***
После службы вереница автомобилей с включенными фарами, следуя за катафалком, направляется из церкви на кладбище. Лисбон всё время находится с Джейном, касается его плеча или слегка прижимается к нему. Джейну приходит мысль, что ей нужно быть с кем-то рядом, чтобы как-то оставаться в реальности. Он протягивает ей руку, когда они выходят на свежий воздух. На небе сгущаются тучи. Лисбон просовывает руку под его локоть, и он накрывает её свободной ладонью, когда они приближаются к месту, где гроб опустят в землю. Джейн слышит стоящего у края могилы священника, но в его ушах звучат не слова, а только гул. Он знает, что ему не захочется вспоминать этот момент и поэтому не пытается даже сосредоточиться на словах священника. Вместо этого он сильнее сжимает руку Лисбон и склоняет к ней голову. Тучи расступаются, и начинается мелкий дождик.***
Джейн немного отходит после того, как гроб опускают в землю, позволяя Лисбон пообщаться с братьями и племянницей, поприветствовать семью и друзей, которые пришли выразить уважение Стэну. На этой неделе Джейн познакомился с Джимми, Томми и дочерью Томми — Энни, они понравились ему с первой минуты общения. Энни уже переплела свои пальчики с пальцами Джейна, от чего он в тайне пришёл в восторг и задумался, была ли Лисбон в детстве чем-нибудь на неё похожа. Сейчас Джейн стоит под клёном, укрытый в тени, и наблюдает за тем, как Лисбон пожимает одну руку за другой. Он поражен её самообладанием, способностью держать лицо во время всех этих разговоров. Несмотря на то, что внутри она растерзана, внешне Лисбон кажется такой же спокойной, как и всегда. В конце концов, гости уходят один за другим, но Лисбон и её братья задерживаются для общения с пожилой парой. Через пять минут Джейн замечает, как Томми, — самый высокий из двух братьев, — просит его извинить и направляется к клёну. — Моя сестра много о Вас рассказывала, — говорит Томми, встав рядом. Его глаза сужаются скорее с любопытством, чем с подозрением. Джейн не знает, что сказать. Томми продолжает низким голосом. — Вы спасли ей жизнь пару раз. Джейн кивает. — Ага, а она спасает мою почти каждую неделю, так что это не много значит. — Много для меня, — не соглашается Томми. Джейн впервые внимательно к нему приглядывается — беря во внимание тёмные волосы и глаза, крепкое телосложение. Они с сестрой жутко похожи. Джейн полагает, он сразу понял бы кто он, если бы они случайно где-нибудь встретились, ещё не представившись. — Послушай, может быть это не моё дело, — говорит Томми, — Но вы… вместе? — он запнулся, прежде чем произнести последнее слово, как будто думал сказать что-то другое, но в последний момент передумал. Джейн не может скрыть удивления, мелькнувшего на лице, и надеется, что Томми не заметит. — Нет, — коротко отвечает он. — Извини, — говорит Томми мирно. — Я просто… Я видел, как она смотрела на тебя сегодня. Не помню никого, на кого она смотрела бы также. Она никогда не видела смысла в отношениях, — объясняет он. — Я просто… Я просто подумал, было бы здорово, если бы у неё было что-то, что сделало бы её счастливой. Джейн задумывается над этим. — Всё… сложно, — признается он. — Я знаю, звучит избито, но это так. — Не нужно оправдываться, приятель, — говорит Томми, его голос становится теплее. — Тереза ни к чему в жизни не относится с лёгкостью, — он оглядывается через плечо и замечает, что его сестра, брат и дочь направляются к кленовому дереву, и делает шаг к Джейну. — Но она того стоит, — говорит он себе под нос. — Уверяю тебя. Джейн не колеблется. — Я знаю, — говорит он. Энни подбегает к отцу, а Джейн интуитивно движется к Лисбон. — Готов идти? — вымотано спрашивает она. Джейн кивает и делает жест, пропуская её вперёд. Она принимает его предложение, и он кладёт руку ей на спину, когда они покидают кладбище.***
Они возвращаются в свой гостиничный номер, промокшие под дождём, которым, наконец, разразилось пасмурное небо. Едва дверь позади них закрывается, Лисбон подходит к Джейну, слегка дрожа, и он обнимает её, согревающе растирая руками спину. Она тепло дышит ему в шею. Говорить нечего. Он прислоняет губы к её виску, крепко зажмуривая глаза и пытаясь взять эмоции под контроль. Вскоре он теряет счёт времени, пока они стоят в затемнённом гостиничном номере, прижавшись друг к другу, как влюблённая парочка. — Я готова вернуться домой, — говорит Лисбон, и он ощущает движение её губ на своей коже. — В Чикаго у меня ничего не осталось. Мама и папа умерли, теперь Стэн, — она глубоко вдыхает. — Боже, я любила этот город. Но теперь единственное воспоминание о нём — это смерть. Она смотрит на него широко раскрытыми глазами, которые давным-давно перестали быть наивными и беззаботными. Он замечает, что её взгляд утратил привычный огонёк, фирменную искорку, и это его пугает. Он хотел бы знать, как вернуть Лисбон, прежде чем она окончательно замкнётся в себе. Она приподнимает брови, глядя на него, дыхание сливается в одно между их телами. Её рука поднимается от поясницы к его груди, и он перестаёт думать. Они движутся одновременно — синхронно прижимаясь друг к другу, движения её губ резки и настойчивы. Ему приходится заглушить свой стон, и его руки неподконтрольно тянутся к пиджаку Лисбон, чтобы освободить её от него. Её рубашка отправляется следом за пиджаком, открывая Джейну великолепную, белоснежную, фарфоровую кожу Лисбон. Он не может остановиться. Его пиджак, жилет и рубашка падают на пол поверх её вещей, и Джейн придвигается ближе, чтобы почувствовать её обнаженную кожу. Она больше не дрожит от холода — наоборот, её кожа распалена, горит и обжигает, где бы он не коснулся. Их языки сплетаются, и Лисбон тихонько постанывает. Боже, она так красива. Его руки скользят вниз, чтобы приподнять её, и она обхватывает ногами его бёдра. Она резко вздыхает, когда он прислоняет её к стене, плотно прижимаясь к Лисбон. Он наклоняется, чтобы поцеловать её в шею, и она закатывает глаза от удовольствия. Он стонет от одного только её вида. Он отстраняется, чтобы взглянуть на неё, и улыбается. У него перехватывает дыхание. В её взгляде вспыхивает огонёк. И в этот момент его мир рушится. — Нет, — шепчет он. — Нет. Только не так. — Что? — спрашивает Лисбон спутанно, она напряжённо сжимает ноги вокруг его торса. — Мы не можем сделать этого, — выдавливает Джейн, опуская её на пол. Он сразу же отходит, разрывая все точки прикосновения между ними. — Не здесь, не сейчас. Всего несколько дней назад ты сказала, что тебе нужно время, чтобы разобраться в себе, — он прекрасно понимает, что дышит сбивчиво и громко, и его дыхание резко выделяется на фоне тишины в комнате. Его сердце разрывается, когда приходится сказать: — Никто из нас к этому не готов. Она ошеломлённо смотрит на него, и он спешит объяснить. — Ты должна знать, как сильно я этого хочу, Лисбон. Как сильно я хочу тебя, — говорит он. — Но если мы сделаем это сейчас, утром ты пожалеешь. Ты будешь расстроена, что у тебя не оказалось времени выяснить, что именно тебе нужно. И я не вынесу, если ты будешь смотреть на меня с сожалением. Я не смогу. Пожалуйста, Лисбон. Я не хочу, чтобы в первый раз это произошло, потому что мы скорбим и хотим хоть как-то избавиться от этой боли. Я хочу, чтобы наш первый раз был… из-за нечто большего. Она поднимает глаза, наполненные слезами, и он не знает, плачет ли она из-за его слов или из-за его отказа. Поэтому он наклоняется, чтобы поцеловать её вновь, на этот раз чистым, нежным и медленным поцелуем. Когда он отстраняется, она печально шепчет: — Если ты собираешься ждать, когда я соберу себя по кусочкам, ты можешь прождать очень долго. Он берёт её за руку и подносит пальцы к губам. — Я буду ждать тебя всегда, Лисбон, — говорит он. Проходит минута, пока они поглощены друг другом. Наконец, Джейн прерывает тишину. — Лисбон, я… Он уверен, она знает, о чём он думает. Она прерывает его. — Я тоже. Он обнимает её, и тогда сердцебиение приходит в норму.