Легенда об Инари

      Мадара дышит медленно, глубоко, не спеша. Прикрывает усталые, будто присыпанные песком, глаза. Чуть кривится, зажимая практически переставшую кровоточить рану. Внимательно прислушивается: ведь клан Кагуя не сдаётся, не отпускает свою цель столь быстро и легко…       И нужно же было ему нарваться именно на них!       Как, относительно простое, для его А ранга, задание — выкрасть свиток — превратилось в эту игру на выживание?!       Вздохнуть, задержать дыхание, выдохнуть. Успокоить волнение чакры, подавить, как можно сильнее. И двигаться. Они не должны застать его врасплох!       Ветер тихо шелестит тёмно-зелёной листвой, играет молодыми ветками, сочной травой, доносит звуки и запахи. Где-то рядом журчит, плещет прозрачной, студёной водой, река.       Мадара осторожно отталкивается от толстого шершавого, крепкого ствола, распахивая глаза. Алые, с чёрными точками запятых, глаза внимательно сканируют окружающую среду, ночной лес, и Учиха срывается с места, едва заметной тенью мчась вперёд. Короткий отдых закончен, пора двигаться дальше. Брюнет практически чувствует, как на его горле смыкаются ледяные пальцы Шинигами, заставляя сердце колотиться и выжимать из тела все силы. Он должен вернуться! Он не может здесь умереть!       Взвывшая дурным голосом интуиция заставляет резко уйти в сторону, пропуская мимо себя длинный костяной клинок. Зашипев сквозь зубы, Учиха, не оборачиваясь, отмахивается от нападающих кунаями с взрывными печатями. Ему срочно нужен план!       Кагуя — опасный клан. С одним, порой, очень трудно справиться, а тут их трое! Как минимум В, а то и А ранга!       По одиночке он с ними разделается, но не с тремя сразу. Просто не успеет. Гендзюцу здесь бесполезно, огненные техники? Только как отвлечение, способ выиграть, вырвать лишние, необходимые мгновения. Остаётся только один вариант, но Мадара медлит, не спешит им воспользоваться. Слишком ненадёжный, опасный, а в случае неудачи — смертельный.       Мангекё Шаринган. Следующая, почти забытая ступень додзюцу его клана.       Несмотря на столько лет существования его клана, столько воин и сражений, способности этого Шарингана не изучены. Забыты. Потеряны.       Почему?       Никто из Учиха не знает ответа. Словно за всё это время никто из клана, ни один из них, не смог его активировать.       Почему?!       Заметив впереди просвет, Мадара прибавил скорость: нужно действовать быстро, в запасе будет всего лишь несколько секунд.       Бездна времени.       Однако, вылетев на поляну, Учиха непроизвольно застывает.       Непростительная, смертельная ошибка.       Но и его преследователи замирают, не смея сдвинуться с места, дышать.       Брюнет физически чувствует, как от его лица отливает кровь, а сердце, на несколько долгих мгновений, замирает.       Кицунэ. Несколько десятков, самых разных «мастей» и окраса… но первым бросается в глаза лишь один.       Кьюби. Девятихвостый демон Лис.       Ржавокрасная, точно только пролитая кровь, блестящая, лоснящаяся шерсть; мощные огромные лапы, заканчивающиеся острейшими когтями; веер могучих, длинных хвостов; огненное, паром вырывающееся из ноздрей, дыхание. Полыхающие багряным пламенем бездны, звериные, жестокие, беспощадные глаза…       Теперь Мадара знает, как чувствует себя добыча перед лицом хищника. Лицом собственной смерти.       Почему он не почувствовал чакру Зверя и остальных раньше?! Не увидел ослепительный, во тьме ночи, огонь костра? До того, как выскочить сюда! Как такое возможно?! И почему он такой маленький!?       — Кто там, Курама? — брюнет едва душу Ками не отдал, столь неожиданно был задан вопрос. Мучительно медленно, нехотя, он перевёл взгляд в сторону звука и вновь остолбенел.       Там, между внушающими уважение своими размерами лапами и когтями, стояла девушка. Смуглая кожа, ярко-алые, под стать шерсти Биджу, волосы, стекающие по голым плечам за спину; белые бинты, что скрывают и поддерживают её грудь, красные хакама и маска.       Инари.       В прорезях маски сверкнули золотые глаза, багряный водопад скользнул в сторону, когда она с любопытством склонила голову, нисколько не заботясь о близости хвостатого Зверя.       Утробный, гортанный, гулкий, словно камнепад, рык и ленивое движение хвостов — вот и всё, что потребовалось, чтобы обратить Кагуя в бегство. Пересилить их неутолимую жажду битвы, крови.       И, может быть, совсем чуть-чуть, капелька, чакры.       — Тише, — она бесстрашно, ласково, нежно положила руку на гигантский нос и сделала шаг вперёд, рассматривая бледного брюнета своими мерцающими глазами. Совершенно не обратив внимания на удравших прочь шиноби и застывших в тишине демонов, что внимательно следили за оставшимся шиноби.       Однако, через несколько мгновений, словно очнувшись от ступора, вокруг неё вновь закружили огоньки духов, дикие лисы и кицунэ. Животные тявкали, лаяли, йокаи пели, кружили вокруг яркого костра; приглашая, зазывая, утягивая её за собой, ничуть не смущаясь близости стихийного бедствия и присутствия постороннего. И девушка смеялась. Громко, весело, легко, счастливо и беззаботно. Словно не было в мире войны, словно каждый день не гибли шиноби, не умирали дети. Она кружилась, подчиняясь лишь ей ведомому ритму.       Мико? Нет. Ками.       Инари — богиня лис.       Та, чью безопасность хранит самый могущественный среди этого племени.       Мадара зачаровано смотрит на неё. Его чёрные глубокие глаза скользят по изгибам её тела, пьют каждое движение, уши ловят каждый изданный ею звук, смех.       Он очарован, пленён, покорён. Она подчинила его себе, заворожила, даже не пытаясь.       Не такая, как все. Непокорная, свободолюбивая, огненная — она не склонит голову, не сдастся, борясь до последнего вздоха, до последней капли крови.       И демоны тому подтверждение.       Внезапно брюнет осознал, что, вот уже какое-то время, вглядывается в завораживающие, горящие внутренней силой, янтарные глаза. Смеющиеся, полные странного понимания и тепла.       И прежде, чем он успел отреагировать, она обняла его, крепко, точно совсем не желая когда-либо отпускать, прижав к себе, прильнув всем телом.       Порозовевшее ухо опалило тёплое дыхание.       — Путь свободен, Мадара, — тихо, вкрадчиво, соблазнительно. Уголка его рта касается что-то тёплое, в углу зрения мелькает смуглая полосатая щека, а она вновь звонко смеётся, ускользая прочь. Лисы резвятся, играют, а демоны подхватывают её смех, веселье. Такие же беззаботные, счастливые, свободные, не ведающие боли, как и она.       Его лицо вспыхивает, почти светится. Он заставляет себя кивнуть и стремительно, почти бегом — это не бегство, а тактическое отступление! — покидает поляну.       В его ушах ещё долго звенит её воздушный, звонкий смех, которому вторит громкий, полный внутренней тьмы и пламени, хохот Девятихвостого.       Юноша понимает, что ему нужно будет извиниться перед братом за недоверие: ведь тот оказался прав!       Во всём.       А ещё — он даёт себе тихую клятву/обещание — они обязательно встретятся вновь…       Ведь он так и не поблагодарил её за спасение своего брата.