Люстерец

       К ночи метель прекратилась. Лишь снег падал крупными хлопьями.        Было на удивление тихо. Не звучали ехидные шуточки. Все занимались своим делом, чтобы хоть как-то согреться, пока, наконец, не начнут полыхать костры. Даже Валтум молча взял котёл.         — Эре, часовые, как всегда, за тобой, — напомнил Назгур Голлдар.         — Я помню, — отозвался Туррис. — Пусть поужинают сначала. Ребята-то целый день голодные и оттого злые, точно медведи-шатуны.        Один костёр заполыхал, и раздались радостные вопли. Все поспешили занять тёплое место и согреть озябшие конечности. Иные стягивали сапоги и разматывали портянки, чтобы просушить их над пламенем.        Хруст снега заставил Голлдара обернуться. Он увидел возвращавшихся Арктара Солея и пленника. Последний был с непокрытой головой, отчего рыжая шевелюра поблёскивала, отражая свет костра.         — Всё в порядке? — спросил Назгур.         — В полном, — ответил Арктар и, переминаясь с ноги на ногу, несмело продолжил: — Я слышал о часовых. Могу…         — Нет, не можешь, — оборвал Голлдар. — У тебя другая задача.        Арктар опустил голову и ссутулился. Гведеон усмехнулся, глядя на него. Ход мыслей был ему понятен.        От Назгура Голлдара не укрылся взгляд пленного мага. Тот таращился на его подчинённого, словно пытался что-то рассмотреть — то, что скрыто под доспехами.         — Эре, займись пленником. Мне нужно напомнить Арктару о его прямых обязанностях, раз не понял с первого раза, — военачальник это произнёс зло, отчего и без того плохое настроение Солея ухудшилось в разы. Туррис, вздохнув, достал меч и увёл мага. Когда шаги стихли, Голлдар продолжил: — Для начала выпрями спину! — Молодой человек дёрнулся, но встал прямо. — Во-вторых, объясни, что произошло. Без утаек. Ты давно не мальчишка и должен понимать, насколько важна любая мелочь.        Арктар в тот миг пожалел о желании хоть на время избавиться от пленника. Ему нечего было рассказать герру Голлдару. Причина казалась настолько ничтожной, что в неё мог поверить только глупец. Но сделанное не повернуть вспять, и Солей это понимал.         — Мне кажется, Икарей решил воспользоваться тем, что я прихожусь братом Натрайту, — признался он.         — Вот как? — Назгур усмехнулся. То, что маг прознал о родстве, не стало для него неожиданностью. — То есть он решил сыграть на братских чувствах, прекрасно зная о ваших с Натрайтом отношениях. Нет, Арктар. Икарей — не дурак.        Голлдар не лгал. Его самого мучил вопрос, как вышло, что Майха в Безлони пробудилась ровнёхонько в тот момент, когда объявились Венценосные. Гведеон Икарей молчал даже под пытками, и подробности так и остались невыясненными.         — Но зачем-то он ткнул в лицо тем, что ему известно, кто я, — настаивал Арктар. — Зачем?         — Мальчик мой, — Назгур положил пятерню на укрытое плащом плечо подчиненного, — если бы Икарей решил воспользоваться твоим родством с Натрайтом, то сделал бы это втихую. Я думаю, этот тщеславный тип просто решил ткнуть в лицо тем, чего ты стыдишься и презираешь. Твоя ненависть к брату слишком очевидна, чтобы её не заметить.        «Всеотец, что же он ещё знает?» — задумался Арктар, в очередной раз мысленно прокляв Натрайта за болтовню. Голлдар понял его молчание по-своему и приказал:         — Теперь докладывай всё. До последнего слова. До последнего сделанного вдоха!        Арктар потоптался с ноги на ногу, пытаясь согреться. Назгур терпеливо ждал, несмотря на желание согреться и поесть. У Солея не осталось выбора, кроме как рассказать обо всём.        Назгур Голлдар не верил глазам. Обожжённая кожа на запястьях пленника не оставила сомнений, что Арктар не лгал. Наручи, некогда выкованные кузнецами Совета магов Люстера, сработали, пытаясь поглотить ту силу, которая в ином случае досталась бы Гведеону Икарею.        Голлдар подивился иронии судьбы. Наручи были зачарованы самими магами, а теперь, растащенные Орденом, они работали против своих же создателей, смыкаясь на запястьях так, что снять их не представлялось возможным. Назгур был осведомлён и о том, с какой целью появились странные украшения. Время любого волшебника истекало, и тот покидал Совет. Надев браслеты либо иные поглотители силы, старый маг не боялся, что однажды случайно выместит в порыве гнева злость, причинив бедствие простым людям.         — Ничего страшного. Жить будет, — доложил лекарь. — Масло есть, и сейчас…         — Оставь, Левр. Нечего переводить запасы на него. Мало ли что с нашими ребятами может случиться, — оборвал Голлдар. — Не помрёт.         — Хорошо, герр Голлдар! — Левр пожал плечами. Обученный помогать всем, он не понимал, как можно быть таким чёрствым.        Гведеон опустил руки, избегая встречаться взглядом с Назгуром Голлдаром. Не то чтобы он боялся предводителя Венценосных, но тот был понятным для него, словно открытая книга. Умный, прямолинейный, смелый, Назгур был отличным полководцем, пусть его временами заносило настолько, что он не желал слушать о причинах, повлёкших за собой неудачу, отчего казался излишне строгим. Икарей разглядел за непроницаемым безразличием и тщеславие. Голлдар изо всех сил старался выслужиться, чтобы снискать милость грандмаршала, а то и самого короля. Увы, гордыня и желание добиться чина сводили все замечательные качества едва ли не на «нет».        Бойцы быстро приговорили подгоревшую, недосмотренную Валтумом кашу, и в лагере началась болтовня. Назгуру было не до того, чтобы слушать чужие разговоры и смех. Перепалку между Элдигаром и Конном Хаттом он и вовсе оставил на совести Эре.        Подошедший с дровами Арктар отвлёк от мыслей. Назгур вяло посмотрел, как он склонился над костром и попытался разжечь затухающее пламя, после перевёл взгляд на Икарея. Тот откровенно разглядывал молодого человека.        «Занятно!» — подумал Голлдар, нахмурив лоб. Для него не было секретом, что репутация Натрайта Солея отразилась на брате, и Арктар несколько раз разбивал кулаки до крови, пытаясь доказать, что он не такой, несмотря на то, что носит фамилию Солей. Вдобавок он был хорош собой, хотя за годы служения утратил былую смазливость.        Мысли одна за другой лезли в голову Голлдара. Он не мог взять в толк, отчего Икарей доверился Солею, теперь же мысль уже не казалась такой безумной, как раньше.        Гведеон Икарей чувствовал плотское желание к Арктару.        Шум отвлёк Голлдара.         — Эй, что там происходит?! — крикнул он. Через неприличную брань Назгур не сумел ничего понять. Впрочем, вскоре стало понятно, когда бойцы приволокли Натрайта Солея и, швырнув в снег, принялись избивать. Ноги того были развязаны. Натрайт сделал попытку встать, но упал навзничь от удара кованым сапогом в грудь, отчего дыхание перехватило.         — Этот сукин… — запинаясь, начал Эре. — Не знаю, как он умудрился развязать ноги, но попытался бежать!        Арктар старался делать вид, будто его не волнует происходящее, но стон брата резанул по ушам. Полено вывалилось из рук. Он всё же повернулся ровно в тот момент, когда Дек Намен пнул брата в грудь.        Сердце бешено колотилось. Натрайт, беспомощный, валялся в снегу, то и дело пытаясь увернуться от очередного удара.         — Прекратите! — вырвалось само собой. В горле от морозного воздуха запершило.        Арктар не смог держать себя в руках и понёсся в кучу дравшихся, пытаясь прорваться к Натрайту. Он так и не понял, кто сбил его с ног, подло, лицом вниз опрокинул в снег.         — Прекратить самоуправство! — раздался крик Назгура Голлдара. Тот разбавил приказ сравнением с чем-то неприличным.        Крик военачальника подействовал. Бойцы успокоились и отошли от беспомощного пленника. Арктар поднялся и подошёл к брату. Тот не делал попыток подняться, из носа текла кровь.         — Арктар, подмогни, — попросил подошедший Левр. — Нужно поднять его, чтобы не простудился.        Лекарь не растерял желания помогать всем, кто нуждался в нём. Руки Арктара тряслись, когда он взял за плечо брата. Вдвоём с Левром они подвели Натрайта к костру и усадили на шкуры.         — Арктар, не стой столбом. Свяжи ноги, — приказал Эре. Тот принял из его рук ремень и некоторое время колебался. Ещё ни разу ему не приходилось связывать родного человека, пусть и такого, как Натрайт. — Проклятые сосунки! — выругался Эре и, вырвав из рук Солея ремень, с деловитым видом принялся за дело. Закончив, он не преминул упрекнуть: — Хотя твоя попытка вмешаться похвальна, но не забывай, кому ты служишь. У нас нет родных.        Голлдар потерял былое самообладание и распекал нерадивых подчинённых, смешивал с грязью, приправлял речь неприличными словами. Он не хотел слушать жалкие оправдания и костерил воинов на чём свет стоит.        Воины, которые не участвовали в драке, откровенно посмеивались, радуясь, что не им этой ночью нести караул.        Арктар так и не сел. Он опустил голову и, встретившись взглядом с Натрайтом, отвернулся и отошёл, решив хотя бы сделать вид, что усердно выполняет приказ военачальника.         — Поднимайся! — приказал он Гведеону. Тот был на редкость послушным и с немалым трудом, опираясь на связанные руки, встал. Арктар легонько подтолкнул мага в сторону палатки. Икарей охотно пошёл, пусть всё происходящее и занимало его, но желание улечься на мягкие шкуры было превыше всего.        Арктару же не хотелось отдыхать. Он пытался избежать взгляда серых глаз, обречённого, пустого, а разговаривать было не о чем. К тому же Натрайтом занимался Левр.        Гведеон Икарей усмехнулся. Кое-что для него прояснилось. Именно в тот момент, во время взбучки, он видел Арктара настоящим.        «Интересно, какую причину он придумает?» — размышлял маг, терпеливо дожидаясь, когда смятение молодого человека уляжется, и тот снова начнёт здраво размышлять.        К негодованию Гведеона, Арктар не сразу справился с обуревавшими его чувствами. Икарей едва ли не физически чувствовал, как подрагивают руки Солея, а сердце часто бьётся. Вдобавок тот не мог справиться с многочисленными ремнями надоевших наручей.        Гведеон начал разговор, рискуя получить неприятный ответ.         — Всё же тебе дорог брат, — начал он.        Арктар вздрогнул, хотя ждал, когда пленник заговорит. Именно такого голоса, глубокого, бархатного, спокойного, ему не хватало в этот миг.         — Просто знаю, каково это — быть униженным без надежды вырваться! — Солей поддержал разговор неожиданно для себя охотно. — Я бы за любого попытался вступиться.        Гведеон вздохнул. Арктар лгал, но не ему, а самому себе.        «Наивный мальчишка!» — мысленно съехидничал маг, нутром чуя желание молодого человека поговорить. Солей дёрнул изо всех сил ремень. Тот, будто издеваясь над хозяином, не поддался.        Арктар прекратил бесплодные попытки справиться с ремнём и сел. В темноте, скудно разгоняемой светом костров, было трудно разглядеть пленника. Солей лишь чувствовал тёплое дыхание на лице.         — Ответь на один вопрос, — попросил он.         — Слушаю! — Гведеон усмехнулся.         — Э-э-э… — замялся Арктар. — Про вас, магов Люстера, ходят неприятные слухи…         — Спрашивай прямо, — оборвал тот, — не юли.        Арктар осёкся, не зная, как можно прямо в лоб задать неприличный вопрос. Его интересовало, как Гведеон ухитрился связаться с его братом. Солей знал, что маги находят себе пару одним им известным способом, не глядя на то, какого пола избранник. Натрайт Солей, известный на весь Штурмвер мужеложец, был порицаем обществом и вполне мог сойтись с таким же изгоем, как сам.         — У тебя с Натрайтом… было? — осмелился Арктар.        Некоторое время стояла тишина. Её нарушил Гведеон, громко расхохотавшись.         — Нет, всё же какой ты наивный мальчишка! — сквозь смех произнёс он. Вдоволь насмеявшись, продолжил: — Я никогда не понимал людскую тягу заглядывать в чужую постель. Ты рискуешь из Люстера не уйти живым, даже — проклятье! — замёрзнуть насмерть, но тебя волнует не это, а то, с кем спал твой драгоценный братец! — Хорошее настроение улетучилось. Гведеон почувствовал, как сам поддался такому низкому чувству, как гнев. И это не на шутку злило его. — Ты даже не спросил, как я с ним познакомился.         — Достаточно того, что я знаю, как вас поймали, — огрызнулся Арктар, в очередной раз радуясь, что в то время выполнял такое удручающе скучное задание, как поимка разбойников, орудовавших на дороге, нагонявших на крестьян страх. Головорезы оказались на редкость хитрыми, и ему пришлось выдать себя за молодого купца, путешествовавшего в Кумму.        Арктар помнил то блаженство, когда, наконец, надел дорогую одежду, а после и страх, когда разбойники приняли решение оставить его в живых и доставить в логово, рассчитывая получить от несуществующего отца немалую прибыль.        Арктар знал и то, что им не погнушаются. Он едва не взвыл от унижения, когда верёвки врезались в тело.        «Что, если подмога не успеет?» — только эта мысль вертелась в голове. Время тянулось медленно, и, когда разбойники притащили его в логово, обустроенное в пещере горы, подоспел отряд Венценосных.        Арктар едва не плакал от счастья оттого, что остался жив и цел. Он проклял собственное изящество, выдававшее с головой высокое происхождение.        Солей снял шлем и тряхнул головой, отгоняя прочь неприятные воспоминания. Волосы слиплись, и он расчесал их пальцами, чтобы хоть как-то придать себе былой лоск. После дотронулся до лица и убрал руку, почувствовав под пальцами колючую щетину. Хотелось побриться, но на холоде это было сделать невозможно.         — Лжёшь. Не всё равно, — вырвал из воспоминаний Икарей. Он сидел так близко, что молодой человек чувствовал на своём лице тёплое дыхание. Казалось, ещё чуть-чуть — и Гведеон поцелует его.        Арктар отвернулся, со стыдом осознав, что привыкшие к оружию руки предательски трясутся. Гведеон хмыкнул, поняв ход его мыслей.         — Тогда к чему был такой нескромный вопрос? — поинтересовался маг и, не получив ответ, продолжил: — Ах да, брат-мужеложец, пятно на добром имени нескольких поколений Солеев, к тому же Натрайт по уши в долгах. — Арктар прислушался. — Так вышло, что единственный источник Всеединого оказался близ Штурмвера, но появляться в то время, когда на постоялом дворе маячили Венценосные — сродни самоубийству. Умирать мне ещё рано. Я не закончил то, к чему стремился.        Молодой человек внимательно слушал, не встревая. Он знал об опознавательных метках магов, так как недавно военачальник просветил бойцов.        Солей помнил, как Назгур Голлдар словно повредился умом от одержимости поймать опального люстерца и рассказал то, чему был обучен много лет назад, когда сам был юным воином Ордена Венценосных.        «Плечо! Они его татуируют!» — догадался Арктар.         — Не знаю, как долго я бы искал и насколько обессилел, если бы в Аскорее не появились твои же сородичи-купцы из Штурмвера. Я выдавал себя за бродягу! — Икарей усмехнулся. — Я частенько прибегаю к этому, когда нужно скрыться. Все брезгуют прикоснуться к грязному, вонючему, вшивому нищему, хотя и не гонят подальше от торговой площади. Именно тогда и услышал столь неприятные слухи.        Гведеон поведал подробности, как бойкий торговец продавал прекрасного качества лён куда дешевле, чем остальные. Покупательница, увешанная сумками, с ребёнком за спиной, оказалась ушлой и искала подвох. Именно она сыграла на руку Икарею, просившему подаяние, досконально выспрашивая причины столь низкой цены, боясь наткнуться на краденый товар. Купец, широко улыбаясь отнюдь не белозубой улыбкой, объяснил подоплёку, не забыв щедро полить Натрайта Солея грязью и разбавив слухами, мол, мало того, что тот предпочитает свой пол противоположному, так и отца убил.        Гведеон собрал котомку, полную монет. Ему всегда доставалось щедрое подаяние, хотя в деньгах он не нуждался. Он понял, что Натрайт Солей — тот, кто ему нужен.        Улыбка торговца сползла, когда он увидел нищего с растрёпанной рыжей бородой. Икарей мысленно позлорадствовал, что отпугнул приятную на вид женщину с налитой от молока грудью от похотливого толстяка. Серебряный флакон понравился ему, а подаяния хватило ровно на то, чтобы его купить.        В одном маг просчитался: ушлый торговец впервые сталкивался с тем, что нищих интересовали бесполезные, но красивые вещи.        Арктар с трудом представлял себе Гведеона Икарея грязным, одетым в рваньё. Он с любопытством слушал его признание.         — Проклятье, даже в Люстере гремят сплетни! — разозлился он на брата. — Никому теперь нельзя представиться полным именем!         — То есть, ты стыдишься того, что Солей! — Гведеон вздохнул. — Всего лишь из-за каких-то неприятных сплетен, приукрашенных злыми языками.         — Не только… — Арктар осёкся, не желая выдавать болезненное прошлое. Но при всём этом он не сомневался, что Натрайт не убивал отца.         — Знаешь, за что я проникся симпатией к твоему брату? — Гведеон был зол от чужой непроходимой глупости. Арктар не отвечал. — Потому что ему плевать на то, что о нём говорят. И он гордо продолжает носить фамилию. Да, дела пришли в упадок, но твой брат приложил все усилия, чтобы спасти поместье вместо того, чтобы прятаться за стенами крепости и ходить, низко свесив голову, чтобы, Всеединый упаси, никто не догадался, что он — Солей!        Арктар бессильно закрыл глаза. Его трясло от холода и наглых слов мага, пусть низко павшего, но не в грязь. Хотелось уйти, вымолить у Назгура Голлдара возможность стоять на часах, лишь бы не слышать обвинения в свой адрес и чувствовать тепло чужого тела и дыхание на своём лице.        Замолчал и Гведеон, прислушиваясь к тому, что чувствовал Солей.        Отчётливо распозновалось негодование, смешанное со стыдом. Слышалось учащённое сердцебиение.        «Какая страсть!» — мысленно порадовался Гведеон. Арктар остро переживал эмоции, любые, будь то радость или грусть.        Икарей попытался проникнуть глубже в душу, чтобы подтвердить догадки. Он был уверен, что Арктар мог испытывать и жгучую первородную похоть. Обожжённые запястья кольнуло. Проклятые наручи не позволили разглядеть слишком личное, то, что переживал Солей в постели с женщинами. В том, что у Арктара были только девицы, Гведеон не сомневался: уж слишком яро тот осуждал брата.        Одно смущало, что пришлось безрезультатно приложить небольшие усилия, хотя раньше это удавалось ему с первого раза.        Голоса снаружи прервали раздумья, и палатку заняли ещё двое воинов. Те беззастенчиво толкнули Икарея, дав понять, что следует потесниться.        Арктару наконец удалось справиться с ремнём, и он снял наручи. Маг растёр замёрзшие руки и улёгся, закрыв глаза.        От храпа так и не удалось уснуть. Ехидная речь нахального пленника въелась в мозг намертво. Арктар принял близко к сердцу слова, полоснувшие словно ножом горло. Он чувствовал тепло спавшего рядом с ним Гведеона. Тот даже не шевелился.        Вдобавок Арктар испытывал то, чего избегал, но любили все бойцы Ордена. Порой его член давал знать, что давно пора познать ласку, будто жил своей жизнью, отдельной от хозяина. Это частенько происходило в то время, когда воспользоваться собственной рукой не было возможности.        Ему не хотелось вылезать из-под шкур, но нужно было угомонить расшалившуюся плоть, так не вовремя напомнившую, что он — здоровый молодой мужчина. Солей взял плащ и вышел.        Морозный воздух остудил пыл, и Арктар некоторое время стоял у палатки, ловя на себе любопытные взгляды. Дек Намен таращился на него, что немало позлило Солея. Тот понял, что Дек был в числе тех, кто избивал Натрайта, иначе бы мирно спал, а не стоял на морозе.        Арктар обошёл костёр и направился в сторону палатки, где ночевал брат. Он прислушался. Было тихо. Натрайт больше не делал попыток бежать.        Лишь сейчас, когда эмоции улеглись, вернулся разум. Арктар задумался, что именно заставило неглупого, но не приспособленного к жизни вне поместья, Натрайта совершить побег, не имея ничего, даже оружия, чтобы постоять за себя.        Сглупил, поддавшись эмоциям?        Арктар в это не верил. Расчётливый Натрайт Солей умел держать себя в руках.        Тогда что могло заставить бежать?        Был только один ответ на этот вопрос: Натрайт решил, что его убьют прежде, чем довезут в Аскорею к месту казни.        «Ну и поделом!» — успокоил себя Арктар, хотя уже был не уверен, настолько ли сильно желает смерти брата. Перед глазами всплыл образ Натрайта, а точнее, его тело, утыканное стрелами, и кровь, обагрившая белый снег.        Солей тряхнул головой, отгоняя видение. Он чувствовал на себе взгляд Дека Намена и обогнул палатку, чтобы спрятаться и справить нужду.        Хруст снега привлёк внимание. Арктар сделал вид, что пытается безуспешно справиться с завязкой штанов, и прислушался. Не было сомнений. Шум раздавался из зарослей кустов, некогда зелёных, а теперь — покрытых снегом.        Он развернулся и пошёл в лагерь той стороной, где росли кусты. Всё стихло, и чтобы не спугнуть неизвестного «гостя», он бросился в густые ветки, на ходу вытаскивая меч из ножен, порадовавшись, что не изменил привычке спать с оружием, пусть это порой было неудобно.        Треск усилился. Неизвестный бросился наутёк. Арктар едва успел нагнать его и схватить за меховой ворот полушубка до того, как тот сбежал.         — Тревога! — выпалил Солей.        В лагере стало шумно. Из палаток один за другим выскочили воины. Арктар навалился всем телом на пытавшегося вывернуться разведчика и схватил за руку в тот момент, когда тот попытался сбросить с себя полушубок. Солей сдавил ногами бёдра ночного «гостя» и прижал голову к земле, впечатывая лицом в снег.        Разведчик дёрнулся и затих. Арктар слез с него, когда подоспела подмога.         — Сто тут у нас? — по забавному говору легко было догадаться, что вопрос задал Элдигар.         — Не знаю, — ответил Арктар и тут же закашлялся. Бойцы ловко связали незнакомца. Тот вяло попытался сопротивляться и окончательно затих, когда проиграл.         — Что ещё произошло? — сонно спросил подошедший Эре и, разглядев в неярком свете костра чужака, приказал: — Так-так! Похоже, незваные гости пожаловали. Тащите к герру Голлдару!        Воины поспешили исполнить приказ. Арктар поплёлся следом за ними, не зная, чего следует ожидать — взбучки за то, что оставил пленного мага, не разбудив тех, кто ночевал с ним в одной палатке, или похвалы за бдительность.        Военачальник не спал. Встрёпанный, он успел накинуть только плащ.         — Герр Голлдар, у нас гости. Незваные, конечно, — доложил Эре, разглядывая разведчика в свете костров. После подошёл и, стянув меховую шапку, уставился на лысину.         — Я вижу. Только этого не хватало среди ночи, — проворчал Назгур. Все молчали. — Ну, я долго буду дожидаться? Кто поймал?         — Я, — ответил Арктар Солей. Вышло неуверенно. Он глубоко вздохнул и продолжил: — Я по нужде отлучился, когда услышал хруст снега.         — Понятно, — перебил Назгур. Оглянувшись и посмотрев на место, указанное Арктаром, нахмурился, но упрекать подчинённого не стал. Поощрять похвалой — тоже. — Что ж, тащите в палатку. Там побеседуем. Арктар, займись своим делом.         — Есть, герр Голлдар! — устало произнёс Солей и, развернувшись, побрёл туда, где до этого провёл половину ночи.        На этот раз ему удалось уснуть, несмотря на холод. Тепло Гведеона Икарея умиротворяло, и Солей, не стесняясь, прижался к магу всем телом.

***

       Назгур Голлдар был зол на разведчика. Тот не позволил выспаться как следует, в то время, когда едва удалось смежить веки. Он разглядывал перстень с короной, похожий на тот, что оказался навеки утерян, и не знал, стоит ли верить шпиону.         — Занятно выходит. Медан Сефур выслал разведчика вместо того, чтобы связаться напрямую, — съехидничал Голлдар. — Сам-то себе веришь? Мы что, похожи на шайку головорезов?         — Н-нет, — ответил тот. — Но в силу последних событий нужно быть начеку! Проклятые люстерские повстанцы! — Разведчик, представившийся коротким именем Хорн, зло сплюнул. — А селяне — их сородичи — им помогают! Будь моя воля, я бы всех люстерцев вытурил назад, на болота! Там им самое место!        Назгур был в замешательстве. Кроме перстня, ничего, что выдавало Хорна за разведчика Ордена, не было. Но Голлдар не был наивен и допускал мысль, что украшение могли снять с трупа.         — Так-так, с этого места подробнее, — приказал он.        Хорну было нечего скрывать.         — Месяц назад пропал целый отряд, — начал он. — Мы с ног сбились, разыскивая наших людей, пока собаки не учуяли в лесу тела. Кое-кого удалось опознать. Благо, зима, а хищники не всех сожрали.         — Но с чего вы решили, что это сделали повстанцы? Это могла быть обычная разбойничья шайка, — уточнил Голлдар.         — Бандиты не снимают доспехи. Они им ни к чему. Продать их нельзя, иначе начнутся расспросы, где взяли, а напялить на себя — для них позор. Разбойники предпочтут трясти голыми яйцами, но ни за что не прикроются тем, что помечено короной.        Назгур это знал, но времена, увы, менялись, и находились те, кто не брезговал ничем, даже женским бельём, лишь бы хоть чем-нибудь прикрыть наготу. Но он допускал, что доспехи могли снять лишь с нескольких человек, но не с целой группы.         — Продолжай, — приказал он. — Как узнали, кто перебил отряд?         — Так посетили же одну из деревень, — пояснил Хорн. — Крестьяне поведали, что наведывалось несколько воинов Ордена, которые забрали припасы еды у люстерцев, но не тронули нарсилионцев. Что крестьяне? Тупы! Порадовались только, что не лишились части пропитания. Им главное, чтобы их не трогали, а на остальное наплевать. Зато стоило чуток надавить на люстерцев, как они выложили всю подноготную.        Хорн предпочёл не уточнять, как именно выпытывали подробности. В его ушах до сих пор стояло проклятие, которое посылали жёны и матери тех, кто поддерживал очаг гражданской войны, снабжая повстанцев всем необходимым.         — Понятно! — Голлдар сам не хотел это знать. Он не сомневался, что опальных крестьян больше нет в живых. — Удалось выяснить, где они прячутся?         — Да. Тех, кого взяли живыми, вздёрнули на виселице.         — Проклятье! — Назгур растерялся. Он не ожидал, что люстерцы заберутся так далеко на запад. Большую часть пути Голлдар рассчитывал пройти без препятствий. Теперь он не сомневался, что Хорн говорит правду.        Остаток ночи Голлдар не спал, выпытывая мельчайшие подробности. Хорну было нечего скрывать, но и он хотел откровенность взамен.         — Вы-то сами с какой целью прибыли в эти места, герр Голлдар? — спросил он.        Назгур не был уверен, что стоит окончательно довериться первому встречному. С одной стороны, Хорн сумел доказать принадлежность к Ордену, но с другой — не было уверенности, что он не шпионит на тех же люстерцев.         — Это я доверю только герру Сефуру, — ответил он. — Эре! — Туррис сразу же откликнулся. По тому, что он быстро пришёл, Назгур понял, что тот находился рядом. — Пристрой-ка гостя на ночлег.         — Будет сделано, герр Голлдар! — отозвался Эре и, махнув рукой, дал понять, что следует идти за ним.        Назгур улёгся и задумался. Он не сомневался, что люстерцев в этих краях куда больше, чем удалось перебить. К счастью, Медан Сефур оказался начеку, и желание всё выяснить до того, как отправить отряд, было разумным. Но, несмотря на все меры предосторожности, следовало в любое время ожидать нападения людей, желающих вернуть власть Совета магов в Люстер. Им достаточно для этого вырвать Гведеона Икарея из цепких лап Ордена Венценосных.