Копоть

       Лу Хань изумлённо посмотрел на соотечественника. – Боюсь, вы не совсем понимаете, зачем мы здесь, – жестко отрубил он. – Я расследую убийство, а ваш гражданский долг – помочь мне. – Но мы ведь можем узнать друг друга поближе, – Исин, повернувшись всем корпусом, невинно посмотрел на собеседника. – Разве это не нормально для людей – просто общаться?    Журналист удивленно посмотрел на секретаря. – Вводите пароль, – с трудом вымолвил он, кивнув на экран компьютера. – Я пока ненадолго отлучусь.     Корреспондент вышел из кабинета и, прикрыв за собой дверь, помотал головой: этот парень просто ставил его в тупик... То он безутешно рыдает по своему безвременно ушедшему хозяину, то внезапно загорается желанием узнать побольше о «полицейском».    Что это было? Типичная реакция на шок? Или, может быть, этот Исин куда хитрее, чем кажется на первый взгляд?    Лу Хань потёр висок. Боль постепенно утихала: таблетка наконец-то начала действовать...    Оставалось лишь одна деталь, пусть и незначительная: стоило воспользоваться любезным приглашением БэкХёна и взять у него со стола творения небезызвестной Жаклин Сюфан.    Первая дверь налево, если верить финансовому аналитику, и была его комнатой.    Журналист открыл створку и прошел внутрь. В помещении царил полный хаос: одежда в беспорядке валялась на полу, на стульях, на кресле; документы и распечатки были повсюду, на письменном столе стояло две чашки с недопитым кофе, окруженные горой из фантиков из-под конфет.    Корреспондент усмехнулся: эта неаккуратность показалась ему довольно милой, да и вообще, средний сын покойного являлся самым живым, самым человечным, самым эмоциональным из всех домочадцев...    Несколько выпусков женского журнала и вправду лежали на краю стола, и Лу Хань, взяв их, поторопился назад.    Исин, как и полминуты назад, преспокойно сидел перед монитором и смотрел на альпийский пейзаж, выставленный в качестве обоев рабочего стола. Как только журналист вернулся, юноша запустил почтовый клиент и сложил руки на коленях. – ДонХо диктовал мне письма, – будничным тоном доложил молодой человек. – Часть из них была адресована поставщикам оборудования, некоторые – более личного характера. Видите ли, мой начальник любил новые вещи, и потому он регулярно заказывал мебель, которая потом складировалась в самой большой комнате на первом этаже. Когда на хозяина находило вдохновение, он приходил туда, рассматривал все предметы, впоследствии решая, какому из них будет дан шанс послужить этому дому.    Корреспондент молча слушал молодого человека. Тот говорил по-корейски с акцентом, тем не менее, используя довольно сложные словесные конструкции, которые, скорее всего, выучил во время общения со своим начальником.    Что ж, он и ЧонДэ провели с ДонХо по нескольку лет, и тот успел повлиять на своих служащих... – Покажите мне письмо, – подойдя ближе, Лу Хань наклонился к монитору, слегка сощурившись. – Пожалуйста, – секретарь развернул послание на весь экран. – Тут нет ничего интересного, чисто деловая переписка. – Оно на корейском, – журналист распрямился и, поморщившись, потёр шею. – А ЧонДэ говорил что-то про канадское оборудование. – Это письмо адресовано не поставщикам напрямую, – терпеливо пояснил Исин, – а местным перевозчикам, которые должны были обеспечить доставку машин сюда. Переговорами с иностранцами занимается ЧонДэ – он владеет английским. – Ясно, – корреспондент склонил голову. – Он диктовал вам только это? – Нет, – его соотечественник свернул послание и показал собеседнику почтовый клиент. – Начальник начитал мне несколько писем, потом он проверил их и разрешил отправку. К сожалению, кабель повреждён, так что соединения с сетью нет, и я не могу сказать, получили ли их адресаты. – Я думаю, это неважно, – Лу Хань махнул рукой, не отрывая взгляда от монитора. – Вы работали до позднего вечера?    Секретарь посмотрел на потолок, закусив нижнюю губу. – Где-то до половины первого, я думаю, – вымолвил он. – Потом мы ещё некоторое время побеседовали вчетвером, а затем разошлись по спальням... Точнее, мы: я, ЧонДэ и МинСок – покинули кабинет, оставив ДонХо тут.    Журналист кивнул. – Спасибо за помощь, – вымолвил он. – Вы можете быть свободны. Пожалуйста, оставьте компьютер включенным. – Конечно, – Исин медленно встал и придвинул стул к столу. – Тогда я, пожалуй, пойду: Тао очень интересно рассказывает про армейские будни. Если хотите, то можете присоединиться к нам.    И с этими словами молодой человек покинул помещение.    Как только дверь за ним закрылась, корреспондент вздохнул с облегчением. Вновь отодвинув стул, он сел на место секретаря и начал методично просматривать послание за посланием, но ничего подозрительного так и не обнаружил: это были самые обыкновенные деловые письма, наполненные официальной риторикой и обтекаемыми, но сухими формулировками.    Китаец пошел дальше и просмотрел всю переписку за июль, но не нашел абсолютно ничего интересного: Исин явно не использовал деловую почту в личных целях.    Квитанции, накладные, прочие бухгалтерские документы, проекты договоров, дополнительные соглашения...    Ничто не выделялось.    Журналист глубоко вздохнул и, откинувшись на спинку стула, потер веки: головная боль утихла, но взамен на него напала тяжесть, которая словно давила на веки изнутри.    Поддаваться этому состоянию было нельзя: расследование нужно закончить во что бы то ни стало, пока след совсем не остыл.    Иностранец поморщился и, потянувшись к краю стола, взял верхний выпуск журнала «Дамские грёзы». На обложке была изображена белая девушка с двумя косами. Облаченная в комбинезон, она с необычайно счастливым лицом подметала совершенно чистый асфальт.    Лу Хань хмыкнул и быстро пролистал несколько страниц до рассказа КёнСу. Он был помещён на развороте, и вместо шапки предприимчивые дизайнеры нарисовали стройную брюнетку в коротком черном платье. Шляпка с вуалью придавала этой даме весьма игривый вид, и журналист, усмехнувшись, подумал о том, что, скорее всего, читательницы этого издания стопроцентно убеждены: это и есть мадемуазель Жаклин Сюфан.    Сама новелла оказалась довольно легкой, хотя и немного чересчур анатомичной. Главная героиня являла собой крутую смесь стервы и клинической идиотки, а герой был мускулистым спортсменом с тремя учёными степенями.    Несмотря на это, рассказ не был абсолютной чушью: ирония проглядывала между строк, и становилось ясно, что «Жаклин Сюфан» вовсе не имела в виду то, о чем писала.    Корреспондент пожал плечами и взялся за второй номер. На сей раз, «француженка» повествовала о богаче и его юной жене, которая испытывала запретные чувства к конюху. В конце концов, двое влюблённых смогли устранить магната с помощью... Синильной кислоты.    Китаец нахмурился.    Дело, описанное в очерке, за исключением использованного яда, не было похоже на это, но всё же сие наводило на размышления. КёнСу явно заранее вник в проблему и поинтересовался, как именно действует отравляющее вещество.    Лу Хань отложил журнал и откинулся назад, сцепив пальцы на затылке.    Раньше писатель не казался ему одной из очевидных кандидатур на роль убийцы, но теперь...    Этот человек не был родственником ДонХо, но, тем не менее, согласно последней воле магната, должен был получить часть наследства...    Кстати, об этом: а где же завещание богача?    Журналист осмотрелся. Справа от стола примостился невысокий сейф, запиравшийся с помощью цифровой комбинации; скорее всего, самые важные бумаги и ценности хранились там.    Корреспондент поджал губы и задумался. Возможно, Исин знал код, но стоило ли читать документ до приезда властей? В конце концов, сколько им ждать: три, четыре дня? Вряд ли пожарные службы приедут позже...    С другой стороны, китаец знал о содержании последней воли ДонХо только с чужих слов, и было бы нелишним самому изучить бумагу и, может быть, узнать о тех деталях завещания, о которых он раньше не подозревал.    Лу Хань, сложив журналы в стопку, встал со стула и направился к коридору: он достаточно изучил творчество мадемуазель Жаклин Сюфан, и с него хватило мужественного конюха Робби, состоявшего из одних мускулов и вышедшего из простой семьи крестьян, но при этом умудрявшегося разговаривать, как рафинированный британский аристократ девятнадцатого века.    Журналист, войдя в комнату БэкХёна, положил журналы на место. Если бы на его месте был профессионал, то он непременно воспользовался отсутствием хозяина и, окинув взглядом всю комнату, моментально пришел бы к определенным выводам.    Китаец же, общаясь с полицейскими офицерами, конечно, слышал о криминологии, криминальной психологии, профайлинге, но не обладал почти никакими знаниями в этих областях.    О чем говорило ему это помещение? Только о том, что финансовый аналитик не отличался аккуратностью, ценил комфорт и любил кофе.    Маловато для того, чтобы обвинить кого бы то ни было в убийстве.    Иностранец вздохнул и пошел к двери, чуть было не споткнувшись по дороге о валявшуюся прямо на полу майку.    Прикрыв за собой дверь, молодой человек задумался: ему хотелось поподробнее расспросить ЧонДэ, который дольше всех знал убитого, значит, и владел куда более исчерпывавшей информацией, но завещание, точнее, его условия никак не давали ему покоя.    Лу Хань нахмурился и, слегка запрокинув голову, помассировал шею. Чертово дело! Почему ничего не может быть однозначно и просто?!    Он махнул рукой и направился к лестнице.    Решено! Сначала – секретарь, потом – управляющий.    Журналист спустился в малую гостиную и пошел направо: насколько но помнил, Исин обещал, что они с Тао будут находиться именно в той комнате.    Корреспондент взялся за ручку двери и вдруг замер, прислушиваясь к разговору, доносившемуся из помещения. – … старик и окочурился, – судя по высокому голосу с проглядывавшими в минуты возмущения визгливыми нотками, это был ЧонДэ. – Синильная кислота – не такой уж распространённый яд, – а это – низкий и несколько натужный баритон Криса. – Кто и, что самое главное, как мог его достать? – Но цианиды же повсюду, – вступил в разговор Тао. – Из этих солей можно синтезировать кислоту, так ведь? – Это не так-то просто, – возразил ему коллега. – Цианиды в чистом виде теперь встречаются не так-то часто, и для извлечения нужного соединения требуется оборудование, куча реактивов и уйма свободного времени. Кроме того, синильная кислота весьма летучая, и нужно очень хорошо знать, как именно обращаться с веществом, чтобы не отравиться самому. – Но среди нас нет химиков.., – а вот этот надтреснутый тенор с явным акцентом принадлежал Исину. – Вряд ли у кого-то есть необходимые знания... – ДонХо был убит именно с помощью кислоты, и это факт, – жестко прервал его управляющий. – Видимо, кто-то всё-таки нашелся, и, думаю, не буду оригинален, когда упомяну младшего отпрыска моего безвременно ушедшего начальника. Кости ведь обрабатываются химикатами. – Я сомневаюсь, что синильная кислота используется антропологами, – снова вмешался суровый спецназовец. – Возможно, – ответил ему ЧонДэ. – Но он мог обладать нужными знаниями – вот о чем я толкую. – Не стоит забывать и о его братьях, – мягко вставил Исин. – Мне кажется, что они будут покрывать его, даже если они и не являются подельниками в преступлении. – Ты слишком торопишься, – вымолвил Тао. – Нет ни малейшего доказательства того, что убийство совершил СеХун. Конечно, оба младших сына: он и БэкХён – не особо любили отца, но я не могу представить... – А кто ещё? – раздраженно буркнул управляющий. – Очевидно же, что злодей – это один из нас, и мне кажется, что эти двое – идеальная кандидатура, а если ещё учесть, что старший братик их прикрыл... – ЧунМён тут ни при чем, – твёрдо произнёс смуглый китаец. – Только не он. – Но он бы ни за что не сдал своих ненаглядных свежеприобретенных родственничков, – упорствовал ЧонДэ. – Посуди сам: СеХун неплохо соображает; он смог бы спланировать преступление, БэкХёну же вполне по силам его исполнить, а ЧунМён их прикрыл.    Лу Хань резко распахнул дверь и эффектно застыл в проёме. – И как, по-вашему, это могло случиться? – спросил он, переводя взгляд с одного ошарашенного лица на другое.    Крис – единственный из все присутствовавших, кто ни капли не удивился, – усмехнулся и ответил: – Если вы хотите честного ответа, лейтенант, то вот он: мы не знаем, как и вы. После часа ночи ДонХо оставался один, и убить его мог кто угодно. – И даже вы? – поднял брови журналист. – И даже я, – эхом откликнулся элитный военный, открыто глядя в глаза собеседнику.    Корреспондент нахмурился и прошел в большую гостиную, притворив за собой дверь. – Значит, вы подозреваете братьев? – спросил он. – Ну, это очевидно, разве нет? – нервно произнёс управляющий, проводя рукой по коротким волосам. – Кому наиболее выгодна смерть старика более, чем его прямым наследникам?    Корреспондент кивнул. – Как раз за этим я и пришел, – вымолвил он. – Исин, вы знаете комбинацию сейфа вашего покойного начальника? – Да, – кивнул секретарь. – Это один-девять-пять-шесть – его год рождения... Вас интересует какой-то определенный документ?    Крис хмыкнул и медленно встал. – Это же очевидно, – он повернулся к Лу Ханю и скрестил руки на груди. – Ему нужно завещание. Я прав? – Да, – журналист склонил голову. – Если хотите, то можете пойти со мной и сами посмотреть, как я изыму бумагу. Надеюсь, что в неё не вносились изменения... какими-нибудь третьими лицами. – Вряд ли, – флегматично заметил Исин. – Здесь, в поместье, лежит лишь копия, а подлинный, официально заверенный документ хранится у нотариусов. ДонХо составил завещание четыре месяца назад, и с тех пор, насколько мне известно, он не вносил туда никаких правок.    Корреспондент кивнул и, бросив краткое: «Спасибо!», направился к двери. Выйдя из гостиной, он не стал прислушиваться к разговору, который неизбежно должен был продолжиться, а поспешил на второй этаж. Быстро пробежав по коридору и влетев в кабинет, юноша опустился на колени перед металлическим шкафом.    Секретарь не подвёл: комбинация, которую он сообщил, подошла идеально, и дверца немедленно раскрылась. Внутри обнаружилось несколько коробок и папка с документами, которую Лу Хань и схватил в первую очередь. Завещание оказалось первой же бумагой, которая была туда вложена, и журналист, взяв её, устроился в кресле хозяина дома, чтобы изучить поподробнее.    Через три минуты молодой человек отложил документ и задумчиво потёр лоб.    Дело запутывалось ещё больше...