«Болит душа от потерь, Верю я, ты тоже верь...» Баста "Болит душа от потерь"
Она снова открыла глаза. Это было странно, но каждый день вот у же который год подряд был каким-то «снова». Даже если бы в этот день Лере предложил руку и сердце принц Великобритании, этот день бы всё равно был очередным «снова». Ведь Дворжак снова проснулась, снова встала, снова умылась, снова пошла учиться, снова бы вспомнила, что у неё пьющий отец и снова бы вспомнила, что у неё нет мамы. Лера изо дня в день молила, что бы это «снова» кончилось. Знаете как? Она просто не хотела больше просыпаться. Ведь если бы она больше не проснулась, то этот день бы уже не начался как все другие, и он бы уже не был таким «снова». А если бы она умерла, то и других «снова» тоже больше не случилось бы. Но, пока Лера не придумала достаточно красивый способ уйти, она была обречена на эти идиотские «снова». Так вот, она открыла глаза. Вокруг была сплошная темнота. Дворжак потратила все свои силы на то, что бы переместиться из лежачего в сидячее положение и сфокусировать взгляд. Темнота, буквально, окутала комнату, поэтому Лера даже не сразу заметила, что что-то здесь не так. Голова у пианистки гудела, как после жуткой пьянки. Слабо сфокусированным зрением Лера всё же заметила источник тусклого света. Мужской силуэт сидел за письменным столом и держал в руках книгу. Пианистка опёрлась одной рукой о мягкий матрас, пока второй по очереди протирала заспанные глаза. — Ваня? — зевая, русоволосая попыталась узнать в мужской тени своего новоиспечённого друга. — Ага, — силуэт промычал, перелистывая страницу какой-то книги. — Что ты тут делаешь? — голос Леры был очень хриплый и заспанный. Если бы Рудбой говорил с Дворжак по телефону, он бы мог подумать, что она пьяна. Вопреки кардинально другой обстановке в комнате, сонная и плохо соображающая пианистка всё ещё думала, что она спала у себя в комнате. — Ну, если говорить в общем, то я тут живу, — Евстигнеев всё ещё был увлечён чтением книги. — Да? Весело, — сонно лепетала русоволосая. Девушка решила пока закончить на этой фразе диалог. Следующую минуту пианистка потратила на то, чтобы тупо сидеть, зевать, холодными пальцами тереть заспанные глаза и оглядываться по сторонам, приходя в себя. — Стой... Подожди. Если ты тут живёшь, то что я тут делаю? — Лера была девушкой не глупой. Только что случившийся диалог привёл её мозг в активный режим. — Ты спала. Я не знал, куда тебя девать. Контакты твоего Марка я не знал, на вхождение меня в твою квартиру лежит табу, а в машине тебя оставить я не мог, — мычал рэпер, бегая глазами по тексту книги. — Сколько я проспала? — Дворжак ещё немного позевала и, дождавшись, пока Рудбой начнёт закрывать книгу, задала вопрос. — Да не волнуйся, часа четыре, не больше, — Ваня встал в полный рост. При свете одной лампы соображалось худо. Лера поёрзала небольшой ладошкой по своему телу, удостоверившись, что вчерашняя одежда всё ещё на ней. — Чай? Кофе? — задал вопрос Ваня, закатывая рукава какой-то кофты. — Воды... Наверное, — ещё сонная Лера пыталась восстановить свою мозговую деятельность. — Ясно... Ты приходи в себя и иди на кухню, там чайник уже вскипел, — было видно, как Евстигнеев пожимает плечами. В отличие от Леры, Ваню не смущало её присутствие в его постели. А вот Дворжак, даже сонная, была готова провалиться сквозь землю, пускай даже если она была в одежде, а рэпер не лежал рядом.***
Дворжак ещё минут пять после ухода Евстигнеева в беспамятстве сидела на постели, зевала, тёрла глаза и оглядывалась. Когда же ей в голову ударила новая волна боли, вместе с новыми ощущениями пришли и новые мысли. «Нужно вставать.» Образы в голову лезли с трудом, поэтому каждое умственное заключение являлось своевременно подытоживающим весь мозговой процесс. Дворжак свесила с кровати ноги. Перед глазами в темноте всё изрядно плыло. Лера оттолкнулась руками от матраса и встала на ноги. Пару секунд полной прострации, и пианистка наконец-то пришла в состояние сделать шаг. Девушка успешно добралась до кухни, по пути пару раз зайдя не в те комнаты. — Ты как? Выглядишь неважно, — Ваня посмотрел на Леру и поставил на стол две кружки. Одну из них девушка уже видела, когда пила здесь чай в прошлый раз. — Ну, если я плохо выгляжу, как я могу себя чувствовать? — девичий голос необычно хрипел. — Логично, — подытожил Евстигнеев. — Что было вчера после того, как мы вышли из машины? — этот вопрос заставил Ваню прекратить наливать воду в чайник и сесть напротив Дворжак. — Ты разве не помнишь? — Евстигнеев сдвинул брови. — Местами, — у Леры был крайне измученный вид. — Когда мне надо выпустить пар, я езжу в сторону залива, стреляю по деревьям. Я решил, что тебе тоже надо злость выпустить. Ты с первого же выстрела в какую-то панику впала. Ты как в трансе была. Не слышала меня, не реагировала. Дрожала, плакала, кричала, упала на землю и не двигалась, — со стороны можно было подумать, что Ваня описывает сюжет какой-то драмы. — Боже... Ты всё это видел? Прости, — Лера явно понимала, о чём говорит рэпер. — Тебе не ок?! За что ты извинишься? Это... Блин... Тут нет твоей вины. Я хочу помочь, — Рудбой накрыл руку Дворжак своей ладонью. Лера моментально притянула руку к себе и схватилась за кружку. — Мою маму убили. Её застрелили, когда мне было почти девять лет. Прямо на моих глазах. Мы шли домой из театра, тогда шло какое-то представление для детей. К нам подбежали двое мужчин. Меня держали, маму поставили на колени, приставили к голове пистолет и застрелили. С тех пор этот звук делает со мной то, что ты вчера видел, — голос Леры даже не дрогнул, она опустила взгляд. Евстигнеев сглотнул. А что он мог сказать? Ваня не хотел делать пианистке больно. Что за херня вообще творится в этом мире?! Дворжак измученно промычала. Рудбой вопросительно посмотрел на девушку. — Я вспомнила, что меня вчера уволили... Что я буду делать? Без этой работы мне не хватит денег даже на еду и оплату квартиры... Не то что на тёплую одежду, — Лера измученно прикрыла веки. В глазах Вани застыл немой вопрос. «Почему именно на неё свалилось столько всего?» — Прости, что гружу проблемами, — вздохнула Дворжак. — Прекрати! Хватит извиняться. Пошли спать, ещё только час ночи, — нахмурился рэпер. — В смысле спать? — подняла брови девушка. — Домой хочешь? — переспросил Ваня. — Нет, — призналась пианистка. «Куда угодно, но только не домой!» — Ты ляжешь на кровать, я пойду на диван. А завтра, обещаю, я постараюсь решить столько твоих проблем, сколько смогу... Не возражай!— Евстигнеев умиротворённо прикрыл глаза. Мужчина дал Лере свою футболку, взял всё, что ему понадобится для сна и вышел из комнаты.***
Дворжак долго ворочалась и только через час после "отбоя" поняла, что ей не хватает одеяла. Девушка медленно встала с кровати и пошла, буквально, на ощупь до гостиной. На диване, при свете немого телевизора, сопел рэпер. — Ваня... Ва-а-аня, — тоненьким голоском шептала Дворжак. — Че те? — буркнул Евстигнеев, не открывая глаз. — Где я могу взять одеяло? — всё также шептала Лера. — Можешь ко мне лечь. У меня оно есть, — коварно, но предательски сонно улыбнулся ОХРА. Пианистка прищурилась, скромно взялась за свисающий с дивана уголок одеяла и резко дёрнула на себя. Со спящего Рудбоя моментально слетело одеяло. — Это было беспардонно, — не поднимая головы с подушки, буркнул Ваня. Русоволосая ничего не ответила. Пианистка укуталась в одеяло и пошла обратно в комнату. — Вань, — она остановилась у двери. — Че? — отозвался рэпер. — Я тебе доверяю, — умиротворённо прошептала Дворжак и пошла обратно, в спальню. — Все обнимашки завтра, — прошептал ей вслед мужчина и моментально вырубился.