We are

Грант хрипло смеется, закашливаясь — последствия хуевой интубации — и косит глаза на друга, что перебирает бинты, засовывая их в аптечку, матерясь на русском. — Ты бы еще встал мишенью перед ней, Уорд. Что, красный крест на спине забыл нарисовать? — бросает Олег, оборачиваясь. — Времени не хватило? Их временное пристанище — квартира Волкова в Питере — пропахла насквозь дешевыми сигаретами и нашатырным спиртом. Тут не сказать, что уютно, так мебель необходимая и все — по-армейски просто. Им не привыкать, когда наемником пашешь, то главное, чтобы крыша да кровать были, а тут вон, три комнаты — хоромы. Не то, чтобы Грант в Россию рвался, но идти после Щ.И. Т.а и Гидры некуда, особенно если учесть, что Коулсон землю носом роет, чтобы его пристрелить. А Олег всегда был в контактах одним из первых (сразу после Рамлоу и Барнса). Волков рад особо не был звонку, но куда деваться, в их работе без друзей никуда. Сегодня ты спасаешь, завтра — тебя. — Ну, ты же перед своим встал, — жмет плечами Грант, морщась от ноющей боли в спине. — Еще ошейник нацепил с бомбой, просто цепной пес. Серьезно собираешься нотации читать? Олег смотрит зло, сводя брови, и фыркает. Знает же, что Грант прав, сам отличался четырьмя годами ранее, приполз потом еще в Нью-Йорк в уордовскую квартиру и осушил весь бар, рассказывая о том, какой Разумовский чмо неблагодарное и какая скотина. Все свелось к тому, что Серый, конечно, ублюдок конченный, но Олег его любит искренней, сука, и вечной любовью. Пусть хоть всю обойму опять в грудину выпустит — это уже как привязанность нездоровая: скажут к ноге — побежит, неважно, как часто били до этого и как часто еще будут. Потому что он, Олег, не может иначе: Сережа — это та ебанная константа в его жизни, которая заставляет глаза открывать, как бы он на него ни злился как бы ни ненавидел. Волков всегда будет возвращаться. Так что да, читать нотации по поводу того, что от своих привычек пагубных нужно избавляться, а людей — ради которых ты на луну и назад, а они — пули в тебя — слать нахуй, бесполезно. Лицемерно получится, что он вот Сережу простил, спас и продолжает собакой вокруг него и его поехавших идей бегать, а Грант, значит, должен всех послать и желательно убить, ну, чтобы наверняка больше в жизнь не лезли. Волков от этого осознания недовольно цокает, прикусывает губу и пропускает воздух меж зубов. Хуйня все эти ваши человеческие отношения, вот что. — У тебя четыре навылет, — в итоге выдавливает он, — касательные по легким, чудом сердце не задел- — У тебя пять, сколько там в коме провалялся? — вскидывает ладони Уорд, перебивая. — Не ерничай, — указывает пальцем Олег, — как ребенок, ей-богу. Лере еще тебя сунем, она девчонка толковая, на офтальмолога учится, но во всем этом, — он обводит в воздухе фигуру Гранта, — что-то, да понимает, по крайней мере научилась понимать за год. Посмотрит, чтобы кровью не захлебнулся, пока здесь находишься. Нам лишний труп не нужен, итак прятать некуда. Олег смотрит на притихшего Уорда и качает головой. Волков же во все это вмешиваться не хотел изначально, а теперь у него вместо одних Сережи и Леры, за которыми следить сутками нужно, чтобы те не вляпались, еще и Грант появился. Тот сидит побитым вороном на диване и ненавидит всех в мире, кроме той, что пули пустила. Волков сжимает кулаки и устало проводит большим пальцем по переносице, бесплатный психолог Олег Волков, пользуйтесь, хули. — Она хотя бы того стоила? — закатывает глаза в ответ на удивленный взгляд пацана. — Девчонка твоя, Уорд, хотя бы стоила этого всего? Этих четырех пуль в спину и всего, что ты из-за неё вынес? Грант прыскает, откидывается на спинку дивана, морщась от резкого движения и давит улыбку. По нему сразу видно, что да, стоила. Олег даже не сомневается, что Уорд бы снова эти пули принял, чтобы её спасти, еще один псих с нездоровой привязанностью к человеку, который тобой пользуется да веревки вьет. Волков про эту Скай слышал немного, но достаточно, чтобы сделать вывод, что Грант ради неё мир перевернёт, убьет каждого, кто хотя бы глянул не так, как нужно. Им бы с ним в клинику записаться хорошую, с психологами поговорить, да послать своих гениев и зажить своей жизнью. Ну, а пока ближайшую вечность до того момента, когда они на это наконец-то решаться, Грант и Олег за своих и пули принимать будут, и терпеть все остальное. Потому что иначе никак, идиоты влюбленные, черт бы их побрал.