Coda

- Кажется, мы виделись совсем недавно. - Это был День благодарения, - сказал Курт, протянув руку для приветствия, однако вместо этого его увлекли в крепкие медвежьи объятия, которые всегда использовал Купер Андерсон для того, чтобы поздороваться. Купер ничего не имел против отлынивания от работы днем, особенно когда дело касалось встреч с шурином. Они подружились быстро и легко при первой же встрече, несмотря на очевидные различия между ними: Курт, «глянцевый» и искушенный винный критик, и Купер, старший брат его мужа, который пытался добиться успеха в рекламе, несмотря на весьма либеральный подход к жизни и бизнесу. - Почему ты не сказал мне, что будешь в Нью-Йорке, а? Мы могли бы что-нибудь спланировать, - сказал Купер, положив руки на плечи Курта. - Я слышал, что случается, когда ты что-нибудь планируешь, Купер, - ответил Курт, чувствуя, что заражается жизнерадостностью шурина, - и всё было решено в последнюю минуту. Бизнес. - Я думал, ты уволился. - Они хотят меня вернуть. - Агааа, - сказал Купер, растягивая последний слог и бурча себе под нос, - я уже вижу, к чему всё идет. Как насчет того, чтобы выбраться из отельного заточения и пойти немного прогуляться? Это наконец тот день, которым ты можешь насладиться. Купер направил руку к двери в утрированном жесте «только после вас», заставляя Курта махнуть рукой и усмехнуться. Были моменты, когда Курт не мог противостоять обаянию натуры Купера Андерсона. Он и Блейн были так похожи, и в то же время были такими разными. Как и младший брат, Купер был классическим красавчиком, с темными волосами, голубыми глазами и тонкими чертами лица. Он казался перенесенным из золотого века Голливуда, этакий современный Кэри Грант. И в то же время был Блейн — такой закрытый, такой интроверт, всегда серьезный в своей неприветливости. Личность Блейна всегда была в тени, но его светом было постоянное солнечное состояние Купера. Более того, Купер был как индивидуальное лазерное шоу, освещавшее обеденный стол или вечеринку, наполнявшее всё весельем и блестками. Блейн был привязан к одинокой жизни, которую он сам себе создал, пока Купер путешествовал от вечеринки к вечеринке, от девушки к девушке. И Купер признавал, что это то, что ему нужно. Отношения братьев казались Курту удивительными. Постепенно он обнаружил, что они были куда более близки, чем он поначалу предполагал. Они часто общались, много смеялись, и в прошлом у них было много личных и серьезных историй, в которые Курт до сих пор не был посвящен — даже спустя почти год брака. Они пересекли улицу и подошли к южному входу в Центральный парк, наслаждаясь прекрасным декабрьским деньком. Беседуя, они смотрели на парад выгульщиков собак, время от времени прерываясь, когда Купер вытягивал шею, засмотревшись на спортсменок в обтягивающих спортивных костюмах. - Ничто не может сравниться с солнечными деньками в парке, - сказал Купер, подмигивая, - итак, полагаю, если бы это был звонок из вежливости, ты бы сделал это раньше. Что случилось? Курт опустил глаза на дорогу и носы своих ботинок, засунув руки в карманы пальто. - Я просто подумал, что, пока я в городе... один... мы могли бы...эээ..поговорить, - пробормотал он. - Мы и разговариваем. У тебя что-то ещё на уме. Выкладывай. - У меня в голове много метафор, - сказал Курт, улыбаясь себе. - Уходишь от ответа - возразил Купер, - У вас проблемы? Это так? Потому что всё было хорошо на День благодарения. Много энергетики новобрачных, настолько, что, может быть, мне стоило пойти в комнату пораньше, потому что трое — это уже толпа. - О Боже. Купер усмехнулся, довольный тем, что заставил Курта скорчить гримасу. - Я бы не сказал, что у нас проблемы. Я люблю его. Я чувствую с ним такую связь, которую никогда раньше ни с кем не чувствовал. Я знаю, что мы поженились... быстро... - Это ты ещё преуменьшил. - Я чувствую себя любимым, чувствую, что он дорожит мной. Но что-то всё-таки не в порядке, и я не могу понять что. Когда я встретил его, я думал, что он просто такой угрюмый и задумчивый, и он был, хм, горяч. - Слишком много информации, Курт... - Но когда я узнал его ближе, я понял, что он совсем не такой. Внутри него постоянно какая-то грусть. Но он никогда не говорит об этом, когда мы ссоримся, или у нас какие-то разногласия, или что-то такое, его невозможно разговорить. Мне кажется, что он не доверяет мне достаточно, чтобы впустить внутрь. И Купер, это начинает сводить меня с ума. Поведение Купера сменилось с беззаботного на серьезное, как будто щелкнули переключателем. - Как насчет того, чтобы захватить кофе у катка и ненадолго присесть? - спросил он. Каток был заполнен людьми, что было странно для буднего дня: туристы и школьники наслаждались прелестями солнечного денька на открытом льду. Ресторанный дворик был небольшим, но там были столы, и солнечный свет, и картины классических нью-йоркских праздников, которые помогали все компенсировать. Купер нашел столик, согретый солнечным теплом, и они уселись. - Это всегда будет Уоллмен-Ринк, - сказал он, наблюдая за катающимися людьми, - к черту переименование. Он повернулся к Курту с серьезным лицом. - Доверие всегда давалось Блейну нелегко. Он долго пытался изменить это, но он закрывался так долго, что, я думаю, эту привычку будет нелегко искоренить. - Что ты имеешь в виду? - Ну, он не пошел по пути наименьшего сопротивления, - ответил Купер, и Курт посмотрел на него озадаченно, - разрыв с семьей, Курт. - Он не особенно много говорит о родителях. - Я не удивлен. Купер потягивал кофе и разглядывал городской пейзаж, пока освежал в памяти истории, которые Блейн утаил от Курта. Между ними была большая разница в возрасте, которая сохранялась и по сей день, но казалось, что эта разница была не такой, какой должна была быть. Купер жил веселой жизнью, с уровнем ответственности как у ребенка, в то время как Блейн был обременен тем эмоциональным багажом, который обычно приходится на долю старшего ребенка, а не младшего. Блейн был на десять лет младше Купера, но на протяжении всей своей юности оправдывал ожидания семьи, приняв на себя тяжесть семейных традиций и успеха. Он был Золотым Ребенком, отличником в школе, которому удавалось всё, за что он брался: математика, наука, музыка, искусство. Чего нельзя было сказать о Купере. - Помню, когда он был в старшей школе, он получил B+ по математике. Знаешь, за примеры, или тригонометрию, или что-то такое. Он был безутешен, - сказал Купер, - Он вернулся домой и закрылся в комнате, и не выходил, пока его не позвали к ужину. И на протяжении всего вечера ему говорили, что в следующий раз он должен быть лучшим. И знаешь что? Я никогда даже не был допущен до того класса по математике, но мне никогда такого не говорили. Курт кивал, слушал и переваривал услышанное. - Я сумел получить джентльменское С, - добавил Купер, - более чем приемлимо, если только ты не собираешься вступить в семейный бизнес. То С было моим билетом на свободу. Но с Блейном была другая история. Купер объяснил, что в старшей школе некогда почтительное отношение Блейна к родителям начало меняться. Он был президентом класса, имел нужные степени и результаты тестов, а также наследство, так что вполне мог претендовать на Лигу Плюща. - А потом он совершил каминг-аут, - сказал Курт. - Ну да, он это сделал. Но дело было не в этом. После этой новости наступили тяжелые времена. Папа не понял, но они не ссорились из-за этого. Потрясением было не то, что он был геем. Это было из-за колледжа, - продолжил Купер, - это был колледж, и трастовый фонд, и ожидания, и то, что Блейн выбрал другой курс в жизни. Всё случилось быстро. Я люблю своего брата, но будем честны: родители не выбрасывали его из жизни. Он сам ушел. У него были свои причины, но это стало его решением. И это сделало его таким, какой он сейчас. - Я не понимаю тебя. - Это должен был быть Блейн. - Что? - Меня рано списали со счетов. У меня не было нужных навыков и амбиций, чтобы унаследовать всё. Я могу устроить чертовски хорошую вечеринку и привлекать клиентов, но я не образцовый парень. - А Блейн был им, - пробормотал Курт. - Он и сейчас такой, но в своих условиях. Блейн был одним из таких детей. У него получалось всё: математика, наука, языки, всё, что угодно. И это было так естественно. И его готовили к тому, что он примет дела, когда папа уйдет на пенсию, но Блейн не хотел иметь с этим ничего общего. Он сказал им, что хочет заниматься музыкой, и затем бум. Курт молчал, пытаясь собрать воедино части прошлого Блейна, то, чем Блейн с ним никогда не делился. И пока Купер говорил, он нарисовал себе Блейна таким, каким тот никогда себя не показывал. - Бум? - спросил Курт. - Начало конца, Курт. Родители хотели, чтобы он поступил в бизнес-школу Гарварда, или может Йеля. Музыка даже не обсуждалась, если он хотел, чтобы они оплачивали колледж. Поэтому когда он, в конце концов, сказал, что поступил в Корнелл на химический факультет, они посчитали это победой: это всё-таки была Лига Плюща, и наука. - Но он стал виноделом. - Хммм. Он выполнил условия, касаемые его трастового фонда, а затем сбежал. - Так он проделал всё это, только чтобы не работать на отца? Тут должно быть что-то ещё. - Остановимся на том, что всё случилось так, как случилось, и Блейн уверен в правоте своих действий. И, может быть, он и прав. Но если он сказал тебе, что его выгнали из-за того, что он гей, что ж, это неправда. Если честно, с течением времени, мне кажется, что они считают — не знаю, модным? - иметь сына-гея. - О, нет. - О, да. Слушай, Курт, Блейн не хотел той жизни, которую для него планировали. Он видел то, что ему не нравилось, и хотел для себя чего-то более простого. Ему надоело, что всю жизнь его шантажируют тем, что если он не откажется от своей мечты, его изгонят из семьи. Поэтому он победил родителей в их же игре. Курт вспомнил первые разговоры с Блейном, когда они неожиданно начали сближаться, пока Курт пытался больше узнать о нем, и убедить принять участие в соревновании вин «Вкуса». Блейн мало говорил о своей семье, и как-то упомянул о том, что родителям не очень приятно было узнать о его ориентации. Он говорил о разорванной связи, о выполнении условий, связанных с трастовым фондом, в результате чего он смог построить новую жизнь в новом месте, создавая шелковистую Сиру с неповторимым вкусом. Но он никогда не говорил прямо, что семья выгнала его или прекратила общение с ним. А Курт никогда не спрашивал об этом. - Как оказалось, предчувствия его не обманули, - добавил Купер беспечно. - Что ты имеешь в виду? - Он не сказал тебе? - Кажется, он не говорил мне очень многого. Купер заколебался, рассматривая фигуристов, описывающих круги на катке. - Скажем так, ты можешь построить империи, но как ты будешь держать их на плаву, если они будут последним, что ты можешь построить. Курт усмехнулся. - Иногда, Купер, ты такой же раздражающий, как твой брат. - Я просто думаю, что Блейн сам должен заполнить пробелы, Курт. Кроме того, - сказал он, снова широко улыбаясь, - я люблю оставлять налет тайны. Теперь скажи мне ещё раз, как это относится к вашему браку? - Мне кажется, я только начинаю это выяснять, Куп. Курт не знал, что он ощущает: сочувствие или гнев. Блейн отдалился от семьи, чтобы дать себе шанс на счастье, но кроме этого, он закрыл от Курта эту часть своей жизни, почему-то не доверяя ему, и не знакомя с теми событиями прошлого, которые сформировали его как личность. И он продолжал это делать даже после того, как они поженились. Курт знал, что любит Блейна, но в то же время он начал задумываться, может ли это быть фундаментом для отношений, которые станут единственными в его жизни. * Кэри Грант — голливудский актер, расцвет карьеры которого пришелся на 1940-1960 гг.