Школьница

Пианистка стояла у плиты и умело варила суп. Её тонкие девичьи руки грубо, но очень ровно нарезали морковь, картошку, чеснок и остальные овощи, которые были нужны. Пока под запотевшей крышкой булькал мясной бульон, Лера кинула на шипящую сковородку лук, свёклу и томатную пасту. Рудбой что-то строчил в телефоне, изредка поглядывая на Дворжак. Они были едва знакомы, и по возрасту годились друг другу только в братья и сёстры, но сейчас Ване казалось, что так должно было быть всегда. Рудбой всегда хотел тихо сидеть на кухне, всматриваясь в потемневшее окно, ощущать лишь тепло, которого не могла ему дать ни одна девушка, встретившаяся ему в Петербурге за последние несколько лет. Евстигнеев медленно положил телефон на стол и сам не заметил, как задремал. Ему снилось, как он читал перед огромной публикой, в очередной раз изображая скрытого демона Мирона. Голоса, визги, крики, смех толпы, бит и голос друга слились в одну звуковую волну, которая уносила Ваню в мир, о котором сам рэпер ничего не знал. Евстигнеев не осознавал, что делает и что надо делать, но ему было хорошо. Софиты слепили, и Рудбой не мог оценить масштабов зала, но по звуку музыкант понимал, что на площадке такого масштаба они ещё не читали. Вдруг земля ушла из-под ног, и Ваня, ощущая непонятное чувство где-то в животе, полетел куда-то в немую бездну. Ему не было страшно, ему было хорошо... Чертовски хорошо... Ощущение падения прекратилось так же внезапно, как и началось. Мужчина всё ещё чувствовал давно забытый трепет в животе, а на губах Ваня ощутил еле уловимый солёный привкус. Это явно был поцелуй. Такой приятный, такой желанный, но почему солёный? Где же привычная сладость? Евстигнеев резко поднял веки, в глаза бросилась знакомая серо-голубая палитра. Рудбой проснулся. То ли от неожиданности, то ли от испуга... Мужчина оглядел комнату. Он всё ещё сидел на том же месте. На плите ждал своего часа сваренный суп. На столе рядом с Евстигнеевым стояла тарелка приятного на вид борща. Сонный рэпер отодвинул телефон в сторону и медленно зачерпнул суп ложкой. На языке запестрил сладко-солёный вкус супа. Только вот музыканта моментально передёрнуло. Борщ был холодный. Сколько Ваня проспал? Рэпер мгновенно оживился. Он схватил со стола телефон и нажал на кнопку "Домой". На часах было давно за полночь. Евстигнеев похлопал себя по щекам и пристально огляделся. — Капюшончик! Ты где?! — прокричал Рудбой на всю квартиру и сразу же замолк. Он вроде бы прислушивался в ожидании ответа, а вроде бы осознавал, как убого звучит это обращение в данной ситуации. Ответа не последовало. Всё ещё сонный Рудбой быстрыми шагами смерил всю квартиру, осознавая, что из-за ебаного недосыпа он так и не поужинал с Капюшончиком. Лениво дойдя до излюбленной табуретки, Евстигнеев рухнул на место, где пять минут назад проснулся. Из-под тарелки выглядывал кусок тетрадного листа. Ваня нахмурился и вгляделся в незнакомый обрывок бумаги.

"Я ушла. Обещанный суп на плите, сметана в холодильнике. Если не умеешь пользоваться плитой — не рискуй, разогрей в микроволновке. Если не знаешь, как и эта диковинная вещь работает, то позвони друзьям, они подскажут. Это был пока что самый оригинальный ужин в моей жизни. Я ела, а ты спал. Надеюсь, больше не увидимся. Прости за столь грубый конец письма, но причину ведь и сам знаешь. Пока. Капюшончик. Лера Дворжак."

Записка вызвала у рэпера смешанные чувства. Мужчине хотелось улыбнуться, погрустить, увидеть Капюшончик снова и побомбить одновременно. Пора начать считать моменты, когда эта пианистка отшивает Рудбоя. — Ну, охуеть теперь, — Евстигнеев любил бессмысленно подытоживать диалоги или собственные мысли вслух. Всё это предстало перед Ваней, как вызов. Лера явно не хотела больше пересекаться с рэпером, но извращённое сознание Рудбоя тянуло его в придуманную им самим игру. Они уже слишком много раз случайно пересекались, так что когда-нибудь это должно было перерасти в их близкое знакомство. — Ну, мы, блять, посмотрим ещё, кто кого! — пригрозил, как видно, воздуху Ваня, убрал суп и пошёл спать.

***

«За дружбу с несовершеннолетними не посадят!»

***

Утро не доброе. Опять. На улице дождь со снегом. В кране ни капли воды. Евстигнеев всерьёз решил пойти с сантехниками за гаражи на разборки. Рудбой сидел на кухне и задумчиво пил чай. В голове иногда всплывали мысли о надвигающемся туре, но чаще всего Ваня прикидывал разные варианты скорой встречи с Капюшончиком. Учитывая то, что Лера надеется рэпера больше не увидеть, Рудбой пытался придумать способ, при котором он будет выглядеть по минимуму педофилом с маньяческими наклонностями. Но вопреки всем попыткам, отравленному воображению петербуржца, Ваня из раза в раз видел испуганное лицо Леры и её удаляющийся силуэт.

***

А в школе Дворжак ничто не радовало. Как только девушка зашла в знакомое здание, к ней подлетела группа что-то тараторящих одноклассниц. — По одному, девочки! — попросила пианистка, расстёгивая куртку. Пока девушки решали, кто же будет изрекать мнение всей группы, Лера успела переодеться. — Лерочка. Я не буду тянуть резину и скажу сразу по делу. Маша видела тебя вчера кое с кем... Понимаешь? — подняла крашенные брови одна из десятиклассниц. — Не поверишь! Не поняла, — наигранно выпучила глаза музыкантша и пошла прочь из раздевалки в коридоры. Одноклассницам девушки такой ответ в корне не понравилось, девушки перешли на более грубые меры. — Значит так, Дворжак! Мы с тобой варимся в одном котле уже десятый год, тебе не кажется, что мы уже должны делиться лакомыми кусочками по-братски? — девушки завели русоволосую за угол и прижали к стене. — Отпустите, блин! Прямо скажите, что вам надо! — Лера силой вырвала руку из мёртвой хватки одноклассницы. — Знакомишь нас с ОХРОй, мы живём до одиннадцатого класса также мирно, как и все те десять лет. Дашь заднюю - сгноим тебя и твоего второсортного дружка, — шипела "предводительница" компании. Её наращенные светлые волосы неприятными сосульками свисали с плеч. — Че за ОХРА? Вы точно меня вчера видели? — не желая ввязывать себя в опасную игру, Лера начала строить из себя дурочку. Получалось правдоподобно. — Маша-а! Ты точно её видела! — блондинка повернулась к сзади стоявшей девушке. Началась словесная перепалка. Пока куклы собачились друг с другом, пианистка улизнула на лестницу. Те, кто ничего не знал о новом знакомом музыкантши, как обычно равнодушно проходил мимо. А те, кому успели разболтать всю информацию тупые куклы, с очень озабоченным видом подходили к Дворжак с идентичными просьбами. И каждая просьба была связанна с Иваном Евстигнеевым! — Бесит! — буркнула Лера и опустилась на стул рядом со своим другом. — Доброго утра пожелать не хочешь? — вскинул брови Крылов. — Да, прости, привет... Эти беспардонные крикливые женщины опять ко мне приебались! — начала жаловаться Дворжак. — Из-за ОХРы? — Марк дождался пока Лера посмотрит на него, услышав столь надоедливое имя, — вся школа уже шепчется, скажи спасибо, что в сеть не сливают! — Да вы охуели! — возмутилась Дворжак и как ошпаренная вскочила на ноги. — Ты куда?! Урок сейчас начнётся! — Марк выбежал за подругой в коридор, весь класс безмолвно наблюдал за весьма увлекательной сценой. — Я записалась в прогульщики! — крикнула через плечо Лера.

***

Внезапный ажиотаж вокруг её персоны заставил пианистку нервничать. Дворжак покинула школу и отправилась в сторону дома. Её бесило, что даже те люди, которые знали о том, что вчера Леру должны были взять на прослушивание, предпочли этой новости поинтересоваться у Дворжак насчёт какого-то жалкого рэпера! — Пидорасы, — русоволосая любила думать вслух. Девушка подошла к парадной и положила ладонь на покрытую инеем ручку железной двери. Но, взглянув на затёртые кнопки домофона, Лера решила не идти домой. Там не было ничего, что могло принести ей полное удовлетворение и покой. Дворжак, поплотнее сунув руки в карманы демисезонной куртки и закутавшись в потёртый старый шарф, спустилась к тротуару и прошла на опустевшую детскую площадку. Присев на деревянную скамейку, Лера огляделась. Она никогда этого не делала, но именно сейчас ей хотелось закурить. — Ты меня преследуешь? — тихо спросила Дворжак, ёжась от холода. — Да, — честно ответил Ваня. — У тебя кроме бессмысленных шатаний по городу вообще больше занятий нет?! — возмутилась пианистка. — Мы в декабре в тур едем, у меня есть время наглядеться на любимый город перед месяцем странствий, — прозвучало это всё очень даже поэтично и романтично. — В школе все только и говорят о том, что я знакома с "великолепным ОХРОЙ"! — поморщилась пианистка. — Злишься на меня? — он подошёл ближе. — Да, — Лера закусила губу. — Я ведь не виноват! — усмехнулся мужчина. — Че ты пристал ко мне? Я же ясно дала понять, что ты мне не интересен! Ты мне только в старшие братья и годишься! — Дворжак всё ещё сидела к Евстигнееву спиной. — Может, мне нужен лучший друг? — эта фраза вызвала у музыкантши улыбку. Рэпер протянул через плечо девушки руку с оттопыренным мизинцем. Лера ещё шире улыбнулась и скрестила свой пятый палец с пальцем рэпера. — Ты чего не в школе? — увидев наконец-то серо-голубые глаза, спросил Рудбой. — Мне там не нравится, — оправдание звучало довольно убедительно, так что Ваня докапываться не стал. — А домой чего не идёшь? Замёрзнешь ведь! — на вопрос Вани Капюшончик лишь отвела взгляд. — Поня-я-ятно! — протянул Евстигнеев, — Пошли, согреешься, за одно расскажешь всё.

***

Они зашли в квартиру. Уют и тепло мнгновенно разморили музыкантшу. Девушка стянула с себя куртку и прошла на кухню. — Давай, рассказывай, почему домой не пошла тогда? — Ваня включил чайник. Лера опять опустила глаза. — Ты чё, Капюшончик?! Ладно... Мы же с тобой друзья теперь? — Евстигнеев сел напротив пианистки. — Допустим, — русоволосая прищурилась. — А друзья делятся тайнами и секретами. Давай, ты мне рассказываешь всё, а я тебе. И так по очереди, — предложил рэпер, начиная разливать по кружкам горячий чай. — Окей. Ты - первый! Зачем ты начал со мной общаться? — Лера подпёрла щёку рукой и уставилась на бэк-МС. — Ты тоже музыкант. Ты красивая. У тебя классный капюшон. Я не против разжиться новым другом, — всех этих доводов было более чем достаточно. — Ладно... Что ты хочешь знать? — Дворжак принюхалась к чаю. — Что у тебя такого дома, что ты мне не разрешила даже зайти, что бы рану обработать? Родители, что ли, строгие такие? — Ваня и сам не понял, как надавил Лере на кровоточащую рану. — Мамы у меня нет. Папа после её смерти не работает, коротает дни в водочном угаре...