Знаешь, Серёга, в жизни бывают минуты, когда человеку никто, никто не может помочь! Рождается сам — и умирает сам. Маэстро, «В бой идут одни «старики»
Почему я снова сидел в «Чарующей фее»? Нет, я никогда не был любителем мейд-кафе, но просто это была единственная таверна, от которой я могу уверенно добраться обратно до дворца. А ещё тут вкусно готовили. А ещё по карману не сильно било. А милые девушки, в костюмах горничных, так это так, что-то вроде бонуса. Но сейчас моё внимание было очень далеко от расхаживающих по таверне официанток. Мои глаза жадно впились в листы, что выдала мне Агнес. Имена, фамилии. Характеристики, особенности характера. Всю эту информацию мой мозг жадно впитывал и обрабатывал. Сейчас мной управляла только логика. Мне нужны были настоящие псы войны. Среди семнадцати листов, восемь я отмёл сразу. Это были те, кто с отличием закончили Академию Магии и офицерские курсы. Почему? Проведу аналогию: в восьмидесятые года двадцатого века, русские провели эксперимент. Они сравнили оценки в боевой подготовке среди своих военнослужащих с их потерями. Выяснилась очень интересная картина. Те, кто были отличниками, сыграли в ящик буквально через неделю, после входа в зону боевых действий. Хорошисты протянули около месяца. А вот кто выживал, так это были в основном троечники. Или пофигисты отличники. Мне была чужда философия дворян Тристейна. Мне нужны были солдаты, способные в первую очередь выжить, а потом выполнить приказ. Я был приверженец, того, что мёртвый приказ не выполнит. Именно для этих целей я искал настоящих псов войны. Потому что они должны передать эту философию и своим подчинённым. Тут мой взгляд зацепился за одно имя… Антуан Моро. О нём писали как об инициативном офицере. Характеристика была так себе, его обвиняли в постоянных интригах, но один пункт был действительно интересен. В нём говорилось, что из всех конфликтов Антуан выходил сухим. А вот это говорило о той жилке, что нужна была мне. Отложив его листок в сторону, я продолжал изучать дела. А вот и знакомое имя, Мишель Ней. Служит в 4-м полку Магической Стражи. Ленив, но не труслив. Вот такое сочетание мне было бы как раз. К личному дело Моро присоединилось и дело Нея. Решив немного отдохнуть, я свернул все листки обратно и закрепил их на поясе, попутно подзывая себе официантку и заказывая кружку хорошего эля.***
Скрепя плохо смазанными колёсами, по центральному тракту Тристейна, ехала карета с одной молодой парой. Цель поездки была Академия Магии, в которой должен будет состояться бал в честь победы под столицей. Луиза с супругом решили выехать ещё вечером, чтобы в академии спокойно выспаться и к завтрашнему вечеру появиться на мероприятии. По словам Генриетты, там должна была собраться почти вся высшая знать государства, за исключением некоторых генералов, что несли боевое дежурство на границах. Правда, генерал Богарне должен был прибыть. После официального создания 1-го экспериментального корпуса, под командованием выскочки Хатори, командование гарнизоном Тристании было возложено на генерала Богарне, но это не мешала ему приехать на бал, благо столицу от академии разделяла пара часов езды на карете по тракту. — Эй, — Луиза толкнула в бок сидящего рядом мужа. Но Сайто совершенно не обращал внимания на свою жену. Упёршись рукой в некое подобие подоконника, парень, водрузив щёку в свою ладонь, рассеянным взглядом любовался окружающими пейзажами, изредка закрывая глаза на минуту, другую. — Сайто! — Ну чего тебе? — только достаточно сильный пинок, заставил юношу ответить девушке. — Ты всю дорогу в окно пялишься, чего ты там нашёл? — Луиза была раздражена тем, что её собственный муж не проявлял к ней интерес. — Т-тебе меня недостаточно, — девушка начала теребить тесёмки своего плаща, смущённо отведя взгляд. — При чём тут это? — Сайто максимально лениво посмотрел на свою жену, а затем снова уставился в окно. — Скучно просто. — Ну, если тебе скучно, то почему бы тебе не поговорить со мной? — О чём, — резонно подвёл парень, но его жену подобный ответ не удовлетворил. — Ну… — девушка задумалась. А через несколько секунд опустила голову, виновато признав. — Ты прав. Скажи, а почему ты тогда не вмешался? Тогда, в таверне. Сайто понимал, что рано или поздно она затронет и этот вопрос. Поэтому был готов. — Если бы я попытался сделать хоть что-то, то он бы пристрелил тебя. — С чего это ты взял… — на лбу девушки выступила холодная испарина. Только после слов Сайто, она поняла, что была на волоске от смерти. — Он не шутил. К тому же… — следующее было неприятно признавать даже юноше. — Даже если бы у меня был в руках клинок, я бы вряд ли что-то успел. — Он может быть быстрее гандальва?! — Луиза ахнула. — Нет, не думаю, — успокоил жену Сайто. — Но воюет он долго. Да и слышал я, что он сделал с целым полком вражеских солдат при обороне столице… И знаешь что, если Генриетта доверила ему свою жизнь, то и тебе не стоит с ним сориться, поняла? — парень потеребил девушку за нос, чем вызвал недовольство Франсуазы, но через пару секунд она виновато подтвердила истинность слов мужа. — Слушай, Луиза… Ты окно в мой мир случайно не использовала? — как бы невзначай спросил Хирага. — Нет, ты же знаешь, что я больше не могу его использовать, — спокойно ответила девушка. — А с чего это ты спросил? — Да так, ничего, — на лице Сайто появилась ещё большая задумчивость, что раньше.***
— И чего тебе от нас надо? — автором вопроса был Луи, который вместе с Мишелем сидели за столом напротив меня в старой-доброй «Чарующей фее». — И почему именно эта таверна? — Я другой не знаю, — пожал плечами я. — Ладно, тут такое дело, королева новый корпус создаёт, под моим командованием. Ну, мне нужны командиры. Угадайте, кого я выбрал? — Ага, я понял, — вяло ответил Ней, попивая пива из кружки. — Кстати, ты будешь командовать пехотным полком, — как бы «случайно» заметил я. — Эй, совсем что ли?! — возмутился Мишель. — Я, вообще-то, кавалерист. — Поправка: бывший кавалерист. Теперь ты лейтенант от инфантерии. — Ну ты урод, — обиделся Ней. — А, забыл, твоё жалование в два раза выросло. — Какой же хороший ты человек, Акиро! Дружище, — настроение лейтенанта изменилось сразу же. — Минимум три, — заговорил Лепик. — Если ты хочешь и меня в пехоту перевести, то жалование должно быть в три раза выше, чем сейчас. — Не, дружище, прости, — я сделал виноватую мину. — Ты в кавалерии останешься. Есть у меня тут наброски для нового подразделения тяжёлой кавалерии. Ты будешь командиром первого полка. Три эскадрона по сто двадцать человек. — Стоп, стоп, стоп, — затараторил Луи. — А мой полк? — Ну, я попробую выпросить его у Генриетты, но вряд ли она и мне его даст. Вернёмся к делу, ты теперь кирасир, Луи. — Кто?! — Лепик чуть вином не подавился. — Кирасиры, новый вид тяжёлой кавалерии. Атакуете в плотном строю, клином. Ваша задача будет прорывать оборону врага, заходить ему в тыл, а потом уже добивать. — Интересно, — капитан почесал подбородок. — Продолжай. — Я хотел укомплектовать кирасирские полки из простолюдинов, но потом передумал. Слишком уже большие требования к подготовке солдат. Так что твой полк будет полностью укомплектован из магов. Можешь сам себе собрать. — А нахрена это надо, — задал логичный вопрос Луи. — У меня в полку тоже три эскадрона, но по сто шестьдесят человек. — Ага, я посмотрю, как вы на мушкетёров в атаку пойдёте своей шеренгой. Они вас за пару залпов в мясо превратят. А так хоть кирасы наденем. — Ладно, хрен там с остальным, что по жалованию? — Ну, тоже в два раза. — Ну, раз так… Я не против, — с улыбкой «сдался» Лепик. К нам подошла официантка, которая поставила на стол хорошо прожаренного порося. Убрав грязную посуду, девушка поспешила удалиться. — Смотри, — я обращался к Мишелю, протягивая ему личное дело Моро. — Это Антуан де Моро, я приметил его как командира одного из пехотных полков, что думаешь? Мишель несколько минут читал, что-то прикидывая в голове. По его глазам было видно, что некоторые факты из биографии он пересматривал несколько раз. Закончив изучение, он протянул мне листок с довольным лицом. — Думаю, что сработаемся, — подтвердил мои догадки Ней. — Ага, я так и знал, на тебя такое же дело есть, — игнорирую отчаянную мину Мишеля, я продолжил. — Только три полка, а командиров всего два. Есть идеи, кого ещё взять? За столом воцарилась тишина. И первым, кто её нарушил, был Лепик. — А что там по поводу Генри? — старый капитан залпом допил содержимое своей кружки. — У меня на него другие планы. — Что за планы, — любопытство пёрло из Мишеля. — Его отряд не будет использоваться в боях. Ему будут доверены специальные операции. Разведка, добыча пленных. Устранение военачальников… Реакция офицеров была для меня сюрпризом. Вместо расспросов, они лишь понимающе кивнули. В мою голову закралась мысль о том, что им известно моё прошлое. — Ну-у-у, — протянул Ней. — Может тогда Грамона? — Да не, — отмахнулся я. — Он как маг не очень. — А при чём тут это, — вмешался Лепик. — При том. У тебя двести простолюдинов с мушкетами. Ты должен их поддержать. Именно поэтому командиром роты может быть только треугольник. А Гиш, вроде как, линия или вообще точка. Как он пехоту поддержит? — Резонно, — заметил Луи. — Ну, чёрт тогда знает. — Ладно, господа, пора мне, — бросив на стол несколько золотых монет, я спешно покинул таверну. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, и по Тристании то и дело сновали мальчишки, поджигающие фитили уличных фонарей. По городу расползлась ночная летняя прохлада, проникая во все его улочки и закоулки, заставляя горожан надевать плащи и шали. Только середина августа, а с наступлением темноты уже становится прохладно. Мне нравился такой климат. Вдохнув полной грудью, я побрёл обратно во дворец. Без причины улыбаясь случайным прохожим и легонечко кланяясь встреченным дамам. — Подъём, салага, — бодрый голос Мюрата раздался над моим ухом. А затем я почувствовал лёгкие тычки чем-то длинным прямо в свой бок. Оказалось его палочка. — Я тебе её сейчас в жопу затолкаю, — сквозь сон процедил я, пытаясь покинуть царство морфея. — Ой, это будет больно… — Уверен, тебе понравится. — Это ты сейчас на что намекаешь?! — возмутился Генри. — Забей… — остановил скандал, я. — Который час? — Обед, — недовольно буркнул Мюрат. — А если точнее? — Ну ладно, уже двадцать минут второго… — я почувствовал, как ехидная улыбка заползла на губы Генри. Резко подорвавшись, я вытолкал адъютанта из комнаты. Не прошло и получаса, как я, закончив утренний туалет и одевшись, вышел из своей комнаты. В коридоре, облокотившись на подоконник и рассматривая розарий за окном, меня ждал Мюрат. — А ты не мог раньше меня поднять, — процедил я, натягивая на голову кивер и поправляя плащ. — Специально до последнего тянул? — Да не парься ты, — успокоил меня Генри. — В шесть выедешь, к девяти успеешь. — Слушай, — спросил я у адъютанта. — А ты не едешь что ли? — Не-а, — спокойно ответил Мюрат. — Мы с отрядом заступаем на дежурство во дворце, приказ королевы. — Ну, извини… — мне казалось, что виноват перед Генри, просто за то, что еду на этот бал. — Да ладно, там всё равно делать нечего. Увидишь. — Может, я и сам не хочу ехать, но надо. Ознакомиться, так сказать… — Вот это полезно, ладно, расскажешь как там. Договорились? Пожав друг другу руки, мы с Генри разошлись. Он пошёл во двор, а мне нужно было доложиться Генриетте. В кабинете Генриетты было особо людно. Помимо самой хозяйки, там была Агнес и Ней с Лепиком. Завидев меня, Агнес легонько кивнула, позволяя пройти вглубь комнаты. — Ну и горазды вы спать, господин Хатори, — насмешливо приветствовала меня Генриетта. — Да пил полночи, уверенна, — вмешалась в разговор Агнес. — Вон, какие синяки под глазами. Я сразу же опустил голову вниз, пытаясь спрятать мои глаза от взора остальных. Что тут говорить, Агнес была права. Я и вправду вчера перебрал. — Ладно, к делу, — деловито заговорила Генриетта. — Я бы хотела попросить вас, эскортировать меня на бал, вы не против. «Нет уж, Акиро, пора завязывать»: подобная мысль возникла у меня в голове. — Думаю, что это не имеет смысла, — прямо сказал я. — С чего это вы взяли, господин капитан? — Генриетта была сильно удивлена. — Раз тут присутствуют лейтенант Ней и капитан Лепик, то вашу карету будет сопровождать эскадрон господина Нея. Я там буду лишним. К тому же… — пора высказать ей всё на чистоту. — Я боюсь за свою безопасность…. — после этих слов глаза на лоб вылезли у всех. — Вы лучше меня знаете, что двор это нора со змеями. Я очень ценю ваше отношение ко мне, но для остальных дворян Тристейна может показаться возмутительным, что вы мне оказываете столько внимания и даёте столько привилегий. Мне жалко этих дворян, что начнут пускать обо мне дурные слухи. Жалко, потому что все они погибнут на дуэли, которую будут вынуждены принять. Так что, я ещё раз прошу меня простить. Не всё сразу. Генриетта виновато склонила голову, теребя руками платье. Судя по всему, юная королева не подумала о таком раскладе событий. Она несколько раз поднимала голову, чтобы что-то сказать, но все эти разы не находила слов. Заметив нерешимость Генриетты, я взял всё в свои руки. — За сим откланиваюсь, честь имею, — кивнув офицерам, я покинул кабинет. Никогда, никогда не стоит забывать о дворе. Это я усвоил, изучая биографии исторических личностей восемнадцатого и девятнадцатого веков. Склюют и не подавятся. А чтобы противостоять дворянству у меня не было ни сил, ни влияния. Мне нужно было поднять свой авторитет в высших кругах общества, заработать популярность у народа. Это всё я прекрасно понимал. Выиграв одно сражение очень мало. Я должен одержать ряд блестящих побед. Именно для этого я и решил создать свой корпус. Покинув кабинет Генриетты, я весь дрожал от нетерпения. Мать всегда ругала меня, говорила, чтобы я лучше занялся математикой или физикой, зачем мне история… Вот зачем, мамочка. Смотри, как твой сын станет великим. Пусть не на Земле, но в другом мире. Весь оставшийся день я занимался работой. Мне и вправду нужно было много сделать. Я старательно переносил на бумагу всё то, что находилось в моей голове. Я готовил приказы по своему новому корпусу. Разрабатывал тактику и устройство. Думал над уставом. Отвлёкся я только к шести вечера. В коридорах послышалась шумиха, во дворе выстраивался эскадрон Мишеля. Королева отправлялась на бал. Спешно завершив все свои дела, я, натянув на голову кивер и застегнув плащ, покинул свои покои и скрытно направился в конюшню. Забрав оттуда лошадь, я с другого выхода покинул территорию дворца. Мне, почему-то, сильно не хотелось попадаться на глаза Генриетте. И, миновав городскую черту, наконец-то пришпорил лошадь, погнав её галопом в сторону академии.***
Солнце медленно заваливалось за горизонт, когда мой конь достиг Академии Магии. За несколько сотен метров, можно было видеть шпиль главной башни академии. Каменные стены заведения окрашивались в золотой, принимая на себя падающие лучи солнца. Стрелки моих карманных часов демонстрировали без пятнадцати минут девять. Была ещё только середина августа, календарь показывал семнадцатое число, а солнце заходило за горизонт уже к девяти вечера… Что же это за планета такая?.. Как только академия попала в зону прямой видимости я перешёл на рысь, а через пару минут, устав постоянно привставать, дабы не получить седлом под зад, повёл своего коня шагом. Перед воротами выставили не большие столики, на которых стояли различные чайные принадлежности и кондитерские изделия. Между ними сновали ученики академии, одетые во всевозможные костюмы. Молодые девушки хвастались своими пышными платьями, а юноши выставляли напоказ эфесы своих парадных палочек. Поначалу, одиноко идущего всадника никто и не заметил, но как только я подошёл на расстояние в несколько сотен метров до ворот, на меня уже стали обращать внимание. Несколько человек даже махнули рукой в мою сторону. Но как только я достиг столиков, то среди учеников пробежал шёпот. Несколько девушек-первокурсниц, заметив знак отличия шевалье, смущённо прикрыли лица своими веерами. Моя персона явно привлекла внимание местной аристократии. Как только мой конь пересёк ворота академии, ко мне сразу же подбежал парень из обслуги. Сняв кивер и пристегнув его к седлу, я отдал коня под уздцы своему лакею. Что делать, я понятия не имел. Поэтому просто отошёл в сторону, делая вид, что оправляю одежду, а на самом деле, надеясь, что кто-нибудь меня встретит. И небо услышало меня. Через минуту, из главной башни выбежал дедушка, уверенно подойдя ко мне, он представился. — Здравия желаю, уважаемый. Меня зовут Осман, я директор этой академии. А вы, должно быть, капитан Хатори? — прищурив свои маленькие глаза, Осман производил впечатление человека лукавого. — Да, — подтвердил догадки директора я. — Её Величество сообщило мне, что вы выйдете несколько раньше, чем приедет она… Хорошо, тогда отдыхайте пока во дворе. Как только соберутся все гости, мы начнём наш бал! Сохраняя свою улыбку, директор весело мне подмигнул, и заковылял обратно, прихрамывая на левую ногу и держа навесу свой белый посох. Не много подумав, я решил, что хоть солнце только садилось, но было ещё тепло, и носить плащ было не обязательно… Да ладно, кого я обманывал. Я просто хотел покрасоваться своими эполетами капитана перед учениками. Может кого-то и утомляло излишнее внимание, но меня ещё не успело. Поэтому я снял плащ, пристегнув знак шевалье на левую сторону мундира (так было положено по уставу. Знак отличия шевалье мог носиться как застёжка для плаща в районе горла, либо как орден, на левой стороне, закрывая сердце). Скатал плащ как валик, и закрепил его на специальный ремень на пояснице, чуть выше пистолетной кобуры. За то время, что я проводил эти махинации, меня уже обступила толпа учеников, с интересом рассматривавшая меня. Но я смог подметить, что не только ученики академии прибыли на бал. По территории двора расхаживало несколько уже престарелых пар. Основную массу, правда, составляли молодые дворяне Тристейна, для которых вид боевого офицера был в новинку. Я же, игнорируя любопытных детей, которые вряд ли были сильно младше меня, направился к столикам за воротами и сел за одним из них. Большая часть из них отстала от меня, как только я решил присесть, но была и группа тех, которые последовали за мной. Едва я успел сесть, как один из членов обслуги принёс мне чай. После этого, из толпы вышла высокая смуглая девушка, с огненно рыжими волосами. Одета она была в чёрное бальное платье, с достаточно глубоким декольте, что ещё больше подчёркивало её и без того большую грудь. Девушка уверенно села напротив меня и, закинув ногу на ногу и подперев подбородок руками в чёрных шёлковых перчатках, заговорила. — Я раньше вас тут не видела, — томно и с вызовом протянула ученица. — А я тут раньше и не был, — спокойно ответил я. Не то, чтобы она не была в моём вкусе, но позволить себя обольстить студентке, я не мог. Извиняйте, боевой офицер, как-никак. Шевалье там, капитан, все дела… Ну вы должны понимать. — Разве… Вы так мне кого-то напоминаете, — рыжая изящно закатила глаза. — Хм… Дайте подумать, — подколоть школьницу — бесценно. — А вот вы мне никого не напоминаете. Девушка ещё некоторое время безвольно моргала глазами, и пришла в себя спустя минуту. Девушки же по младше, видя что у них нет ни единого шанса, начали расходиться с грустными лицами. — Вы такой молодой, а уже капитан, — как бы невзначай, рыжая коснулась моего плеча, мол, эполеты она рассматривает. Ага, знаем мы подобные уловки. — Должно быть, вы славно служите вашей королеве… — А вы нет? — Я иностранка, приехала учиться из Германии. Меня зовут Кирхе фон Цербст, приятно познакомится. — она изящно протянула мне руку для поцелую, но я, видя что если я это сделаю, то вся женская часть академии разорвёт меня в клочья, просто пожал её, чем вызвал целую бурю эмоций на лице Кирхе, которые она сразу же спрятала и мило мне улыбнулась. — Так что я служу своему императору. — Вот как… — протянул я, делая глубокий вдох. — Ну, долгих лет жизни вашему императору. Демонстративно отвернувшись, я принялся любоваться закатом. Нет, я ни в коем образе не был сентиментальным человеком, но ярко красный диск, медленно прячущийся в горах, был действительно по-своему красив. Меня поддержали ещё несколько учеников, заняв свободные столики и попивая чай, глядя на заходящее солнце. В таком тихом умиротворении я провёл около часа, пока не послышался глухой топот копыт. Подорвавшись с места, я начал высматривать новых гостей. И, спустя буквально минуту, из-за пригорка выскочили два всадника, за которыми, метрах в трёхстах, ехала чёрная лакированная карета, запряжённая единорогами. А за этой каретой, эскорт Её Величества, состоящий из дюжины кавалеристов. Как только первая пара всадников, приблизилась к воротам на расстояния сотни метров, я смог различить, что это были Ней с Лепиком. Завидев за столиком меня, они бодро подвели своих коней прямо к моему столику. И, спешившись, отдали их лакеям под уздцы. Обменявшись рукопожатиями, мы выстроились в линию вместе с другими учениками академии, что ждали выхода королевы. Как только карета поравнялась с учениками, в адрес Её Величества сразу посыпалась целая куча хвалебных эпитетов. Но как только единороги, запряжённые в карету, остановились, возникла заминка. Ни Мишель, ни Луи не собирались даже выйти из строя, чтобы помочь королеве выбраться из кареты. Из экипажа Генриетты тоже никто не вышел, что говорило о том, что ехала она одна. Тут меня вытолкнул вперёд Ней, и мне просто пришлось подойти к карете. Едва я подошёл, сразу же открылось окно кареты, из которой высунулась рука Генриетты, в бархатной белой перчатке. Стерва! Я же просил, без лишнего внимания к своей персоне… Ох уж эти… Бабы… Ничего не поделать, этикет требовал, чтобы я поцеловал руку своей госпожи, что и сделал. Тогда среди учеников в толпе пронёсся то ли восхищённый, то ли удивлённый, возглас. Открыв дверь кареты, я подал Генриетте руку. Воспользовавшись ей, королева как бы паря опустилась на газон возле академии. Дальше — интереснее! Эта плутовка обвила мою руку своей так, будто я сам взял её под руку. Ничего не оставалось делать, как сопровождать её столько, сколько она этого будет хотеть. Выберись я из её хватки, то мне точно отрубят голову. Ну, или отправят в буфер. И стану я таким страшным и некрасивым как Луи, а мне такого не хотелось. Поэтому я послушно шёл вперёд, будучи ведомый Генриеттой. Та же с милой улыбкой на губах, отвечала на все комплименты, сыпавшиеся на неё как из рога изобилия. Когда мы уже подошли к центральной башне, из неё, о чудо, вышел директор Осман. Поравнявшись, и обменявшись приветствиями, я ловко заменил себя директором, чем вызвал удивление у Генриетты и Османа, плавно передав королеву в руки старейшине, а сам сделал шаг в сторону. Теперь ничего сделать не могла уже сама королева, если она бросит директора, то выкажет неуважение ему и всей академии. Ехидно улыбаясь, я отошёл в сторону, где стояли и беседовали Луи с Мишелем. — Предатель, — высказал я лейтенанту, подойдя к их маленькой компании. Ней в ответ на мою реплику только посмеялся, хлопая меня по плечу. — Извини, брат, приказ Её Величества, — сквозь смех процедил Мишель. — Сильно обиделась она, что ты с ней поехать не хотел. Луи тоже улыбнулась, закуривая от огнива папиросу. — Ладно, что делать то будем? — спросил Лепик, несколькими затяжками раскурив свою папиросу. — Я перед выходом плотно поел. — Ой, будто на балах только и делают, что едят… — возразил Ней. — Ну, можно со студентками потанцевать… — глаза лейтенанта мечтательно устремились вверх. Но, словив наши осуждающие взгляды, вернулись на землю. — Блин, ладно Луи, он старый уже, но ты то куда, Акиро. — Ты кого старым назвал, щенок, — отвесив подзатыльник своему товарищу, выругался Лепик. — Я ещё о-го-го какой! Всем вам, малолеткам, фору дам… — грустная улыбка, всплывшая на лице капитана, говорила о том, что это блеф. — Дашь, дашь… Ещё как дашь… — успокоил погрустневшего начальника Мишель. — Ладно, пойдёмте внутрь? Луи и я не имели ничего против предложения Мишеля, и поэтому наша не особо дружная компания последними ввалились в помещение центральной башни. Там располагалась столовая академии, а сам бальный зал находился на втором этаже. Поднявшись по белой мраморной лестнице наверх, мы оказались перед огромными дубовыми дверьми, ведущими в зал.***
Огромные белые потолки, метров десять в высоту. Невероятно огромные позолоченные люстры. Мраморный пол «в шашечку»… Это лишь малая часть того, что нас встретило на балу. Вроде всё только началось, а уже играла не навязчивая камерная музыка, ученики и гости распределились на небольшие группки и общались между собой. Едва ли мы зашли, мои «друзья» сразу же оставили меня наедине с самим собой. Сказав что-то из разряда: «Прости, но у нас дела», и я остался один. Не найдя ничего лучше, чем сесть за один из расставленных по бокам зала стол, я принялся разглядывать расставленные на столе кушанья. А посмотреть там было на что. Закуски, всех возможных видов, горячие блюда и гарниры, напитки и десерты. Всё это заставлено на столах стоящих вдоль стен. Наложив себе в тарелку несколько бутербродов и налив бокал вина, я принялся кушать, наблюдая за танцующими. В течение часа зал наполнился гостями более, чем в два раза. Меня, зарывшегося в своём углу, уже перестали замечать. Я, подобно тени, сидел в углу огромного зала, изредка подъедая содержимое тарелок и мисок. Аристократы были настолько увлечены своими светскими беседами, что человек, который спас их и их детей от казни или позорного плена, был забыт за грудой тарелок и бокалов. Но мне было всё равно. Меланхолическое настроение захлестнуло меня. В душу залезли мысли о доме. Сейчас, когда бешеная круговерть событий меня отпустила, я смог оглянуться на свой пройденный путь. Именно сегодня я осознал, какой путь был мной пройден и сколько всего я сделал. Я попал в Халкегинию в самом начале лета… Меня спас глава одного из орденов, старик Хасан… Это было три месяца назад. А Хасана и ордена уже нет в живых. В живых остался лишь я, который присягнул в верности одному из местных монархов. Почему? Потому что у меня просто не было выбора. Душу сильно щемило от одной только мысли о доме. Я всеми силами пытался сдержать ком, подступивший к горлу. Дома мать… Сейд — щенок хаски, что мы купили. Друзья, одноклассники… Всё это было в тысячах, а может и миллионах световых лет от дома. Всё это было так недоступно… За три месяца, проведённых тут, я много обрёл. Я обменял свою старую, заурядную жизнь, на нечто новое. Но это новое мне нужно строить. Крошка за крошкой, кирпич за кирпичиком. И это было тяжело. Тяжело не, потому что я боялся трудностей, а потому что я был одинок. Я даже не имел собственного дома, в который я мог прийти, скинув весь груз, что тяготил меня за день, и радостно произнести: «Я дома». У меня не было тут людей, к которым я бы мог подойти, и высказать всё, что скопилось у меня в душе за эти месяцы. Для местных, я был капитан Хатори, командир гарнизона. Командующий экспериментальным корпусом. Но никем другим. Я не был ни чьим-то другом, братом, мужем, товарищем. Я был никем, хотя и имел силу. И стоит ли это сила, той жизни, что я отдал за неё?.. Мимо прошли Луиза и Сайто, которые не заметили меня, пьющего кофе в углу. А может просто не захотели замечать?.. Заиграл вальс. Людей в зале стало меньше, кто-то сел за стол, подобно мне. Но большая часть, найдя своих спутников, принялась кружиться по залу, натянув, возможно, притворные улыбки на лица. Вот та девушка, Кирхе, танцевала с каким-то высоким пехотным офицером. Вон, в углу, я заметил пьющих чай Луизу и Сайто. Почти в самом центре зала, с какой-то из студенток танцевал Ней, с улыбкой на губах что-то ей рассказывая. Вальс длился минут пять. Как только он закончился, вокруг снова стало людно. Гости вернулись к своим диалогам, в ожидании новой бальной композиции. К тому моменту, что вокруг меня стало через чур людно, я уже, не стесняясь, глушил вино прямо из горла. Студенты академии и прочие дворяне с удивлением смотрели на меня. Поймав на себе их взгляды, я не сразу понял, что происходит, но стоило меня оглядеться, как меня словно током ударило. В паре шагов от меня, внимательно изучая меня, стояла королева Генриетта. Поначалу я думал убрать бутылку и отсалютовать ей, но потом… То ли алкоголь в голову ударил, то ли мне вообще стало на всё по барабану, но я просто сделал ещё один глоток и продолжил смотреть в стену. — Я очень надеялась, что вы будете веселиться, господин шевалье, — то ли с укором, то ли с презреньем заговорила Генриетта. — Ага, Ваше Величество, — скосив только один глаз в её сторону, я принялся отвечать. — Вино — моё веселье. Да здравствует Её Величество Генриетта, — я поднял вверх бутылку вина, выкрикнув эти слова, но меня, почему-то, никто не поддержал. — Сомнительное веселье, — погрустнев, сказала королева. — Кому как, Ваше Величество. Меня всё устраивает. Музыка прекрасна, дамы прекрасны, а выпивка ещё прекрасней… — тут я, словно заправский алкоголик, икнул. — Может и вправду, пить вино, когда все танцуют и шутят, это весело? — вопрос был явно риторическим. — Ну-с, госпожа, тут уже кому как. Я солдат. И, признаюсь честно, мне на подобных вечерах делать нечего. Я тут, лишь по вашей воле, Ваше Величество. Я выполняю приказ. Других указаний, кроме как прибыть на бал, я не получал. — Вы неисправимы, господин Акиро, — опускаясь на стул рядом со мной, проронила Генриетта. — А прикажи я вам прямо сейчас застрелиться вы… Я выхватил из кобуры на поясе свой пистолет и приставил его к своему подбородку. — Стоит вам только пожелать, — толпа сразу же отхлынула от нас. На лице Генриетты сначала выскочил ужас, который через секунду сменился снисходительной улыбкой. Обхватив мою руку своей, королева медленно убрала мой пистолет от моего лица, а затем, аккуратно разогнув мои пальцы, забрала оружие себе. — Вы неисправимы… Неисправимы… — Генриетта улыбалась, глядя мне в лицо. — Верность, должна быть вознаграждена, не так ли, — не дожидаясь моего ответа, королева вернула мне мой пистолет, и аккуратно, за руку подняла со стула. Я по началу не понял, чего от меня хочет госпожа, и убрав пистолет обратно в кобуру, пошёл за девушкой. — Не составите ли вы мне компанию, на следующий танец, месье? Не дожидаясь моего ответа, королева повела меня прямо в центр зала. Окружившие нас дворяне восприняли это как знак, и тоже стали парами расходиться по залу. Вскоре заиграли вступительные аккорды к очередному танцу. И мне стало необычайно стыдно за себя и своё поведение. Настолько стыдно, что я весь покраснел. Подобное изменение не ускользнуло от глаз королевы. — Вы покраснели, господин Акиро, — пытаясь спрятать свой румянец, упрекнула меня королева. — Я пьян, Ваше Величество, — парировал укол Генриетты я. Обхватив моё плечо левой рукой, и вытянув мою правую, Генриетта вплотную прижалась ко мне и пустилась в танец, одновременно с началом основной партией музыкантов. Сначала я не понял, почему я поспеваю за девушкой и танцую, а не просто перетаптываюсь на месте. Но потом вспомнил, что уровень моих танцевальных «па», были благополучно предоставлены виконтом, которого скушал мой ручной дух. Но потом, как только я чуть расслабился, по моему телу словно провели ток. Генриетта, машинально продолжая кружить в танце, положила свою голову на моё плечо и закрыла глаза, а я невольно прижал её к себе. Заметив это, я попытался отстраниться, но королева ещё сильнее прижалась ко мне. — Не стоит, — с закрытыми глазами прошептала она. — Мы так быстро кружимся… Вот я и закрыла глаза, чтобы не видеть эту круговерть. Моё сердце забилось настолько быстро, что его скорость равнялось третье космической, и через пару секунд оно было готово отправиться в путешествие к центру вселенной. Это не осталось тайной и для Генриетты, которая, даже через мундир, чувствовала его удары. — Вы так сильно нервничаете? Может, вы больны? — на гране слышимости проговорила Генриетта, но желая, чтобы я её услышал. — Я же говорил, Ваше Величество. Я пьян… — Тогда… Тогда я тоже пьяна… — Генриетта ещё сильнее спрятало своё лицо на моём плече. Едва музыка успела закончиться, я на подкашивающихся ногах довёл королеву до ближайшего кресла. Усадив её там, я отсалютовал. — Честь имею, — хрипло выдавил я, затем спешно покинул зал, не подозревая, что прекрасное лицо Генриетты с чистой улыбкой на лице, провожали мою отдаляющуюся спину. Выйдя из башни, я сразу же направился на выход из ворот академии. Отойдя вдоль стены метров на десять, я сел прямо на траву, прислонив спину к каменной стене. Голова ещё кружилась, а сердце бешено колотилось. Я попытался сделать пару глубоких вдохов, но это не сильно помогло. Тогда я сорвал травинку и, засунув его в зубы, принялся жевать, глядя в ночное небо. Оттуда мне улыбались две луны, весящие над Халкегинией. Минут через пятнадцать, трава рядом со мной захрустела, и возле меня примостил свою тушу Ней. Без слов, он отхлебнул ром из бутылки, что притащил с собой, предложив её мне. Я принял бутылку, и, осушив половину залпом, вернул её владельцу. — Не каждому такая удача в жизни выпадает… — начал Ней. — Ты о чём, — до меня уже вроде дошло, что хочет сказать Мишель, но нужно сделать вид, что я овощ. — Сама королева пригласила тебя на танец… Теперь тебя весь двор обсуждать будет… — Да гадил я на весь этот двор, — выплёвывая травинку из зубов, выругался я. — Все поголовно лицемеры и сволочи. Скажи мне, Мишель, почему все дворяне свалили нахрен из Тристании, перед осадой? Скажи мне, почему?! Почему я видел, как ополчение из горожан! Из горожан, Мишель, идёт в штыки на копейщиков врага?! И знаешь, сколько там было магов? Знаешь? А я скажу тебе! Ни одного! Вообще! Почему во дворце осталась только Генриетта? Весь двор сразу свалил из города, как только запахло жареным! Не удивлюсь, что они ещё и ключи от города забрали, чтобы при случае передать их Пьеро! Но зато когда надо бить уже уничтоженный Альбион, так это все дворяне! Все за родину воевать идут! Все герои, мать его! А где эти герои были, когда Сайто в одиночку сдерживал армию Альбиона?! Где все эти герои были, когда кавалерия Пьеро грабила окрестности Жюмо?! Где все они были, Мишель! Двор, аристократия… Почему я вижу столько лиц тут, в безопасности… Почему я видел только лица солдат под Ла-Рошелем? Почему я видел, как гибнут простолюдины, которых мы обещали защищать! И ты, и я! На чём вообще держится Тристейн? — Пока есть такие люди как вы, господин капитан, — автором этих слов была Луиза, стоявшая у самых ворот, укутавшись в плащ своего мужа. — Пока есть люди, готовы без раздумий отдать жизнь за отечество, то Тристейн будет жить. Луиза подсела к нам с Мишелем, протягивая мне большую кружку с чем-то горячим. — Это чай, — пояснила девушка. — Королева просила передать его вам. Я принял кружку и отхлебнул оттуда. Это и вправду был чай, но слишком сладкий. Почти сироп. — Помогает протрезветь, — заметив мой немой вопрос, ответила Луиза. — У нас есть ром, — в разговор вступил Ней. — Хотите? Франсуаза подумала пару секунд, а потом, махнув рукой, кивнула. И отпила несколько глотков прямо из горла. — Тогда, во время войны с Альбионом, — девушку пропёрло на разговоры. — Нас сопровождал отряд драгун. И в один прекрасный день, они не вернулись с задания, прикрыв нас своими телами. Сайто тогда сильно горевал, думая, что они погибли. Но, через неделю, они в полном составе вернулись на одном из своих драконов на базу… — А у меня не бывало такого, — проговорил я, отхлёбывая чай из кружки. — У меня все гибли. И всё. Насовсем. Знаешь, Луиза, бой — это не страшно. Страшно то, что происходит после. Когда ты, с окровавленным палашом в руках, осматриваешь поле боя, вот тогда становится страшно… Страшно, когда ты осознаёшь, сколько людей ты повёл на смерть. От этого можно свихнуться. И я уже сошёл с ума… От этого безумия спасают лишь близкие люди… А у меня таких нет… Ней лишь энергично кивал, подтверждая мои слова. — А откуда ты родом, — поинтересовалась Луиза. — На родине, осталась же семья? Осталась? — Нет, Луиза… Не осталось… Я так далеко от дома, что обратно мне уже не за что не вернуться… Всё что мне остаётся, так воевать, больше я ничего не умею. — Ничего, — подбодрила меня девушка. — Воевать дело благородное. — Ага, — встрял Ней. — Когда количество отнятых жизней перейдёт хотя бы десяток, тогда до вас дойдёт, насколько это благородное дело, Луиза Франсуаза… — Да ну вас, — отмахнулась Луиза. — Многие жизнь готовы отдать, ради шанса схлестнутся на поле боя с врагом! — Идиоты только… Девушка замолчала. Примерно эти слова говорил ей её отец, когда не хотел отпускать на войну с Альбионом. Тогда она просто посчитала его старым трусом. Но сейчас… Сейчас эти слова ей говорили два офицера, которых у неё просто не поднялась бы рука, обвинить в трусости. — Ну и чёрт с вами, — Франсуаза махнула рукой и забрала у Мишеля бутылку рома, но для того, чтобы отхлебнуть ещё несколько глотков. После Ней и Луиза заговорили о чём-то своём, оставив меня наедине со своими мыслями. Алкоголь только усилил тоску, а не спрятал её. А когда эта пара запела своими пьяными голосами что-то из народного фольклора, мне стало настолько тошно, что я решил покинуть эту компанию. Кое-как поднявшись, я уже направился обратно в зал, когда меня остановила Луиза. — Ну, и куда ты пошёл, — судя по всему, она была уже «готова», так как её язык заплетался не хуже, чем женские волосы в косу. — Меня от вас уже тошнит, алкоголики… — А сам то… И тут мои слова подтвердились. Я наблевал прямо на стену. Простояв несколько минут согнувшись в три погибели, я утёр свой рот рукавом и уже собрался идти дальше, но тут заговорила Луиза: — Что, прямо так буквально? — сквозь смех выдавила девушка. — Ну, ты и струганул, — хватаясь за голову, сказал Ней. — Я постараюсь, чтобы тебе больше не наливали! — Иди ты… Сам знаю, — они ещё что-то говорили мне в след, но я уже забыл об их существовании и кое-как вернулся обратно в зал. В зале было оживлённее, чем обычно. Все собрались вокруг не большой сцены, в углу зала. На сцене стояла Генриетта и ещё два человека. На их мундирах весело по ордену, а Генриетта назвала ещё одно имя, и поздравила его с присвоением ему награды. Ещё один человек поднялся на сцену. Этого я уже видел. Низенький брюнет, командовал батареей во время штурма города. Лично представлял его к ордену. — Орденом Железной Короны, награждается командир 3-ей роты отдельного батальона де Венью — Гиш де Грамон! — прокричала Генриетта, и растерянного блондина вытолкнули на сцену. Парень смущённо улыбался. Это не была та лукавая улыбка, которая была на лице старого Гиша. Он и вправду не понимал, за что его наградили. Но я это знал вместо него. Мне об этом доложили уже через несколько дней после боя. Тогда, его рота оборонялась против трёхтысячного корпуса. И оборонялась около суток, заставив противника потерять две трети своих сил. В ту ночь, Гиш со своим жалким отрядом, разрозненно, прячась за развалинами зданий, ползком перебираясь через улицы, вывалился на площадь перед дворцом. Где его, изнеможённого и раненого занёс во дворец, вышедший им навстречу караул. Как мне сказали, Гиш тогда даже говорить не мог. Только мычал. И всё это время, пытался доложить. И сейчас награда нашла своего героя. Я слышал, что Гиш самовлюблённый нарцисс. Но тот человек, с которым мне пришлось воевать, был не таким. Это был пусть ещё и зелёный, но офицер. Настоящий воин. И сейчас, без капли лукавства, он улыбался, искренне не понимая, почему рядом с его медалью Серебряных Волос, был приколот ещё и Орден Железной Короны. Затем было ещё несколько имён, половину из которых представлял к награде я. А затем, Генриетта выговорила то, чего я ожидал, но не хотел услышать. — Орденом Основателя 1-й степени, награждается Акиро шевалье Де Хатори… В зале установилась гробовая тишина. Орден Основателя, был высшей наградой в Тристейне. И кавалер подобного ордена, обеспечивал себе славу, почёт и безбедное существование на всю жизнь. Кто-то из толпы заметил меня, стоящего в последнем ряду. По залу сразу же пробежался шёпот, и они организовали мне коридор, расступившись в сторону. Я, на подгибающихся ногах, пошёл к сцене. Чуть не споткнувшись на ступенях, моё тело оказалось прямо напротив королевы. Спустя пару мгновений на моей груди, с другой стороны от знака шевалье, оказался серебряный щит с золотым орлом на синей ленте. — Ура героям, — прокричала Генриетта, и весь зал поддержал её. А мне было всё равно на всё это. Было приятно, словно я был мальчишкой, которому подарили железную дорогу. Все разошлись. Снова заиграла лёгкая музыка. Я уселся за один из столов. И тут меня облепили. Особенно студентки, они лезли ко мне, словно мухи на дерьмо. Знакомились, представлялись. Ага, где вы раньше были, когда я сидел у входа и в гордом одиночестве грыз баранью ногу? Где вы тогда были. Спустя десять минут, вся эта толпа расступилась, пропустив вперёд своего начальника. Мою лёжку навестила Генриетта. Сев на стул рядом со мной, она в наглую взяла виноградину из моей тарелки и закинула себе в рот. — Я вижу, вы очень популярны среди юных дам, — начала диалог «хозяйка земли тристанийской». — Вашими молитвами, госпожа Генриетта, — как можно саркастичней выдал я. Алкоголь, вроде как, уже слегка отпустил мою голову. Генриетта засмеялась, за ней последовала половина собравшийся вокруг меня толпы… Господи, что за индюки? Тут из толпы вышла девушка, в светло-розовом платье. Её каштановые волосы были заплетены в длинную косу, которую она спустила на левое плечо. — Господин Хатори, меня зовут Абель… Мой отец, генерал Миле, очень хотел бы с вами познакомиться, поэтому я хочу пригласить вас в нашу усадьбу, — заплетаясь и нервничая, проговорила девушка, судя по виду, первокурсница. Но вместо меня ответила Генриетта. — Господин Хатори не может сейчас навестить вашего отца. У него полно работы с его корпусом в столице, в ближайшие два месяца. — А чем будет занят господин Хатори, по истечению этих двух месяцев, — не у меня, а у Генриетты, спросила Абель, словно признавая мою принадлежность этой особе. — Через два месяца, господин Хатори со своим корпусом отправиться в Ла-Рошель, выбивать врагов Тристейна из города. Так что прошу его простить, — королева мило улыбнулась девушке и та ушла ни с чем. Вечер продолжался, гости веселились. Ещё несколько дам попытались привлечь моё внимание, но Генриетта мягко отправила восвояси и их. Мои часы уже показывали половину второго ночи. Весь этот бал порядком утомил меня. Я решил выйти на балкон, чтобы хоть как-то проветрить голову. Стояла тихая тристанийская ночь. В небе слышались сверчки. Прохладный ветер разгулялся уже не на шутку. Достав из-за пояса плащ, я накинул его себе на плечи, застегнув на горле знаком шевалье. По дороге уезжала карета, кто-то из гостей покинул академию. Вскоре на балконе появилась ещё одна фигура. Закрыв хлипкую дверцу, фигура стала рядом со мной. При свете двух лун было отчётливо видно, что это была Генриетта. — В зале стало слишком шумно. Честно говоря, меня утомил этот бал, не находите? — оправдывалась юная королева. — Я вообще не переношу подобного рода мероприятия, — честно ответил я. — Но они нужны… — Может, но не мне точно. Мы простояли молча ещё десять минут, пока королева снова не нарушила царившую в округе тишину. — Я хочу уехать. Без эскорта. Поможете? — заглядывая мне прямо в глаза, произнесла Генриетта. В её глазах были видны слёзы. То ли от желания спать, то ли от сегодняшнего дня. — Поведёте мою корету? — На то ваша воля, госпожа, — мне и самому хотелось скорее покинуть это место. После этих слов, я сразу же развернулся, чтобы подготовить карету к отъезду, но девушка сжала мою ладонь, не желая её отпускать. — Что-то ещё, — поинтересовался я. — Спасибо вам, за всё, — смотря в пол, ответила Генриетта. И ещё несколько минут держала мою руку. Затем всё же отпустила, позволив покинуть мне башню.***
Подготовка кареты заняла минут десять, не больше. А спустя уже пятнадцать, прикрыв голову плащом с капюшоном, из чёрного хода башни, выскользнула Генриетта. Добежав до меня, она прыгнула на место рядом с моим, даже не желая садиться внутрь кареты. — Вы тайно покинули бал? — удивился я. — Во дворце будут нервничать… — Не будут, я предупредила старейшину Османа. Всё хорошо. — Тогда, может, сядете внутрь кареты? Холодно же… — Не стоит. Мне там будет одиноко. Махнув рукой на капризы Генриетты, я тронул единорогов вперёд. Выйдя на тракт, я смог послать их в галоп. Карета размеренно мчалась в сторону Тристании, лишь изредка подпрыгивая на случайном камешке. Спустя пять минут поездки, я почувствовал, как сидящая справа от меня Генриетта, завалилась всем телом на моё плечо и мирно засопела во сне. В тот момент, она была настолько беззащитна и слаба, что я захотел всеми своими силами защитить подобное умиротворённое выражение её лица. Сняв с себя свой плащ, я накрыл тело девушки им, как одеялом. После этого, Генриетта глубже зарылась в моё плечо, устраивая ноги и голову по удобней. Улыбнувшись, я чуть сбавил, ход, чтобы карету не трясло. Под светом двух лун, по центральному тракту Тристейна неслась карета. За поводьями сидел совсем ещё молодой капитан, а на его плече, мирно дремала его королева. И только Основателю и самой Генриетте было известно, что ей снилось, но спокойная и умиротворённая улыбка не сходила с её лица до конца дороги…