В спальне с Aen Elle

— Цирька, это ты? — воскликнул с порога один из ее бывших воздыхателей Кагыр. — Живая! Вот уж не думал, что тебя еще увижу! — И тебе здравствуй, — в голосе ее не было ни капли энтузиазма по поводу такой неожиданной встречи. — Если ты не думал, что меня увидишь, чего тогда пришел? — Так проверял, — подмигнул ей Кагыр и обернулся, — может, случилось чудо и ты вернулась. Как видишь, я был прав. Правда, ребяты? Только тут Цирилла заметила за спиной Кагыра его дружков Галахада и Скуяля, нервно переминавшихся с ноги на ногу. — Цирьк, — продолжил Кагыр, заискивающе улыбнувшись, — а можно к тебе? Ты ведь одна? И он заглянул внутрь. И вздрогнул. — Матерь единорожья, кого это ты у себя принимаешь? — его лицо исказила гримаса отвращения. — Гляньте-ка, друзья, что у нее там за образина! — Пшли вон! — крикнула Цирилла и попыталась захлопнуть дверь, но Кагыр успел вставить в дверной проем носок своего сапога. — Сама пошла вон! Он дернул за ручку так, что дверь раскрылась настежь, и уже через секунду, несмотря на протесты Цири, трое парней ввалились в гостиную. — А это еще что за чудище? — выпучив глаза, спросил Галахад. — Не ваше дело, — Цири сложила руки на груди и впилась взглядом в сына обедневшего рыцаря, словно хотела просверлить в нем дырку. — Он мой гость, а вас я не приглашала. Валите отсюда! — Ишь как заговорила, — паскудно ухмыльнулся Кагыр. — Пропадала несколько месяцев где-то и на тебе — вернулась. Да не одна. Что это за уродец? Никак жених твой? — А если бы и так, тебе-то что? — Да я смотрю, ты совсем спятила, женщина. А ты что за зверь, а? Или ты говорить не умеешь? — Умею, — стараясь не выдать волнения, ответил эльф. — Я просто никак не могу прийти в себя от того факта, что вы смеете врываться в чужой дом без разрешения хозяйки. — Ох как говорит! — усмехнулся Галахад. — Складно да ладно, только не все буквы выговаривает. Трое парней дружно рассмеялись. — Ты откуда такой умный взялся? —спросил Кагыр. — Из волшебного леса, — ответил Креван, а затем сжал и разжал руку, в которой тут же вспыхнула магическая сфера, осветив стены электрическими сполохами. Но Кагыр оказался быстрей: схватив со стола глиняный кувшин, он ловко запустил им в голову эльфа. И попал. Креван рухнул на пол, как подкошенный. — Нет! — взвизгнула Цирилла и было рванулась к принцу, но Галахад уже держал ее, заведя за спину руки. — Стоять, красавица! Куда ты так спешишь, словно к прекрасному принцу? — Он и есть принц, идиоты! Не то что вы, олухи необразованные! Цири извернулась, пнула Галахада в колено, ударила острым локтем в живот. На секунду высвободилась, но только затем, чтобы уже в следующее мгновение оказаться в железных объятьях Кагыра. Попыталась его укусить, но он ударил ее по лицу и повалил на пол. Наступил ей на горло. — Ах ты сучка! Да мы, если хочешь знать, из-за тебя в темнице просидели черте сколько, натерпелись всякого. Чуть не сдохли! А ты вот, значит, как: продалась уродцу за деньги… — Почему за деньги? — спросил Скуяль. — Ну потому что: глянь на эту образину — думаешь тут по любви? — Отпусти, — прошипела Цири, тщетно пытаясь убрать его ногу со своего горла. — Мне дышать нечем. — Дышать нечем? — усмехнулся Кагыр. Дышать нечем скоро будет твоему прынцу… когда под ним костер разгорится.

***

— Люди! Вы что, с ума спятили?! — кричала привязанная к дереву Цири, с ужасом наблюдая за тем, как полубессознательного Кревана приковали цепями к столбу и готовили для него костер. — Он же не чудовище, он заколдованный эльф! — А я — единорог, какающий радугой, — рассмеялся Кагыр, носком сапога подталкивая пучок веток ближе к приговоренному. — Как же вы можете вершить суд над тем, кто ничего не сделал? — Как это ничего? — возмутился стоящий рядом с Кагыром Галахад. — Очень даже сделал: он запудрил тебе мозги и околдовал тебя, раз ты так за него вступаешься. — Но ты не переживай, мамзель Цири, — улыбнулся охраняющий ее Скуяль. — Когда он копыта откинет, то и чары его спадут и ты выберешь одного из нас. — Да я лучше сдохну! — Цири плюнула ему под ноги. — Это не проблема, — ответил закончивший приготовления к возжиганию костра Кагыр. — Если когда это чучело сгорит, ты не станешь прежней Цири, мы и тебя следом кинем. Правильно я говорю? В знак согласия собравшаяся на площади небольшая толпа заголосила. — Чтоб вы все сдохли! Отпустите меня, слышите! Если сейчас же не отпустите, когда вернется мой отец, он вам такой костер устроит! — Заткнись, ведьма! Поджигайте, ребяты! Чего ждете? Кагыр поднес горящий факел к сухим веткам. Пламя лизнуло приготовленное «угощение». — Нет! — Цири дернулась так, что чуть не разорвала веревки. По щекам ее потекли слезы. — Нет! Нет! Нет! Креван, очнись! Скажи мне как! Я согласна, ты меня слышишь?! Я возьму на себя твое проклятие! Я согласна! Она подняла глаза к небу, и в этот момент откуда-то сверху, прямо в столб, к которому был прикован эльф, ударила молния. Во все стороны брызнули искры. Толпа охнула, а стоящий с факелом в руке Кагыр отпрянул. Тело Кревана охватило магическое сияние, форма его расплылась и изменилась, и вскоре на месте уродца все узрели худощавого белокурого эльфа. Но больше всех других была удивлена сама Цири: не столько превращению Кревана, сколько тому факту, что по ощущениям сама она не изменилась ничуть. Радоваться, однако, было некогда: составив свое собственное мнение по поводу случившейся метаморфозы, Кагыр закричал не своим голосом: — Смотрите, что делается-то! Эта ведьма иллюзию наслала, чтобы мы ее любовничка не тронули! — В костер ее кидайте! — послышалось со всех сторон. — Посмотрим, как она там колдовать сможет! Цири тут же отвязали от дерева и, несмотря на сопротивление, потащили на середину площади. Приковали к столбу рядом с эльфом. — Креван, прости, что убежала… Этого всего могло бы не быть, — только теперь она обратила внимание, что из виска у эльфа сочится кровь — из того самого места, куда угодил чертов кувшин. Креван медленно открыл глаза, посмотрел на Цири и слабо улыбнулся: — Мы уже на «ты». Цири плакала. — Я не жалею, — прошептал он. — Лучше так. По крайней мере, теперь ты знаешь, какой я настоящий. — Я и так знала. Пламя коснулось костра. Цири зажмурилась.

***

Они не успели даже почувствовать жар от костра, как совсем рядом с ними громыхнуло, заискрило, и пространство раскрылось широким порталом, из которого выскочили четверо всадников. Одного из них собравшиеся узнали сразу: это был никто иной как всеми уважаемый истребитель чудовищ и по совместительству охотник Геральт и он же отец приговоренной к смерти Цириллы. Другие же трое были эльфами, каждый из них не похож на двух других, но все вида весьма грозного. Один из эльфов, златовласый и златоглазый, повел рукой — и пламя на костре потухло, а на ветвях и пучках соломы тут же образовалась толстая корка льда. На площади повисла гробовая тишина, которую в конце концов нарушил самый высокий и статный из всадников, эльф пронзительной, но хищной красоты. Взглянув на прикованных к столбу узников, он молвил: — Братец, я тебя всего на пять минут оставил.

***

— Так объясните же мне, Ваше Высочество, — сказала Цирилла, крепко сжимая руку Кревана в своих руках, — как же так вышло, что проклятие спало, а я не обратилась? — Я могу только предположить, — улыбнулся эльф, нежно смотря ей в глаза. — Вероятно, что бескорыстный поступок, такой как акт самопожертвования, например, устраняет как само проклятие, так и все возможные негативные последствия от него. Безусловная любовь… делает бессмысленным условие для снятия волшебства. — У меня не было выбора, — нахмурилась Цири и опустила глаза. Эльф взял ее за подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. — Это не так, Цири. Выбор всегда есть. — Но жаль все-таки, что нельзя освободиться от проклятия простым поцелуем. — Ну, — он повел плечами и медленно привлек девушку к себе, — от ведьминого проклятия поцелуй, может, и не спасает. Но вот от одиночества… Цири не дала ему договорить.

***

«Как замечательно все складывается, —подумал Его Величество Ауберон IV Красивый, стоя на залитой светом террасе и любуясь с высоты на раскинувшийся перед его взором сад-лабиринт. — Надо бы уже начинать готовиться… Не люблю что-то делать в спешке. А нам еще замок реставрировать. Не могу ж я в такой бардак гостей пригласить. А то, я смотрю, дело-то отлагательств не терпит…» Постояв еще немного, Ауберон решил все-таки, что за влюбленными подсматривать нехорошо. Особенно когда они целуются так истово, думая, что их никто не видит.

ХЭППИ ЕНД