А если Купидон влюбился?

Темнота... Сырость, холод... Обычно так авторы описывают предсмертное состояние человека. Так люди привыкли видеть то, чего боятся. То, что вгоняет в ужас, заставляет обычно горячую кровь быстро понизить свой градус. Наверное, это должен был увидеть и я, но... ДиО открывает глаза. Яркий свет нещадно бьёт в лицо, заставляя зажмуриться. Грудь сдавливает, лёгкие жадно глотают воздух, которого катастрофически мало. Душно и слишком ярко. Со всех сторон давят четыре совершенно чистые и белые стены, излучая противный неоновый свет. Купидон поднимается, опираясь о пол, и кое-как выпрямляется, держит равновесие. Тишина.. Только бешеный стук собственного сердца врезается в стены и не может найти выход, словно динамик, звучит громче. До чувствует, как с его лба скатывается пот, стуча по такому же белоснежному кафелю. Юноша громко дышит, подходя к стене и упираясь в неё руками, стучит. Голова раскалывается, а перед глазами периодически проскальзывают воспоминания, почему он здесь. Но здесь, это где? Небольшой белый светящийся куб без окон и дверей, с минимальным запасом воздуха и наверняка со звукоизоляцией. Можно ли это называть чистилищем? Или лучше сказать, что это зал ожидания для тех, чьим душам уже не вернуться назад? Нееет.. Это его сознание. Сознание До Кёнсу, его личная головоломка и игра. Игра с самим собой, где нет выигрыша или проигрыша, ведь в конечном счете ты всё равно что-то теряешь. Кёнсу не знал, что его внутренний мир так выглядит. На первый взгляд невинно и чисто, как и полагается душе ангела, но если присмотреться, то можно понять, что это замкнутый куб, из которого не выбраться. По крайней мере, Купидон пока не знал как. — Чонин... — хрипит Купидон от долгого молчания и усталости. — Бэкхён... — мальчик замахивается и слабо ударяет по стенам, слыша звон. Значит, стены железные. Глупо звать кого-то здесь, ведь ты разговариваешь сам с собой. Со своим внутренним "я". Никто кроме тебя самого и собственных мыслей не отзовётся и не поможет. Парень закусывает губу, садясь у края правой стены, поджимая ноги. — Ну что, До Кёнсу, поговорим? — тихо говорит юноша, но стены слышат. Ждут. У него достаточно времени, чтобы подумать и всё понять, кажется, он не выберется отсюда, если не сделает этого. — Чонин.. — тихо зовёт мальчик, смотря в пол. — Я так долго наблюдал за тобой. Так долго питал к тебе недосягаемую любовь. Я даже и не думал, что когда-то смогу потерять тебя. Мы не знакомы, но всё время я оберегал тебя и твою душу. До того момента, как настала пора и тебе познать любовь. Никто не в праве отбирать это у людей. Но..— мальчик тихо всхлипывает, быстро моргая из-за пощипывающих слёз, — но ты бы знал, как же трудно было отпускать тебя. Я хотел тебе счастья и я это сделал, — ангел прикладывает ладошки к лицу, давая волю слезам. — Так почему же ты плачешь, До Кёнсу? — слышится в голове парня, хотя тот уверен, что стены действительно с ним говорят. Купидон понимает, что именно это ему сейчас и нужно. Понять себя, поговорить с собой, подумать, что делать дальше. — Я люблю его. И не думаю, что смогу когда-либо отпустить. Я не буду стоять у него на пути, но мое сердце всегда будет держать его в себе. Такова судьба Купидонов. — Но ведь Купидоны не влюбляются в людей, — тихо шепчет внутреннее "Я". — Раньше не влюблялись. Но я живой пример того, что такое возможно. Это нельзя назвать ничем другим, как любовью. — Ты бросил свою работу на небесах ради того, чтобы быть рядом с любимым. Так что же ты теряешь? Почему бы не попытать судьбу? — Потому что я сам вершил судьбу. Я свёл Чонина с девушкой. — Судьбы меняются, Кёнсу. — Но любовь быстро не проходит. — Как насчёт твоей судьбы? Кто прострелил твоё сердце? И кто имеет право лишать тебя счастья и любви? Дио поднимает голову, поражённый этими словами. А ведь правда.. Что насчёт его самого? Судьбы меняются, а значит юноша может ещё что-то исправить! Кёнсу поднимается на ноги и смотрит вверх, на неоново-белый потолок. — Спасибо, — говорит он, а затем резко и сильно бьёт кулаком в стену. И ещё раз. Бьёт, пока стена не расступается перед ним, образовывая проход.

<center>***

</center> — Он очнулся? — кричит Кай, впопыхах накидывая белый халат и спеша в палату к новому знакомому. Он так рад, что ему сразу же позвонили. Юноше пришлось бросить работу и ехать сразу же сюда. — Да , но Вам туда нельзя. Сейчас он в реанимации. Мы дадим Вам знать, — мелодичным голосом говорит медсестра, усаживая возбуждённого Чонина на стул. Прошло ровно час и пять минут после того, и уже врач с победной улыбкой пожимает руку Киму и говорит, что состояние стабильное и Кёнсу скоро очнётся. — Я так рад, Кёнсу. Я так много должен тебе сказать, — шепчет Чонин, сжимая тёплую ладошку Купидона и всматриваясь в его всё ещё бледное лицо.— Отдыхай.