Так убей же хоть одного! Так убей же его скорей! Сколько раз увидишь его, Столько раз его и убей! К. М. Симонов
В тронном зале королевского дворца в Тристании, столице Тристейна, находилось три человека. Первый — герцог Орньер, Сайто шевалье Де Хирага. Вторая, это его законная супруга, Луиза Франсуаза Ла Бланш Де Ла Вальер. Третьим же человеком была королева Тристейна, Генриетта Первая. Она сидела на диване, возле чайного столика, напротив Сайто с Луизой, и очень внимательно слушала рассказ герцога. Как только юноша закончил, она отпила чаю и внимательно уставилась на Сайто. — Скажи мне, там остался хоть кто-то в живых? — с толикой грусти спросил королева. — Я не знаю. Гиш говорил, что в плен никто не сдался. Но тот парень, что убил Леброна. Я не видел его трупа в крепости. Скорее всего, он жив, вот только ушёл куда-то. Голова королевы ходила кругом. Заговор прямо у неё под носом, да ещё и целый орден, который действовал в её интересах. Это нужно было расследовать. — Агнес! — крикнула Её Величество. Из-за ширмы вышла девушка, облачённая в кольчужный доспех и с мечом на поясе. Коротко стриженые волосы белого цвета и очень острый взгляд были её визитной карточкой. — Агнес, ты слышала наш разговор? — поинтересовалась Генриетта. — Да, Ваше Величество. — Мне нужна вся информация по этому заговору и про тех людей, что последнее время занимались убийствами дворян при дворе. — Будет исполнено! — козырнула девушка-рыцарь, и удалилась уже через парадную дверь. Как только рыцарь удалился, королева поднялась со своего места, жестом показав гостям, чтобы они оставались на своих местах. Медленно подойдя к окну, что открывало вид на площадь перед дворцом, Генриетта заговорила: — Что же за тот юноша, что смог победить Леброна? И как я проглядела то, что генерал готовил заговор против короны… — голос Генриетты был настолько печален, что человек, не знавший её лично, начал бы рыдать, только услышав его слова. — Я снова пригрела змею на своей груди. Как жаль, что я не справляюсь с данной мне ношей. — Вы о чём, Ваше Величество! Вы лучший правитель, которого видела Халкегиния! — вмешалась в монолог Луиза. — Ты льстишь мне, Луиза Франсуаза. Я счастлива, что ты считаешь меня таковой, но я прекрасно понимаю, что это лесть. Власть — слишком огромна, чтобы поместиться в моих маленьких руках. Мне тяжело в одиночку нести эту ношу…***
Поднять веки оказалось достаточно просто. Пару раз моргнув, я всё-таки смог сфокусировать своё зрение. Моё тело лежало на кровати, в каком-то простеньком деревенском доме. Спустя ещё пару секунд, ко мне вернулись две вещи. Это память и восприятие реальности. Чуть слева от меня, сидя на стуле, дремала черноволосая девушка, то и дело смешно всхрапывая. И эта на вид хрупкая девушка, вытащила пулю из моего тела, раскурочив половину моего плеча. Сейчас она мирно сопела возле моей кровати. Если бы не она, то загнулся бы я тогда ещё там, на опушке леса. И никто бы даже не плакал о моей смерти. От этой мысли мне стало тошно на душе. Нет места в Халкегинии, в которое я мог бы прийти и сказать: «Я вернулся. Я дома»… Скупая слеза покатилась с моего глаза. Смахнув её, я попытался подняться с кровати. Голова ещё кружилась, но жить буду точно. Заметив мою возню, проснулась Сиеста. Протерев своими маленькими кулачками свои достаточно большие глаза, она уставилась на меня. Спустя пару секунд, поняв, что я собираюсь подняться, она панически чуть ли не закричала. — Куда вы собрались?! Вам ещё рано вставать! — волнение на лице девушки были не поддельное. — Да не рано, — улыбнувшись, проговорил я. — В самый раз. — Но вы, же еле на ногах держитесь, — возразила Сиеста. Отвечать я ей не стал, а только надел лежащие рядом с кроватью наручи. Затем, ловким движением одной руки, извлёк скрытую палочку из левой руки. Прочитав водное заклинание, я направил палочку к своему раненому плечу. С кончика палочки вырвалось голубое облако, которое медленно впиталось в мою рану. Кожу защипало, сама же рана жутко зачесалась. Заклинание класса треугольник справлялось с такими ранениями просто отлично. Спустя пять минут, рана почти полностью затянулась. Подмигнув удивлённой девушке, я надел свою плотную, коричневую рубашку. Затем подпоясался ремнём, к которому были прикреплены ножны с палашом и кобура с пистолетом. Затем обувшись, я внимательно посмотрел в глаза девушке. — Спасибо тебе огромное. Не будь тебя там, то я бы погиб. Клянусь, что никогда не забуду этот долг. — А вы уже собрались уходить? — забеспокоилась девушка. — А смысл мне тут задерживаться? — мне стало жутко интересно наблюдать за реакцией этой девушки. Её глаза то и дело бегали от угла к углу дома, словно пытаясь за что-то зацепиться. — Ну, вы же наш гость, как-никак. — Нет, Сиеста. Я — нахлебник, а не гость. Никогда не путай эти понятия. Проще жить будет. Накинув на себя такой же коричневый, как и вся моя одежда, плащ. Я собирался уже уйти, как Сиеста тут же вскочила со стула. — Позвольте вас хотя бы проводить! — Если вы настаиваете, то не вижу причин отказываться, — как бы я не хотел в тот момент сдержать свою улыбку, но у меня этого не получилось. Мы вышли из дома. Она пыталась вести какие-то праздные беседы, от которых я только пытался откреститься. Пройдя всю деревню, мы вышли до большого поля, которое лежало на опушке леса, но уже с другой стороны, на которой нашли меня. Всё поле было забито под завязку цветущими цветами. Это было даже не поле, а яркое море, состоящие из разных цветов. Красный, зелёный, жёлтый, фиолетовый. Все они там были, образую собой какой-то неописуемо красивый цвет. — Вы дворянин? — нарушила молчание девушка. — Нет, — честно ответил я. — Но всё-таки маг. — Я заметила, — голос Сиесты чуть стих. — Что вы собираетесь делать дальше? — Не знаю. Я ничего полезного не умею. Так что, скорее всего, придётся заняться единственным, что я умею. Вот только ни тебе, ни кому-то ещё лучше не знать о том, что я умею. — Почему вы так думаете? В ответ на вопрос девушки, я извлёк из ножен свой палаш. Осмотрев блестящее на солнце лезвие, я снова убрал его в ножны. — Потому что в убийстве себе подобных нет повода для гордости. — Но… — голос девушки задрожал. — Должен же быть какой-то другой путь? — А ты можешь мне его предложить? — Вы… Вы бы могли осесть в нашей деревне. Заняться чем-то полезным. Вы же образованный человек, могли бы детишек грамоте учить. Или стать врачом, лечить людей. Зачем их убивать? Вы же можете нести людям свет. — Ты ещё слишком наивная, Сиеста. Ты думаешь, что меня примут тут? Я бы рад задержаться тут ещё хотя бы на один денёк, но… Но нет места в Халкегинии, где меня примут с распростёртыми объятиями. Я — мятежник, изгой. Нет у меня ни дома, ни семьи. Так что всё, что мне остаётся, так это идти куда-то вдаль и надеется, что кому-то пригодится мой меч. — Неужели, — девушка всхлипнула, утирая слёзы из глаз. — Неужели всё так плохо. Я слышала позавчера выстрелы пушек, там, — она указала рукой в сторону Ла-Рошеля. — Неужели вы оттуда. — Да. Я был там, — а смысл что-то скрывать? — Что там произошло? Почему там стреляли, — стоило ли рассказывать этой наивной девушке правду? Безусловно, нет. Поэтому я соврал. — Я мятежник. Нас просто наказывали за наши грехи. Из всех моих товарищей, что там приняли бой, в живых остался только я. Основатель решил, что смерть будет слишком лёгким избавлением для меня. — Что вы несёте?! Вы же хороший человек! — голос девушки сорвался на крик. — Ты уверенна? — я положил свою ладонь на макушку девушки и легонько потрепал её. Не обращая внимания на её удивлённый взгляд, я уселся на траву, сломав одну травинку и начав её грызть. — Я мразь, которая заслужила изгнание. Наверное, придётся покинуть Тристейн. В Галию уйти, тоже вариант. Всё-таки Сиеста была обычной простолюдинкой, и нельзя было подрывать её веру в её же государство. Я просто не имел права говорить ей правду. Что отнюдь я не мятежник, и проливал свою кровь за королеву, которую даже в лицо не знаю. Мне нельзя было говорить ей о том, что нам пришлось убивать невинных людей только лишь из-за того, что люди, наделённые властью, хотели забрать её у юной Генриетты. Но мне так хотелось выговориться. Рассказать хоть кому-то правду, но такая роскошь как человек, который меня выслушает — слишком большая роскошь для подобных мне людей. Но вопрос действительно стоял ребром. Что делать дальше? Гарет… Всё таки я обязан отомстить за всех, кто погиб при Аламуте. Такое я просто не мог простить. Но что делать дальше? Ордена больше не существует. Хотя… Луч надежды всё-таки блестел в непроглядной тьме моего будущего. Кардинал Ришелье всё-таки знал о нашем существовании, но восстановить орден в современных реалиях почти невозможно. Большая часть военной верхушки была заодно с заговорщиками, в этом я был более чем уверен. Но всё это после. Сейчас я должен отомстить за павших товарищей. — Ладно, спасибо тебе за всё, Сиеста. Я обязательно верну долг, — поднявшись с травы, я отвесил девушке поклон. Солнце добралось до своего зенита, освящая пыльную дорогу, ведущую в Ла-Рошель. В коричневом плаще, который почти сливался с цветом самой дороге, по ней устало брёл один путник. В глазах, спрятанных под капюшоном, читалась страшная ярость, которая двигала этим человеком. Он был подобен зверю, загнанному в угол. Ему просто нечего было терять. Ни дома, ни семьи, ни родных или близких. Только он сам и палаш, весящий на его поясе, который был ещё и волшебной палочкой. На всей этой земле у него был только один верный друг, рукоять которого так приятно холодит ладонь. Этот зверь держал путь в Ла-Рошель только с одной целью. Он шёл туда убивать.