Мир, в котором я живу

POV Канада После нашего с Натаниэлем «не свидания» находиться в школе стало значительно сложнее. Слух о том, что мы теперь пара, разлетелся слишком быстро. От ничем непримечательной девочки-на-инвалидной-коляске, я превратилась в объект обсуждений и споров. И меня это, правда, раздражало. Натаниэль как мог пытался скрасить эти минуты, но мне казалось, что, когда он находится рядом со мной — шёпота за спиной больше. Не то, чтобы меня интересовало чужое мнение, но такое внимание со стороны было неловким. В то время как Нат был занят в учительской, я старалась где-нибудь прятаться от людских глаз. Чаще всего я проводила время в саду вместе с Алекси и Розой, иногда к нам присоединялась Виолетт, что меня очень удивляло. Её коммуникативные навыки по отношению к Алекси заметно улучшились. Я очень хотела узнать, что между этими двумя произошло, но не решалась спросить, подумав, что улучу момент и спрошу своего голубоволосого друга об этом наедине. Какие-то из перемен я проводила в компании Кастиэля на крыше. Несмотря на то, что Натаниэль, хоть и с тяжелым сердцем, смирился с тем, что с красноволосым я не намерена прекращать общение — оно всё равно сходило практически на нет. Я должна бы пользоваться тем, что Нат дал мне такую свободу, но почему-то всё стало не таким лёгким и…возможным, как казалось сначала. Кастиэль же, в свою очередь, стал, на мое удивление, очень странным. Где его сарказм и дурацкие шуточки? Когда я попыталась узнать у друга, что с ним произошло, тот лишь отмахнулся. «Все хорошо. Тебе не стоит беспокоиться. Опять ты начинаешь надумывать себе всякие глупости», — вот что он сказал тогда. Но мне казалось, что это не так. Всё не хорошо. Но в любом случае, повторять своих ошибок я не стану. Если он не говорит, значит не хочет. Мне не стоит лезть с расспросами. Больше всех бесновалась, конечно же, Амбер. Как так? Её любимый брат начал отношения с такой, как я. Да я ещё и с Кастиэлем при этом общаюсь. Какая нахалка! В те редкие минуты, когда я оставалась одна в классе без друзей или Натаниэля, Амбер не упускала момента что-нибудь выкинуть — опрокинуть мои тетради на пол или пустить какое-нибудь колкое словцо в мой адрес. Но я давно уже выработала иммунитет против её яда — меня всё это нисколько не трогало. Пока есть люди, что меня поддерживают — мне всё равно. Через несколько дней я узнала, что Натаниэль съезжает из родительского дома в съемную квартиру неподалеку от школы. Конечно, эта новость меня взволновала, и я, естественно, подумала, что причиной тому я. Но Нат поспешил меня успокоить, сказав, что отношения с родителями у него не ладятся давно, и я тут ни в чём не виновата. Возможно, оно так и есть. Но переезд совпал с практически самым началом наших отношений — это не давало мне покоя, заставляя чувствовать свою вину. За всеми своими раздумьями и маленькими проблемами я совсем позабыла о том, что Розалия обещала, что расскажет мне, как прошла её беседа с Лизом чуть подробнее, когда она всё уладит. Но прошла уже неделя — Роза до сих пор молчала. Она сказала, что сделала свой выбор, но какой? Думаю, что ей сейчас нелегко, но я совершенно не знаю, что мне делать. Розалия всегда меня поддерживает, а я не могу найти для неё слов. Наверное, из меня не очень хорошая подруга. Но каждый раз, когда я порываюсь поинтересоваться у неё, как обстоят дела — одергиваю себя, уверяя, что она сама расскажет, когда захочет. Когда я пытаюсь кому-то помочь — всё выходит боком. Я не хочу, чтобы у моих друзей были проблемы. Но с другой стороны, когда я ничего не говорю, такое чувство, что их проблемы мне безразличны, но это далеко не так. Я думала, что решение проблемы с Натаниэлем поможет мне вдохнуть в себя жизнь, но на деле оказалось, что, избавившись от этого груза размышлений, я стала задумываться о вещах, на которые у меня времени не было, стала видеть вокруг себя намного больше. Причин для беспокойств не уменьшилось. Единственное, что хоть как-то меня отвлекало — занятия в больнице. Я, наконец, избавилась от курса психотерапии и посещала только тренировки, процедуры по электростимуляции мышц и лечащего врача, что выписывал мне таблетки. Доктор Рено, не переставая, хвалит меня за успехи — ведь за год добиться такого результата практически невозможно. Он уверен, причина в том, что у меня появились цели и стремление, чтобы скорее встать на ноги. Так-то оно, конечно, так, но мой результат казался мне совершенно никчемным и очень медленным. За год я всего лишь смогла научиться шевелить пальцами и немного чувствовать свою стопу, когда всё остальное до колена — безжизненно. В глубине души я понимаю, что такие вещи не проходят быстро, нужно прилагать усилия, и всё обязательно получится. Доказательство тому — мой прогресс. Но, порой, мое терпение заканчивается. Я просто не понимаю, почему такое должно было случиться со мной? Почему я? Чем я заслужила такой недуг? Я стараюсь думать, что благодаря своей инвалидности я встретила много дорогих мне сейчас людей, но я не могу в полной мере насладиться этим, находясь в этой железной «клетке». Мне так хочется без особых проблем посещать магазины с Алекси и Розой; ходить на свидания с Натаниэлем, не сопровожденная жалостливыми лицами ко мне, и умиленными к блондину (какой молодец, помогает девочке-инвалиду). Я желаю не доставлять Кастиэлю проблем, когда хочу посмотреть с крыши на городской вид. Столько мест, куда я не могу попасть, чтобы описать на листе ватмана красоту нашего города, только из-за того, что я прикована к этой чертовой инвалидной коляске. Раз в неделю, стабильно, меня посещают подобные мысли, но я стараюсь с этим справляться, выплёскивая весь свой негатив на мольберт. Кстати, я закончила рисунок своих друзей и повесила его на стену. Хоть я до этого и не рисовала людей — этот для меня очень важен. Он — напоминание, что мне нельзя сдаваться. Ни при каких обстоятельствах. Я должна быть сильной, чтобы не отставать от них.

***

— Привет, — Натаниэль одарил меня своей лучезарной улыбкой в коридоре школы и, наклонившись, едва коснулся моей щеки своими губами. — Доброе утро, — тихо ответила я и отвела взгляд. Несмотря на то, что прошла уже почти неделя с нашей прогулки, я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке, особенно, когда староста ведет себя так при других студентах, разгуливающих по коридору. — У тебя есть какие-то планы на субботний вечер? — Нет, вроде, — я пожала плечами, судорожно вспоминая, не забыла ли я чего. — Хорошо, — Нат присел на корточки, взяв мои руки в свои. — Тогда, как ты смотришь на то, чтобы взглянуть на мою новую квартиру? — Эм… хорошо, — я коротко кивнула, все ещё смотря куда-то в сторону. Всё это невероятно меня смущало. Когда я уже привыкну? Староста встал, махнул мне рукой и направился в учительскую. Я окажусь у Натаниэля дома. Да, я подозревала, что скоро он захочет показать мне свою квартиру, раз теперь он живет один, но я была сейчас совсем к этому не готова.