Understanding his own mind

В окно пробился луч солнца, разбудив Жавера. Сначала он был дезориентирован, не понимая, где находится, но затем к нему вернулись воспоминания прошлого. Он вздохнул от этих мыслей. Инспектор не мог поверить, что это реально. Словно это был сон, но он хотел, чтобы это было правдой. Он поднялся с постели и переоделся в свою форму, любезно почищенную Вальжаном. Жавер спустился в гостиную, откуда раздавались голоса. Вальжан сразу же заметил его появление и улыбнулся. – Доброе утро, Жавер. Не думаю, что вы знакомы с моим сыном. Анжольрас, это Жавер. Жавер, это Анжольрас, – представил их друг другу Вальжан. – Я знаю вас. Вы тот предатель с баррикады, – злобно ответил юноша. – Анжольрас, он хороший человек, и я надеюсь, вы сможете забыть тот инцидент. Я знаю его в течение многих лет, он всего лишь стремится выполнять свой долг в качестве инспектора, – вмешался Вальжан. – Я искренне сожалею об этом. С тех пор я усвоил, что закон не всегда прав, и надеюсь, что мы сможем исправить это недоразумение. Анжольрас перевел взгляд с Вальжана на Жавера, а затем сказал: – Я прощаю вас, но запомните, если вы снова введете нас в заблуждение, вы поплатитесь за это. К тому же отец, как я узнал от Козетты, заботится о вас. – Я никогда не поступлю так с вашим отцом, – немедленно ответил Жавер. – Надеюсь на это. – Я приготовил завтрак, Жавер, – сменил тему Вальжан. – Спасибо. Вальжан с Жавером проследовали на кухню. – Сожалею, что с ним так вышло. Ты поймешь, он приятный молодой человек. Мы не связаны с ним кровными узами, но они связаны с Козеттой. – Я не знаю, с каким именем ты живешь теперь, – вспомнив, произнес Жавер. Он не мог называть его при них Жаном Вальжаном. – Фошлеван. Мое имя Ультим, но никто никогда не использует его. Он поставил перед ним тарелку с супом. Здесь были картофель и морковь, запах был потрясающий. Также сбоку лежал кусок хлеба. – Это все так не похоже на тебя, – заметил инспектор. И после паузы добавил, – Спасибо тебе за все это. – Все в порядке. Во время завтрака стояла приятная тишина. Каждый в это время думал о своем. Жавер думал об ошибках, что он совершил, и о том, как он должен начать жизнь заново и изменить свой путь. Вальжан же думал о том, как ему посчастливилось оказаться у Сены в тот момент. Также он беспокоился о том, что Жавер мог повторить свою попытку покончить с жизнью. Но он выглядел спокойным сейчас, поэтому не было поводов для беспокойства. – Ты останешься здесь или решишь остаться у себя дома? – спросил Вальжан, нарушая тишину. – Как ты хочешь, чтобы я поступил? – сказал Жавер в ответ. – Так, как хочешь ты. Жавер сдвинул брови. Он вздохнул. – Хорошо, хорошо. Я думаю, что лучше мне вернуться домой, но если ты не возражаешь, я буду часто посещать тебя. – Я буду рад тебе в любое время. Сколько длится твой рабочий день? – Я ухожу полседьмого утром и возвращаюсь полшестого вечером. Обычно я работаю сверхурочно, но сержант, мой командующий, всегда попрекает меня, чтобы я что-либо изменил в своей личной жизни. Так что, думаю, он будет только рад, если я начну работать меньше. – Ты работаешь так долго. Это уже включает твое сверхурочное время? Жавер слегка смутился, услышав этот вопрос. – Как бы… не совсем. Я попросил дополнительные часы, и сержант согласился, однако я все равно работаю больше того времени, что он позволяет мне. – Кто бы сомневался, – улыбнулся Вальжан. – Жавер, ты не должен так нагружать себя. Это плохо скажется на тебе. – Сказало «ходячее милосердие», – фыркнул Жавер. – Я просто пытаюсь искупить свои грехи. Я должен совершать добрые поступки, чтобы приносить пользу обществу, – чуть тише произнес Вальжан. Жавер рассмеялся. Искренним радостным смехом. – Ты святой, по сравнению с другими людьми. Многие добиваются лишь того, что нужно им, и не заботятся о других людях. Они не чувствуют никакой ответственности за тех, кто не является частью их жизни. Они придерживаются лишь своего пути. Ты же сильнее их, поэтому изменился, – ответил он Вальжану. Некоторое время они не произнесли ни слова. Вальжан тщательно обдумывал слова Жавера. У него и Анжольраса были свои взгляды на людей, и они оба считали, что правы. И оба схожи тем, что они делают для того, чтобы стать лучше. – Я не святой, – произнес Вальжан. – Даже если ты не святой для других, то ты являешься им для меня, Жан. Сказанная им фраза грела сердце Вальжану. Было так приятно знать того, кто называет тебя настоящим именем, которое он давно не использовал. И именно Жавер был тем, кто воскресил Жана Вальжана, не дав стать тому лишь воспоминанием. – Пожалуйста, не смотри на меня так, – почти шепотом произнес Вальжан. Жавер задумался о том, насколько скромным был этот человек, что не ценил своего собственного счастья. Этот человек действительно может сбить с толку. – Я постараюсь не делать этого, – сказал Жавер. Была удобная пауза, поэтому Жавер решил сменить тему. – Знаешь, я вижу твои качества в детях. Вальжан выглядел смущенным. Он слегка опешил. – Мы не связаны кровно, – сообщил он ему. – Я не это имел в виду, – разочарованно сказал Жавер. – То, что ты делаешь – твои привычки и поступки, назовем это так – схоже с действиями твоих детей. Например, взять Анжольраса. У него есть представления о новом мире и видение людей, которые своими действиями меняются к лучшему. Так же и Козетта, которая дает милостыню беднякам. Они оба научились этому, поскольку живут с тобой, они делают то, что и делаешь ты. Вальжан не знал, как прокомментировать это, поэтому промолчал. Он никогда не думал о том, что, возможно, они следуют его поступкам. После того, как Жавер закончил свой завтрак, они оба вернулись в гостиную, в которой обнаружили Анжольраса, который был поглощен своей работой. На противоположной стене часы показывали восемь часов, заставив Вальжана кое-что вспомнить. – Жавер, ты опоздал на работу! – воскликнул он. – Возможно так и было, если бы я работал сегодня, но они запретили мне приходить после того, что произошло на баррикаде. Они сказали, что я «должен восстановиться». – Тебя ранили? Жавер избегал взгляда Вальжана, уставившись в пол. – Они избили меня, а также пуля прошла мимо моей ноги. Всего лишь ссадина. Жавер не уточнил, кого он имел в виду под «они», но Вальжан понял, о ком идет речь. Его охватили шок и беспокойство. – В тебя попала пуля? Почему ты не сказал мне, что ранен? – Я бы не сказал, что «попала». Игнорируя его комментарий, Вальжан выбежал из комнаты, чтобы принести бинты и медикаменты. Он научился врачеванию для того, чтобы оказывать помощь людям, нуждающимся в ней. Он убедился, что у него был ландаум, чтобы облегчить боль, которая, возможно, все еще присутствовала. После того, как он собрал все необходимое, он вернулся к Жаверу и проводил его в спальню. Конечно, тот протестовал, называя это лишним беспокойством, но, как и следовало ожидать, Вальжана было не переубедить. Он вынудил Жавера снять брюки, чтобы он мог лучше разглядеть рану. Он ахнул, когда увидел то, что Жавер назвал «лишним беспокойством». Это было рассечение около десяти сантиметров в длину на его бедре, и, хотя оно не выглядело глубоким, его необходимо было обработать. И почему Вальжан не заметил ранее, что он хромает? – Рана сильно болит? – Это не причиняет мне особую боль, пока я не вспоминаю об этом. Пуля была нацелена на революционера позади меня, но на ее пути был я, и она пролетела прямо по моей ноге, – признался Жавер. Вальжан очистил рану, а затем стал осторожно перевязывать ее сильным руками. Он перемотал ногу несколько раз, пока не убедился, что повязка не развяжется без человеческого вмешательства. – Если тебе вдруг понадобится, у меня есть ландаум. Я оставлю его около твоей кровати, – пояснил Вальжан. – Теперь я могу взглянуть на следы побоев? Жавер замер, словно раздумывая над этим. Он вновь надел брюки и затем снял верхнюю часть своей формы, чтобы показать множество раздутых ушибов на своей груди. Вальжана поразил очередной шок. – Кто это сделал с тобой? – прошептал он. – Это был такой сильный, высокий парень, у него еще была лысина, и рыжий, что тощий на вид. Они были ответственными за то, чтобы я не сбежал. Вальжан немного знал о друзьях Анжольраса, но редко встречал их. Он разрывался меж двух сторон. С одной стороны, он был в ярости от того, что они сделали с Жавером, но с другой стороны, он не хотел потерять сына. Он взглянул на кровоподтеки и решил, что необходимо принести лед. Он быстро сходил за ним. – Приложи к ушибам, это уменьшит опухоль. Сейчас я запрещаю тебе покидать спальню, пока тебе не станет лучше. Ванная комната находится там, – сказав это, он указал на дверь. – Спасибо, – произнес Жавер. – Не стоит... Ты ранен, и тебе нужна забота. Они сидели в тишине в течение получаса или около того. Тот факт, что они были настолько связаны в прошлом, означал, что они могли просто находиться в компании друг друга без необходимости в словах. То, что они были единственными, кто знал прошлое друг друга, обеспечивало им абсолютное доверие. Никакие виды досуга, такие как книги и подобное, не могли сделать того же. Им было достаточно того, чтобы просто спокойно сидеть в компании друг друга.