***
Левр не мог нарадоваться. Пусть нрав Назгура Голлдара круто изменился в худшую сторону, но тот всё же пытался жить и научиться ходить с палками. Лекарь улыбался, глядя на усилия. Бескровное лицо военачальника порозовело, появился аппетит. — Ну что… в тюрьме? — поинтересовался Голлдар. — Пока всё так же. К счастью, у остальных заключённых оказалась обычная простуда, а чумного мы отделили от остальных, — охотно вступил в разговор Левр. — Впрочем, мне пора туда, поглядеть, как он. Назгур сжал губы и поковылял к кровати. Ему не хотелось, чтобы Левр уходил. Некому будет поднять, если упадёт. «Пора самому учиться!» — решил он. — Ступай, Левр, я справлюсь, — отпустил Голлдар лекаря. — Уверены? — Уверен. Иди уж. Тот потоптался с ноги на ногу, но всё же решился покинуть Голлдара. Жизнь военачальника была вне опасности, в отличие от несчастного заключённого. — Будьте осторожны, — напутствовал Левр и выскочил за дверь. Голлдар не любил, когда его поучали, и поступал по-своему, хотя далеко не всегда правильно. Лекарь вдохнул и припустил со всех ног в тюрьму. Состояние заключённого по-прежнему было плохим, хотя лихорадка спала, и он пришёл в себя. Разговора Левр добиться не смог и с трудом влил в рот воду. Бубон увеличился в размерах. Лицо пленника осунулось, глаза ввалились. К счастью, не было ни кашля, ни кровавого поноса. Левр надеялся до последнего, что опасения напрасны. Он делал всё, чтобы облегчить страдания несчастного люстерца. Увы, получалось плохо. Лекарь отпрянул, когда под ногами прошмыгнула крыса. — Тьфу, клятая, из-за вас все беды! — выругался он и прислушался к неровному дыханию больного. Тот беззвучно шевелил губами и пытался что-то сказать. Левр прислушался. — Всеединый храни тебя, — прошептал заключённый и закрыл глаза. Лекарь слабо улыбнулся. Что-то было в этой странной благодарности — то, чего не купить за деньги. В то время как иные ныли из-за пустяковой раны, люстерец благодарил за заботу, хотя знал, что, скорее всего, не выживет. — Ну что там? Не подох ещё? — поинтересовался подошедший тюремщик. — Нет! — Левра покоробило от циничности. — Жаль, возни было бы меньше, — вздохнул тот. — Да, кстати, господин Толь просил не задерживаться. Работы полно. — Хорошо. Левр поднялся и вышел из карцера. Тюремщик отшатнулся от него, будто от прокажённого, и поспешно закрыл дверь. Лекарь до последнего надеялся — то не чума, то обычная простуда, подарившая подорванному неволей телу осложнения.***
Арктар не мог сказать, день сейчас или ночь. Окон не было, зато стало заметно в полумраке комнаты, что пыль исчезла. — Сколько же у тебя сил, Гведеон? — спросил он сам себя. — Чему ты удивляешься? Я долгое время не мог её никуда деть. Пусть пришлось потратить часть, но до сих пор она распирает, — раздался голос из угла. Солей вздрогнул. Он не заметил в полутьме любовника. Тот тихо сидел за столом, заваленным бумагами и книгами и что-то писал. Теперь Арктар узрел того Гведеона — мага, которого себе представлял. Голубая, изъеденная молью, мантия, совершенно не гармонировала с рыжей шевелюрой, а и без того бледное лицо и вовсе казалось безжизненным. Сам Солей чувствовал себя опустошённым. Даже сон не помог. В висках стучало, голова болела. — Что-нибудь поесть найдётся? — несмело спросил он. — Конечно! — Икарей отодвинул стул и поднялся. — Я успел навестить Самму и кое-что взять. Сам уже три раза поел, пока ты спал. — Сколько же я спал? — удивился Арктар. — Долго, — уклончиво ответил Гведеон и подошёл к нему. — Ещё дольше придётся приводить это место в порядок. Мы одни, увы. — Голова Солея кружилась. Казалось, пол шатался, точно палуба корабля. — Да, я набросал кое-что, как попасть в королевский дворец и не ошибиться. Это всё упростит, и сил понадобится куда меньше, чем если действовать наобум, поэтому ешь, приводи себя в порядок, а после займёмся этим. Арктар ничего не понимал. — Что от меня требуется? — поинтересовался он. — Ничего сложного. Поддерживать силу в одном месте, чтобы я не ошибся, если придётся бежать, — ответил маг. — Лучше всего появиться во время совета, но как повезёт. Нас слишком мало для переговоров. Икарей жалел, что у него нет достойной одежды, чтобы предстать перед королём во всём великолепии. Треклятая моль расстаралась за всё время, что он отсутствовал и, кроме голубой измятой мантии, нарочито скромной, ничего не было. Солей выглядел и того хуже. У него вовсе ничего не было, кроме одежды, в которой он появился, поясной сумки с нехитрыми вещами и фамильным серебряным флаконом. Поневоле вспомнился Натрайт. Брат жив. Арктар почувствовал это, и на душе стало легче. — Помогу, если… Если всё это закончится, и моим сородичам ничто не будет угрожать, — глухо произнёс он. Гведеон не верил ушам. Солей в кои-то веки не думал о себе. — Не обещаю. Фелис III — упрямец, насколько мне известно. Потому тебе придётся поддерживать портал, чтобы он раньше времени не закрылся. Не могу поручиться, что старому пердуну не взбредёт в голову невесть что, — прокомментировал он. — Но иного выбора нет. Пока не придём к согласию, страдать будут и твои, и мои сородичи. — Когда? — коротко спросил Арктар. — Когда поешь, — ответил Икарей. — Скоро полдень. — Арктар вздохнул с облегчением, когда узнал, что проспал не так уж много времени. — Ты больше суток спал, — разочаровал маг. — Я за это время успел навестить Хенки и разжиться припасами. Вода внизу никогда не иссякает, фонтанчик бьёт, но здорово подтачивает фундамент, оттого тебя и мучили такие видения. Всё же Солей долго спал, поэтому донимала головная боль. Он себя чувствовал куда лучше, когда приходилось бодрствовать ночь напролёт. — Хорошо, — тихо согласился он. — Это… опасно? — Что именно? — уточнил Гведеон. — Что, если я не справлюсь, и ты останешься… — Справишься, — успокоил маг. — Это не так сложно. — В таком случае я готов потренироваться, — куда увереннее произнёс Солей. — Потренироваться? — Икарей тихо засмеялся. — Мой мальчик, на тренировку силы тратить нельзя. Это тебе не мечом размахивать. Любая магическая тренировка лишает сил, а восстанавливаются они долго. Арктар был не уверен, что справится. Его пугало, что Гведеон не вернётся, а он не сможет выбраться из башни. Припасы невелики, а умирать с голода не хотелось. Гведеон покачал головой, поняв ход мыслей любовника. Арктар не думал, что мага могут убить озверевшие нарсилионцы, он боялся, что погибнет сам мучительной голодной смертью. «Какой есть, такой есть. Себялюбие из него не вытравить!» — подумал он, уже дивясь тому, как вообще Солей позволил себя любить. Они были квиты — Икарей не забывал Симена Тухона, а Арктар любил только себя. — Я боюсь, — несмело признался Солей. Гведеону осталось только поцокать языком. Арктар — тот, кто отчаянно полез на спину Майхи, трусил, будто не был весьма зрелым мужчиной, но юнцом, едва достигшим отрочества. — Тот, кто не боялся заглянуть в лицо самой смерти, хм! Сейчас она не грозит, но ты испугался. М-да, — Гведеон потеребил рыжую бородку. — Поешь, горе ты моё. После покажу, что нужно делать. Это предложение Солей принял охотно. Ему очень хотелось есть.***
Ренн Сельвик был на взводе и нарезал круги. Вернулись гонцы с донесением, что сам грандмаршал решил прибыть в Магерту. — Стоило бы оно того, — он усмехнулся. — Ещё как стоит, — пояснил Назгур Голлдар и облокотился о стол. — Чем скорее мы объяснимся, тем быстрее получим по головам и избавимся от старого хрыча. Он себя чувствовал почти хорошо. Даже несуществующая нога не донимала болью. Разве что палки, служившие костылями, напоминали, что он больше никогда не станет прежним. Кружка креплёного ягодного вина и вовсе подняла настроение, а на бледных щеках появился румянец. Назгур всё же не удержался и взглянул на подвёрнутую, скреплённую булавкой, чтобы не болталась, штанину. Ждать пришлось недолго. По коридору кто-то бежал. Ещё мгновение — и двери распахнулись. — Грандмаршал прибыл! — доложил запыхавшийся Эре. — Отлично. Быстро, но тянущееся ожидание куда хуже, — нарочито безразличным тоном ответил Сельвик. — Как всегда, первое предложение — поесть и отдохнуть с дороги. Покои герра Сефура свободны. — Я так и сделал. Грандмаршал сейчас в обеденном зале! — Эре перевёл дыхание. — Отдыхать не желает, хочет сразу побеседовать. — Будем ждать. Проводи его, когда закончит, — велел Ренн. — Будет сделано, герр Сельвик. Эре удалился. Повисла неловкая тишина. Ни Назгуру, ни Сельвику не хотелось ни о чём говорить.***
У Арктара плохо получалось. Маг пытался понять, отчего его ученик в таком простом деле, как поддержание портала, оказался на диво слабым. У Солея от натуги болела голова, шла кровь носом, а лицо за последние дни осунулось и побледнело. — Да что с тобой, Арктар?! — Икарей искренне пытался сдержать злость. Получалось плохо. — Почему ты зажимаешься?! — Я боюсь, — признался тот. Гведеон закатил глаза. — Ты допускаешь то, чего делать нельзя, — спокойно, но жёстко произнёс он. — Страх всё сводит на нет. Да и… Книг полно. Не пропадёшь, если сам останешься. Научишься выбираться отсюда. Да, будет больно и неприятно, ты ослабнешь, но зато останешься жив. — Я за тебя боюсь, — признался Солей. — Боюсь, что тебя снова будут мучить, боюсь, что не смогу забыть. Что, если тебя схватят? — Давай без «что, если…», — оборвал маг и покосился на свисавшее с потолка серебряное кольцо. — Уверяю, сможешь. Я тоже думал — не смогу забыть Симена. Да, не могу, но живу и ищу отдушину — того, на чьё плечо можно положить голову и не говорить ни о чём. Я нашёл. Ты — тоже. Маг расчувствовался словами Арктара. Тот, наконец, думал о нём, а не о себе. Солей приблизился к любовнику и запустил пальцы в волосы, полыхавшие огнём в свете магического кольца. После наклонился и коснулся губами губ. Икарей охотно ответил на искренний затяжной поцелуй, после отстранился. — Боюсь, мы займёмся не тем, чем следует, Арктар. Время зря потратим, — упрекнул он. — В последний раз. — Солей облизал губы, стараясь запомнить вкус мага, после крепко, насколько позволяли силы, обнял. — Арктар, что ты творишь? — Гведеон почувствовал, как плоть требует ласк. Солей не ответил и, откинув рыжие пряди, поцеловал в мочку уха, после легонько прикусил. — Проклятье, даже… Симен не знал… — маг шумно выдохнул. Арктар именно в этот момент сбросил оковы и изучал его тело. Не вовремя. Гведеон опёрся о стол. Арктар поглаживал его спину, чувствительную даже сквозь плотную ткань. Другой рукой он задрал полы мантии и провёл по бедру мага, прикрытому тонкими штанами. На паху Солей задержал ладонь и легонько сдавил возбуждённую плоть. Икарей позволил себя ласкать, надеясь, что хоть так Арктар придёт в себя и сосредоточится. — Страстный ты, — похвалил он и закусил губу, когда Солей, недолго повозившись с завязкой, сунул руку в его штаны и дотронулся до горячего напряжённого члена. — Первый раз… Мне было очень хорошо, — признался Арктар. — Я хочу, чтобы и с тобой так же было. — Гведеон сомневался, что у любовника получится — того, кого с наставником нельзя сравнивать. — Я хочу знать, какой ты на вкус. Солей не дал времени сообразить и опустился на колени. Икарей охнул, когда тот взял в рот головку и облизал. Солоноватая. Арктар старался изо всех сил доставить удовольствие любовнику. Тому хотелось, чтобы он взял поглубже, но не мог заставлять, иначе спугнёт — у Арктара такой опыт впервые в жизни. Солей словно чувствовал желание мага и, плотно обхватив губами член, постарался протолкнуть в рот глубже. Он помнил, что именно так делал Гведеон — легко, будто был рождён с таким навыком. И это стало его ошибкой. Арктар резко отстранился и закашлялся, сдерживая рвотные позывы, чтобы не испортить такой день, хотя вполне могла быть и ночь. Трудно было угадать, какое время суток. И неважно. — Не мучь себя, мой мальчик, — тихо, с нежностью, произнёс маг. — Ты хорош, но урока на сегодня хватит. Займёмся более привычным делом. — Арктар не понимал его. — Подойди к столу. — Солей послушался. Теперь наклонись. Хорош. Маг погладил зад любовника. «Треклятые штаны!» — выругался он и обнял Солея за талию, чтобы нащупать ремень. Пряжка не сразу поддалась. Гведеон отметил, что Арктар возбуждён и легонько сдавил его плоть. Хотелось чувствовать под рукой член, горячий, и маг сдёрнул штаны. Он обхватил пальцами ствол и легонько погладил подушечкой большого пальца головку. Та стала влажной от смазки, а член Арктара — как никогда твёрдым и горячим. Солей шумно дышал. «Вот-вот, и кончишь!» — догадался маг и подосадовал, что не позаботился о масле. — В кармане... — прошептал Арктар, — штанов. — Значит, думал меня соблазнить! — Гведеон хохотнул, но всё же полез в правый карман, надеясь, что искомое — именно там. Не хотелось отпускать член Арктара. Масло нашлось именно там, где указал Арктар. Солей послушно дожидался, пока любовник возился с пробкой. Гведеон откупорил флакон зубами и сплюнул. Пробка покатилась по полу. Ну и пусть. Потом найдётся. Арктар закусил губу. Он всё ещё не мог привыкнуть к неприятным ощущениям, когда чужие пальцы проникают в него, хотя Гведеон всегда был осторожен и терпелив. Другой рукой маг поглаживал член Солея, чтобы хоть так уменьшить боль. Второй палец проник куда легче, чем в прошлые разы. Арктар был расслаблен. Он подался назад, помогая Гведеону насадить себя на член, горячий, желавший его. Маг погладил его ягодицу и довольно сильно толкнулся. Даже нарочитая грубость Арктару понравилась. Он положил под голову руки, чтобы резные доски круглого стола не оцарапали лицо, и принимал в себя любовника раз за разом. Икарей был на пределе и лишь раз остановился, чтобы передохнуть, а после — продолжить. Он упорно продолжал ласкать член Солея, чтобы страсть не угасла. — Давай сам, Арктар, — предложил маг. — Я жду. Солей понял, чего тот хочет, и подался навстречу любовнику. Он не заметил, как Гведеон отпустил его член и сейчас двумя руками придерживался за ягодицы, насаживая на себя любовника. И уж точно Солей не думал, что кончит первым, что не сдержит стон. Даже заноза, что влезла в палец, когда он оцарапал ногтями стол, не остудила его пыл. — Сейчас, мой мальчик! — выдохнул Гведеон. Арктар обмяк, и Икарею пришлось взять инициативу в свои руки. Он раз за разом вколачивался в тело любовника. Солей, закусив губу, дожидался развязки. — Всё! — последняя буква слилась с громким протяжным стоном. Гведеон излился и отстранился. От резкого движения маг едва не упал, в ушах всё ещё звенело. — Ух, никогда ещё у нас не было так, мой мальчик, — проговорил он. — Прошу, — Арктар выпрямился и натянул штаны, после покачал головой и упрекнул себя за беспечность. Штаны придётся застирать, — не называй меня «мой мальчик». Я этого не люблю. — Раньше не мог сказать? — упрекнул Гведеон. — Хорошо. Не буду. — И правда — не стоило. Именно так называл его Симен Тухон. Икарей почувствовал, что образ наставника стал меркнуть. — Уж будь уверен — я придумаю, как тебя называть. Он ухмыльнулся. Арктар предпочёл бы, чтобы маг его называл по имени. Близость словно придала Солею сил. Во всяком случае, тот воспрял духом и пребывал в хорошем настроении. Гведеон смотрел на любовника и терпеливо ждал, когда тот сосредоточится. Арктар закрыл глаза. Он не привык к такой отдаче от магического кольца. Оно брало его силы. — Давай. Я уже чувствую холод снега. Вспомни, где дворец, — попросил Гведеон. Свечение от кольца было настолько сильным, что маг не выдержал и зажмурился. Дремавший долгое время предмет, выкованный невесть кем, ещё до того, как Нарсилион заселили люди, медленно пробуждался и забирал немало сил. «Пора!» — Гведеон взял со стола корону и не придумал ничего умнее, как надеть её на голову. Та сдавила виски. Пора, пока Арктар не опомнился и не сообразил, что Икарей покинул его. Тогда у него не останется выбора, и он будет изо всех сил напитывать кольцо магией. Гведеон закрыл глаза. Увы, представить себе дворец не получилось. Солей посмотрел на мага. — Гведеон, у меня полу!.. — Радость тут же сменилась огорчением. Гведеон удрал, незаметно, не попрощавшись. У Арктара на самом деле получилось. Осталось надеяться, что получится и после.***
Ренн Сельвик поднялся и почтительно склонил голову, когда грандмаршал в сопровождении двоих людей, закованных в посеребрённые латы, вошёл в кабинет. Тот пытался ступать величественно. Всё испортил гвоздь в косяке. Подбитый лисьим мехом синий плащ зацепился за него. Один из воинов услужливо подскочил и отцепил одежду. — Итак, всё здесь через задницу, — грандмаршал не выбирал слова даже при короле. — Получил ваше послание, герр Сефур. Сельвик прокашлялся. — Прошу прощения, но герр Сефур умер, — вмешался Назгур Голлдар. Грандмаршал только сейчас заметил, что Ренн в кабинете не один. — А-а-а, и вы здесь, герр Голлдар. Понятно. Как же ваши бойцы будут вас слушаться, если вы не соизволите встать?! — сорвался он на крик. Назгур закусил губу. «Старый забывчивый пердун!» — мысленно обозвал он. Нужно было подняться хотя бы для того, чтобы пристыдить грандмаршала. Голлдар подтянул к себе костыли. Ренн молча следил за его действиями, но не встревал. Назгур с немалым трудом встал и, переставляя костыли, обошёл стол. — Прошу прощения, грандмаршал, но некоторые проблемы со здоровьем не позволяют мне быть вежливым, — сухо произнёс он. Повисла неловкая тишина. Грандмаршал хмурил морщинистый лоб. — Об этом вы могли оповестить меня, Сельвик! — выругался он. — Я написал, что герр Голлдар серьёзно ранен, — отпарировал Ренн. — Герр?! — грандмаршал злился. — Он?! — Назгуру было не по себе. Он едва успел свыкнуться с мыслью, что уже никогда не будет прежним. — Прошу прощения, Голлдар, но так называть я вас не буду. — Отлично. В таком случае мне не требуется разрешение, чтобы сесть. Я — обычный гражданский! — Голлдар доковылял до кресла. Сесть ему было труднее, чем встать. Один из воинов бросился на помощь. — Оставь. Я не юнец желторотый. Назгур прислонил костыли к столу и двумя руками взялся за ручку кресла, после сел на бок и выровнялся. От усилий лоб взмок. Грандмаршал покачал головой. Назгур Голлдар не был раньше таким, не перечил и всегда отдавал дань уважения. Потеря ноги заметно испортила его характер. — Наслышан, что большинство ваших — или уже нет — людей погибло в схватке с люстерцами. Это так? — поинтересовался грандмаршал. — Да, — солгал Голлдар. — Да, и ещё: я за обедом слыхал занятную вещь. Ходят слухи, что появился предатель, который стал любовником мага. Это так? Назгур впервые не нашёлся что ответить. Покрывать Арктара Солея, грязного предателя? — Это было так. Солей, сотворивший это, понёс наказание. Я лично убил его, когда завязалась схватка, — уточнил Назгур. — Во всяком случае, тяжело ранил. Сельвик опешил. Он не ожидал, что Голлдар станет выгораживать предателя. Назгур поймал его взгляд. Грандмаршал, наконец, уселся на стул. — Что ж, раз так, то предлагаю этот постыдный факт опустить, иначе репутация Ордена вконец рухнет, когда простой люд узнает такое, — спокойно произнёс он и принял из рук воина бокал. — Осталось обсудить детали, как защитить границу с Люстером, а заодно — вернуть позиции в Аскорее. Люстерцы должны понести наказание. — Мы слабы, увы. Мехха не выстояла, — вмешался Сельвик. — Для этого я прибыл сюда, — пояснил грандмаршал. — К ближайшей к Люстеру крепости. Ренн Сельвик сжал губы. Он хотел, чтобы всё осталось как есть. Люстерцы получили своё и наверняка успокоятся, пусть и ненадолго. — Предлагаю дождаться, пока маг не свяжется с королём, — добавил он. — Икарей ратовал за то, чтобы Люстер отделился. Наверняка он выдвинет требования. — Обезвреженный? Вряд ли! — грандмаршал усмехнулся. — Или уже нет? Вы ещё о чём-то умолчали? — Полагаю, что Сельвик прав, — вмешался Назгур. — Да, он будет искать способ вернуть былое, но… — Вам слово не давали, гражданский! — съязвил грандмаршал. — Я решил, что вы — достойная мне замена. Поторопился с выводами. Я о вас был хорошего мнения. Назгуру хотелось сдавить дряблую шею и сжимать, пока старик не сдохнет. У грандмаршала не было права его оскорблять. «Посмотрел бы я, что бы ты делал, окажись на моём месте, пердун старый!» — мысленно выругался Голлдар. Он не успел ничего ответить. В коридоре раздались крики и топот кованых сапог. — Прочь! — Гневный оклик был слышен даже в кабинете, отгороженном тяжёлой дубовой дверью. — Или я испепелю вас на месте! Дверь распахнулась, и подчинённый грандмаршала, оставшийся за ней, вбежал внутрь. — Прошу прощения, но поделать я ничего не могу! — воин был напуган. Вскоре все поняли, что он ничего не смог бы поделать. Назгур был удивлён не тому, что в дверях появился Гведеон Икарей. Несомненно, это был он. Пусть голова и прикрыта капюшоном, но рыжие волосы, поблёскивавшие в свете огня, вот-вот готового сорваться с руки, не оставили сомнений. Голлдар был удивлён, что на маге больше нет наручей. На запястьях остались только тёмные следы от них.