***
Дверь перед девчонкой оказалась теплой, мокрая кожа рук скользнула по гладкой поверхности, и Цири впечаталась в нее лбом. Красный след осветил белизну гладкой кожи своей меткой. Ей не впервой получать синяки, это можно стерпеть с закрытым ртом и глазами. Но быть зажатой в угол перед распаленным мужчиной, перед голым эльфом, жаждущим от нее того, о чем несведущие девчонки полушепотом переговаривались в общей спальне… Цирилла пискнула, когда тяжелое тело Короля припало к ее, легкому, прижимая загнанную в угол рабыню сильнее. Серая рубашка все еще была на ней, но широкий разрыв на спине оголял мокрую от испарины плоть, позволяя жадному взгляду эльфа бесстыдно скользить то вверх, вдоль выпирающих позвонков, то вниз. Добыча тощая, как молодая эльфийка, всю жизнь проведшая под тенью деревьев в старом лесу, взрощенная на редких орехах и ягодах, прыгающая с ветки на ветку. Это видно по выпирающим косточкам ее тела. Должно быть, девчонка и не пробовала сливочного масла, она не знает сладости южных фруктов и конфет собственного мира. Эредин улыбнулся внезапно заинтересовавшим его мыслям. О, в его власти разнообразить ее рацион, если девчонка ему подчинится, если она ему понравится. – Видишь? – спросил Король, уперев руку в дверь, впечатывая лицо Цири в горящий болью ожог. – Твоя работа. – Прости, – недовольно шикнула Цирилла, пытаясь вывернуться из стальной хватки. – Очень жаль. Не трогай меня, и я больше так не буду. – О, ты больше не будешь, как бы грубо я себя не вел, – словно в обиде пробубнил эльф, заламывая ее руки за спину, игнорируя болезненные вскрики своей жертвы. Его широкая ладонь скользнула под серое сукно испорченной рубахи. Один рывок, и одежда оказалась сорвана, она треснула, разойдясь и по шву, и произвольно. Возиться с поношенными тряпками эльфу все равно не хотелось. И они, и ее хрупкое тело, все пропахло коровником: сеном и навозом, липнущей к столу гарью и квашеной капустой. Он потянул девчонку на себя, а та заартачилась, пытаясь вывернуться из цепких лап эльфа. Эредин больно надавил Цирилле на спину, снова впечатывая ее в дверь, но та не оставила попыток выбраться. Подумать только, сколько в ней норова, сколько воли к жизни. Любая другая рабыня в момент первой близости таких чувств не проявляла, все они состояли из страха и мелкой дрожи поджарых тел. Все, как одна, тряслись перед ним и кусали бледные губы от накатывающего ужаса, моля о пощаде и взглядом, и чуть приоткрытыми губами. Все, но не Цири. Без рубашки она выглядела еще беззащитнее и тоньше. Несмотря на сопротивление, эльф развернул девчонку к себе лицом, чтобы посмотреть на нее в столь сладкий момент. В зеленых глазах новоприобретенной рабыни не было страха, хоть губы ее и тряслись в первобытном инстинкте. Девчонка силилась схватить Короля за руку, но тот каждый раз уворачивался от ее змеиных касаний. Его длинные пальцы требовательно прижались к белой коже, ощущая под собой жар ужаса. Цири всхлипнула от злости, не от стыда, когда эльф сжал ее розовый сосок, точно проверяя, насколько он прочен. Не было истомы, текущей по ее животу, не было сладострастной дрожи в хрупком девичьем теле. Ей было больно, потому что он хотел принести с собой боль, подарить ее непокорной рабыне на долгую память. – А ты неплоха для человеческой самочки. У тебя красивые глазки, Цирилла, я бы их так и вытащил, – сухо проговорил мужчина, опускаясь к штанам девчонки. – Что, уже боишься? – К дьяволу тебя, остроухая нечисть, – прошипела несостоявшаяся послушница. – Ну, – цыкнул Король, одним рывком избавляя девчонку от оставшейся на ней одежды. – Почему ты так груба со мной, Цири? Сегодня я поучу тебя уважению. Цирилла замерла, инстинктивно ожидая удара. Она и не успела опомниться, Король сразу это понял. Пользуясь заминкой, он подхватил рабыню на руки. Хрупкая с виду, легкая и хилая... Она едва доставала эльфу до груди, носом впечатываясь в горячую белую кожу. И, тем не менее, для человеческой девушки, Цири была высокой, одной из самых высоких дев в том рыдающем ряду захваченных в плен рабынь. В спокойствии Королю удалось сделать всего пару шагов мимо ширмы. Опомнившись, девчонка замахала ногами. – Нет, поставь на землю, оставь меня там, у двери, или сразу сверни мне шею... Поставь, не трогай. – Сейчас, – прошипел мужчина со злостью, когда грязной пяткой Цирилла умудрилась задеть его чуть выше паха. Плеск воды, должно быть, слышался и за плотной каменной стеной. Король со злости швырнул девчонку головой вниз, Цири умудрилась больно коснуться теплого дна заполненной до краев купальни. Боль в эту долгую минуту борьбы была не главной ее проблемой. Девчонку сдавил стыд. Он вспыхнул внезапно, когда ужас немного ослабил бешеную хватку и позволил девчонке оценить ситуацию с другого угла. Цирилла поспешила всплыть из пахнущей розовым маслом воды, распахнуть свой маленький рот в надежде напиться воздухом, а получила сильный толчок вперед. Король с громким плеском опустился в воду. Эредин прижал рабыню к борту купальни, надавив на ее живот слишком сильно. Его руки скользнули вниз, мимо пупка, выступающих косточек таза, двух продолговатых шрамов под плоской грудью, пока девчонка пыталась отдышаться и откашляться. Она не открывала глаз, и эльфа злила ее слепота в столь торжественный момент. Взгляд его на секунду остановился на безделушке, висевшей на шее рабыни, единственным элементом ее прежнего образа, и пальцы Короля тут же потянула за плотную черную нить, привлекая ее к себе. – Нет, – проговорила Цирилла громко, чувствуя дурноту, головокружение. – Не трогай, это... Это мое. – Все, что внутри тебя, Цири, и снаружи – теперь принадлежит мне, – шикнул эльф, готовясь дернуть талисман в сторону. – В скорейшем времени, милая моя, ты хорошо это запомнишь. – Прошу вас, – бессильно прошептала девчонка, стараясь сдержать в голосе дрожь. Так-то лучше, намного лучше. Перемена в ее воинственном до этого момента настрое заставила Короля милостиво убрать ладонь. Нефритовые глаза эльфа неотрывно следили за ее изменившимся лицом. Гордая пять минут назад девчонка сейчас утопала в страхе, и боялась она даже не свою жалкую человеческую жизнь, длиною в семнадцать лет, или за сбереженную ради этого момента честь... За деревяшку, болтавшуюся на белой шее. – Что, не хочешь делить со мной эту дрянь? – спросил мужчина полушепотом, пока пальцы его скользили по бледному телу, мучая ее нервы. – Пожалуйста, – повторила она, сжимая в руках кусок старого дерева. – Зачем ты просишь, Цири? Думаешь разжалобить меня этим писком? – прошипел эльф, наклоняясь к ее лицу. Но по решительному взгляду Король понял, что в этот момент девчонка не думала ни о чем. Пусть оставит себе эту мерзость, ему и не жалко... Эльф позволил Цири выхватить талисман из его сильных рук, чтобы виновато потупить смущенный взор, чтобы почти благодарно расслабить спину. Казалось, что в порыве короткой покорности тело Цириллы стало мягче. И если бы не ощущение поверженности в прошедшем недавно бою, острое желание проучить ее, если бы не нарастающая боль в руке, обожженной ею... О, все могла бы пойти по-другому, куда мягче, менее... Болезненно.***
Ей стало жарко, невыносимо жарко, когда горячие губы эльфа прижались к ее шее, требуя крови. Его зубы вонзились в плоть, язык слизывал капли кармина, выступавшие на всем пути красной линии разрыва. Мужчина ощущал острую сладость ее плоти, чувствовал приятный запах отчаяния. Когда Цири снова попыталась вырваться, рванув в сторону, эльф остановил ее, ухватившись за веревку ее талисмана, не приносящего удачу. Цирилла замерла, поджимая губы и закрывая глаза в бессилии. – Вот так, – рыкнул мужчина ей в шею, снова наклонившись вперед. – Я не... Мне это нее... – Помолчи, Цири, пока я не велю тебе говорить. В твоих интересах нравиться мне, – напомнил мужчина, ухмыляясь. – Развернись. И она уже собиралась подчиниться. Пальцы Цири сжали бортик купальни, ее глаза стыдливо рассматривали мужской торс, а дыхание сбилось под напором гулко бьющегося в груди сердца... Она собиралась, собиралась развернуться, но остановилась на полпути к поставленной цели. Девчонка собиралась бросить Королю что-то колкое, но эльф не желал ждать ее пререканий. Он прошипел одно из ругательств своего красивого языка, а после властно развернул девчонку сам. Спиной к себе, чтобы больше не видеть в ее глазах немой мольбы, чтобы не поддаться на громкий зов этих зрачков. – Проси у меня прощения. Она, словно недоверчиво, вздрогнула. Цири никогда прежде не извинялась, Эредин понял по ее однозначной реакции. Наверняка у девчонки и были поводы вымолвить свое тихое "прости" для кого-то, но упрямая маленькая D`hoine уворачивалась от стрел раскаяния, как юла. Ее тело дрогнуло, а губы упрямой девчонки непроизвольно сжались. Король ухмыльнулся, наклоняясь все ближе, давая девчонке почувствовать свою твердость, ощутить влагу на бедрах. Она сжалась еще сильнее, подаваясь вперед, к холодному бортику, дальше от теплого него. – Проси, – повторил мужчина, сдергивая безделушку с девичьей шеи. Цири, чувствуя утрату, попыталась развернуться и выхватить единственную свою ценность из лап жадного эльфа... Но он только сильнее вжал ее в камень. Силы их не были равны, Цирилле пришлось угомонить напор, но избавиться от него вовсе девчонка уже не смогла. Она сглотнула слюну, прочистив горло. – Я ничего с ней не сделаю, если ты будешь вести себя хорошо, – произнес эльф своим бархатным голосом, точно уговаривая девчонку на сотрудничество. – Я не... Я... – вновь замямлила Цирилла. – Зови меня хозяином или господином, – помог ей Король, наклоняясь ниже, темными прядями мокрых волос щекоча изогнутую спину. – Я прошу прощения, – шепнула она неуверенно, нехотя. – Отдайте ее, отпустите меня, –пробормотала девчонка. – У кого ты просишь прощения? – спросил мужчина, хмурясь. – Никак не пойму. – У вас! - воскликнула Цири в негодовании, но тут же осеклась, вспомнив, что эльф держал в руках единственный портрет ее покойной ныне матери. – Господин. Она выбрала наименее унизительное обращение, чтобы язык смог извернуться под напором сложенных вместе букв. Король слабо ухмыльнулся, положив ладони на девичьи бедра, притягивая ее к себе все сильнее и ближе. – Ты причинила мне боль, Цири, и беспокойство... За это теперь и тебе будет больно. Казалось, что боль вообще слабо волновала его новую рабыню. Девчонка инстинктивно выпрямилась, поджав пальцы на ногах. Она осторожно сглотнула слюну, скопленную во рту, не издала и писка, когда теплые пальцы мужчины требовательно прошлись по ее мокрому бедру. Твердому, жесткому бедру. – Потому что вы меня напугали, – шептала она в оправдание. – Вы напугали меня, и я вас ударила. – О, привыкай к этому, – отмахнулся Король, устав от беседы. – Надо же, – проговорил он, опустив руку ниже, требовательнее вжимаясь в ее плоть. По реакции девчонки Эредин понял, что Цири хорошо знала, для чего он раздел ее, для чего сейчас прижимал к себе. Король не мог и подумать о том, что смышленая девчонка еще не познала радостей плоти, что она, сведущая в этом вопросе, могла оставаться невинной. В его понимании люди были слишком порочными для этого существами. Встретив на своем пути тонкую, но заметную преграду, мужчина слабо улыбнулся своей удаче. Приятно будет открыть ее, словно бутылку вина, сладкого и терпкого, приятно будет первым напиться из источника и не оставить никому и капли. Давно ли он брал девственниц? Да и много ли их осталось в человеческих селениях? Эльф осторожно провел пальцем вверх, по взмокшим губам девчонки, заставляя ее сжаться еще сильнее. Ее никогда там не трогали, даже не видели в таком виде… Цирилла молчала, закусывая нижнюю губу, пытаясь думать о матери, вспомнить запах ее волос, цвет лица, глаз, лишь бы отвлечься от этих ощущений. – Приятно? – насмехаясь, спросил эльф, нашедший самый чувствительный холмик на ее хрупком теле. – Я знаю, милая, знаю, что тебе это нравится, не надо меня стыдиться, – продолжил он, когда Цири дернулась. – Мы с тобой попробуем это еще много раз… Но сегодня тебе будет больно. А может и завтра, раз уж на то пошло. Эредин не страдал отсутствием мужской силы, аппетита или нехватки… Размера. Эльф мог бы позвать служку, принести с собой смазку или хотя бы заживляющую мазь, чтобы облегчить ее боли после свершенного, только Король не хотел. Он, воспитывающий рабов больше ста лет, знал, как следует ставить на место самых непокорных. Его жалкие ласки кончились в тот же момент, и Цири пришлось громко всхлипнуть, почувствовав очередной укус на своей шее. Эредин потянул девчонку назад, прижимая ее бедра к своим, действуя решительно и резко. Пока Цириллу отвлекала боль в шее, пока мысли в ее голове сменяли одна другую, эльф не медлил. Он вошел в нее нелегко, больно в этот момент было и самому Королю. Почти сухая, девчонка не желала принимать его так просто. Маленькие зубы эльфа, даже не имея клыков, могли проникнуть под ее кожу с завидным рвением. Цири закричала, стоило его плоти ворваться внутрь нее. Казалось, что нежную кожу меж длинных ног в один только миг стерли, а появившиеся на ней мозоли уже сейчас начали болеть. Король зажал девчонке рот, чувствуя, как быстро ходит венка на ее тонкой шее, как сильно сердце колотится о выступающие ребра. Непривычно и неприятно, но в эльфе шевельнулась жалость. Оказавшись внутри скулящей от боли девчонки, Король приостановил напор. Он замер, жадно покусывая ее шею, втягивая в себя запах бледной кожи, кожи сладкой, словно мед, который эльфы нашли все в том же храме. Ладонью он обхватил ее лицо, зажал Цирилле рот, чтобы та помолчала. Вода окрасилась кармином. Король видел, как кровь девчонки мешается с розовым маслом, теряя цвет и растворяясь. Он двинулся вперед, заставляя Цири всхлипнуть, укусить его за палец, но остановиться уже не мог. Еще один толчок, еще и еще… Каждое движение сквозь восхитительную тесноту ее тела несло наслаждение, но лишь одному из них. Девчонка все скулила, скулила, но выбраться уже не пыталась. Меж бедер ее точно лизал огонь, кожу жгло, мышцы ныли. И что толку, если она сейчас убежит? Дело сделано, Цири знала об этом, чувствуя, как с каждым новым толчком ее опускают в грязь. Эредин двигался быстро, чувствуя вкус железа на своих губах, вкус соли. Король припал к плечу девчонки, осторожно целуя взмокшую кожу, поднимаясь к шее, снова опускаясь вниз. Боль не проходила, Цирилла не чувствовала и капли наслаждения, а эльф наслаждался ее страданиями. Ожог на его руке, словно в отместку, вспыхнул болью, заставляя эльфа утробно рыкнуть, вспомнить, отчего он так зол в столь интимный момент. Его руки переместились на грудь девчонки, выпуская ее рот, позволяя Цирилле свободно дышать, кричать и дергаться под ним. Его рабыни не должны были понести, и Король хорошо помнил об этом, каждый раз стараясь сдерживаться. Только сейчас это нужное знание покинуло его голову, оставив после себя только имя. Короткое, лишь четыре звонких буквы в шуршащей темноте черепной коробки. Последние толчки были особенно резкими, а отклик жертвы – слишком громким. Эльф не вышел из нее, завершая движения, чувствуя финал. Он только двинулся вперед, входя в девчонку до самого конца, чтобы та чувствовала всю силу его наслаждения.***
Она тихо всхлипывала, держась за бортик заполненной водою купели. Розовое масло впитывалось в сухую кожу, теперь Цирилла пахла мертвыми цветами. Кровь и грязь смылись, они растворились в воде, пропали, точно никогда и не существовали в этом странном эльфийском мирке. Цирилла смотрела вперед, не видя перед собой ничего… Этого она и пыталась избежать на пути, потому и уворачивалась от голодных мужчин в дороге. Девчонка избегала харчевень, старалась не снимать комнат в домах, где имелся хоть один сын, муж или брат, не доверяя и беззубым дедкам у дороги. И теперь, теперь, когда она, казалось, так успешно избежала всех опасностей долгой дороги, когда нашла свой дом там, где насилие такого рода не могло ей угрожать… – Я предупреждал, – после длительного молчания сказал эльф. – Нужно было быть посговорчивее, чтобы не было так неприятно. Ничего, ты еще научишься. Он сидел рядом, рука его покоилась на спине девчонки, осторожно поглаживая ее вдоль выступающего позвоночника. Цири не двинулась с места с тех пор, как эльф кончил в нее, оставив после себя теплое ощущение боли. Она осталась в той же позе, лишь немного осев на неподвижных свинцовых ногах, положив подбородок на край купели. Король, расположившийся рядом, вертел в руках отнятую у девчонки безделушку, рассматривая ее со всех сторон. – Кто это? – спросил Эредин, поворачивая голову к девушке, пристально вглядываясь в ее профиль. – Дурная картинка, но даже здесь видно, что вы чем-то похожи. Сестра? Не видел ее среди… – Никто, – шепнула Цири, медленно поворачиваясь к мужчине. – Это – никто. Отдайте… Она протянула дрожащую руку вперед, а эльф не убирал своей, точно дразня вымученную произошедшим девчонку. Как только белые пальчики Цири оказались слишком близко к его ладони, эльф смог поймать ее руку в свою. Цирилла не сопротивлялась, она просто не могла вырваться из стальной хватки, ей не хватало сил. Белые пальцы прильнули к ее – розовеющим. Рабыня поджала губы, чувствуя призрачное тепло чужого тела. – Зачем бы мне это делать? – спросил Король, рассматривая ее покрытые мозолями ладони. – Я заберу ее, – шепнула девушка, не отводя взгляда. – И уйду домой. Эредин громко хмыкнул, отворачиваясь. Он и хотел бы сказать, что девчонка никуда от него не уйдет, что у нее уже нет дома, что все остальные послушницы не переживут и двух лет в этом мире, если будут вести себя так же, как сама Цири… Но он смолчал, смеясь без единого звука. – Ты останешься со мной, Цирилла, – холодно проговорил эльф, отпуская ее руку и поднимаясь из воды. – Но вы получили, что хотели, – возмутилась рабыня, пытаясь подняться следом, но тут же оседая обратно, с плеском плюхаясь в еще теплую воду. – Я получил только кусочек, Цири, малую часть всего, что от тебя хочу. Не пытайся осознать, милая. Тебе, с твоим маленьким умишком и не понять моих желаний, – добавил эльф, видя на ее лице замешательство. Король наклонился вперед, поднимая девчонку на руки, подхватывая ее под ягодицы и обещая себе, что это в последний раз. Цирилла молчала, не пыталась ухватиться за него, чтобы не упасть, и не пыталась оттолкнуться в попытке удрать. Она не двигалась, покорно ожидая дальнейших действий ее нового хозяина. Мужчина держал свою ношу одной только рукой, второй шарил в карманах сброшенной на пол одежды. Его стальные мышцы оказались горячими, жесткими на ощупь, и Цири боялась касаться его белой кожи впредь. – Я объясню тебе, что к чему только один раз, девочка, – шепнул эльф, поворачивая в замочной скважине ключ. – Ради своего же блага попытайся все запомнить.