Героиня второго плана

— Ты такая собранная, Тсуна! Летиция, позволившая сократить своё имя до Летти, с восторгом посмотрела на тетрадный лист и ручку, которые Тсуна ей одолжила. Доминико грустно вздохнул — возможно, именно он хотел помочь итальянке и показать себя в хорошем свете. Фелисита простонала и ударилась головой о стол, пробормотав что-то о том, что она уже задолбалась, а Беатриче рассмеялась шутке из своего телефона. Мигель сидел рядом, с несчастным видом зарывшись в непонятные бумажки. Они вели себя, как обычно. Никто даже не подозревал, что вчера Хибари Тсунаеши стала свидетелем убийства. Почему они такие спокойные? Почему мир не рухнул в пропасть? На то, чтобы привести её в норму, потребовалась прочистка желудка и последующее поедание ведра мороженного с Луссурией под итальянскую мелодраму, пока Фонг скандалил с Занзасом. Её учитель явно не оценил желания Главы Варии познакомить её с криминальным миром, но итальянец не собирался раскаиваться или сожалеть. К тому же, Тсуне было почти нормально — они даже обошлись без успокоительных. Виски, мороженое, особая медитация от Фонга, и она даже вполне неплохо себя чувствует и может поехать в университет. Какая разница, убили кого-нибудь на её глазах или нет — учёба, знаете ли, никогда не ждёт. В груди снова кольнуло, и Тсуна отклонилась назад, проваливаясь в медитативный транс. Она всё ещё училась справляться с этим — на всякий случай, Лусс выдал ей тяжёлые и незаконные успокоительные. Бел рекомендовал переключиться и думать о чём-нибудь другом, так что Тсуна заглянула к братцу через плечо. Мигель как раз ставил неведомую закорючку на дорогой бумаге с Вонгольским вензелем… — Ты что, притащил сюда «теневые» документы?! Тсуна и не думала, что способна выдать такой накал эмоций шёпотом. Вышло чертовски проникновенно — настолько, что она и сама слегка испугалась. Или дело было в том, что она буквально вчера присутствовала на деле, кроющимся за подобным листом? Мигель завизжал и рухнул под стол, давая Тсуне возможность прикрыть бумаги блокнотом — кажется, речь шла о махинациях с землёй. Они привлекли всеобщее внимание, и она нервно дёрнула губой, выдав первое попавшееся объяснение: «у меня очень нервный брат». Мигель как раз успел вылезти, представ перед итальянцами во всём своём никчёмном великолепии, так что однокурсников всё устроило. — А когда… Поняв, о чём собирается говорить Мигель, Тсуна двинула ему в солнечное сплетение — братец закашлялся, и предложение оборвалось. Он совсем идиот? Кто, боги и демоны, говорит о Мафии в университете?! Хотя ладно, это даже мелочи — но притащить документы! С вензелями! Выложить на стол! Тсуна многозначительно показала братцу кулак, и он молчал, пока окружающие не потеряли к нему интерес. Только после этого Хибари-сан, успевшая убрать компромат, за который им всем светит смертная казнь, позволила Мигелю наклониться к её уху и объяснить, какого демона он творит. — А когда ещё мне этим заниматься? Меня весь день мучает Реборн. Когда он отстаёт, в дело вступают Тимотео и Иемитсу — и что мне теперь, ночью это подписывать? Ты хоть знаешь, сколько на мне этих бумажек?! Секретарша Дисциплинарного Комитета, несколько лет обеспечивающая весь документооборот их компании и успевающая делать гору домашних заданий, отмазывать хулиганов от полиции и стирать, готовить и убирать, с недоумением посмотрела на братца. Какая ночь — там работы на полчаса! Это при условии, что Мигелю даже не требовалось разбираться в обстановке, искать сведения и проверять достоверность — он же Наследник, ему всё в зубах притащат, на блюдечке с золотой каёмочкой. Да этого наверняка не требовалось — у неё были обрывки сведений от Занзаса и Сквало, но и этой информации было достаточно, чтобы понимать, что к чему. Мигелю явно поручили самое простое — почему братишка не может справиться? Мигель понял, что документы ему не вернут, лёг на парту и пробурчал: — Да какая разница. Я всё равно не понимаю ни слова на этих дурацких лекциях. А вот это было весомым аргументом и серьёзной проблемой. Мигель действительно ничего не понимал в политологии, которую преподавали на итальянском, и никого, кроме Тсуны, это не волновало. Братца было чисто по-человечески жаль — и она решила, что просто обязана вмешаться. — Да, твоё незнание языка — настоящая проблема. Тебе стоит разобраться с этим как можно скорее — хоть на курсы запишись, если Реборн не может тебя обучить. А пока я могу пересказывать тебе содержание лекций и семинаров, чтобы ты не отставал. Ну, по программе. Тсуна не очень поняла, что именно изобразил Мигель — разочарование или надежду. Брат сжал карандаш, собираясь ответить и прояснить ситуацию, но именно в этот момент преподаватель начал лекцию, так что с обсуждением пришлось подождать. В принципе, Мигелю идея понравилась, и они решили начать занятия в тот же день. Тсуна связалась с Луссом, получила одобрение и заботливый вопрос «как ты там?», вызвавший очередную бурю эмоций. Лучше бы не спрашивал, право слово — она и так с трудом заставляла себя не бередить рану. На выходе из здания их ждал Гокудера-кун, и Тсуна отчётливо поняла, что теперь это станет привычным зрелищем. Вонгольский Ураган оценил идею и связался с кем-то там, прося выделить им место. Судя по разговору, им выделили одну из конспиративных квартир Манчини — семьи, входящей с состав Вонголы — и нужное здание находилось в двадцати минутах ходьбы. Мигель тут же сбежал в ближайший магазин, закупаясь снеками, и Тсуна осталась с Ураганом наедине. Между ними сразу повисло смущение — да, они были знакомы со времён школы, но никогда не общались нормально. Для Тсуны Гокудера был итальянским хулиганом, который внезапно появлялся в её жизни и делал что-то непонятное, бессмысленное и внезапное. Тсуна не понимала мотивов его поступков, не могла понять, почему этот человек вообще вертится рядом с ней, а внезапное признание в любви и вовсе казалось дурацкой сценой из третьесортной манги. Прямо сейчас жизнь снова столкнула её с Гокудерой-куном — и что от этого вообще ожидать? — Ано… Прости меня, Тсу-чан. Ну, за всё то, что я делал в Японии. Гокудера Хаято явно был смущён — он смотрел куда угодно, но не на неё, и Тсуна отчётливо видела проступающий румянец. Она совершенно не ожидала, что перед ней будут извиняться — в её нынешнем душевном состоянии вообще трудно что-то ожидать. Гокудера, поняв, что никакого ответа не будет, продолжил: — Я хочу сказать, что вёл себя, как дебил. Придумывал себе всякое, преследовал тебя, ставил в дурацкое положение. Знаешь, я думаю, это из-за того, что ты Небо — я неосознанно тянулся к тебе и принимал это за что-то иное. У меня иногда такое бывает. Ну, ты знаешь — когда едешь в автобусе и симпатичная девушка просит отойти от выхода, а ты сразу придумываешь вашу совместную жизнь на годы вперёд. Постоянно попадаю в неловкие ситуации из-за этого. Так что… Эй, ты в порядке? Тсуна точно знала, что не выдала себя. Её улыбка была такой же слабой и чуть усталой, как в начале разговора, она не вздыхала, не переступала с ноги на ногу и не тёрла глаза. Но Гокудера всё равно что-то почувствовал — потому что его Ураган, бушующий вокруг, оказался слишком близко, и даже сквозь серёжки уловил настроение её Неба. Тсуна вдруг почувствовала, что ей стоит быть честной, хотя итальянец и не был её союзником. Кё-сан говорил, что Гокудера, скорее всего, уже убивал — он был самым ближайшим ровесником, с кем можно было поделиться своим состоянием. Конечно, Тсуна хотела бы обсудить произошедшее с Такеши или с Кё-саном — но эти двое были слишком похожи в отношении к смерти и отнятию жизни, так что она не была уверена, что беседа поможет. Но Гокудера… — Ну как тебе сказать… В общем, вчера я присутствовала на «дельце» Занзаса. Тсуна подняла руки и пальцами показала кавычки, чувствуя потребность добавить немного юмора. Надо было довести всё до абсурда, надо превратить в фарс — когда смешно, уже не так страшно. Гокудера, конечно же, всё понял, и Тсуну в ту же секунду чуть не сбило с ног чужим Пламенем. Ураган, гораздо более мягкий и приятный, чем Фонговский, сдул её тревоги — окружил плотным комком сочувствия и поддержки, подарил собственный ужас, принятие и понимание. Она почти видела мальчика, впервые познавшего смерть — на него было совершено покушение, и охранник выпустил врагу кишки. Мальчику было страшно, мальчик страдал — но потом он справился, смог жить с этим и стал Гокудерой Хаято. Удивительно, но Тсуне действительно стало легче — от мягкой поддержки лёгкого ветерка. Ураган Гокудеры был самым приятным — ни Фонг, ни Бел не вызывали у неё таких чувств. — Ты страшная женщина, Тсу-чан. Самая страшная и сильная на свете. Ты столько пережила, прежде чем добраться сюда… Всё пройдёт, Тсу-чан. В первый раз всегда страшно. Тсуна отчётливо почувствовала чужое желание себя обнять, но Хаято явно слишком стеснялся, чтобы сделать это — что же, она обняла его первой. В Вонгольском Урагане было спокойно и совсем не страшно — оно окружало её весь оставшийся день. Если Занзас узнает об этом, наверняка разразится страшный скандал — но прямо сейчас Тсуна не выдавала их план и их тайны, и она не видела проблемы в том, что Гокудера проявлял привязанность. Она сохраняла осторожность и вела себя пассивно, не выдавая своей способности управлять Пламенем, не говорила лишнего и полностью сосредоточилась на лекциях. Да, Гокудера не был на их стороне — но они были знакомы до всего этого безумия, и отчуждение было бы куда более подозрительным, чем дружелюбие. Что же до того, что она открыла правду… Гокудера-кун никому не скажет, она чувствовала это также ясно, как и то, что сегодня весь день светит солнце. Интуиция говорит, что она должна была это сказать — Тсуна давно убедилась, что её предчувствиям надо верить. Они занимались до вечера, после чего Мигеля забрал жуткий лимузин с помпезными гербами. Гокудера остался — он проявил чудеса галантности, подбросив Тсуну до Варийского особняка на мотоцикле. Это вызвало ностальгические воспоминания, и Хибари-сан рассказала, как использовала транспорт Кё-сана, чтобы искать его в Намимори. Гокудера, услышав это, дико воодушевился и пришёл в полный восторг: — Ты умеешь водить мотоциклы?! Круто! Слушай, а почему ты тогда не ездишь на нём в университет? Очень рекомендую сменить машину на незаметную и быструю малышку. Если надумаешь, скажи мне — буду заезжать за тобой. Представляешь, как это здорово? Ездить на учёбу вместе… Тсуна, помнившая, что у неё нет прав и знания ПДД, пообещала подумать, и воодушевлённый Гокудера исчез в клубах дыма. Хибари-сан вздохнула, привыкая к внутренней дрожи, почти исчезнувшей от чужого Урагана, и зашла в особняк. Поднялась к себе, бросила сумки и переоделась в тренировочный костюм — сегодня её жизнь изменится навсегда, следует подготовиться к этому событию и встретить его в лучшем виде. Волосы, после ряда раздумий, было решено заплести в две баранки — не мешает, крепко держится и выглядит довольно мило. В этот раз её сопровождал мафиозо из отряда Леви-а-Тана — вниз, вниз, под землю, в спортзал, совмещённый с тиром и гаражом. Огромное помещение, предназначенное для подготовки к войне — в одном из тренировочных секторов обнаружился Фонг. Тсуна несколько раз вздохнула, морально готовясь ко встрече с мастером, и вошла внутрь. — Здравствуй, Тсуна. Помедитируем вместе? Она, конечно же, кивнула и села на пол, прямо к наставнику, и закрыла глаза. Чужой Ураган сразу же окутал её сознание — осторожно направлял, помогал сохранять спокойствие и держать концентрацию. Тсуна тоже решила постараться — она настроилась и повторила несколько мантр. Фонг осторожно отстранился, давая знак, что пора открывать глаза. — Ты отлично держишься. Правда, отлично — такая стойкость духа заслуживает уважения. Но ты уверена, что хочешь заниматься сейчас? Возможно, у нас не так много времени, но твоё душевное здоровье гораздо важнее. Тсуна вздрогнула, снова вспоминая события прошлой ночи, и дёргано улыбнулась. — Уверена, мастер Фонг. Я в ужасе, я растеряна, не знаю, что делать и как жить дальше — мне срочно нужно отвлечься и обрести почву под ногами. Я только что поняла, что значит быть в Мафии — думаю, самое время ковать по живому. Фонг кивнул, показывая, что услышал, и осторожно встал. Они тренировались несколько часов — разогрев, растяжка, йога и несколько силовых упражнений. Фонг объяснил, что выпускать её в поле слишком рано — для начала следует улучшить физическую форму и что-то сделать с её неуклюжестью. Странный ребёнок был убеждён, что проблему с координацией легко можно решить с помощью комплекса упражнений, и в ближайшем будущем Тсуна должна была перестать собирать собой все углы. Совершенно ясно, что наставник решил начать с самого простого и нормального — Тсуна была благодарна ему за возможность истязать тело и очистить мозги. Как только Фонг решил, что для первого раза достаточно, он остановил тренировку и поклонился, выражая Тсуне благодарность за усердие. — Ты хорошо потрудилась, Тсуна. Думаю, в следующий раз мы тоже начнём с этого, чтобы ты запомнила все движения, но дальше придётся тренироваться самостоятельно — есть более важные вещи, требующие моего участия, чем культура тела. Тсуна кивнула — она предполагала что-то такое. Большая часть любого обучения зиждется на самостоятельной работе, и «курс молодого мафиозо» ничем не отличался от какой-нибудь высшей математики. В принципе, она может сделать комплекс физических упражнений своей зарядкой и заниматься этим перед университетом, превратив это в полезную привычку и не тратя время днём. Скорее всего, это будет тяжело, но ничего невозможного. Фонг убедился, что возражений не последует, и продолжил: — Отлично, договорились. Но я должен сказать тебе ещё кое-что, Тсуна. Как тебе известно, я не работаю со взрослыми. Моё призвание — обучение боевым искусствам, древним, как само Пламя, но мы оба понимаем, что ты не сможешь следовать этому пути. К сожалению, ты слишком взрослая, а твоё Пламя искорёженное и неправильное. Понимаешь? Я могу научить тебя убивать и принимать смерть, могу научить слушать себя и помогу найти своё место в Мафии, но ни душа, ни тело уже не смогут измениться. Мой путь не подходит тебе, Тсуна — единственная возможность для тебя стать сильной лежит не в теле, а в металле и огне. Пистолеты, винтовка, ножи — вот то, что компенсирует твой возраст. Ты должна научиться драться грязно, так, как дерутся солдаты и бандиты, должна сжиться со своим оружием и стрелять из него даже во сне. Гибкость заменит обойма, удары сменит дальность стрельбы, а твои способности в драке будут ограничены ударами в слабые точки противника и возможности схватить ствол. Я всегда считал это самым простым путём, выбором слабых и ленивых — но в твоём случае это лучший выход. И именно здесь и начинаются наши проблемы — потому что я не смогу обучить тебя этому. Ни стрельбе, ни вождению. И… — Это буду я. Ну и горазд ты болтать, Фонг. План такой — вечер с китайцем, вечер со мной. На нём рукопашка, поле и философская лабуда, на мне огнестрел и машины. Радуйся, Блестяшка — я тебя так натаскаю, что и после смерти промахиваться не будешь. Раздражённый Занзас пинком открыл дверь, а потом кивнул на секцию с тиром. — Пошли. Проверим расстояние между твоими руками и задницей.