двери, чтобы приблизиться к ней. — Что? — переспрашивает он. Наверняка, он чего-то не расслышал. Она в шоке качает головой, видимо, ей так же тяжело в это поверить, как и ему. — Дело Хайтауэр и мои полномочия были пересмотрены, пока я была на больничном, — говорит Лисбон. — Они решили, что я допустила серьёзную ошибку, когда позволила О’Лафлину приблизиться к Хайтауэр и её детям. Они считают, что это моя вина, что в меня стреляли. Я должна была убедиться, что он чист. Прежде чем ответить, Джейн на секунду отворачивается, в смятении подходит к дивану и поворачивается обратно. — И они, я полагаю, не обвиняют ФБР в том, что те не смогли вычислить крота Кровавого Джона, который всё это время работал с ними? Логично было думать, что О’Лафлин чист. Грейс сказала, он чист. Все было сделано в соответствии с протоколом, так? Мы не нарушали правил! Лисбон поднимает глаза к потолку, и Джейн понимает, что она пытается сдержать слёзы. — Но они правы, — шепчет она, её голос так тих, что если бы Джейн не подошёл к ней, он бы не услышал, что она сказала. — Они правы. Я не должна была позволять Грейс приводить его туда, он был подозреваемым, подозрения отпали всего за несколько часов до этого. Если бы я сказала ей, что она не должна приводить его туда, возможно, он всё ещё был бы жив, а мы — ближе к тому, чтобы поймать Кровавого Джона. Наконец, она переводит взгляд на Джейна, и его сердце впадает в забвение, когда он видит, как по её щеке скатывается слеза. — Прости, Джейн. Я всё испортила. Я не знаю, о чём я думала. — Нет, — твёрдо произносит Джейн. — Лисбон, прекрати, ты не ошиблась. Если кто и испортил всё, то это я, слышишь? Я придумал этот план, и, видимо, он был не слишком хорош. Это моя вина. Лисбон, пожалуйста, не вини себя в этом. Лисбон смахивает слезу. — Я уже виню, — произносит она тем же слабым тоном. — Они на время назначили меня охранять вход. Чо будет руководить здесь, и я думаю, придут новички, чтобы восполнить команду. — Что? — говорит Джейн. — Нет, Лисбон, перестань, это сумасшествие! Всё, что я делал до этого, намного хуже, и они никогда не винили тебя! Ты не можешь просто взять и позволить им сделать это сейчас, — он ударяет ладонью по столу. — Чёрт побери, — говорит он. — Боже, мне так жаль, Лисбон. Это моя вина. Я всё исправлю, Лисбон. Я клянусь, что всё исправлю. Она подходит к нему ближе. — Пожалуйста, не надо, — произносит она тихо. — Последнее, что нужно сейчас команде, это ещё один из твоих планов, Джейн, понимаешь? Я не хочу давать Бертраму ни единого повода преследовать тебя, Чо, Ригсби или Ван Пелт. Она отворачивается от него и наклоняется, выдвигая нижний ящик своего стола, и начинает доставать свои вещи. Джейн подходит к ней и протягивает руку. Она выпрямляется. — Лисбон, — произносит он умоляюще. Она слегка касается его предплечья, пытаясь выдавить улыбку. — Я не злюсь на тебя, Джейн, — шепчет она. — Это был хороший план. Действительно, хороший. Я всё испортила и теперь должна разобраться с последствиями. Я вернусь сюда снова, это ведь не навсегда. — Лисбон, — повторяет он разбитым голосом. — Я знаю, Джейн. Я знаю. Но на самом деле она не имеет ни малейшего представления. Джейн не может подобрать слов, чтобы объяснить ей, что он имеет в виду. Поэтому вместо этого он молча наблюдает, как она складывает свои вещи и, кажется, скрываясь за дверью, вместе с ними уносит и часть него.