Время быть героями

      ЮЛИАН       Время текло неспешно, тиканье настенных часов в комнате было еле слышно. И оттого удары собственного сердца казались Юлиану особенно громкими.       Сегодня был торжественный день церемонии создания Тринадцатого флота. Первый праздник после поражения в битве при Астарте и особенное событие для контр-адмирала Яна, его команды и, наверное, для всех военных. Юлиан пока не был ни военным, ни частью команды Яна Вэньли, однако волнение так и захлёстывало его. Уж точно больше, чем самого контр-адмирала.       Юлиан в последний раз провёл салфеткой по комоду, бросил взгляд на часы и распахнул дверь в спальню наставника. Даже наглость кота, который первым протиснулся в дверной проём, вызвала в Юлиане меньше возмущения, чем груда одеял и сонное ворчание опекуна из-под них.       Из-за требовательного мяуканья кота Юлиан с трудом разобрал слова наставника, что прерывание сна будет считаться преступлением.       – Если меня когда-нибудь изберут в Верховный Совет…       «Но вы пока не в Совете, контр-адмирал».       – Вы опоздаете на церемонию создания Тринадцатого флота.       Всё-таки иногда слова имеют особую власть над людьми. Например, когда заставляют собраться за пятнадцать минут и вылететь из дома.       Юлиан покачал головой и усмехнулся вслед Яну, который поспешно забирался в машину.       – Что бы он без нас делал, да?       Кот в ответ потёрся хвостом о ноги Юлиана и мяукнул.       Да и правда – что? День, когда он впервые позвонил в дверь тогда ещё капитана Яна, запомнился Юлиану на всю жизнь. Он волновался, как его примет прославленный военный, но оказалось, что принимать нужно самого Яна Вэньли – с его вечным хаосом в комнате, ворчанием и рассуждениями об истории человечества. Юлиан ничего не мог поделать с беспорядком в мыслях опекуна, зато мог наладить быт в жилище. И со временем Юлиан стал замечать, что в чистой комнате Ян рассуждает более последовательно, чем в неразобранном хаосе. А значит, Юлиан необходим наставнику хотя бы потому, что порядок в доме способствует очищению мыслей, а ясность мыслей помогает вовремя разгадать планы врага.       Юлиан включил телевизор. Церемония в Центре стратегического планирования только началась. Пафосные слова Трунихта сопровождались слащавым выражением лица. Юлиан поморщился и хотел отвернуться, но тут председатель торжественно произнёс имя Яна Вэньли. Контр-адмирал вышел к трибуне неловко и чуть зажато. «Всё же ему идёт белый цвет, только совсем не идёт играть на публику», – отметил Юлиан, а немного погодя у него чуть не вырвалось: «Что он говорит?» Но фраза «Пить хороший чай могут только живые» заставила в восторге вскинуть голову. Какой же контр-адмирал молодец! И не понимает ведь, что эта короткая спонтанная фраза затмила все напыщенные слова Трунихта. Случайно, не прилагая никаких усилий, приковать к себе взгляды и поневоле стать тем, о ком ещё долго будут говорить. Как это похоже на Яна Вэньли!       Как там сказал Трунихт? В Тринадцатом флоте собрались и ветераны, и подающая надежды молодёжь? Юлиан улыбнулся. Судя по реакции зала, все ветераны и новобранцы Тринадцатого флота теперь принадлежали своему командующему, как не могли бы принадлежать никому другому.       Юлиан выключил телевизор и только тогда заметил, что задерживал дыхание.       Следующим вечером, стоя в толпе на площади перед космопортом, он провожал взглядом флот Яна. Удивительно, но само небо вдруг стало как будто меньше и мельче по сравнению с гордо летящими шаттлами, такими прекрасными в закатных лучах. Многие ли вернутся с этого задания?       – Пить хороший чай могут только живые, – снова зазвучал в ушах Юлиана спокойный голос наставника.       Всё правильно. Надо сражаться, чтобы выжить, и верить в людей, если хочешь, чтобы они верили в тебя.       После отбытия флота торопиться было некуда, и Юлиан зашёл в кафе на первом этаже космопорта – светлое, с панорамными окнами, выходящими на доки. Здесь был хорошо слышен долгий шум прибывающих и взлетающих шаттлов и всегда сидел кто-нибудь из военных. Сейчас вот за столиком в углу расположилась компания младших офицеров. Юлиан скользнул взглядом по их новым форменным курткам, приметил у одного знак отличия (после большой битвы наградили, не иначе). Но лучше всего было мечтать, глядя на шаттлы, поэтому Юлиан выбрал столик возле окна.       Чай приятно согревал горло, а мысли с такой лёгкостью выстраивались в голове и так красиво соединялись с мечтами, что Юлиан улыбнулся и откинулся на спинку сиденья.       – Я хочу стать военным, – услышал он собственные мысли, озвученные другим голосом – детским и звонким. Поперхнувшись, Юлиан повернул голову к соседнему столику, за которым сидели женщина и мальчик лет десяти. Ребёнок порывистыми движениями приглаживал локоны пшеничного цвета. Женщина – по-видимому, его мать – мягко улыбалась, но глаза, карие, как у сына, смотрели грустно и серьёзно.       – Не спеши, Адам. Война – нехорошее дело. Простым людям, таким, как мы, она только вредит.       – Но мы ведь боремся за нашу Землю. Я хочу стать военным, чтобы защищать её.       – Защита и борьба бывают разными, мой хороший. Иногда убеждениями можно достичь большего, чем насилием. Мы избрали мирные методы. В этом наша сила, и благодаря этому мы победим.       Взгляд Юлиана скользнул по перекинутой через шею женщины белой ленте, на которой чернела надпись: «Земля – моя мать. Землю в мои руки».       Последователи Культа Земли. Терраисты.       – Простите…       Юлиан не ожидал от себя этого порыва и даже прикусил язык, но женщина уже повернулась. Не отступать же теперь.       – Вы… вы сказали, что вернёте Землю. Почему это так важно для вас?       – Земля – наша мать, юноша, – Юлиан услышал усталость. Наверняка культистке часто задавали этот вопрос. – Люди уходят из родного дома, обретают новую семью, но возвращаются к матери за помощью и советом. Большинство забыли о прошлом, которое мы бережно храним. Большинство живут мечтами, но у тех, кто не знает своего прошлого, нет и будущего.       Юлиан, как наяву, увидел перед собой наставника, произносящего ту же самую фразу.       – Неправда. Многие помнят историю человечества с давних времён.       Собеседница принуждённо рассмеялась.       – Насколько давних? С появления первого живого существа или с начала первой войны? Война – это всё, чем сейчас живёт мир. Война у всех кого-то отняла: брата, отца, мужа…       После неловкой паузы женщина вздохнула и продолжила:       – Люди устали сражаться, понимаете? И устали ждать, когда всё изменится.       – В истории человечества есть периоды войны и периоды мира, которые сменяют друг друга. Вечного мира не было никогда, – вспомнились Юлиану слова Яна.       – Но как вы сможете убедить правительство отказаться от войны?       – Наши братья и сёстры действуют по всей Галактике. Настанет день, когда сторонам будет выгоднее заключить мир, чем продолжать сражаться. Мы поможем им осознать это. А сейчас извините, юноша, нам пора.       – А… да, разумеется.       Юлиан долго смотрел им вслед. Мальчик пару раз обернулся со смесью недоверия и любопытства во взгляде. «Ты другой, – говорили его глаза. – Ты не наш и никогда не будешь нашим».       И тем не менее… Так ли неправы последователи Культа, избравшие путь борьбы за свою прародину? Что плохого в том, чтобы ускорить наступление мирного времени? Надо будет рассказать об этом случайном разговоре контр-адмиралу. Уж он-то может ответить на любые вопросы.