***
Арктар не солгал. Река едва успела покрыться тоненьким слоем льда. О переправе нельзя было помыслить. Ещё короткое время назад Солей был охранником. Теперь — пленником. Он сидел в повозке. К счастью, Конн Хатт молчал. Лишь недобро поглядывал на уже бывшего соратника, ныне — предателя. Гведеон так и не пришёл в себя. Его руки связали. Грудь едва заметно вздымалась. Маг был бледен. — К мосту! — раздался крик Ренна Сельвика. Арктара бил озноб. В ушах звенело, голова кружилась. Он не поверил бы, что всё случившееся с ним — не сон, если бы не верёвки, больно врезавшиеся в тело. Повозка повернула, и Солей откинулся на одну из бочек. Конн Хатт что-то неразборчиво проворчал, но Арктар предпочёл бы его общество, чем чьё-то другое. Левр сидел, склонившись над Гведеоном. За всё время припасы заметно оскудели, и места в повозке стало больше. Арктар опустил глаза на верёвки. Семечко набухло, кожура лопнула, и крохотный корешок зацепился за землю, стараясь выжить, невзирая на невзгоды. Вскоре показался и зелёный росток. Он тянулся к солнцу, превращаясь в крепкий стебель с большими резными листьями. «Конопля!» — угадал Арктар и тряхнул головой, гадая, что произошло и почему сон оказался таким коротким. Гведеон закашлялся и открыл глаза. Левр вытер шедшую из носа кровь. У мага не было сил, чтобы сесть. — Опять… я жив… — прохрипел Икарей и бессильно закрыл глаза. Повозка мерно покачивалась, и Арктар закрыл глаза. Ему было тепло. Голова кружилась от запаха, витавшего на поле. Арктар срезал большой лист. Тот упал на землю с лёгким шорохом. — Глянь-ка, что с Солеем. Жар, что ли? — попросил Левр Хатта. Тот неохотно придвинулся к Арктару. — Вроде нет, — отчитался Конн. — А если и сдохнет, то… Это лучшее, что может случиться. Одним меньше станет. Лекарь не поверил ему и придвинулся к молодому воину, с чьего лица градом тёк пот. Лоб был прохладный. — Хм, странно! — Левр развёл руками. — Но раз жара нет, то тем лучше. Ему не хотелось переводить лекарства на пленников. Назгур поглаживал бороду, глядя на реку и гадая, что могло заставить лёд треснуть. Теперь он боялся, что маг куда сильнее, чем он думал. «Но у него была возможность сбежать!» — догадался Голлдар. Стук копыт прервал его размышления. — Он очухался, — доложил Эре. — Левр доложил. — Отлично, — безразлично произнёс Назгур. Вспомнились рассказы Медана Сефура о деревне, сгоревшей близ Магерты. Гведеон не мог находиться в то время там. «Что, если он самозванец?» — осенило Назгура. Ему хотелось встряхнуть люстерца за плечи и потребовать объяснений. Голлдар тут же отказался от этой затеи. Он помнил молчание Гведеона. Несмотря на пытки, маг вскрикивал, порой из глаз текли слёзы, когда очередной удар розгой рассекал кожу, но молчал, закусив губу до крови. Назгур помнил бледное, довольно тщедушное тело с покрытыми веснушками плечами и собственное удивление, что оно способно жить. Назгур облегчённо выдохнул, увидев мост. Льдины уплывали вдаль по течению, словно в этом месте вода резко нагрелась. — Главное, мост цел, — одобрил Эре. Каменный мост был крепок, но Назгур с опаской ступил на него. — По очереди переходим! — скомандовал он. Отряд гуськом пошёл через реку. Ничего не приключилось, разве что Назгуру не понравились всадники впереди. Лошадей было две, как и наездников на их спинах. Опасаться было нечего. Незнакомцы приблизились. По родовому гербу на щитах Сельвик понял, кому они служат. — Эти земли принадлежат Бертану Трису! — вместо приветствия выпалил один из стражников. — Мы это и без тебя знаем, — огрызнулся Сельвик. — Уверяю, ничего дурного не затеваем. Нам нужно попасть в Магерту. Стражники переглянулись. — Но лучше уж через Шуму, — ответил один из них. — Дорога длиннее, но безопаснее. За поместьем — болотистая местность. — Немудрено — Люстер не так уж далеко, но дело есть к самому господину Трису, — вмешался Назгур, не желая, чтобы дотошные стражи знали правду. — Один из моих людей пропал! — Голлдар лихорадочно вспоминал рассказ Арктара Солея. — Я отправил его, чтобы он сопровождал его сына, которого мы отбили от разбойников. Он не вернулся. Стражники переглянулись. — Был здесь! — ответил один из них. — Поки… — А что же вы одного юнца отправляете? — безжалостно прервал немолодой мужчина со шрамом на лице. «Выпытывает!» — заметил Голлдар. — Не одного, — продолжил он лгать. — Остальные остались в лесу. Мы решили, что заявляться целой толпой — бессмысленно. Невесть что происходит. — Это верно, — поверил стражник. — С рекой непонятное случилось. — С нами был один люстерский торговец. Изнеженный выскочка, пожелавший отогреть зад под крышей, — продолжил Голлдар. — Но и он пропал. Стражники переглянулись. Всё совпадало. — Вы-то можете попытаться расспросить господина Триса, мы проводим до поместья, но не могу поручиться, что он захочет вас видеть. Назгур был рад. Стражники развернули лошадей и поехали впереди. Кроме Голлдара, за врата никого не впустили. Воины вольготно расположились в поле в ожидании дальнейших распоряжений. Валтум покачал головой, глядя на оскудевшие запасы. Хотелось поскорее попасть в крепость Магерты и хоть одну ночь провести под крышей. Назгур с неохотой расстался с оружием. — Прошу прощения, но господин Трис велит так делать ради собственной безопасности, — пояснил стражник, разглядывая хорошей работы, хотя и потрёпанные, ножны. — Герр Сефур тоже отдаёт оружие? — поинтересовался Назгур. — Он никогда здесь не появляется. Разве что подчинённых присылает. Они, как правило, послушны. — Назгур поджал губы, чтобы не высказать всё, что думает по этому поводу. Ему не нравилось, что его обыскивали, будто преступника. — Простите, но поясную сумку пока заберу, — продолжил охранник. — Так безопаснее. — Для кого? — не удержался Голлдар. Стражник не ответил. — Роб, проводи гостя наверх, — приказал он. — Господин Трис ждёт его в кабинете. Назгур вдохнул сухой прогретый воздух, пытаясь вспомнить, когда в последний раз бывал в подобной роскоши. Даже поместье Голлдаров было куда более скромным. — Следуйте за мной! — позвал дворецкий в бордовом бархатном камзоле, из рукавов которого выглядывали манжеты пусть скромной, но ослепительно белой рубахи. Даже слуги выглядели так, словно сами имели знатное происхождение. Назгур молча последовал за дворецким. В кабинет вела первая дверь от лестницы. Роб распахнул её и, почтительно склонив голову, пригласил Голлдара. — Входите! — Бертан Трис оказался куда менее приятным, чем его слуга, типом. Голлдар, не дожидаясь приглашения, вошёл и сел в первое попавшееся кресло, то, где накануне восседал Гведеон Икарей. — Итак, какое у вас дело ко мне? Или плата за спасение моего сына показалась малой? Назгур погладил бороду. Он не любил выскочек. — Хотелось бы больше, — солгал он и посмотрел в сторону двери. При постороннем разговаривать не хотелось. — Ведь вы, насколько мне известно, имеете владения не только в Нарсилионе, поэтому благодарить теми жалкими крохами, которыми вы одарили моего человека, по крайней мере невежливо. Трис кивнул дворецкому. Тот понял жест и вышел, прикрыв дверь за собой. Назгура разморило от тепла. Ещё больше ему хотелось сделать глоток вина из бокала, стоявшего на столе, чтобы окончательно согреться. — Я так и думал, что пропажа вашего человека — байки, — заявил Бертан Трис. — Раз уж мы друг друга раскусили, то поведайте, в чём я провинился. — По сути, ни в чём, — ответил Голлдар. — Дарить земли тому, кому посчитаете нужным, — ваше право. Мой человек на самом деле пропал, я солгал лишь в том, что он — сбежал. Дезертировал, как говорят у нас. И умолчал о том, что он пойман. — Трис отпил из бокала и не произнёс ни слова, ожидая, когда Назгур продолжит. Тот не заставил себя долго ждать: — При обыске его спутника мы наткнулись на что-то очень занятное. Оказывается, вами… — Не стоит. Я действительно передал земли… — подтвердил Бертан. … — люстерцу! — закончил Голлдар. — Не продали, а отдали. Это не могло не насторожить, учитывая обстановку в Люстере. Поневоле появилось подозрение, что вы поддерживаете бунт. Увы, многие наши с вами сородичи спят и видят, что, когда Люстер станет независимым, то его уроженцы вернутся на родину. Многие-то переехали сюда, потому что здесь спокойно. Бертан нервно сглотнул. — Так что же вы самого люстерца не спросили? — Он не жилец, — уклончиво ответил Голлдар. — Ответить уж точно не сможет. Поэтому жду объяснений от вас. Бертан склонил голову, гадая, за что на него пало проклятие. Сначала Гведеон нагло шантажировал его, затем Голлдар явился с расспросами. — Эти земли некогда принадлежали его матери, — начал он. — Наглый ублюдок оставил её совершенно одну управляться с делами. Бедная женщина была вконец измучена, когда я встретил её в Аскорее. Слово за слово, я дал пару дельных советов, и мы подружились так, что Амели поделилась горем. Её сын, оказывается, ненавидел и старался свести в могилу, чтобы наконец вступить в права наследования. Потому-то она завещала мне всё. Назгур нутром чуял ложь. Гведеону ничего не стоило извести мать. Даже маги Одной Стихии это умели. Одно он понял: Трис не знал, кем является Икарей. — Почему тогда отдали земли? — спросил Голлдар. — Потому что я на всё готов ради сына, — ответил Бертан. — Земли в Аскорее неплодородны, а люстерцы берут большой налог, куда больший, чем с соотечественников. — Трис лгал убедительно. Назгур поверил бы ему, если бы Гведеон Икарей не был опальным магом. — Так вы… — осмелился он. — Документы у вас? — Нет, — ответил Назгур. — Я не такой дурак, как вам, возможно, показалось. Может быть, суд сочтёт нужным вернуть их вам. Вы же понимаете, что побег моего подчинённого не должен остаться безнаказанным. Голлдар выдохнул, в душе радуясь, что удалось увильнуть. Трис молча смотрел на него. Одно радовало — люстерец мёртв, а вместе с ним — тайна о двоежёнстве. Другое удручало — оба свидетельства о браке так и не были найдены. — У вас всё? — спросил Бертан. — Если да, попрошу покинуть мой дом. Я не стану препятствовать, если вы решите разбить лагерь на моих землях. Назгур был раздосадован пренебрежительным отношением. Бертан Трис ему не нравился, он встал с кресла и покинул кабинет. Роба не было за дверью, и это только радовало. Никто не подслушивал разговор. Голлдар почувствовал на себе чужой взгляд и обернулся. Богато одетый молодой парень, стоявший у окна на другом конце коридора, смотрел на него. «Сын Триса!» — догадался он. Назгур развернулся и пошёл вниз по лестнице. — Отдайте мои вещи, — грубо приказал он Робу. — Я больше не побеспокою вас. Дворецкий кивнул охраннику, и тот выложил на стол меч и поясную сумку, затем снял с вешалки плащ и протянул военачальнику. — Славных вам деяний, герр Голлдар! — Роб учтиво склонил голову. И в движениях, и в голосе сквозила фальшь. Даже слуги Трисов не привечали незваных гостей. Назгур водрузил ножны на пояс, когда услышал мягкие шаги. — Господин Трис, вам ведь велено не вставать с постели! — пожурил Роб. — Оставь, — огрызнулся Сирн. — Я же… Не мог же я упустить такой момент и не поблагодарить герра Голлдара за спасение, — робко произнёс он. — Пожалуй, не стоит! — Назгур старался изо всех сил не подать вида, что удивлён. Сирн Трис пусть и был молод, но не походил на дурака. — Берегите себя. Сирн потоптался с ноги на ногу, не зная, как задержать Голлдара подольше. Назгуру хотелось знать, что понадобилось юнцу и для чего был разыгран спектакль. — А всё же, Роб, иногда мне стыдно за отца. Даже пообедать не предложил. Да и я голоден, — намекнул Сирн. Дворецкий удивлённо поднял брови вверх. Назгур, не желая давать пищу для домыслов, накинул плащ на плечи и направился к выходу. Охранник отворил перед ним дверь. Голлдар вдохнул морозный воздух, ставший ему привычным. После пошёл в сторону ворот. Он был удивлён. Ренн Сельвик грелся у костра. Стояли палатки. — Герр Голлдар, мы решили, что вы на ночь останетесь. Вечереет уже! — удивился Эре. — Нет. Трис недвусмысленно дал понять, что я незваный гость. Да и у самого не было желания задерживаться! — Назгур принял из рук Валтума миску с жидкой похлёбкой. Припасы подходили к концу, и приходилось растягивать то, что осталось. — Странно, господин Трис чаще всего любезен с нами, — прокомментировал Ренн Сельвик. — Правда, его люди отбирают оружие, но ничего такого, что заставило бы усомниться в его честности, не происходило. Назгур уселся на шкуру у костра рядом с Ренном. — Близко мы от его поместья. Пленников-то по нужде волей-неволей, но придётся выводить, а люди у него — те ещё прохвосты. Как бы не… — Назгур вздохнул. Ему не хотелось никуда идти. — Ладно, выпутаемся. Эре, проследи за тем, чтобы пленников не выводили с непокрытой головой. Кроме Натрайта. Его можно. — Есть, герр Голлдар! — Эре удалился, а Назгур продолжил: — Поведению Триса-старшего я не удивлён. А вот его сынок, признаюсь, поразил. Он ведь знал, кто его спас, но почему-то подошёл и поблагодарил меня. Более того, намекал, чтобы я остался. Но зачем? — Голлдар нахмурил брови. — Определённо, он молод, но далеко не дурак. — Я бы так не утверждал! — Сельвик фыркнул от смеха. — Для чего-то юнцу понадобилось лгать прямо в лицо? Олух последний. Если он и прокручивает делишки втайне от папеньки, то делает это крайне неумело. Зачем благодарить за то, чего мы не совершали? Для отвода глаз?! Голлдар задумался. «Наверное, всё же да, но для отвода глаз собственного отца!» — решил он. — Ренн, нужно бы приставить парочку людей следить за вратами и глядеть в оба, кто покидает поместье. Да и здесь сплошь кустарник. Ночью могут наведаться «гости»! Есть подходящие люди? — предложил Назгур. — Да. Охотник — самый подходящий, но он — люстерец. Хоть и ходит, поджимает губы и зло зыркает в сторону мага, но я бы всё же поостерёгся. А из моих разве что Фирт справится с этим и… Я сам! — признался Ренн. — В прошлом был следопытом и неплохим. Назгур сомневался, что Бертан Трис осмелится прогнать воинов со своих угодий. Он посмотрел в сторону повозки. Связанного человека в тёмно-зелёном плаще охранник вывел за повозку. — Очухался, — прокомментировал Ренн. — Как по мне, так пусть бы сдох. — Пусть бы! — Назгур в этот миг проклял собственное тщеславие. Теперь слава за боевые заслуги казалась ничтожной. Голлдару было неприятно копаться и выяснять, откуда у Натрайта Солея, похоронившего отца, вдруг взялось столько денег, чтобы рассчитаться с половиной долгов. По Штурмверу ходили разные слухи, в том числе и о том, что Солей — шлюха мужского пола, продавшаяся за деньги. Назгур не верил в это и, если бы не приказ грандмаршала, то так и не узнал бы. Копнув глубже, он выяснил, что в поместье поселился неизвестный тип. «По говору — люстерец!» — доложил шпион. Назгур знал, что люстерцы не забираются так далеко, а в городе давно не появлялись. Нехотя, но пришлось наведаться в поместье Солеев. Натрайт принял сочувствие и презрительно скривился, услышав слова посланника об Арктаре. Он не хотел ничего знать. Времени после смерти отца было предостаточно, но брат так и не появился. Солей упорно утверждал, что живёт один. Ложь не могла не вызвать подозрения, и за поместьем началась слежка. — Долго отсюда до Магерты? — поинтересовался Назгур у Сельвика. — День пути, — ответил тот. — Если серьёзных препятствий не будет. Ренн покосился на пленных. Хотелось перерезать им глотки и выбросить тела, но Медан Сефур наверняка не одобрит такое решение. Голлдар отвернулся, увидев Арктара. Он признал себе, что не переживал бы так, если бы тот умер. Предателей не жаловали нигде.***
Отряд с немалым облегчением покинул земли Бертана Триса на рассвете, хотя появилось много неясностей, отчего Назгуру хотелось скорее попасть в Магерту и спросить совета у Медана Сефура. Ни Сирн Трис, ни его отец не внушали доверия хотя бы тем, что оба лгали. Голлдар себя поймал на том, что понимает Гведеона. Тот всего лишь пытался вернуть то, что по праву считал своим. «Дожил! Ублюдка оправдываю!» — упрекнул он себя, припомнив события в Кальмае. Гведеону было наплевать, что в горах живут люди, и он пробудил вулкан, лава которого унесла немало жизней не только чудовищ, но и тех, кого знал Голлдар. Но у Гведеона была цель, и он шёл к ней всеми путями. Бертан же завладел землями скорее из жадности. — Там, за лесом, начинаются болота! — Ренн Сельвик указал рукой. — Зима нам на руку, — прокомментировал Назгур Голлдар. — Да, но с повозками осторожнее. Не по всем можно идти как посуху. Лучше по одной пускать, — произнёс Сельвик. Обогнув лес, воины вышли к кустарнику. — Проклятье! — Ренн не поверил глазам и спешился, после подошёл к берегу и сунул руку в воду. Ошибки не было. Вода была тёплой, словно наступило лето. Кое-где на берегу пробивались зелёные травинки. — Как? Назгур Голлдар не удивился. В последнее время ничто не могло его поразить. Люстерец был беспомощен, словно ребёнок. Левр утверждал, что ночью маг снова впал в забытьё. — Потом решим. Придётся огибать! — устало произнёс он. Ренн лишь вздохнул. Его встречу с семьёй словно что-то оттягивало. Теперь он в Магерту попадёт разве что утром и то в лучшем случае. Снежинки таяли, едва соприкоснувшись с водой. Впервые Сельвик столкнулся с подобным. Воины спешились и, толкаясь, словно дети, подошли к воде. — Назад! — велел Назгур. — Точно парное молоко! — высказался один из бойцов. — Как дети! — прокомментировал Эре и покачал головой. Воины вдоволь натешились и пошли к лошадям, которые щипали редкую зелёную траву, радуясь счастью, так внезапно свалившемуся среди зимы. Назгуру было невесело. Происходило что-то странное — то, чему он не мог дать ответ. Голлдар помнил, как был казнён последний маг. Он так и не выяснил, кем тот приходился Гведеону, а черты лица — не запомнились. Маг был измучен. Лишённую волос голову покрывала испарина. Последний волшебник Совета магов не хотел умирать. «Оказалось, не последний!» — догадался Голлдар и повернул лошадь. Отряд обогнул болото. Идти пришлось, продираясь через заросли кустарника. Повозкам было трудно проехать, и пришлось потратить время, прорубая дорогу. Осталось надеяться, что воины успеют выйти на ровную дорогу до того, как стемнеет. К счастью, кустарник сменился лесом, вдали показалась деревня. — Шума! — указал Ренн. — Выходит, вернулись. Но тем лучше. Местность знаем. Уже стемнело, когда отряд вышел на поле. Лошадиные копыта безжалостно топтали озимые растения, и Сельвик предвкушал то недовольство, с которым встретят Венценосных местные жители. К Назгуру подъехал лекарь. — Герр Голлдар, у пленника жар. И какой! — Левр был напуган. — У которого? У нас их несколько, — проворчал Назгур. — У мага. Немудрено, столько времени в снегу провалялся. — Ну так сделай что-нибудь! — огрызнулся Голлдар. — Да и так укрыл чем смог. Ещё и Арктар… — Левр развёл руками. — Не знаю как, но он перетёр верёвки. Его скрутили, но он клянётся, что ничего не делал! Назгур отвернулся. Арктар Солей создавал сложности. «Но ничто не мешает убить его и доложить грандмаршалу, что он погиб!» — осенило Голлдара. Он колебался. Семь лет, проведённых бок о бок, не прошли даром, и лишить жизни бывшего подчинённого собственными руками Назгур не мог и не хотел, хотя Солей — дезертир и предатель.