***
Евстигнеев открыл глаза, его пробудила непонятная белизна за окном. Рядом с ним на кровати спала совершенно незнакомая Ване брюнетка. Кукольно-розовая помада отпечаталась на подушке. Девушка всё ещё была пьяна и явно не в состояние. Рудбой встал с кровати и слегка пошатнулся. В голову ударило похмелье. — Нихуя не помню, — прохрипел себе под нос рэпер и повернулся к спящей девушке. На полу валялись пустые бутылки из-под виски и шампанского, а пепельница была наполнена окурками. — Девушка, подъём! — Ваня попытался растолкать незнакомку, но та лишь упала с кровати. С пола послышалось жалкое пищание. Непонятная чёрная тень поднялась на ноги. Под её глазами осыпалась тушь, на губах ещё были заметны остатки размазанной помады. Девушка была в одном нижнем белье и прикрывалась простынёй кремового цвета. — Ты кто?! — Ваня пытался трезвее оценить ситуацию. — Ты серьёзно?! Мы так-то все с тобой пили и не только пили... Ну, ты понимаешь, — брюнетка сексуально закусила губу и медленно начала опускать ненужную простыню. — Ты сейчас одеваешься, берёшь все свои вещи и испаряешься. Ну, и забываешь всё, что сегодня было, — стиснул зубы Евстигнеев. — Хам! — прошипела незнакомая брюнетка, схватила свои разбросанные по полу вещи и утопала в прихожую. Ваня начал тереть заспанные глаза, пытаясь сбросить сонную пелену. Мужчина сел на кровать и устремил взгляд в потолок. Звук захлопывающейся двери прислал Евстигнееву интересную мысль. Рэпер осознал, что он ещё никогда не запоминал ни одной девушки за последние несколько лет. Блондинки, брюнетки, рыжие, были даже с цветными волосами, кто-то гордился своими татуировками, кто-то прикольным пирсингом, у других была идеальная белая кожа, но ни одна из этих "принцесс" даже на пару минут не запомнилась Рудбою. «Когда уже придёт та, которую я запомню на всю жизнь?!» Ваня всерьёз начал думать о том, что у него крайне слабая память, но это было не так... Мужчина снял испачканную помадой наволочку и прошёл в ванную, что бы кинуть её в стирку. Дверца стиральной машинки захлопнулась, и Ваня развернулся к раковине. От его расплывшегося отражения в зеркале самому Ване хотелось сблевать. Рэпер резко открыл кран, холодная вода полилась хорошим напором. Для Евстигнеева это было сюрпризом. Мужчина повернул кран и улыбнулся, понимая, что горячая вода тоже есть. — Ахуеть... Кажись, снег пойдёт! — усмехнулся сам себе Евстигнеев и расплылся в довольной улыбке.***
Приняв душ и изрядно проблевавшись, Ваня вернулся в спальню. По обнажённым татуировкам катились тёплые капли водопроводной воды. Рудбой достал из тумбочки первый попавшийся пакет и чуть больше, чем за минуту собрал весь мусор в комнате. Этого, конечно, было не достаточно, но хоть что-то он сделал. Евстигнеев зажал в зубах сигарету и подошёл к зашторенными окну. Мужские руки резко раздвинули плотные тёмные шторы. В глаза ударил яркий белоснежный свет. Рэпер подавил желание ещё раз пойти поблеваться довольно быстро и широко распахнул глаза. Даже не начатая сигарета полетела обратно в пачку. На улице шёл снег. «Тебе нужно следить за словами, Ванька!» Конечно, на дороге всё это давно превратилось в неприятную слякоть, но факт остаётся фактом, холодный питерский ветер гнал с небес белые хлопья снега. Рудбой на минуту представил, как Лера, укутавшись в шарф и промёрзшую куртку, спешит на работу в кафе. Рэпера передёрнуло. — Блять, — Рудбой прошипел его любимое слово сквозь стиснутые зубы. Он начал волноваться за пианистку, даже не за неё, а за её самочувствие. Такого чувства Ваня ещё не испытывал ранее.***
Лера спешила добраться до кафе. Снег в начале декабря Дворжак никак не радовал, ведь в своей курточке зимой она была обречена. Натянув выстраданную улыбку, пианистка зашла в кафе. Теплота резко окружила девушку, а в нос ударил знакомый запах кофейных зёрен. — Привет, Егорушка! — официантки всегда так называли милого бариста за кассой. — Привет, Лер, — мужчина улыбнулся в ответ. — Передай, пожалуйста, фартук, — вскинула брови Дворжак, начиная расстёгивать кожанку. — Лер, не раздевайся, — тихо попросил бариста, не притрагиваясь к фартуку на полке. — В смысле? — пианистка обеспокоенно посмотрела на босса. — Ты... Ты уволена, — Егор виновато опустил глаза и положил на барную стойку белый конверт. — Что это?! — Лера всё ещё не могла поверить словам мужчины напротив. Её тонкие пальцы схватили конверт и незамедлительно распечатали его. — Это расчёт... Мы не потянем такой штат официанток, прости, — хозяин заведения опустил взгляд. Внезапно, Дворжак почувствовала на себе пару пытливых глаз. Пианистка обернулась. К горлу подкатил ком. Мимо девушки прошла новенькая официантка. Ею была одноклассница Леры, та самая, которая так страстно желала знакомства с ОХРой. Её наращенные светлые волосы были убраны в высокий хвост. — Ясно... Видимо правду о ней в школе говорят, она хорошая соска, — Дворжак проглотила очередную обиду, схватила конверт и выбежала из кафе. Почему люди любят отыгрываться на таких как Лера? Если она из неблагополучной семьи и не имеет ни гроша за душой, её можно отсеивать, как мусор какой-то?! Эти мысли жгли девушку изнутри. А снег не собирался останавливаться. Все проблемы, к которым добавилось ещё увольнение и отсутствие тёплой одежды, готовы были разорвать пианистку на части. — Капюшончик! — этот голос приходит всегда, когда нужно и когда не нужно. — Ваня, — он почти прошептала его имя, но рэпер услышал обертоны её голоса во всех деталях. — Обидели? — Евстигнеев прищурился. — Уволили, — Лерин голос постепенно перешёл на писк. Захотелось плакать. Пианистка медленно подошла к Рудбою и поглубже зарылась носом в его расстёгнутый пуховик. Запах его парфюма вперемешку с запахом сигарет расслаблял и успокаивал Дворжак. — Это Егор? Мне с ним поговорить? — Ване нахмурился. — Не надо, я не вернусь туда. Но я не знаю, что мне делать, это был мой единственный источник дохода. Не от холода, так от голода, но я сдохну, — сквозь слёзы шептала пианистка. — Поехали, покажу тебе кое-что, — Рудбой никогда и никого не успокаивал, он просто делал то, что могло бы поднять человеку настроение.***
Дворжак впервые сидела в машине Вани. Странно, но она чувствовала себя в безопасности. Не сказать, что она полностью доверяла Евстигнееву, но Лера уже решила для себя, что он её не обидит и в обиду не даст. — Я вообще за другим к тебе приехал, но это подождёт, — Рудбой вывернул руль, и машина выехала на проспект. Дворжак давно не ездила в машине, хотя ей всегда нравилась эта атмосфера. Рудбой вывез девушку за пределы города. Она не была за городом с раннего детства, последний раз Лера ездила с родителями за город на залив, это было перед самой смертью её матери. Машина промчалась мимо какого-то придорожного кафе. «Оно ещё не закрылось...» Пианистка вспомнила, как здесь с родителями они любили останавливаться. Отец пил сок, Лерина мама чай, а Лера ела любимый шоколад. На душе стало так больно и горько, словно пустота, которая образовалась после смерти матери, заполнилась кислотой. К горлу подкатил ком, девушке захотелось его освободить. — Останови, — прошептала она из последних сил. — Чего?! — опешил Евстигнеев, но продолжать жать на педаль не стал. Как только машина остановилась на обочине, Дворжак выскочила из салона и присела на одно колено на снег. Девушку вырвало. Зрелище было не из приятных, но Рудбою было не привыкать. — Укачивает? Ты бы сказала, — Евстигнеев подошёл к сгорбившейся над снегом пианистке и бережно собрал её волосы себе в ладонь за спиной. Жест был ненавязчивый, но очень милый. — Это от нервов, — доставая из кармана платок и вытирая рот, ответила Лера. По её щекам всё ещё катились слёзы. Девушка опять начала реветь навзрыд. — Это из-за воспоминаний?! Увидела что-то?! — рэпер моментально прижал Капюшончик к себе. В такие моменты Дворжак выглядела крайне слабой и беспомощной. — Там кафе! Мы с... Мы с, — русоволосая дрожала, глотала морозный воздух и заикалась в истерике. — Не продолжай, я понял... Вы с родителями раньше там бывали, — подытожил Ваня и сильнее прижал девушку к себе. Нужно было ехать дальше.***
Ветви деревьев успели хоть немного побелеть. Видимо, вне каменных стен города уже несколько дней шёл снег. Для Питера это было приятной редкостью. Машина въехала в первый попавшийся перелесок. Хоть до настоящей морозной зимы температура пока что не дотягивала, но снег уверенно держался и создавал ощущение новогодней сказки. — Расчленишь и закопаешь под ёлочкой? — Лера немного успокоилась и даже могла острить. — Если не прекратишь гнуть эту тему, точно так и сделаю, — буркнул Рудбой и пошёл к багажнику. Оттуда мужчина вынул пистолет. Оружие отдавало матовостью и наводило некий ужас. — Это тебе зачем? — недоверчиво спросила Лера и чисто из чувства самосохранения сделала шаг назад. — Успокойся! Это травмат! Ещё моего отца. Мы же друзья! Доверие, помнишь? — Ваня увидел страх в глазах пианистки. Она явно боялась, что Евстигнеев навредит ей. — Допустим, — отрезала Дворжак, всё ещё гипнотизируя оружие вытаращенными глазами. Рудбой подошёл к девушке ближе, опустив оружие. Лера не сделала и шагу. Подсознание говорила, что он ничего ей не сделает. — У тебя накопилось много всего. Тебе это выпустить нужно. У меня четыре магазина патронов с собой. Проверено, что если выпустишь всю обойму в дерево, легче становится, — ОХРА указал подруге на толстую ель метров за десять-пятнадцать от них. — Ты первый, — улыбнулась Дворжак и сделала шаг назад, уступая первый выстрел Ване. Мужчина пожал плечами, встал напротив несчастного дерева, взял покрепче пистолет в руку и хладнокровно нажал на курок. Выстрел разнёсся на несколько сотен метров вокруг. Дворжак и сама не поняла, что произошло. Девушка упала на землю. Она сидела на коленях, одной рукой опираясь о землю, второй держась за голову. Звук выстрела был набатом в её голове. Внутри моментально родился страх. Лера начала кричать, молить о пощаде. По румяным щекам покатились слёзы. Девушка билась в истерике, а в голове этот звук всё ещё бил по вискам. Воздуха будто не хватало. Сквозь собственные крики и слёзы Дворжак старалась глотать холодный воздух. Лёгкие отвергали кислород, и Лера начала сильно кашлять. — Лера! — Рудбой уронил оружие и подбежал к пианистке. Мужчина упал рядом с девушкой на колени и прижал её к себе. Вопреки тому факту, что здесь кроме неё и Вани никого нет, Дворжак продолжала кричать, плакать, молить о пощаде и биться в истерике. Евстигнеев не мог найти этому объяснение. — Лера! Тише! Слышишь?! Ты меня слышишь?! Я здесь! Хорошо всё! Тут тебя никто не обидит! — рэпер моментально перешёл на крик, ему казалось, что Дворжак его не услышит. Чем сильнее он прижимал к себе пианистку, тем скорее она успокаивалась. Через пятнадцать минут плечи девушки полностью опустились, дрожь прошла, дыхание восстановилось. Русоволосая больше не кричала и не плакала. — Ты как? — ОХРА посмотрел пианистке в глаза. Девушка судорожно помотала головой, оповещая Ваню, что с ней всё более или менее в порядке. — Поехали отсюда, — Рудбой поднял Леру на ноги и повёл в машину. Так страшно ему ещё никогда не было...***
В машине девушка моментально заснула. Ваня накрыл её своим пуховиком, и они двинулись в обратный путь. Приехали двое только под вечер, когда солнце уже утонуло в линии горизонта. Дневной Питер засыпал, просыпался ночной Питер. Евстигнеев припарковал машину у своей парадной и вышел на улицу. В черте города погода была совершенно другой. Кожаные ботинки тонули в грязи, а сверху за шиворот сыпал снег. Ваня открыл дверь машины со стороны пассажирского кресла. Дворжак, укутавшись в его пуховик, спала. Изредка её передёргивало, и Лера что-то беспокойно шептала. — Ну, и что мне с тобой делать? — Рудбой улыбнулся. Все девушки, которые у него были, всегда засыпали уже после его, так сказать, вмешательства. Рэпер сам себе усмехнулся и поправил рукава толстовки. Мужчина наклонился и подался чуть-чуть вперёд так, что видно его было только от поясницы по подошв ботинок. Остальная часть тела скрылась в автомобиле. Ваня поднатужился и вырос в полный рост, держа на руках спящую Леру. Она даже не проснулась. Устала за столько-то лет...***
Рэпер ловко прошмыгнул в квартиру, ногой подтолкнув за собой входную дверь. Лера не была тяжёлой, скорее с точностью да наоборот, но Рудбой очень боялся её уронить. Как попало сняв ботинки у входа, Ваня отнёс Дворжак к себе в спальню. Евстигнеев захотел себя ударить от мыслей, Лера удивительно гармонично смотрится в его постели. «Мудак.» В последнее время Ваня очень часто сам себя материл. Мужчина уже собрался уходить, но в тусклом свете лампы и уличного фонаря рэпера привлекла отметина на руке Дворжак чуть выше запястья. Рудбой аккуратно подошёл к спящей пианистке и приподнял рукав её свитера. Вся её рука была в синяках. Ваня даже не сомневался, что на второй руке он бы нашёл такие же отметины. «Если это она приносит с уроков музыки, то её учительница слишком далеко зашла! А если это её отец, то отпустить её домой будет преступлением!» — подытожил внутренний голос.