Ночь страшных историй

— Ну так вот, давным-давно, когда прыжковые двигатели были большие, а кротовые норы — нестабильные, служили на одном суперлинкоре два механика. Один из них очень любил свое дело и все время проводил в машинном, а второй был так себе механик — то синхрометр у него недостаточно точный, то отвертка не очень крестовая. И попал один раз корабль в аномальную червоточину. Выпрыгнуть-то они выпрыгнули, но помяло их знатно. И больше всего досталось машинному отделению — основной удар пришелся на отсек с реактором. Первый механик сразу кинулся туда — проверить, что сделать можно, а второй вспомнил, что он отвечает за реактор и уже пропустил два регламентных техосмотра. Испугался, что во всем обвинят его, и заблокировал шлюз. И выдрал микросхему из пульта связи. А капитану доложил, что все плохо, радиация, а первый механик погиб. Капитан поверила и отдала приказ об общей эвакуации. Первый механик услышал оповещение по громкой связи, попытался связаться с мостиком — и не смог. Дверь тоже открыть не получилось. И решил чинить реактор. А что ему еще оставалось делать? Выбраться нельзя, а реактор жалко. И починил. Но к этому времени все покинули корабль и отключились системы жизнеобеспечения. — А что, искин не видел, что человек в машинном? — удивился Тед. — Так это давно было, — пояснила Джилл. — Тогда искины совсем примитивные были, не то что сейчас. Ты еще сравни вашу Машу и стандартный компьютер — небо и земля же. Маша польщенно улыбнулась и послала механику воздушный поцелуй. — Ну, что там дальше? Он смог связаться с остальными? — Полина подперла рукой щеку. — Реактор он починил, а дверь осталась заблокирована. И очень высокий уровень радиации — а дезактиватор можно запустить только снаружи: никто не предполагал, что человеку приспичит сидеть в обнимку с неисправным реактором без возможности покинуть отсек. Да еще и температура начала падать. Хотя последнему он обрадовался — замерзнуть все-таки лучше, чем несколько недель помирать от лучевой болезни. Лег на пол и не заметил, как заснул. А когда проснулся — весь отсек искрился от инея, а его собственный комбинезон был совершенно чистый, серебристый, как будто тоже покрыт блестящей пленкой. А еще он понял, что может оказаться на любом корабле, но только в машинном отделении. — Телепортация? — Это легенда, — развела руками Джилл. — А-а-а, ну тогда ладно, — смилостивился Тед и отхлебнул пива. — А когда он это понял, то захотел оказаться на том судне, где служил второй механик, и посмотреть ему в глаза. Он долго перемещался между кораблями, заглядывая в каждый моторный отсек, радовался, когда видел хороших механиков и исправные двигатели, и огорчался, когда наоборот. Наконец нашел товарища, оставившего его умирать. И понял, что тот совершенно не раскаивается и двигатель у него в ужасном состоянии. — Джилл тяжело вздохнула, причем слушатели заподозрили, что девушку печалит совсем не судьба ее коллеги. — Когда его нашли, то механик оказался пришпиленным к стене валом от ротора. И кишки так намотаны, как будто вал в него вворачивали. Весь пол в крови. А напарник его попал в основную зубчатую передачу маневрового. — Срзн, — уважительно хмыкнул Михалыч. — И что? — Ничего, прокручивать пришлось, — пожала плечами Джилл и повращала в воздухе рукой, как будто крутя ручку гигантской мясорубки. — Там уже кусочки вываливались. Полина поморщилась, подавив желание поинтересоваться, есть ли у них такая хреновина на борту или уже изобрели что-нибудь поприличнее, не угрожающее перемолоть экипаж в фарш. — А в самом отсеке было очень холодно, по стенам шел морозный узор, особенно отчетливо было видно нарисованный разводной ключ, но пока занимались людьми — все растаяло. И с тех пор Чистый Механик перемещается по кораблям, мстя нерадивым механикам и помогая хорошим. Говорят, если резко похолодало, значит к тебе в гости заглянул он, и не дай бог, у тебя двигатель не в порядке или список с необходимыми запчастями для капитана не подготовлен. — Понятно, — многозначительно кивнул Роджер. — И вовсе не поэтому! Нам действительно нужны… — А дальше что? — перебил Винни, поняв, что им сейчас зачитают список запчастей позиций так на сто или двести. — Рассказывают про сошедший с ума реактор и заклинивший дезактиватор: тогда неделю на экранах наблюдали, как сползает кожа и отслаивается мясо у группы техобслуживания. А открыть отсек нельзя — весь корабль затопит. И все это время на стенах были морозные узоры. Или про то, как механики попали под СВЧ-излучение, хотя там кожух просто так не снимешь. Нашли их целых. Только вареных. — Это как? — не поняла Полина. — Вкрутую, — пояснил Дэн. — А мне он один раз помог. У меня тогда последняя пневмоотвертка сломалась. А без нее никак совсем. Я мучилась, мучилась, а потом смотрю — в ящике еще одна есть, только у меня такой точно не было, серебристая… — …всегда лучше поискать, а не у капитана клянчить… — ...с синими искорками. Я ее потом искала, но так больше и не нашла. И очень холодно было. — Это когда ты чинила систему жизнеобеспечения? Ага, жуткая была холодина, я чуть не простыл, — согласился Фрэнк. — А еще рассказывают, что один капитан совсем не покупал запчасти — и корабль рассыпался в открытом космосе. Так его и нашли — все, до последней гаечки, отдельно плавает. И люди тоже плавают, совершенно целые, не поломанные. И глаза у всех открыты. — Михалыч, а у нас тут этот «Чистый» не водится? — поинтересовался Тед, стараясь не представлять эту картину. — Бывт. Нбз этг, — кивнул Михалыч. — Да ладно тебе… — Тед не договорил — в недрах корабля что-то глухо стукнуло и скрипнуло. Маша взвизгнула и подскочила, задев виртуальную свечку. По стенам галопом понеслись тени, переплетаясь в жутковатые узоры, и в какой-то момент на стене явственно проступила тень высокого человека. Тут уже завизжали человеческие девушки и немного (в лице Фрэнка) человеческие мужчины. Остальные просто вздрогнули. Дэн и Ланс переглянулись, но решили не мешать людям пугаться. — А еще говорят… — Джилл понизила голос до шепота, — …что на самом деле эти два механика были влюблены в капитана, но она отвечала взаимностью только первому. И второй просто решил устранить соперника. Но капитан не смогла забыть свою любовь и так и не вышла замуж. И на ее корабле никогда ничего не ломалось — только в машинном отделении было очень холодно, а на стенах иногда расцветали морозные цветы. Это так романтично… — Ага, — ошарашенно согласился Тед. — На стенах цветы, а внизу кровища… — Можно спросить? — растягивая слова, в разговор внезапно вступил Алик. — А почему чистым стал тот механик, который работал, а не тот, который старался не запачкаться? По пультогостиной пронесся дружный смех: даже Вадим не сдержал улыбки. — Это потому, что совесть у него чиста, — пояснил он малышу, а Тед тем временем ткнул Дэна локтем в бок, многозначительно протянув: — Ге-е-ены! — А вот я как подумаю, что по кораблю кто-то посторонний шастает… — поморщился Фрэнк. — А искин его не засекает. И даже изменений температуры не фиксирует… Дэн зябко поежился, и Вениамин подмигнул ему: — Был у нас случай, когда «посторонний» шастал, а искин просто отказывался его выдавать. Экипажи «Мозгоеда» и «Сигурэ» переглянулись и захихикали, вспоминая лицо замешкавшегося Стаса, когда того спросили, какой модели их неопознанный киборг. — Посмеялись бы вы, если б этот Чистый Механик еще и технику лишнюю устранял, — мрачно заметил Вадим.