Время быть героями

      РАЙНХАРД       Огненная стена была намного выше, чем в прошлый раз. Самые верхние языки терялись где-то в поднебесье, воздух над ними вибрировал и скрывал от Райнхарда остальной мир. Значимым было только то, что находилось впереди, единственное, ради чего стоило преодолевать этот путь.       Движением, ставшим привычным, Райнхард коснулся ярко-оранжевого языка и отодвинул его. Огонь подчинился и даже как будто потускнел, пропуская гостя.       Райнхард шёл, не оглядываясь и не смотря по сторонам, уверенный, что теперь-то дойдёт до конца.       Глаза уже привыкли к яркому свету, поэтому, когда стена пламени осталась позади, он часто-часто заморгал, пытаясь сфокусировать зрение. Но… ничего не было. Из сплошного огня он вышел в кромешную тьму. Райнхард вздохнул. Самое время разочароваться и проснуться, но внезапное щемящее чувство не позволило ни того, ни другого. В нём странным образом смешивались тягучая тоска, грусть и предвкушение чего-то важного.       Вскоре тьма растворилась, как туман поутру. Вокруг была обычная ночь: звёзды в небе, луна, идущая на убыль. Райнхард стоял на руинах какого-то белого здания. Потрескавшиеся колонны лежали тут и там вместе с раскрошившимися камнями, балками, обломками фронтонов. Обстановка была настолько странной, что он не сразу понял, где находится.       – Адмиралтейство… – прошептали губы.       В следующий миг Райнхард проснулся.       Солнечные лучи струились в окно сквозь лёгкие занавески. Глаза застилала пелена, из-за которой всё вокруг было нечётким. Полутона, полуреальность. Сон никак не хотел отпускать, но досмотреть его было невозможно. В нос ударил резкий запах дождя в сочетании с мягким ароматом орхидей. Так пахнет реальный мир.       Вчера была сумасшедшая гроза – самое сильное неистовство поздней осени. Дождь лил весь день, частыми косыми линиями расчерчивая воздух. За серой завесой почти ничего не было видно, кроме молний, которые сверкали вдали яркими всполохами. Небо прояснилось только ночью, но свежий, приятный запах никуда не исчез. Райнхард сделал глубокий вдох и встал с постели.       Приведя себя в порядок, он спустился на первый этаж. За дверью в гостиной хлопотала Аннерозе. Стол уже был накрыт, и она поправляла цветы в вазе.       – Доброе утро, Райнхард, – улыбнулась сестра. – Проходи, всё готово.       Окинув взглядом стол, Райнхард не сдержал смущённого вздоха. Резная ваза была доверху наполнена персиками и сливами, домашний пирог, только что из печи, дымился рядом, а от кофейника шёл аромат свежего кофе.       – Анне, ты слишком обо мне заботишься, а я за эти две недели непозволительно расслабился.       – Ты много времени проводишь в космосе, поэтому хотя бы сейчас тебе надо лучше есть и спать.       Замечание прозвучало излишне наставительно, но Райнхард никогда не умел обижаться на сестру.       Он разлил кофе по чашкам, и терпкий аромат наполнил комнату. Райнхард непроизвольно сомкнул веки, ощутив пробегающее по телу тепло. Напиток бодрил и одновременно успокаивал. Вот было бы здорово, если бы он тёк по жилам вместе с кровью.       Райнхард усмехнулся странным, несвойственным ему мыслям. Зато от них хорошо и спокойно. И не нужно спешить заполнять голову другими.       – Кофе изумительный, Анне. Такой же вкусный получается только у Кирхайса.       Аннерозе перевела взгляд на орхидеи, но Райнхарду показалось, что она смотрит не на цветы.       – Надеюсь, Зиг вернётся к Новому году.       – Даже раньше. Десять дней до Изерлона, а там – переговоры и подписание перемирия. Вряд ли Ян Вэньли станет задерживать Кирхайса.       – Слышала, адмирал Ян – интересный человек. Ты бы хотел пообщаться с ним, верно?       Глядя в такие понимающие глаза, лгать было кощунственно. Конечно, Райнхард отчасти жалел, что не может сам встретиться с Яном Вэньли, но Аннерозе, оставшейся одной, он был нужнее.       – Пока я рядом с любимой сестрой, Ян Вэньли может подождать, – отшутился Райнхард. И прибавил уже серьёзнее: – Уверен, когда-нибудь я встречусь с ним.       – Райнхард, я знаю, что у тебя впереди ещё много битв. Только будь осмотрительнее. Его величество умер, и без его защиты тебе придётся сложнее.       «Зато ты теперь свободна, сестра. Это главное».       Райнхард сдержал неуместную улыбку и решительно ответил:       – Когда начнётся борьба за трон, я смогу защитить нас. Обещаю.       В конце концов, жизнь при дворе научила его играть свою роль, не доверять никому и не выдавать эмоций. Это так пригодилось теперь! Ведь, если бы Райнхард не смог скрыть торжество на лице во время похорон, это не сулило бы ему ничего хорошего. Радость омрачало одно: старый развратник умер слишком легко, всего лишь от сердечного приступа. С другой стороны, смерть Фридриха стала поводом сделать перерыв в войне. В этой войне. Скоро начнётся другая, и её надо выиграть любой ценой.       Райнхард прибыл в адмиралтейство к одиннадцати утра и позвал Оберштайна. Начальник штаба явился сразу. Сдержанно поклонился и передал Райнхарду голотранслятор.       – Здесь то, что вы просили. Список наиболее влиятельных дворян, нынешний состав малых группировок и вероятный – большой группы, которую возглавят герцог фон Брауншвейг и маркиз фон Литтенхайм.       – Уже известны лидеры? Впрочем, это предсказуемо. Они ближайшие родственники покойного императора. Им нужно действовать быстро.       – К счастью, вы и маркиз фон Лихтенладе оказались быстрее. Сделать императором семилетнего Эрвина-Йозефа было удачным решением.       Райнхард сузил глаза. Оберштайн не льстил и вряд ли вообще знал, что это такое. Он всего лишь говорил правду, а когда не мог высказаться прямо, делал намёки.       – Нет лучшей кандидатуры на роль императора, чем ребёнок, не так ли? – усмехнулся Райнхард. – Пока маркиз Лихтенладе управляет государством от имени Эрвина-Йозефа, мы можем разобраться со всем этим фарсом.       – Если у пьесы нет счастливого конца, её уже не назовёшь фарсом.       Райнхард фыркнул.       – Можно подумать, вы сочувствуете нашим врагам.       – Нет, ваше превосходительство. Мало кто из них достоин сочувствия, и такие сами примкнут к вам.       Взгляд Оберштайна сверкнул красным. Опять неполадки с этими его электронными глазами.       – Прошу прощения, ваше превосходительство, – Оберштайн прикрыл глаза пальцами, поправляя механизм. – Аппарат сегодня сбоит.       Райнхард отмахнулся. Нечего извиняться, когда у них и так дел полно.       – Значит, гражданская война должна начаться в январе?       – В середине месяца. Брауншвейг пока собирает сторонников. Скорее всего, на праздновании его дня рождения они заключат союз. После этого военные действия начнутся сами собой.       – Быстрее бы.       Не дожидаясь ответа, Райнхард отвернулся к окну. В гражданской войне есть и плюсы, и минусы. Он сможет укрепить свои позиции, но Альянс обязательно воспользуется ситуацией. Это ещё надо обдумать, когда вернётся Кирхайс. А сейчас… сказать Оберштайну?       Начальник штаба стоял в той же позе, будто прошла не минута, а несколько секунд. Осанка – прямая до неестественности, глаза смотрят в упор, не мигая. Трудно найти человека, столь мало располагающего к себе. Почти так же трудно, как признать, что ему можно верить.       – Нужно подумать об альянсовцах. Они не станут сидеть сложа руки.       – У меня есть соображения на этот счёт, ваше превосходительство. Мои люди сейчас ищут нужного человека. Я сообщу, когда он будет у нас.       – Хорошо. Можете идти.       После ухода Оберштайна Райнхард приступил к просмотру досье. Строки бежали перед глазами, сознание фиксировало фамилии, титулы и имена. Знатных дворянских родов тысячи, но в списках только самые влиятельные и опасные. Остальные – просто пешки. А раз так, война не будет долгой: когда змее отсекают голову, тело умирает, каким бы длинным ни было.       Кирхайс вернулся на второй неделе декабря. Алый флагман, который было видно за много миль, сиял в лучах полуденного солнца, пока не скрылся в доке. В ту же минуту машина Райнхарда остановилась возле космопорта.       Кирхайс вышел из здания в сопровождении Бергенгрюна и фон Бюро, обмениваясь с последним негромкими репликами. Оба капитана держались с командиром так, как держатся всецело преданные подчинённые. Райнхард улыбнулся. Каким же прекрасным командующим стал его друг!       Поприветствовав Райнхарда, Бергенгрюн и фон Бюро отправились в адмиралтейство.       – А у нас разве нет там дел? – спросил Кирхайс.       – Сейчас – нет. Я закончил всё необходимое к твоему возвращению и предупредил, что сегодня нас не будет. Поедем к сестре, она ждёт тебя с самого твоего отъезда.       В улыбке Кирхайса смешались благодарность и смущение.       – Хорошо, Райнхард.       Ехали долго, и Райнхард мог о многом расспросить: как прошли переговоры, не возникло ли осложнений с бумагами, все ли военнопленные в порядке. Но он и так был уверен в безупречном выполнении задания. Озвучить стоило только один вопрос.       – Кирхайс, что ты думаешь о Яне Вэньли?       Мимолётная улыбка мелькнула на губах друга.       – Адмирал Ян – необычный человек. Проницательный, хотя и кажется простоватым. Он достойный и сильный противник, но я думаю, что…       – Что?       – Он мог бы стать таким же сильным союзником.       Горячая волна не то беспокойства, не то азарта поднялась изнутри и захлестнула Райнхарда. Чувство сродни волнению перед битвой, но всё же другое. И вдруг – укол неясного предчувствия, такой острый, какого никогда не было.       – Ян Вэньли, – задумчивые слова на выдохе. Не сосчитать, сколько раз Райнхард вслушивался в их звучание. – Хотел бы я с тобой встретиться.