Гвардию в огонь!

— По коням! — приказ Рейнхарда был выполнен почти мгновенно. Вот только секунду назад кавалеристы сидели и жевали хлебные лепёшки, облокотив свои мокрые от пота спины на стволы деревьев, а сейчас они уже были в седле и подбирали поводья, просовывая ноги в стремена. Не прошло и минуты, как весь батальон высыпал из леса. Передовой отряд германцев решил не рисковать и не выскакивать на открытую местность, чтобы связать нас боем, а остался в глубине леса, наблюдая за нами и ожидая основных своих частей. — Лепик, — скомандовал я, спрыгивая с седла и давая капитану своего коня под узцы, — сейчас берёшь коня, вот эту девушку, — мой палец показал на дочь герцога, — и скачешь в особняк. Задача — вывести оттуда всех, кто там остался. Если что, то отойдёте к Толуи, он в пяти километрах юго-западней. Там есть река шириной метров тридцать, но в брод её не перейти. Засядете там и будете ждать нас. В ответ на мой приказ Луи мог лишь молчать, крепко сжав свои скулы. Я понимал, какой это был риск, но нужно было задержать германцев. А если бы я сам пошёл к Толуи, то Бёрн точно бы отошёл, отдав на разграбление всё герцогство Вальер. — А как же вы? — этот вопрос уже задала сама Каттлея. — Как обычно… Ладно, собирайтесь. Бесцеремонно подхватив девушку за талию и усадив её за Луи, козырнул капитану, мысленно молясь, чтобы у особняка его не встретили картечью. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… Мозг постепенно настраивался на частоту боя. Вот-вот повсюду начнут летать пули, заклинания и картечь. Ещё чуть-чуть, и моё существование на этой планете станет под большим вопросом. Ещё чуть-чуть. А мне нужно было настроиться так, чтобы этого чуть-чуть не произошло. И всё-таки через минуту мне это удалось. Мозг включился. Адреналин закапал в кровь. Человечность отошла на второй план. Справа от меня раздался топот копыт по перегною и хруст ломающихся веток. Бёрн, держа свою палочку наготове, с вопросом смотрел на меня. — Где коня потерять умудрился? — Махнул не глядя, — отшутился я. — Подберу трофейного. — Тебя подбросить? — Не стоит. Сам справлюсь. Шаг. Ещё один. Другой. Всё, тело настроилось. Достав из ножен свой палаш, я бросился вглубь леса к передовому дозору. — Бёрн, — он уже ускакал от меня на приличное расстояние, так что мне пришлось кричать что есть силы. — Бери своих людей и перехвати основные силы германцев. Передовой отряд на мне! Боевым офицерам что-то объяснять без надобности. Они не задают глупых вопросов. — Батальон! — голос полковника звучал сильно и уверенно. — За мной! Кавалерия Бёрна вылетела из леса, пытаясь срезать путь по поляне вдоль опушки, а я же наоборот, бросился в самую чащу, желая найти передовой отряд. Долго искать не пришлось. Всего через две минуты бега я встретил группу всадников, которые, сидя в сёдлах, дожидались подхода своих основных сил. Едва они меня заметили, как я сразу же начал их атаковать. Взмах палашом, и несколько воздушных копий устремились в сторону разведчиков. Несколько человек парировали их своими копьями, но одно копьё всё же нашло свою цель. Пробив голову бедняги, оно взорвалось, разнеся по веткам мозги германского всадника. Всё было настолько быстро и точно, что тело парня осталось в седле, даже не пытаясь упасть. За эти две секунды, что кавалеристы разглядывали тело своего падшего товарища, я уже успел подойти к ним на расстояние ближнего боя. Подхватив копьё одного из зевак, я с силой потянул его вниз, скинув наездника на землю и придавив его коленом. Его товарищ, заметив мою атаку, замахнулся на меня своим копьём и бросился в мою сторону, но к подобному повороту событий я уже был готов. Метнув копьё в приближающегося всадника, я сбросил его с лошади. Тот упал на мягкую листву, хрипя и кашляя кровью. Его руки беспорядочно царапали древко копья его товарища, пытаясь его вытащить. Но агония продолжалась недолго. Пару мгновений, и тело германца затихло, испустив последний вздох. Теперь можно было вернуться к первому. С ним долго возиться не пришлось. Подскочив на ноги, я отправил ему короткий тычок ногой прямо под подбородок. Черепная кость просто пробила бедолаге мозг, отправив того в вечный сон. Ещё один всадник замахнулся на меня копьём. Времени среагировать у меня не осталось, так как за ним шел ещё один. Счёт уже шёл на секунды. Выставив вперёд своё предплечье, я принял удар копья на себя, заставляя первого атакующего оставить его в моей руке, а атаку второго я отбил своим палашом. Едва они проскочили меня, как я прочитал заклинание «Адский феникс» и послал его им вдогонку. Сильный взрыв ударил по ушам. Деревья на месте взрыва вспыхнули, мгновенно потеряв всю листву, но почти так же быстро затухли, оставляя после себя лишь чёрную гарь и копоть. Два всадника погибли сразу же. Они ничего даже понять не успели. Их просто разорвало на части мощным взрывом, из-за которого у меня лопнула перепонка в левом ухе. Осталось ещё двое. Вытащив торчащее из предплечья копьё, я метнул его в одного и всадников, но тот с лёгкостью парировал атаку, занося своё копьё прямо надо мной. Я же не стал уклоняться от атаки, а просто закрыл глаза. В голове предстал образ чёрной, безликой фигуры, которая звала себя Альдебараном. Не так давно он поделился со мной одним фокусом, который пора было бы уже и применить… За секунду до того, как всадник пронзил мою грудь копьём, всё моё тело превратилось в облако чёрной пыли. Буквально на мгновение. В следующую секунду я уже собрался за спиной у этого всадника, который даже не понял, что произошло. Балансируя на крупе его лошади за седлом, я неожиданно выхватил из его рук копьё, метнув прямо в лицо его товарища, который шёл в нескольких метрах сзади. Затем мощным ударом колена я попытался выбить его из седла, но попытка закончилась провалом. Кавалерист лишь съехал набок, удерживаясь в седле с помощью стремян. Тогда я, недолго думая, достал из кобуры на поясе пистолет и выстрелил тому прямо в живот. Потом ногой выбил его стопу из стремени и занял его место в седле, наблюдая, как его тело весело кувыркается, поднимая в воздух копны жёлтых листьев. Это был последний… Выдохнув, я перевёл лошадь на шаг, медленно идя к тому месту, где я оставил палаш. Вытащив воткнутый в землю клинок, я заботливо убрал его в ножны. Прошло меньше минуты, а в лесу вблизи особняка герцога Вальер испачканные в осенней грязи и собственной крови лежали трупы германцев.

***

Волна пехотинцев с редкими вкраплениями всадников столкнулась с батальоном тристанийской кавалерии. Несколько пехотинцев сразу же повалились на землю с изуродованными от ударов копья лицами. Яростные крики оповестили местную живность, что тут венец творения природы ведёт свою ожесточённую схватку не на жизнь, а на смерть. Спустя минуту боя послышался треск мушкетов — стреляли германцы. Ни у людей Бёрна, ни у солдат Вальер не было мушкетов. Несколько всадников упали с лошадей, утыкаясь лицами в жёлтые листья, которые уже успели запачкаться кровью убитых. Облака порохового дыма, выходящего из стволов мушкетов, пистолетов и аркебуз, окончательно убили и без того нулевую видимость, окутав лес туманом. Уже с трёх метров отличить дерево от человека не представлялось возможным. Пули застревали в мясистых телах лошадей, заставляя тех от боли сбрасывать своих всадников. Раненые тристанийцы гибли под копытами лошадей своих товарищей. Отряд под командованием Хатори попал в засаду. Раздалось ещё несколько залпов, прежде чем кавалерия с чавканьем пробитых копьями стрел и звоном бьющихся об оружие кольчуг врезалась в нестройные ряды германцев. Диверсантам не хватило буквально нескольких секунд, чтобы заставить людей Бёрна повернуться спиной и отступить под прикрытием аркебузиров герцога Вальер. Активировав «Лезвие», Рейнхард с яростной улыбкой на губах бросился в самую гущу этой мясорубки. Крики раненых солдат тонули в звоне стали и выстрелов. Полковник мчался через редкие ряды диверсантов, иногда лишь отмахивая своей палочкой, снося часть черепа какому-нибудь бедолаге. Изредка ему приходилось пускать ледяную стрелу в того, до кого он не мог дотянуться палочкой. Бой полностью поглотил его. Выйдя в тыл германцев, полковник развернулся, чтобы ещё раз, словно швейная машинка, пройтись по позициям германцев. Как только он развернул свою лошадь, шестое чувство велело ему посмотреть за спину. В этот момент в него полетел огненный шар, который кавалерист еле успел парировать. Пришпорив свою лошадь, полковник развернулся в сторону нападавшего, пуская в него заклинание «Воздушный молот». Вылетевший из темноты всадник в зелёном суконном мундире без эполетов легко отразил заклинание. Ещё секунда, и лязг столкнувшихся палочек раздался в германском тылу. Всадники пролетели ещё около десятка метров, прежде чем развернуться для новой атаки. Снова два разных заклинания встретились, не нанося никому урона. Снова раздался скрежет скрещенных палочек. Наконец, германец отъехал в сторону, не решая ещё раз входить в контакт с полковником. Рейнхард тоже решил перевести дух, остановив своего коня. Поправив спавшую на глаза бардовую чёлку, германец выдохнул и снова начал читать заклинание. Огненный шар вторично полетел в сторону полковника, тот же парировал его привычным «Воздушным молотом». Лошади вновь сорвались с места, на всех парах мчась друг на друга. Снова удар палочек, и полковник с диверсантом снова расходятся. Хруст ветки, и на пути Рейнхарда появился силуэт с двухметровым копьём. Выпад, и тело полковника выбито из седла. Он замер, разглядывая длинное древко, пока лошадь по инерции продолжала скакать вперёд, перебирая копытами… Тело полковника с двухметровым колом в груди опустилось на землю, повалившись вперёд, и, не упав, почти мгновенно уткнулось в конец кола, оставив остывающее тело Бёрна, уже испустившего свой последний вздох. — Лучше он, чем я… — из седла произнёс только подошедший маг. — Благодарю. Солдат в чёрном плаще, что и вонзил копьё в грудь кавалериста, ловко козырнул своему командиру. В лесной чаще раздалось несколько взрывов. В воздухе повис настойчивый запах озона. Несколько вспышек в глубине леса заставили лошадь под диверсантом скулить. — Генерал? — поинтересовался солдат, беря коня своего командира под уздцы. — Труби отход. Идём домой. Солдат достал необычный свисток и со всей силой задул в него. Пронзительный свист перекрыл звуки пальбы и лязг доспехов. Услышав его, германцы, собравшись в небольшие группы и образовав нечто вроде «каре», поспешно отошли в глубину чащи. Тристанийские кавалеристы, почувствовав лёгкую победу, уже собирались броситься добить отступающие части германцев, но реакция Нея была быстрее молнии. Едва несколько всадников бросили своих лошадей в галоп, как перед ними возникла длинная стена огня. Лошади, увидев перед собой непреодолимую преграду, с ржанием попятились назад. — Отставить! Это ловушка! — во весь голос кричал Ней, убирая палочку в ножны. — Идиоты! Темно! А вдруг там колья? Придурки… Головой думать научитесь, — лейтенант злобно сплюнул. Не прошло и пяти минут, как из леса выскочил всадник. Завидев Нея и окружающих его всадников, наездник убрал свой палаш в ножны и подъехал к офицеру. — Капитан, они отступают, — начал Мишель. — Ага, — коротко ответил я, переводя дыхание. — Нужно добить. На лице Нея появилась маска ужаса. Несколько раз открыв и закрыв рот, офицер всё же решил не спорить со своим командиром. — Но в чащу мы сейчас не сунемся, не бойся. Я же не идиот, — оглядев собравшихся, произнёс я. Конкретно сейчас тут было что-то около пятидесяти человек. Маловато, но нужно что-то делать. — Так, слушайте сюда. Выйдем на небольшую просёлочную дорогу в полутора километрах отсюда. Задача — выйти к реке и не дать отряду врага переправиться обратно. Пленных не брать. В живых оставить только их главаря, но если вы случайно спутаете его с обычным бойцом, то никто не обидится. Всё, за мной! Я пришпорил коня, и небольшой отряд лёгкой кавалерии бросился через поле вблизи особняка в сторону просёлочной дороги.

***

— Двигайтесь быстрее! — кричал на своих подчинённых генерал Цербст. — Тащи быстрее! Генерал не мог предположить, что кто-то сольёт информацию о диверсии Тристейну. Да и кто мог вообразить, что против него выведут целый батальон кавалерии. Бой в лесу сильно порядил его ряды, заставив остатки его отряда — чуть больше сотни человек и три пушки — отступать обратно в Германию. Сначала на плоты погрузили пушки. Оставить их противнику генералу хотелось меньше всего. За полтора часа с момента отступления почти все силы его диверсантов уже переправились через реку на германскую сторону. Осталось всего несколько десятков человек, но генерал не мог находиться на территории врага, пока там есть его люди. Поэтому решил отправиться вместе с последним плотом. — Да вы можете шевелиться быстрее?! — словно чувствуя опасность, подгонял своих подчинённых генерал. В ночной тени вдоль русла реки на горизонте появилась кавалерия Тристейна. Мчась галопом по песчаному пляжу, кавалеристы подняли «ура», желая растоптать германцев в песке и потопить их мёртвые тела в реке. Перепахав весь пляж буквально за десяток секунд, лавина кавалерии врезалась в остатки отступающих частей германцев. Среди ночной тишины раздались пронзительные крики придавленных копытами тристанийских лошадей германцев. Генерал Цербст с выпученными от удивления глазами попытался что-то крикнуть, но его голос потонул в истошном вопле его людей, спешно бегущих с поля боя. Проглотив подступивший к горлу ком, генерал заметил, что прямо к нему мчится всадник. Чёрная, как смоль, форма почти сливалась с ночной темнотой. Держа наизготовку палаш, всадник уже замахнулся для того, чтобы прервать уже не короткую жизнь старого германца. Дёрнув с пояса палочку, Цербст прошептал несколько слов и направил её кончик в землю в нескольких метрах от себя. Объёмный взрыв ударил по ушам тех, кто сейчас был на пляже. Столб пламени, словно стараясь перегнать свои собственные части, улетел в небо. Из дыма в сторону германской границы вылетело тело. Несколько раз ударившись о воду реки, будто камешек, брошенный деревенским мальчиком, тело врезалось в песчаный берег Германии, вскопав длинную борозду на песке. Чуть только пламя утихло, и с германской стороны можно было увидеть, как тристанийские кавалеристы перетаскивают тела убитых германцев и подсчитывают свои потери. Убирая подзорную трубу, Ганс Рудель — молодой драгунский лейтенант — тихо выматерился. — Что с генералом? — засовывая трубу в подсумок, спросил драгун. — Жив. Вряд ли помрёт. Руку мы перетянули, вот только пришить её, вероятно, не получится, — отрядный лекарь подтвердил догадки Ганса. В момент взрыва генерал потерял свою собственную руку. Что за жертвы ради жизни? Стоит ли она вообще подобного самопожертвования? Такие мысли мешали двадцатилетнему лейтенанту здраво мыслить, но избавиться от них всё равно пока не получалось. — Сделайте носилки. Пушки запаять и утопить. Мы возвращаемся, — операция была провалена. Раз уж там был целый кавалерийский батальон, то ловить уже нечего.

***

Жутко болела спина. А ещё бесил привкус какой-то пыли во рту. Открыв глаза, я заметил, что уже не лежу на песке у пляжа на границе. Я сидел, облокотившись спиной на какую-то каменную стену. Ещё около минуты мне понадобилось, чтобы понять, что я возле особняка герцога Вальер. — Эй! — голос был слабым и хриплым. — Как всё прошло? — спросил я у кавалериста, который перетаскивал копну сена для того, чтобы накормить уставших лошадей. — Адекватно, — кратко ответил всадник и снова удалился по своим делам. Возле особняка кипела работа. Всадники вместе с людьми герцога восстанавливали разрушенный забор и латали особняк. Кое-как поднявшись и пожелав удачи «строителям», я двинулся к опушке леса, где под деревьями были сложены те, кто уже не вернётся в Тристанию. Там я заметил стоящих рядом Луи и Каттлею. Вид Лепика был подавленным. Тяжело дыша, он смотрел в ствол дерева с абсолютно безразличным взглядом. Подвинув капитана, я встал рядом и только тогда понял, почему Луи был настолько подавлен. Смотря открытыми глазами в ночное небо, среди убитых лежал и полковник. Лицо Бёрна было настолько умиротворённым и спокойным, что казалось, будто он умер не на поле боя, а в своей постели, окружённый любящими близкими. — Как это произошло? — я был в ужасе от того, что не чувствовал абсолютно ничего, что должен был чувствовать, узнав о смерти того, с кем сражался плечом к плечу. — Не знаю, — хрипло ответил Луи. — Никто не видел. Просто нашли в лесу с торчащим в груди копьём… — Капитан, — смущённо начала стоящая рядом Каттлея, — у вас рука в крови. — Точно. Я же уже забыть успел, что меня тоже копьём поцарапали. — Потом подлатаю. Где герцог? — В доме… Но он не ждёт гостей… — Думаете, что меня это парит?! Гостей он не ждёт! Развернувшись, я быстрым шагом направился в сторону дома герцога. В перепутье кабинетов мне понадобилось около десятка минут, чтобы найти нужную дверь. Без стука распахнув её, я увидел герцога Вальер, мирно сидящего за своим крепким столом из красного дерева и попивающего какую-то красную жидкость из хрустального бокала. Без спроса пройдя в его кабинет, я захлопнул за собой дверь, выйдя на середину комнаты. — Собирайся, едем в столицу, — сейчас мне могла помочь только наглость. — А если не поеду, то убьёшь? — герцог с безразличием посмотрел на меня. Рука сама потянулась к поясу. Через мгновение в ней оказался заряженный пистолет. Ещё секунда, и дуло смотрело прямо в лицо герцогу. — Почему «если»?