Героиня второго плана

— Ты видела странного ребёнка? Савада Тсунаеши испуганно взвизгнула, и стопка бумаг с её коленок полетела на пол, красивым веером приземлившись куда-то под диван, на котором лежал Хибари-доно. Глава Комитета недовольно нахмурился, и его пугающая аура заставила девочку затрястись, но она всё равно осторожно отодвинулась назад, чтобы встать и собрать упущенное. Здесь было жутко неудобно, и девочка безумно скучала по их старому кабинету в почти японском стиле, но использовать приёмную было личным желанием Хибари-доно, и она не смела протестовать. Да, тут была превосходная мебель, вид из окон был лучше, но это было не тем. Впрочем, сюда переехал только Глава — их предыдущая комната полностью оказалась во власти секретарши. Сначала Тсуна радовалась, но довольно быстро выяснилось, что большую часть времени она всё равно вынуждена проводить около Хибари-доно, но тут у неё уже не было своего места, и она всё время чувствовала себя неуютно. Работа над домашними заданиями и бумагами Комитета встала, и Тсуна задерживалась в школе до закрытия, стараясь делать хоть что-нибудь, но всё равно выбивалась из сил. На счастье, тут был низкий кофейный столик, жутко неудобный, но, если сильно скрючиться, позволяющий выполнять её работу. Впрочем, какое это счастье, когда всего лишь через три двери стоит великолепный, шикарный старинный стол, с множеством ящичков, удобный, полностью обжитый, родной… А она тут, на самом краешке дивана, а Хибари-доно в отвратительном расположении духа сверлит её глазами и ждёт ответа. Эх, не хватит у ДК финансов на рисовую бумагу в ближайшее время, не хватит… — Нет, Хибари-доно. Никаких странных детей. Извините, извините, извините! Глава нахмурился ещё сильнее, а потом, сердито кинув «чаю», отошёл к окну. О странном ребёнке ей уже прожужжали все уши с того самого момента, как они вернулись из «командировки», которая несколько… кхем, затянулась. Им чудом удалось избежать заявления в полицию — Тсуна непонятно как смогла частично переложить вину на одного из сотрудников онсэна, который должен был закрыть комнату на ключ. Впрочем, всё продолжало двигаться к катастрофе, пока Хибари-доно, которому это надоело, не показал свои документы администрации. После этого все стали шёлковыми и чуть ли не ползали перед Главой ДК на коленях, говоря о «сыне ТАКОГО человека», но дольше оставаться в отеле всё равно было нельзя. Так, Комитет оказался буквально на улице, ибо оставшихся денег хватало только на самую дешёвую еду. Хибари-доно, разумеется, ночевал где-то отдельно от них, а вот Тсуна провела три жуткие ночи в коробке под мостом, где единственным источником тепла были остальные ребята из ДК и Кусакабе-сан. Потом они самостоятельно вынесли какую-то школу с бассейном, и им наконец-то удалось помыться, но воодушевлённый Хибари-доно решил продолжить свой крестовый поход, переместившись в соседний город, а там и ещё… В общем, их недельная командировка затянулась до начала осенней четверти. Назад добрались только чудом — ребята устроились на стройку, а Тсуна мыла полы в соседнем кафе, и им удалось накопить на билеты назад. Хорошо хоть на улице больше ночевать не пришлось — в новом городе Комитет первым делом оккупировал ближайшую школу, прячась по подсобкам от учителей. В общем, когда они вернулись в Намимори, девочка могла только возносить благодарственные молитвы всем Богам, что этот ад на земле кончился, и тут же пошла заедать стресс в кафе со своими подружками — Ханой и Кёко-чан. Тут она впервые и услышала о странном ребёнке. Маленький мальчик по имени Реборн, одетый в смокинг, со странными завитушками-бакенбардами и шляпой, который всюду сопровождал Мигель-куна. Он носил с собой игрушечный пистолет, предлагал интересные игры, уже умел весело шутить, располагал к себе людей и был совершенно, абсолютно странным. Кёко-чан была от него в полном восторге, сожалея, что Тсуна пропустила столько веселья с ним и с некой Бьянки-сан. Вроде как старшая сестра иностранца-хулигана Гокудеры, что уже было поводом никогда не подходить к ней слишком близко, так что Савада отказывалась от знакомства, как могла. А странный ребёнок Реборн был везде. О нём шептались меньше, чем об эксгибиционисте Мигеле, но все знакомые Тсуны так или иначе общались с ним — даже мама, рассказывая, что «Реборн-тяну понравилась её запеканка». Как Нана вообще на него вышла, Тсуна не понимала, но с её мамой вообще ничего не было ясно. И вот сегодня даже Хибари-доно, жуткий, невозможный Хибари-доно, спрашивал её о том странном ребёнке. — О, этот Мигель и в самом деле стал капитаном. Тсуна взвизгнула и выронила бумаги повторно. Хибари-доно интересуется спортивными состязаниями?! Сегодня как раз был день соревнований, и некоторые ребята из Комитета даже отпросились, чтобы поучаствовать, но чтобы Глава следил за происходящим, да ещё и комментировал? Это было настолько странно, что Тсуна даже почти решилась спросить, но Хибари-доно уже открыл окно и спрыгнул вниз, чтобы, кажется, присоединиться к конкурсу «Удержись на столбе». Всё точно в порядке? Но тот факт, что Хибари-доно в комнате больше не было, давал ей возможность сбежать в свой уютный кабинетик, что девочка с удовольствием и сделала, разгребая документы под рёв толпы внизу. Конечно, команда Хибари-доно победила — разве может быть иначе? Гадать о подробностях не пришлось — довольно скоро к ней забежал Кусакабе-сан, с диким восторгом пересказывая события — как Мигель травил и избивал капитанов В и С, как было решено объединиться и как трудно было противостоять тандему Ямамото-Гокудера-Сасагава, под последней фамилией подразумевая, конечно же, старшего брата Кёко-чан, немного туповатого, но доброго и отзывчивого Рёхея. Тсуна только головой качала — да уж, опасный парень этот извращенец Мигель. Хотя, если там Рёхей, с Кёко-чан всё будет в порядке… Савада смогла выбраться домой, как обычно, под вечер. Могла задержаться и подольше, но какой-то парень из Студсовета помог, она не присматривалась. Девочка медленно брела по знакомым улочкам и хмурилась — с её интуицией творилось что-то странное. Обычно внутреннее чутьё Тсуну не подводило — да за время «командировки» оно их всех спасло, обнаружив ту стройку, где требовалась бригада, и помогая избегать полиции — но сейчас она испытывала что-то странное. Это не было похоже на сигнал об опасности, с помощью которого она могла отпрыгнуть, плюхнуться на живот и уползти из зоны боевых действий ребят. Не было это и предупреждением, которое заставляло Саваду брать какие-то вещи, которые сильно помогали ей потом. Было…ожидание, что ли? Словно что-то важное должно произойти. Чёрный костюм. Широкая шляпа. Торчащая завитушка и детский голосок, заказывающий кофе. Странный ребёнок стоял спиной к ней, и Тсуна буквально задыхалась от воплей интуиции. Если он заметит её сейчас, что-то произойдёт. Что-то очень значимое, что-то, что изменит её жизнь навсегда. Что-то, что разрушит всё, чем она дорожит. А если нет, если они сейчас не встретятся, случится что-то страшное. Что-то будет не так, совсем не так, что-то не встанет на своё место. Что-то станет ошибкой, и в результате огромный механизм просто разрушится. Тсуна, осторожно ступая на одних носочках, отступила назад, стараясь не дышать, и бросилась бежать после первого же поворота, стремясь оказаться дома и спрятаться в своей комнате. Странный ребёнок в шляпе напугал её до полусмерти.