Some legends untold

Ее слезящиеся от пыли глаза, точно наполненные свежей весенней листвой, нарисованные самым умелым художником, изящные, теплые, притягивающие взор, ныне выражали ужас. Девчонка не пыталась его скрыть. Зелень горящих радужек обрела болотный оттенок, блеск обернулся матовым свечением, и контраст прекрасного и безобразного сковывал тело, мешая набрать воздуха в грудь. Страх стучал в груди. Выражение ужаса на столь невинном лице, пусть и искаженном тем самым шрамом, казалось если и не богохульством, то нарушением одного из древнейших табу. Когда… Когда она боялась его сильнее? В этот раз или в ту первую встречу, в горящей под луной Цинтре, в городе, охваченном агонией умирающих бойцов, невинных жителей и проезжих торгашей, решивших переждать ночь не в поле, но под крышей корчмы? Тогда вид его был ей столь же противен? Кагыр не мог знать. Залитый кровью черный доспех, от которого остался лишь нагрудник, добавлял в жуткую картину новой встречи алых красок, израненные руки, рассеченная бровь – точно момент из очередного ночного кошмара. Нет, рыцарь не видел, как часто Цири корчилась во сне, только-только замечая его, не видел, но знал, что девчонка помнит своего «спасителя». Теперь он знал это точно, теряя всякую надежду. – Цири, постой, – взволнованно прошептала чародейка, протягивая к ней дрожащие руки в сдержанном беспокойстве, в истинно материнском жесте. – Ты слишком бледна. Но девушка ей не ответила, взгляд ее изумрудно-зеленых глаз не сдвинулся с места. Кагыр не единственный не мог отвернуться в этот долгий миг. Язык юноши точно присох к небу, мозг лихорадочно твердил самому себе: «Давай же, поприветствуй ее, давай, скажи хоть полслова, выдави из себя улыбку, оторви уже от нее взгляд», а рыцарь все не мог выполнить данный себе приказ. В разгромленном зале полуобвалившейся башни звенела гулкая тишина оконченного боя. Кагыр, Геральт, Йеннифер и Цири – все они к ней привыкли, душой приросли к звуку, отдающему в голове победным возгласом «я – жив, а вы все – мертвы», но сейчас тишина эта давила на плечи. Неприятное чувство сковывало легкие все сильнее, и юноша невольно положил раскрытую ладонь поверх выпачканного в крови нагрудника. Рукава его запачкались кровью врагов, пылью дороги, и точный цвет ткани не смог бы угадать уже и сам носитель. Ведьмак знал, говорил рыцарю, что встреча, которой юнец так жаждет, радостной не будет ни ему, ни встреченной, но Кагыр все же рискнул. Он надеялся, что снова сняв перед ней шлем, показав, что он – человек, что он боролся за ее жизнь и свободу… Быть может, сможет сыскать прощение? – Нам надо уходить отсюда, – в тишине проговорил Геральт. – Башня рушится, а за нами уже ид… – Все равно не успеем, – ответила ему Йеннифер. – Черные рядом. – Уже пришли, – холодно ответила Цири, тут же поворачиваясь к ведьмаку, злобным шепотом добавляя, – Зачем здесь этот? Единственным ответом ей был пристыженный взгляд двух мужчин. Геральт сдавленно фыркнул, избегая ответа. Он подал растерянному юнцу немой сигнал: «Ответь ей ты», и Кагыр его хорошо услышал. Рыцарь сделал шаг вперед, носком порванного сапога сбил валявшийся под ногами камешек и застыл, неуверенно сжимая губы. Никогда прежде он не чувствовал себя столь же неловко, глупо и жалко, словно впервые приглашая даму на бальный танец. – Я… Зачем я здесь? Я помог Геральту спасти тебя, – произнес он, заставляя себя смотреть ведьмачке в глаза. – Вот спасибо, и что бы я сделала без тебя, – холодно ответила девушка. – А теперь опять повезешь меня своему королю, как дорогой подарочек? Помнится, в первую их встречу Кагыр не заметил в ней этого характера. Он вытащил дрожащую тощую девочку из-под повозки, отмыл ее, пытался спасти, и не получил от замарашки ни одного дерзкого возражения. Сейчас же ведьмачка, точно дикий зверь, скалила зубы, в глазах ее отражался и страх, и гонор, и мгновенно расцветшее недоверие, смешанные в едином котле захвативших душу чувств. Казалось, что от нападения на «гостя» ее отделяло лишь несколько секунд. – Мы не можем уйти, – проговорила Цирилла, не желая ждать ответа. – Посмотри на госпожу Йеннифер, на этого… Рука вся в крови. Бледный. Сейчас же свалится. – Ерунда, – тут же ответил Кагыр, отмахиваясь от ее «заботы». – Просто порез, я перехватил его, не умру, уверяю тебя. – Как приятно знать. Ее колкое замечание заставило рыцаря забыть об улыбке и вспомнить былое смущение. Ведьмак вышел, под руку сопровождая красивую, но израненную чародейку, Цирилла и Кагыр же стояли, не двигаясь, и молча смотрели за тем, как со стенки сыпется раскрошенный камень. Они остались вдвоем, наслаждаться благозвучной тишиной, обществом друг друга. Рыцарь не знал, что девчонка помнила о нем слишком уж хорошо, каждую черту его красивого лица, прогоняя знакомый образ в кошмарах… До сего момента она точно бы знала его, выдумала себе образ и раскрасила его собственными красками. Ведьмачка знала его ночным кошмаром под шлемом в виде хищной птицы в полете, знала его лишь как своего врага, очередного преследователя, готового получить деньги за ее живую или мертвую тушу… Но сейчас: обагренный кровью, раненный и побитый – он пришел, чтобы ей помочь. – Послушай, – тихо произнес он, не то умоляя, не то настаивая на внимании. – Я знаю, знаю, что наше знакомство прошло не так, как проходят встречи… Как… Я просто хотел, чтобы ты знала, что я… Что я тебе не опасен. Я пришел не за тем, чтобы куда-то тебя забрать. – Я вижу, что ты – не опасен, – с издевкой заметила Цири. – Что теперь, что с того? Это мало что исправляет. – Да разве… – растерялся рыцарь, на пару секунд опуская взгляд. – Разве тебе так не легче? Знать, что я тебе не враг. Одним врагом больше, одним меньше – так в жизни случается с завидной частотой. Девушка сжала кулаки, очередной камень сорвался с распадающейся на куски стены и с гулким эхом упал на пол следующего этажа. Тишина отступала, гул леса просачивался внутрь, и рыцарь мог поклясться, что слуха его коснулся близкий топот десятка лошадей. Цири стояла напротив, плотно сжимая губы, скрестив руки на груди, потупив взор. – Ты не был худшим, – шепнула она. – Худшим из тех, кто меня искал, просто первым и от этого самым запоминающимся. Ты… Ты еще не видел этого чародея, тех остроухих зазнаек или психа – Бонарта, а я не видела твоего короля... Может, может… Я даже не знаю, что теперь меня ждет. – Я не хотел стать твоим кошмаром, – сознался Кагыр, стыдясь своих прежних страхов. – Пытался спасти тебя. Как умел пытался. – Забудь, – ответила она, отмахиваясь. – Я была ребенком, а ты – таким же ничего не понимающим юнцом. Сами мы ничего не решали, решали за нас. «Ты и сейчас – как дитя» – отчего-то не произнес рыцарь вслух, вглядываясь в зелень ее переливающихся на свету радужек. Цирилла выпрямила спину, позволила себе улыбнуться: криво и ненатурально, а после податься вперед. Она прошла мимо него, к проходу, ведущему с лестницы вниз. Цири вышла первой, юноша пустился ей вслед. Мысли снова путались в его голове, сталкиваясь друг с другом, мешая понять одно: прощение у него все равно уже было. Девчонка, пережившая несколько похищений, долгий плен то у одного садиста, то у другого, тысячи смертей вокруг, совершившая столько побегов, всю жизнь проведшая в дороге… Как она могла держать зло на него? Глупого, преданного своей стране юнца. Рыцарь словно бы поник, расстроился от того, что надумал себе страшную вину и так страстно гнался за искуплением. Он шел дальше молча, пока мог идти, и на последней ступени сдавленно шикнул. Рана болела, проклятый арбалетчик успел выхватить меч и полоснуть его по руке, и сейчас порез взвыл острой болью. Цирилла остановилась, подала нильфгаардцу ладонь, скрыв улыбку. – Ты совсем дурак, да? – спросила она, указывая на кровавое пятно, расползающееся по его рубахе. – Даже перевязку сделать не можешь. – Наверное, жгут сполз… – Лопнул, – поправила его девушка, продолжая улыбаться. – Рви рукав, я завяжу нормально.