В спальне с Aen Elle

«Аваллак’х жив и отдыхает в башне». Надо было видеть лицо Цири, когда она услышала эту новость. Геральту показалось, что это обрадовало ее больше, чем возвращение в Каэр Морхен. Чем встреча с ведьмаками, а также с Йеннифер и Трисс. Хуже того, Геральт подозревал, что само упоминание имени знающего взбудоражило Цири больше, чем ее пробуждение на Острове Туманов, когда они, Цири и Геральт, отец и приемная дочь, наконец-то воссоединились спустя несколько лет. Аваллак’х появился из ниоткуда, сказала она. Пришел на выручку. Ни разу не подвел. Черт, как такое может быть? Ведь Геральт знал, что такое Аваллак’х и с чем его едят. Он гордец и лицемер. Ушастый, завистливый шут, противный до невозможности. Лживый насквозь. И Цири. Ему. Доверяет?! Бедная, глупая девочка. Слишком юная, чтобы хорошо разбираться в людях. Или в эльфах. Неудивительно, что Аваллак’х с легкостью запудрил ей мозги: еще бы — Цири всего девятнадцать, а этому старперу ушастому сколько? Двести? Триста? А может, и больше. Хрен их разберет, этих эльфов. И что ему только от нее нужно? Хотя вопрос риторический: Старшая Кровь, конечно, ценнейший генетический материал. Любопытно, в каком виде он желает это заполучить? Нужна ли ему Цири целиком или хватит лишь ее части, как хватило бы Вильгефорцу? Фу, даже думать об этом противно… Наобнимавшись со всеми вдоволь, Цири извинилась и поспешила наверх, в башню. Туда, где отдыхал знающий. Проведать его… Оставила самое вкусное на десерт? Она убежала, не оглядываясь. Словно там, наверху, находился самый дорогой ей человек. Словно это он, Аваллак’х, ее единственный отец и наставник. Словно бы это он ее лучший друг. Или и того хуже: Геральт ведь знал этот взгляд у женщины — взгляд, полный тревоги и радости… Нет, этого не может быть. Цири не может не видеть, какой Аваллак’х на самом деле. У него ведь нет ничего, чтобы привлечь женщину: ни нежности, ни искренности, ни тепла. Он старый, чванливый и тощий. Геральт просто обязан ее остановить и рассказать ей то, чего сама Цири не может знать про этого эльфа. Остановить ее прежде, чем Аваллак’х получит ценнейшие из даров: ее улыбку и ее доверие… Но — увы! — Геральт спохватился слишком поздно: Цири уже ласточкой взлетела по ступеням, уже отворила дверь, уже вошла в комнату. Ведьмак не видел, но зато прекрасно слышал, как она подкралась к постели, как присела на ее краешек; как, улыбаясь, с облегчением выдохнула; как эльф улыбнулся ей в ответ и удивительно мягко, вместо приветствия, сказал «прости». От этого «прости» у Геральта зазвенело в ушах, и сердцу сразу стало тесно в груди. Тряхнув головой, чтобы отогнать наваждение, он медленно и беззвучно пошел вниз. Ведь он не великомудрый знающий и совсем не эльф, а всего лишь какой-то приемный отец.