Героиня второго плана

Всё было на грани катастрофы. Тсуна бежала, как могла, но узкое юката не позволяло сильно ускориться и увеличить шаг. Девочка уже пару раз падала и, кажется, содрала кожу на ладонях, но всё ещё была довольно далека от цели — от недовольного администратора онсэна, которого обступили недовольно выпятившие челюсти ребята из ДК. Как они дошли до жизни такой? Очень просто — Хибари-доно захотел отдохнуть. Отдохнуть, ясное дело, не просто так, а попутно забив до смерти пару-тройку десятков людей, которые ещё не слышали о нём и не бежали при одном упоминании его имени. Поскольку в родном Намимори и близлежащих городах самоубийц не осталось — ну, если не считать Кокуё, которые ещё пытались огрызаться, но больше на словах — было решено отправиться в соседнюю префектуру. Поскольку командировка обещала быть затяжной, Тсуна решила совместить приятное с полезным и хоть немного успокоить Хибари-доно, так что секретарша сняла три комнаты в отеле, совмещённом с горячими источниками. Большую — для простых ребят ДК, среднюю — в личное пользование Хибари-доно, и маленькую — им с Кусакабе-саном, максимально близко к Главе, огнетушителям и администрации, чтобы разрешать все возникающие конфликты в рекордные сроки. Впрочем, Правая Рука, дико смущаясь, решил остаться в общей комнате — контролировать дисциплину остальных — так что Савада Тсунаеши осталась в узкой комнатушке одна. И слава всем Богам — она даже на этапе планирования этой поездки не представляла себе, как будет жить в одной комнате с мальчиком. Ехали на поезде, чуть больше суток, и Тсуна даже слегка охрипла, извиняясь перед проводниками и остальными пассажирами. На счастье, хоть вещи нести не пришлось — Кусакабе-сан категорически отнял сумку, и теперь корячился за двоих. Впрочем, сумку со всеми сбережениями Комитета, взятыми на случай, если кто-то что-то сломает и придётся платить, девочка ему не отдала, и везде таскала с собой, прижав к груди, и только в онсэне, с разрешения Хибари-доно, спрятала их в его комнату. Сейф, конечно, в её номере был, но шкаф Хибари-доно всё-таки надёжнее. Хорошо хоть ни за что платить не пришлось — Глава поговорил с администрацией школы, и их поездка полностью оплачивалась из бюджета самой средней Намимори. Проблемы, разумеется, возникли сразу — когда они только заселялись. Парни из Комитета попытались сходу наехать на администрацию, и Тсуна появилась в последний момент, с порога прокричав «у нас бронь, у нас бронь!» и, тем самым, не дав охраннику вышвырнуть их вон. Эффект так же добавил пришедший с ней Хибари-доно — собственно, она задержалась именно потому, что не рисковала отойти от Главы дальше, чем на пять метров, и уж, тем более, его обгонять. Проблемы возникали на каждом шагу — в общих купальнях, в небольшом ресторанчике с оплаченным питанием, в самом городе и даже за его пределами. Тсуна чуть с ума не сходила первый день, пытаясь всех успокоить, пока Кусакабе-сан ходил на разведку — есть ли здесь хулиганы, с которыми мог бы подраться Хибари-доно? Девочка держалась, как могла, и в ужасе ждала второго дня из отпущенной им недели, когда Глава своими тонфа вправил мозг разошедшимся парням. После этого они ходили шёлковыми, а на третий день и вовсе укатили на стрелку, так что Савада осталась в онсэне одна, наслаждаясь горячими источниками и приходя к выводу, что, в принципе, не всё так плохо. А вот сейчас, на четвёртый день, всё было на грани катастрофы, а она всё ещё была слишком далека от своей цели из-за непривычно тесного юката. Кстати сказать, в традиционную одежду облачились только они с Хибари-доно — остальные, даже Кусакабе-сан, большую часть времени продолжали ходить в форме, надевая белое кимоно только вечером. Тсуну это не волновало — она носила юката, потому что Хибари-доно становился спокойнее, и даже глазами сверкал меньше, так что для девочки внешний вид был вопросом жизни и смерти. На счастье, тут бесконечный коридор наконец-то кончился, и девочка облегчённо выдохнула, чтобы тут же дружелюбно улыбнуться — успела, всё же успела! — Добрый день! Меня зовут Савада Тсунаеши, я являюсь официальным секретарём Дисциплинарного Комитета, к коему относятся эти трое молодых людей. Если у Вас возникли какие-то проблемы, пожалуйста, решайте их через меня. И сделала знак рукой — уходите отсюда, дурни! На счастье, парни были из бывалых, так что они авторитет Тсуны признавали и её слушались. Парни отступили, а разъярённый администратор налетел на девочку. Как оказалось, эти трое подглядывали в огороженных женских купальнях и приставали к молодым девушкам. Тсуна клялась, что этого больше не повторится, что они будут следить, что эти трое будут наказаны, и извинялась, извинялась, извинялась… Это когда-нибудь кончится?! С администратором удалось договориться, оплатив какую-то СПА-услугу для пострадавших девушек. Сумма вышла примерно в половину всех их сбережений, так что Савада с чистой совестью передала проблему Кусакабе-сану — ещё одной такой выходки их финансы не выдержат. Правая Рука изменившимся голосом пообещал, что парни урок запомнят надолго, и Тсуна им от всей души посочувствовала, не собираясь, впрочем, вмешиваться. Больше в этот день никаких значимых происшествий не было, и Савада со спокойной душой носилась по отелю, присматривая за ребятами, которые, впечатлившись участью троих смелых, снова вели себя великолепно. Так, в заботах, и летело время до вечера, и девочка выдохнула только тогда, когда парни решили пойти в комнату укладываться спать — то есть драться, пить пронесённое контрабандой пиво и веселиться. — Всё в порядке, Зверёк? Хибари-доно появился перед уставшей девочкой внезапно, напугав её до полусмерти. Глава был в собственном юката тёмно-синего цвета, сшитом из явно более дорогого материала, и выглядел гораздо старше своих четырнадцати. Напуганная и смущённая — как и всегда при виде Главы в традиционной одежде — девочка смущённо кивнула, не решаясь куда-то идти. Хибари-доно молчал, явно что-то обдумывая, а потом развернулся и кинул через плечо. — Идём со мной. Савада кивнула, хотя её никто не видел, и двинулась следом за Хибари-доно. Её прямое начальство взяло прогулочный темп ходьбы, так что никаких проблем с поспеванием за ним не было. Их небольшая процессия проследовала через весь отель, а потом Хибари-доно открыл какую-то неприметную дверь, внутри которой оказался небольшой зал. Девочка сначала не поняла, зачем её вообще сюда привели, но потом Хибари-доно что-то сделал с выключателями, и небольшой участок подсветился, поражённо вскрикнула. — Полный набор! Он антикварный, да? Да уж, когда заваривание чая превращается в вопрос жизни и смерти, волей-неволей начинаешь разбираться в предмете. Девочка, забыв, с кем разговаривает, с восторгом повернулась к подростку, который довольно кивнул. — Как я понимаю, да. Видишь рисунок? Это не простая керамика, а самая настоящая кёяки, которой уже несколько сотен лет. Тсуна подлетела к полному набору для чайной церемонии — обычно она использовала сильно упрощённый, в котором не хватало некоторых элементов, и проводила церемонию с небольшими вольностями. Впрочем, на всякий случай и по настоянию бабушки-наставницы она выучила все возможные варианты, и могла попробовать провести вечернюю церемонию, или даже ночную. Этот порыв удивил Тсуну — она всегда относилась к завариванию чая, как к работе, но тут желание прикоснуться к предметам стало просто невыносимым. Посуда явно часто использовалась — Савада вспомнила, что в этом отеле, вроде как, иногда проводится шоу для туристов. Но сейчас вроде никого нет, а набор так и манит… Видимо, мысли Хибари-доно лились в том же направлении, потому что он, будто в пространство, протянул. — Если ты захватила с собой чай… Девочка быстро кивнула и, пискнув «я сейчас!» вылетела из комнаты, поспешив к себе. Конечно, она захватила с собой чай! С момента вступления в Комитет она даже за хлебом с небольшим запасом ходила, на всякий случай. Бежать в юката всё ещё было неудобно, и Савада свалилась ещё раза три, пока добралась до себя. Несчастная ткань уже трещала по швам, и девочка тихо молилась, чтобы она выдержала. Всю её захватила магия момента и антикварных предметов — ей показалось, что она снова на том фестивале, а из Хибари-доно опять, тихо улыбаясь, выглядывает Бог Разрушений. Юката не выдержало уже на пороге, красиво разорвавшись по всей длине ног из-за того, что Савада умудрилась напороться на непонятно откуда взявшийся штырь. Девочка чуть с ума не сошла, понимая, что ей не в чем вернуться к Хибари-доно, а за современную юбку он её до смерти забьёт, но потом вспомнила о собственном кимоно. Не о шикарном синем фурисоде, конечно — о другом, яично-жёлтом, с красными рыбками. Савада положила его в сумку под влиянием взвывшей дурниной интуиции, и, видимо, не прогадала. И чего все говорят, что собственным предчувствиям нельзя верить? Хибари-доно одобрительно сверкнул глазами на смену гардероба, и девочка, тихо выдохнув, начала. С полным церемониалом, по правилам, максимально формально. Ночную, на свой страх и риск — хотя всё ещё был вечер, а в немного пахнущей пылью комнате не было окон. Раньше она смотрела только записи подобного действия, слушала рассказы наставницы и зубрила учебники, но какая-то странная магия так захватила её, что всё, кажется, было идеально. Хибари-доно, сидящий в сейдза напротив, как никогда был похож на привлечённого огоньком ёкая. Он пах магией и потусторонней силой, но не пугал, как обычно, а завораживал. Будто пришёл к ней сам Ашура, желая на пару мгновений отвлечься от бесконечной битвы, и теперь с лёгкой полуулыбкой наблюдал за её руками. Даже сама Тсуна чувствовала себя не человеком, но кем-то большим. Богиней, решившей развлечься мирскими делами? Демоницей-ёкай, заманивающей бедных путников, но преданно служащей своему господину? Но в какой-то момент это всё стало неважно, и Савада позволила себе раствориться в непривычно тёмных стальных глазах напротив, чувствуя какое-то невероятное напряжение. Будто весь воздух пропах чем-то пряным, дурманящим голову, лишающим воли, и вот сейчас, когда чаша опустится на землю, а тонкие пальцы, принимая её, соприкоснутся с её рукой… Щелчок фотоаппарата и восторженное «вау» разрушили всю атмосферу, и девочка, тихо пискнув, повернулась на звук. Весь зал неведомым образом оказался заполнен сотрудниками и посетителями онсэна — впрочем, ни одного парня из ДК не было. Все зрители, с выражением дикого восторга на лице, следили за ними, а кто-то даже записывал на телефон — кажется, в зале была парочка иностранцев. Света никто не включал — подсвеченной была только сцена с набором, как и в самом начале, так что ребят было видно в малейших деталях. Тсуне почему-то стало жутко стыдно, а потом, когда она перевела взгляд на сидящего рядом Хибари-доно — ещё и жутко страшно. Когда в белых руках мелькнули, поблескивая железными боками, верные тонфа — да где он их прятал в этом юката, демоны всех раздери?! — Тсуна завизжала и начала пятится куда-то назад, а потом юркнула в удачно расположенную дверь, ведущую в кладовку со швабрами. И уже там, глотая злые слёзы и слушая вопли и удары, Тсуна окончательно поняла, что командировка не удалась. И что делать с теми, кого сейчас забивают до смерти?