Ненависть затмевает рассудок. А.В. Суворов
Приказ о перемещении войск в район Жюмо застал мой корпус к пяти вечера. В душе сразу же появилось радостное волнение, нас пустят в дело. Сборы заняли не особо большой промежуток времени, к семи мы построились в походные колонны и двинулись на Жюмо в обход столицы, к ночи я хотел уже прибыть в расположение Богарне. В войсках царило воодушевление. Рядовому составу и офицерам корпуса надоело уже прохлаждаться в лагере, поэтому приказ о выводе нашего корпуса в авангард был встречен радостным: «Ура». Вот только я не особо разделял этот энтузиазм. Я никогда не был трусом, но и драться в первых рядах тоже не лез. Как бы я не гонял своих людей, но это было всего два месяца, к тому же, весь мой корпус составляли зелёные и необстрелянные новички. Кто знал, как они поведут себя, если на них выйдут превосходящие по численности и качеству силы противника? Но войска это не особо беспокоило, звеня ремнями мушкетов, поднимая своими новыми сапогами пыль с дорог, корпус бодро, не смотря на то, что планировался ночной переход, шёл в сторону Жюмо. — Что, зададим этим гадам? — спросил усатый охотник из какой-то горной деревушки, у шагающего рядом в строю парня, лет шестнадцати. — Как мы их… С новыми мушкетами! Мы им БА-БАХ, залп! И они все разбегутся! Мужик утёр свои роскошные усы и стукнул по плечу безусого соседа. — Ага, — с не много грустной улыбкой подтвердил тот. — Мы уж точно победим. — Слухай, а ты ж, вроде грамотный? — поправляя висящий на плече мушкет, спросил усач. — Что в газетах на этой недели написали, а то я прослушал, когда нам вчера зачитывали. — Да… Ничего важного, вроде… — задумался парень. После, он полез в свой походный рюкзак и извлёк оттуда газету, напечатанную на жёлтых листах, сомнительного качества. Пробежавшись по газетёнке глазами, парень, уже уверенней, заявил. — Ага, ничего интересного. Про барона Гаутзена что-то пишет, мол хочет от германцев убежать и к нам служить уйти. Потом ещё что-то про королеву Шарлотту пишут. Но, честно говоря, я вообще не понимаю кто она и откуда взялась. — А наша то, королева, — возразил усач. — Она откуда-то взялась? — Эй, ты на Её Величество Генриетту не наговаривай, — в разговор вступил ещё один солдат, ещё молодой, около двадцати пяти лет, крепкий и высокий мужчина, с не большой щетиной на лице. — Она внучка покойного короля. Это вам не Шарлотта, выскочка! Генриетта уважаемый человек в Халкегинии! — Э-э-э, браток… — раздалось откуда-то из середины строя, но усач сразу же прервал любые споры. — Хватит уже! Всё, мы присягнули Генриетте, мы ей служим! Не в нашем праве её в чём-то обвинять, — заметив, что всё улеглось, усатый охотник обратился к грамотному мальцу. — Слушай, паря, ты ж вроде умный, грамотный, зачем тогда в армию пошёл? Парень печально взглянул, на уже садившееся за горизонт, солнце. Приятная волна ностальгии полностью захлестнула юношу…***
В деревне стало оживлённо, об этом говорило то, что все её жители начали стягиваться к дому старосты. Меня разбудил стук в окно. Через стекло была видна радостная физиономия Базиля, моего старого друга. Прислонив руки к стеклу, он что-то прокричал, но расслышать мне это не удалось. Затем он пару раз махнул рукой, мол: «Выходи». Протерев глаза, я надел свои сапоги и вышел из дому, медленно вливаясь в поток жителей, медленно бредущих к дому старосты. — Ну, ты и тормоз, — раздражительно проговорил Базиль, когда я его всё-таки догнал. — Извини, уснул случайно, — глупая попытка оправдаться. — Слушай, а что случилось? — Не знаю, дядя Хаинс сказал, что приехали офицеры из Магической Стражи… Тут у меня глаза на лоб полезли. Для нас, обычных деревенских жителей, дворяне выглядели как сверхлюди, а вот офицеры полков Магической Стражи, были вообще как боги. Дотронуться до плаща офицера, считалось добрым знаком, и означала безразмерную удачу на долгие месяцы! Дойдя до дома старосты, я вообще потерял реальность. Возле дома старосты стояла длинная крытая повозка. Возле неё стоял сам староста, а подле него, верхом на лощади, сидел молодой офицер в кожаной треуголке. На нём был необычный для нашей армии, чёрный мундир, из ткани, которая напоминала шерсть. Лицо офицера было прикрыто чёрной маской. А на плечах красовались эполеты лейтенанта. Он постоянно свисал с лошади, чтобы что-то сказать нашему старосте, а как только получал удовлетворительный ответ, снова выпрямлялся в седле и продолжал наблюдать за собравшимися зеваками. Вокруг повозки, верхом стояли офицеры из полка Магической Стражи, из можно было узнать по традиционному фасону мундира, красного цвета, и узнаваемым шляпам с высокими перьями. Они тоже внимательно смотрели на собравшихся жителей, и задорно улыбаясь, поглаживали холки своих коней. Тут, из толпы, собравшейся вокруг столба, раздался знакомый голос. — Арно, ты же грамотный? Прочитай, а? — произнёс один из моих соседей, почёсывая взъерошенный затылок. Я кое-как протиснулся сквозь толпу. Приблизившись к столбу, на котором была прибита листовка, я принялся по слогам считывать написанные там слова. — Объ-яв-ля-ется на-бор ю-но-шей от шест-над-ца-ти лет в ко-ро-лев-ский воен-ный кор-пус, — тряхнув головой, пытаясь осмыслить, что же там всё-таки написано, я продолжил читать. — Сро-ком на шесть лет. С е-же-ме-сяч-ным о-кла-дом в двад-цать зо-ло-тых мо-нет. Все под-роб-нос-ти мож-но уз-нать у от-вет-ствен-но-го о-фи-це-ра, — я закончил читать и отошёл назад. — Это что ж такое? — вскрикнул мужик, что попросил меня прочитать листовку. — Ничего не понятно же! Услышав шум толпы, сидевший в седле офицер в чёрном мундире, стянул свою маску и толкнул своего коня вперёд. Подъехав к нам ближе, он громким кашлем привлёк к себе внимание. — Я вот не понимаю, чего не понятно? — удивившись, прокричал толпе офицер в чёрном. — Меня зовут Генри Мюрат, я адъютант командира 1-го Экспериментального Корпуса Её Величества, капитана Акиро де Хатори. По решение нашего командира и с позволения матери-королевы, состав корпуса будет укомплектован в основном из простолюдинов. Корпус формируется исключительно на добровольной основе, так что силком вас туда тащить не будет, — Мюрат замолчал, подбирая слова, а затем снова продолжил. — С каждым будет подписан контракт, где будут оговорены все условия вашей службы. — Это что же, вы нас в наёмники зовёте?! — вскрикнул один мужчина из толпы. Генри лишь устало вздохнул, но выдержал поток критики в свой адрес. — Нет, не совсем. Вы заключаете контракт с государством, в лице королевы. К тому же, перед тем как отправить вас на войну, все солдаты корпуса пройдут двухмесячную подготовку в лагере под столицей. Так, если есть желающие вступить в ряды корпуса, то записывайтесь в доме старосты. Офицер отъехал в сторону. А толпа заговорила. Послышались радостные и недовольные вскрики. Кто-то кого-то ругал. Несколько людей почти одновременно двинулись в сторону дома старосты. — Ну, что будем делать, — спросил возникший из неоткуда Базиль. Я плотно задумался. Поступить на службу в корпус был для меня единственным шансом вырваться из этой скучной рутины. К тому же, мне только недавно исполнилось шестнадцать, значит, я могу попасть в корпус. Да и жалование в двадцать золотых… Если я буду отсылать хотя бы по пять монет в месяц, это сильно поможет матери и младшей сестре. Они и так еле концы с концами сводят… — Я иду, — решительно произнёс я, обращаясь к своему другу. Деньги стали решающим аргументом. — Эй, ты совсем, что ли спятил?! — возразил Базиль. — А если тебя убьют? Что тогда?! — Ты о чём?! Всё равно все умрём, не важно: где и как! А так, хоть матери с сестрой помогу! Ты слышал, сколько там платят? Двадцать монет в месяц! — Пойми, Арно, — взвыл Базиль. — Трупу деньги уже ни к чему! А ты подумал о матери и сестре?! Какого им будет, если тебя убьют! Одумайся, Арно! Слова старого друга ударили прямо в моё сердце. Если умру и я, то семья вообще перестанет сводить концы с концами… — Нет, слышишь, Базиль! Заткнись! Я не умру, ты меня понял?! Резко развернувшись, я почти бегом двинулся в сторону дома старосты. Надо быстрее, пока не передумал… В доме старосты собралось около двадцати человек. Среди них, я заметил несколько знакомых лиц. В углу комнаты, в которой кое-как поместились все присутствующие, сидел Мюрат. Почёсывая свой подбородок, он ждал, пока новобранцы поставят свои подписи на контрактах, которой выдали и мне, как только я появился в комнате. Пробежавшись по листу, я был сильно удивлён, на сколько, там всё было продумано. По контракту я должен был отслужить в армии шесть лет, после этого я получал гонорар в размере сотни золотых монет. К тому же, выплачивалось ежемесячное жалование в двадцать монет. Ещё, по контракту, я получал два месяца отпуска в год. Но были и не совсем радостные пункты. Например: дезертирство, каралось смертной казнью без суда. Если боец по какой-то причине отставал от своей части, то он должен был доложить об этом в ближайшую комендатуру. Я украдкой посмотрел в листы других новобранцев. Всё было одинаковым. Вот только, половина из присутствующих тут не умели читать, и просто разглядывали листочек с разных сторон. Когда их просили поставить подпись, мало кто мог написать хотя бы своё имя, поэтому, больше половины контрактов были подписаны либо каракулями, либо обычным крестиком, который на листе поставил офицер в чёрном мундире. Всего, с нашей деревни собралось двадцать четыре человека. Нас вывели из дома к повозке, которая пришла сюда вместе с военными. Оттуда нам выдали походные ранцы и мундиры. Затем нам дали один час, чтобы попрощаться с родными и собрать с собой вещи. Говорили брать только самое необходимое, всем остальное, включая одежду и еду, нам выдадут. Затем нам выдали не большие мешки, с авансом. Всего это было пять золотых монет. Получив свой мешок, я сразу же кинулся домой. Хотелось вернуться как можно быстрее, пока с рынка не вернулись мать с сестрой. Я не хотел видеть их слёз, поэтому торопился. Едва я переступил порог своего дома, как меня сразу же настигло разочарование. В комнате, стоя напротив лика Основателя, тихо что-то шептала моя младшая сестра, Жульен. Скрип двери заставил её оторваться от молитвы. — Брат… Я знаю, куда ты уходишь… — в свои четырнадцать, Жульен была слишком проницательна. Её глаза были мокрые от слёз, но она всё равно старалась сохранить свой серьёзный вид. Руки девушки дрожали, своими изящными пальцами она приглаживала свои каштановые хвостики, что свисали с головы до уровня груди, но из-за дрожи она только взъерошила их. — Не говори матери, куда я уехал… — голос превратился в хрип. — Кстати, где она? — Ещё не вернулась, — смотря в пол ответила сестра. — У меня получится тебя отговорить? — Нет, — твёрдо ответил я. Тогда девочка подошла ко мне и крепко обняла меня, зарыв своё лицо в моей груди. Она не кричала, нет, лишь слабый хрип сорвался с её губ. Мы простояли так ещё минут десять, а потом, уже успокоившись, Жульен заглянула мне в глаза и сказала: — Береги себя, слышишь? Кто бы что не говорил, всё равно, береги себя… А теперь, ступай… — Вот, — я положил в руку сестре выданный мне аванс. — Я буду помогать вам. Держитесь только. Оставив сестру в коридоре, я шмыгнул в свою комнату. В рюкзак полетели несколько книг, сменное бельё, не большой мешочек соли, моё сокровище… Огниво, спички. Всё то, что у меня тогда имелось. Затем, переодевшись в мундир, который был мне самую малость великоват, я, как можно скорее, вышел из дома и направился к повозке. Там уже собрались все новобранцы. Всю нашу ораву посадили в повозку и мы тронулись в неизвестном направлении. Ехали долго, около суток. Дорога была трудная, в тесной повозке было почти невозможно вытянуть ноги, стояла жуткая духота. Кого-то несколько раз укачало прямо в повозку. За время дороги, мы ночевали под открытым небом, при свете костров, а утром снова двинулись в путь. К вечеру следующего дня, с начала дороги, мы прибыли. Едва мы вылезли из повозки, как удивление повисло на наших лицах. Длинная и высокая деревянная стена, стоящая прямо в поле. За ней был густой лес, а с другой стороны от леса шёл тракт, по которому мы сейчас ехали. — Добро пожаловать в Саблонский лагерь, — слезая с коня и потирая спину, произнёс Мюрат. — Теперь это место станет вашим домом. Едва мы пересекли ворота лагеря, нам сразу же были вручены топоры и пилы. Мы принялись помогать рабочим, строить наши бараки и другие здания. Ночевали так же, как и на привале, благо было ещё лето и ночью было не так холодно. Едва наступал рассвет, как нас поднимали, и мы снова принимались стучать по дереву. Через два дня, в лагерь приехала ещё одна группа, численностью в более, чем сотню человек. Как пояснил один из офицеров, это были добровольцы из Тристании. А спустя ещё сутки, прибыл сам командир корпуса, вместе с последней партией новобранцев. Вообще о капитане Хатори ходили слухи. Для нас он был, вроде мифического существа. Пришёл из неоткуда, спас столицу и снова скрылся. Тогда мы решили расспросить о командире господина Мюрата, но тот лишь засмеялся, сказав, что мы сильно разочаруемся, когда его увидим, если будем так думать. Этими словами офицер лишь подогрел наш интерес к персоне командира корпуса. Когда приехала последняя партия новобранцев, мы уже закончили строить бараки и почти закончили строительства административных построек. К вечеру, нас всех построили на плацу, в центре лагеря. Тогда я впервые и увидел капитана Хатори. Не высокий парень, который вряд ли вообще был старше меня. Не большая чёрная чёлка была зачёсана на левую сторону лица. Одет он был в такой же офицерский мундир, как и Мюрат, вот только эполеты на нём были с капитанскими знаками отличия. Глаза командира корпуса слипались почти каждую секунду, а чёрные мешки под ними, говорили, что он не спал несколько суток. В тот вечер нас разделили на три роты. Я был определён в роту су-лейтенанта Антуана де Моро. Он нас встретил как родных. Едва ему передали нашу роту, как он, весело улыбаясь, прошёлся вдоль строя и каждому из нас пожал руку. Вообще, Моро произвёл на меня самое приятное впечатление. Постоянная улыбка, не сходившая с его лица и обычный солдатский кивер, которые носили мы, у него на голове, стали отличительными чертами этого молодого командира. В тот день, я впервые с начала своей службы, ночевал, имея крышу над головой. Тогда мне казалось, что вся служба пройдёт легко и непринуждённо, что каждый день я буду валяться в траве и любоваться чистым голубым небом. Но, чёрт возьми, как же я тогда ошибался… Как же я тогда ошибался…***
Была половина третьего ночи, когда мой корпус подошёл к Жюмо. Приказав разбить биваки, я сам поспешил к Богарне, благо он ещё не успел лечь спать. В не большой комнате с камином и письменным столом, лениво читая какое-то донесение и иногда прихлёбывая кофе, сидел сам генерал. Именно в таком положении я его и застал. — Капитан Хатори, вместе с вверенным ему корпусом прибыл. Жду ваших распоряжений! — отсалютовав генералу, я вытянулся по струнке, наблюдая за его реакцией. Евгений внимательно меня осмотрел. Затем, поднявшись со своего места, он энергично подошёл ко мне и протянул руку. — Не стоит уставщины, господин Акиро, славно, что вы прибыли, — улыбаясь, произнёс генерал. — Мне пришёл приказ из столицы, — лицо Евгения вдруг стало серьёзным. — Ваши войска выходят в авангард. Выдвигаемся завтра, к полудню. — А что, собственно говоря, произошло? — я всё ещё не до конца понимал, что именно происходит. — Пьеро проснулся, — пояснил генерал. — Уверен, что он хочет дать сражение. — А мы? — А мы его ему и дадим, — Богарне задумчиво уставился в окно. — Пытаться не дать ему сделать то, что он хочет — бесполезно. Так что мы поступим умнее, мы просто сделаем то, что хочет он, но лучше него… Да, звучит глупо, но другого выбора у нас просто нет. Ладно, Акиро, ступайте отдыхать. Завтра выдвигаемся… Я ещё раз отсалютовал и удалился в расположение своего корпуса. Скоро предстояла ещё одна битва, а я ещё так хотел отдохнуть…