Время быть героями

      РАЙНХАРД       Райнхард так давно жаждал сокрушить Яна Вэньли, что иногда, засматриваясь на звёзды, представлял себе эту победу. Каждый раз картинка менялась. Райнхард видел врага коленопреклонённым, сжимающим берет со звездой поверженного Альянса. Иногда в воображении Райнхарда Ян превращался в подданного и принимал из его рук плащ адмирала флота Империи. Изредка, в моменты гнева, Райнхард представлял Яна тяжело раненным, обессиленным, в луже крови. Но что точно невозможно было вообразить, так это смерть Чудотворца в облаках дыма от взрыва судна. Райнхард не позволял этой картине возникнуть: мотал головой, поправлял волосы и наливал себе побольше кофе.       – Ваше превосходительство, – Оберштайн чуть наклонился над креслом, – обнаружен флот противника. Они ждут нас в системе Вермиллион.       Райнхард кивнул.       – Как я и думал. Что ж, раз мы обнаружили врага, напасть внезапно он не сможет. Пусть наши солдаты отдохнут перед битвой. Три часа, алкоголь разрешаю.       Будь рядом Кирхайс, Райнхард и сам не отказался бы от вина. Но друг был далеко, а пить в одиночестве – это для слабых духом и для убитых горем.       Когда передовой отряд столкнулся с авангардом противника и на обзорном экране замелькали первые вспышки выстрелов, подтвердилась ещё одна догадка Райнхарда: «Ян осторожничает. Как и я, он выбрал оборонительную тактику».       Час. Два. Три. Говорят, у вечности нет границ и человек не в состоянии представить её: сознание просто не вмещает в себя идею бесконечности. Сейчас точки покрупнее и помельче и нити выстрелов между схематическими треугольниками гипнотизировали Райнхарда. Он словно тонул в болоте, несмотря на то что даже самое растянутое построение имело границы.       «Нет, это не бесконечность, – Райнхард сузил глаза. – Бой превращается в беспорядочную тягомотину».       Его адъютант контр-адмирал Штрайт доложил, что передовой отряд просит инструкций, и Райнхард фыркнул.       – Пусть действуют по ситуации. Я сам, что ли, должен всё за них делать? Очевидно, что враги будут пытаться блокировать нашу связь. Пусть передовой отряд использует шаттлы.       Это уже слишком походило на инструкцию. Райнхард нахмурился, сдерживая раздражённое «Тч!» Правда, судя по схеме, в стане врага царила такая же неразбериха.       «Любопытно, подчинённые Яна тоже бегут к нему за инструкциями?» – мысль неожиданно развеселила Райнхарда, и он усмехнулся.       Звёзды больше не светили. Конечно, Райнхард в любой момент мог приказать включить проекцию космических далей, но сейчас это бы отвлекало. Единственные существовавшие для него звёзды сходились, вспыхивали, мерились силой, гасли и тонули в белых облаках.       На исходе десятого часа сражения Райнхард почувствовал себя неуютно. От кофе голова казалась неестественно лёгкой, а тело просило больше движения. Не помогали ни хаотичное притопывание, ни машинальное постукивание пальцем о подлокотник. Именно это стало сигналом: пора приостановить битву.       Райнхард непроизвольно выдохнул, когда одновременно с кораблями его флота начали отступление вражеские суда.       Разумеется, причина одновременного отхода была прозаичной: все просто устали. Но в голову так и лезла по-юношески несерьёзная мысль: «Неужели Ян не только волшебник, но и телепат?»       – Всему флоту: перестроиться, – приказал Райнхард, прежде чем уйти к себе.       Ложась на неразобранную постель, он был готов увидеть во сне продолжение странного кошмара, эпизоды которого преследовали его больше двух лет, складываясь в подобие фильма.       Однако на этот раз ему приснилось что-то беспорядочное и незапоминающееся, зато, проснувшись, Райнхард снова почувствовал себя способным перевернуть историю. Нет, не так: только он и имел на это право.       Дыша глубоко и ровно, Райнхард вызвал Эмиля. Помогая надеть плащ и пристегнуть эполеты, ординарец с горячностью полупрошептал:       – Командующий, вы обязательно одержите победу!       – Да, – Райнхард улыбнулся. – Раз мои подчинённые так верят в меня, я не могу проиграть.       Голубые глаза юноши засияли.       «Почти ребёнок. Но славный и верный. Если он погибнет…»       Райнхард положил ладонь на плечо ординарца и чуть сжал.       – Идём, Эмиль.       Едва они поднялись на мостик, Оберштайн сообщил:       – Ян Вэньли решился на молниеносный удар.       Сердце Райнхарда подскочило к горлу.       – Наконец-то!       Наверное, его глаза горели почти так же, как минуту назад у Эмиля. Неважно: всё, что имеет значение, – это… воплощение плана.       Отдав несколько приказов, Райнхард опустился в кресло и стал наблюдать. Небольшие формирования, на которые он разделил флот, казались совсем крохотными по сравнению с массивным прямоугольником вражеского войска.       А потом эта красивая, протяжённая, упорядоченная фигура столкнулась с левым флангом первой линии защиты. Конечно, формирование понесло больше потерь, но согласно плану отошло в самую глубину построения. В бой быстро и слаженно вступил правый фланг первой линии.       После приемлемых потерь второе формирование также отступило к «Брунгильде» и, перестроившись, образовало одну линию с первым. К этому времени вражеский прямоугольник уже не казался таким ровным, как вначале.       Вперёд выдвинулся левый фланг второй линии, а через час ему на смену пришёл правый.       – Наверное, врагу это кажется бесконечным, – задумчиво произнёс Эмиль.       – Именно так.       Бесконечность не только невозможно осознать – она вызывает глубинный страх. А он толкает на ошибки, от которых не застрахованы даже такие гении, как адмирал Ян.       Несмотря на то что враг перегруппировывал и рассредоточивал корабли, прямоугольник на экране истончался, как кусок масла, который размазывали по хлебному ломтю.       «Если ты намерен отступать, то сейчас, пока твой флот не потерял строй».       Как будто в ответ на мысли Райнхарда, прямоугольник, теперь напоминающий трапецию, пополз назад.       – Враг отступил к поясу астероидов.       Райнхард коротко кивнул Штрайту и повёл плечами.       Он себе не лгал: новый перерыв нужен был не только врагу, но и ему самому. Никогда раньше наблюдение за перемещениями флотов не утомляло Райнхарда, но сейчас глаза будто застилали невидимые пылинки, и он никак не мог проморгаться.       Не решило проблему и тщательное умывание: отяжелевшие веки так и норовили сомкнуться. Райнхард откинулся в кресле и закрыл глаза. Надо отдохнуть. Просто отдохнуть и не думать.       Пальцы на подлокотнике отбивали такт, который поначалу казался неистовой барабанной дробью, затем – ритмом вальса и, наконец, уподобился мерному тиканью.       Сон без сновидений отпустил Райнхарда через пять часов, когда вражеский флот начал выплывать из-за пояса астероидов.       – Их шесть тысяч, – доложил Штрайт. – Треть войска отступила в противоположную сторону.       – Пусть. Скоро вернутся мои адмиралы, так что противнику всё равно не уйти.       – Ваше превосходительство, эти шесть тысяч… Они направляются в обход наших линий!       Райнхард стиснул зубы и с силой сжал белую ткань плаща.       Стремительно, будто от этого зависела судьба всего мира, флот Альянса на полной скорости обогнул первую линию защиты. Прямоугольник неизбежно сплющивался под огнём развернувшихся кораблей, но упрямо шёл вперёд – похоже, охваченный предсмертной лихорадкой. И Райнхард не мог не задаваться вопросами: «Каково тебе сейчас, Ян? Терять людей и корабли ради того, чтобы… убить меня? Значит, такова цена моей смерти?»       Райнхард переступил с ноги на ногу. Сколько он уже простоял так – подавшись вперёд и обхватив одну руку другой?       Восьмую линию защиты прямоугольник обогнул в два раза медленнее, чем первую, и теперь напоминал полумесяц, который вот-вот разорвётся пополам.       «Ян Вэньли… Неужели ты не боишься не дойти? Может, дело не в моей смерти, а в сохранении жизни твоей любимой демократии?»       Райнхард замер.       – Прекратить огонь.       Эмиль, Штрайт и начальник штаба обернулись одновременно. На фоне шока одного и изумления другого удивление третьего не так бросалось в глаза, однако само проявление Оберштайном эмоций говорило о многом.       – Я не стану повторять приказ, – Райнхард сдвинул брови. – Любой, кто его нарушит и откроет огонь, будет казнён.       Из шести тысяч судов, вышедших из-за пояса астероидов, на данный момент едва ли половина была способна вести бой. Повреждённые корабли кучковались по центру, но Райнхарда интересовали не они.       – Когда враг обогнёт последнюю линию защиты, пропустите его флагман к «Брунгильде».       – Ваше превосходительство! – голос Эмиля сорвался на фальцет.       Глаза Штрайта чуть не вылезли из орбит, а связисты приподнялись на своих местах.       «Они все думают, что я сошёл с ума». И Райнхард пояснил:       – Только флагман. Выполняйте. Поверьте, я знаю, что делаю.       Конечно, командир не обязан объясняться с подчинёнными, однако Райнхард чувствовал, что сейчас это уместно. В конце концов, он рискует не только собой, но и их жизнями.       – А что будет потом? – вспомнился Райнхарду вопрос сестры, который она задавала перед Астартой. Тогда пришлось уйти от ответа, а сейчас, спросив самого себя, Райнхард обнаружил, что ответа у него нет.       – Их флагман отделился от флота, – глухо сообщил Штрайт.       Райнхард шагнул вперёд. В документах было указано, что флагман Яна Вэньли выпущен в новой серии класса «Аякс». Уступая старым кораблям в размерах, он являлся более манёвренным, орудия стреляли дальше и располагались ближе к передней части корпуса. А вот блок питания находился там же, где и у предшественников.       – Тридцать секунд до входа в зону поражения.       Райнхард вскинул голову и распахнул глаза.       «Сыграем в Кто быстрее?»       – Огонь в блок питания. Сейчас!       Когда луч достиг цели и с левого борта вражеского корабля вспыхнул и растворился дымный шар, Райнхарда накрыло странным спокойствием. Всё закончилось. Он всё сделал правильно и пришёл к тому, к чему должен был.       «А что будет потом?»       – Свяжитесь с «Гиперионом», – и добавил, ещё не веря собственным словам: – Я хочу поговорить с Яном Вэньли.